***
Теперь Акихито не сын фотографа* и домохозяйки, особо не утруждавших себя воспитанием сына. И в этой жизни родители не балуют его вниманием, но глава семьи не отец, а дед, единолично владеющий компанией «Такаба». Поэтому средств на достойное образование хватает, хотя он не блещет в науках от слова совсем. Члены семьи не особо близки, даже Новый Год празднуют каждый в своем кругу**. Поэтому никто не может толком объяснить, отчего дед завещал компанию внуку в обход сына. При жизни ведь частенько сетовал на отсутствие достойного преемника. Сам Акихито не спорит, что он посредственность, не его дело творить финансовое чудо. Но точно хватит ресурсов и, да, решимости, чтобы поддерживать стабильный доход. Поэтому он не отказывается, к разочарованию многих. И не в последнюю очередь потому, что при этом нутром чувствует ниточку, ведущую к Асами. Встреча с ним будет отличным подарком на 25-й день рожденья. До мая чуть меньше года, нужно только дождаться.***
Трудно директору управлять компанией, где самый талантливый – не он. И сохранять лицо, когда ты посредственность, а подчиненные помнят деда, который был чем и кем угодно, только не посредственностью. Но Акихито упрям, только упрямством со всем и справляется. Он смотрит, пробует, просчитывает варианты, отступает, если слишком опасно – договаривается. И чем дальше, тем больше понимает, что ему очень понадобятся управленцы, про которых можно будет говорить, что он имеет на них влияние. Руководство должно стоять монолитом, единой командой. Которой у него пока нет – только разношерстная свора, оставшаяся после деда. Причем каждый из них тянет одеяло на себя, отчетливым полушепотом предсказывая неминуемый крах компании. Акихито всегда следит за тем, чтобы закрыть дверь мягко, уходя. Ему нравится думать, что он выше хлопанья дверями. Также мягко и аккуратно он выводит иероглифы, подписывая приказы об увольнениях и сочиняя «письма усердия»***. У него с головой много чего не в порядке, но если самая большая радость в том, что он жаждет лично рявкнуть в лицо каждой сволочи «Пшелвон», то до чего же он докатился. Поэтому остается только собирать на бумагу предельно вежливые слова, но после первого все следующие письма идут легко и весело. Те, кто прочтут их, поймут – отправитель пребывает в прекрасном настроении и очень уверен в себе. Тоже хорошо. И тем сильнее будет ошарашены все неугодные и их прихвостни. На это отчасти и расчет. Те, кто уже получил свое письмо, передадут своим, начнут советоваться. Так себя запугают и запутают, как и нарочно не устроить. Все правильно, только взбаламученная вода вытолкнет пустую шелуху на поверхность.***
Глобальная чистка проходит так гладко, что хочется немедленно отпраздновать и Акихито отпускает себя. Тем более, есть официальный повод — назначение нового главы восточноевропейского отдела. Михаил Арбатов сейчас его ровесник и совершенно ничего не помнит из прошлой жизни, но деловая хватка у него прежняя – бульдожья. Про себя посмеиваясь такому сравнению, Акихито произносит в его честь здравницу, пьет до дна. Остается только недоумевать, отчего дед не дал такому человеку давно заслуженного повышения. Словно в ответ, тут же раздаются завистливые шепотки «чем свой хуже иностранца?!», которые он тут же пресекает хлестким «компания у нас международная». Причем громко и вслух. Мол, не согласны? Спорьте, ловите меня на слове – и становитесь на биржу труда. Понеслись? Не в этот раз – завистники кланяются, валят все на выпивку, рассыпаются в извинениях. Их счастье. Арбатов кивает и чокается с Акихито, прежде чем отпить. — Спасибо, босс, – удовлетворенно говорит он, оглядывая присутствующих с усмешкой слишком свирепой, чтобы быть чем-то иным, кроме демонстрации зубов. К радости Акихито, теперь ребята из восточноевропейского отдела чувствуют себя единой командой. Для Арбатова забота о своих – не подвиг, не постоянная жертва. Этого просто требует его сердце. Одновременно он добивается от подчиненных напряжения всех сил на грани возможностей – но никогда ничего запредельного. Наверное поэтому отдача идет по максимуму и Акихито не скупится на премиальные.***
