17 лет шизофрении

ИЗ ДНЕВНИКА ВИОЛЕТТЫ: «8 января Он казался мне таким чужим. Таким суровым. Что с ним? Что там с ним сделали? Его там настолько измучили? Но теперь я никогда этого не узнаю. Он даже заговорить со мной не хочет. Он держит всё в себе, под этой холодной маской равнодушия. Его лицо непроницаемо. Его глаза даже не похожи на глаза человека. Он ли это? Нет, конечно же, не он. Не такого человека я полюбила. Зачем я бросила его тогда? Почему ушла? Я ненавижу себя за это. Бросила. А теперь я совсем не узнаю его. Лучше тот псих, чем тот, в кого он превратился».

***

ИЗ ДНЕВНИКА ЭРИКА: «13 января Мне кажется, дело не в психушке. Что-то в нём отключилось. Что-то такое, словно он осознал смысл жизни или вдруг, в одно мгновение, понял, что ему здесь нечего делать. Я спросил его, всё ли хорошо. Он кивнул. Я спросил его, как он себя чувствует. Он не ответил. Я спросил: «Дело в психушке?» Он отрицательно покачал головой. Я спросил его: «А в чём тогда?» Он не ответил. Я знаю, что виновен. Я думал о нём плохо. Я отрёкся от него. Мы все от него отреклись. Всё это время он был одинок. Я бы тоже так с ума сошёл. Странно, что из такого лечебного заведения он вообще вернулся. Здесь один, там один, вновь здесь один. Мы окружили его вниманием, но ему уже не нужно это. Наш школьный психолог сказал, что это что-то вроде психологической травмы. «Мальчик очень долго был наедине с самим собой. И, скорее всего, ни с кем, кроме дневника, не общался». Все они так говорят. Я тоже общаюсь со своим дневником. Но я в порядке. Самое главное это то, что у него в душе. Он может казаться равнодушным, хладнокровным и бесчувственным сколько угодно. В душе он может быть совсем другим. Меня напрягает то, как он относится к Виолетте».

***

Он идёт по коридору и, кажется, не смотрит никуда. Он видит вещи насквозь. И меня насквозь. И Ника насквозь. Но на всё это ему плевать. — По какому времени ты жил? — голос со стороны. — Я давно уже мёртв, — мрачный его ответ. Однажды я подошёл к нему и накричал на него. За всё, что думал о нём. И вдруг он улыбнулся. Я как раз говорил: «Как ты обращаешься с Виолеттой, безмозглый дурак!» «Ты любишь её, — произнёс он. — Я не собираюсь вам мешать». И ушёл, беспечно сунув руки в карманы. Тогда я не придал значения его словам. Я лишь стал больше видеться с Виолеттой, приободряя её, пытаясь успокаивать всё время, когда она прислоняла платок к лицу или прятала его в своих ладонях. — Всё хорошо, — сказал ей я. И мельком взглянул на её влажные губы. Я сам не понял, как это могло так быстро произойти. Это было быстро и мгновенно. «Ты очень похож на него, — тихо произнесла она. — На него настоящего». Она быстро поднялась и убежала. Холодный кафель фонтана, на котором я сижу. Неловкость парила где-то вверху живота. И отчего-то было очень жарко.