Лю Фэйлон, с которым они тоже ровесники, обнаруживается в Гонконге – на переговорах, где представляет компанию «Байше», – что неудивительно. Удивительна в своей неправильности только сцена, которой Акихито случайно становится свидетелем. В курилке, где он надеется найти Арбатова, над припертым к стенке Фэйлоном кто-то нависает. От тёмного коридора, где замирает Акихито, их отделяет массивное стекло двери, но по жестам видно, что неизвестный зол. Фэйлон слушает его молча, слушает до конца, а потом разжимает красиво изогнутые губы и произносит всего одно короткое слово, которое понятно и без звука: «Нет». Рука неизвестного взлетает в резком замахе, нанося унизительную пощёчину. И почему-то Фэйлон не сопротивляется. — … знаю способы превратить твою жизнь в ад, Фэй, – доносится до Акихито, когда неизвестный открывает дверь. — Я никогда не сомневался, брат, – отвечает Фэйлон. Его глубокий, чистый голос не выражает ничего – так же, как лицо во время удара. Акихито сбегает как можно тише, не дожидаясь, пока кто-нибудь его заметит. На переговорах он старается не пялиться на Фэйлона, на его чуть припухшую щеку, но выходит не очень. Вообще с трудом верится, что этот собранный, уверенный в себе мужчина настолько зависим от чужого произвола. Тем не менее, это факт – как удается вызнать Акихито, положение приемного и, тем более, младшего сына диктует в доме Лю свои условия. В груди вспыхивает желание защитить, даже если теперь их дружба с Фэйлоном просто воспоминание. Эта мысль выползает из темного, сплошь затянутого паутиной закоулка мозга, что принадлежит прошлой жизни. У нее привкус благовоний, бурбона, седого дымка из длинной трубки, чужих и своих слез. Эхо растревоженной памяти повторяет выстрелы, рождает отсветом ламп пятна крови на руках. Своей и чужой хватает с избытком, но чужой больше. Акихито не хочет об этом вспоминать, будь такая возможность, он никогда бы не вспоминал некоторых эпизодов из своей жизни во всем их кровавом великолепии. Но Фэйлон часть всего этого, ровно как и Арбатов с Асами. Смирение сразу же отрезвляет, вознаграждая мгновенным прозрением-догадкой. Вот так. Сейчас – найти подтверждение. И решить вопрос, благо, отец семейства Лю так вовремя приглашает к себе отобедать. Когда Акихито объясняет, какие перспективы ждут Фэйлона в компании «Такаба», тот соглашается на удивление легко – даже с облегчением, будто сбрасывает с плеч тяжелый груз. Пока служанка со всех ног бежит за «молодым господином», вторая разливает по стаканам коньяк, с поклоном предлагая сначала гостю. Как Акихито ни старается, расслабится не получается. Напряжение все растет по мере разговора с Фэйлоном, которого отец не спрашивает, а просто ставит в известность о принятом решении. Тот попеременно бледнеет и краснеет – явно от сдерживаемого гнева, но молчит и слушает не перебивая. Наступает тишина, Фэйлон с отцом долго смотрят друг на друга, а потом Фэйлон разворачивается и хлопает дверью. Вот так просто. Акихито пораженно смотрит на бесстрастное лицо Лю-старшего, отмахивается от насквозь формальных извинений и выбегает следом. Как-то сразу становится понятным, что Фэйлон не знает, куда теперь идти. Может быть по его порывистому, гневному жесту, а может по пустому взгляду – но Акихито понимает. Чтобы найти его, приходится пробежать три километра, постоянно озираясь. Фэйлон обнаруживается на набережной: стоит, прислонившись к парапету и выглядит таким крохотным и неподвижным, что это странным образом задевает. Давя тяжелый вздох, Акихито медленно подходит, становится рядом. Разговор предстоит нелегкий, но почему-то ему не страшно – из-за одиночества, уязвимости этого Фэйлона или, наоборот, из-за знания о его внутренней силе. Воспоминания об их общем прошлом теперь не пугающие: письма, выведенные каллиграфическим почерком на цветной, пахнущей чем-то приятным бумаге, встреча в онсене, искренний смех в ответ на шутку или телефонные поздравления... Интересно, Фэйлон встретит в этом мире Тао? Акихито не знает, но очень надеется. Они стоят на набережной не меньше часа: Акихито слушает отрывистую то ли тираду, то ли ругань Фэйлона на кантонском – непонятно ни черта, о чем он и сообщает. — Я тоже не понимаю, – отзывается уже на японском Фэйлон чуть спокойнее. — Вам-то зачем это надо? Отец не хочет меня признавать, – он обхватывает себя за плечи и отворачивается. Акихито немедленно узнает этот жест, поворот головы, интонации – как там, тогда, в прошлом, – после ранения Тао. Только этот Фэйлон не ищет утешения в доминирующем сексе; он просто хочет, чтобы обняли и успокоили, даже если сам не вполне это сознает. Но сейчас нельзя его касаться – пока они незнакомцы. Поэтому Акихито просто делает шаг, становясь совсем близко, и медленно отвечает, стараясь не частить по привычке: — Только не надо говорить мне «вы». Я не настолько старый. Насчет господина Лю... Мне нет дела до родственных связей или происхождения сотрудников. Важны только способности, – помедлив, Акихито прибавляет, глядя прямо в лиловые, полные неясных чувств глаза: — Я хорошо знаю, что такое быть ненужным. На бледных щеках Фэйлона вспыхивают красные пятна, и он опускает голову так, чтобы волосы заслонили лицо. Буркает сердито, глядя вниз, на беспокойные волны: — Жалко, значит?! «Определенно, мы похожи, когда одногодки», – улыбается про себя Акихито, а вслух отвечает, не сбиваясь с ровного, спокойного тона: — Нет. Просто это неправильно, вот и все. И в данном случае, к счастью, вполне исправимо. Фэйлон отлепляется от парапета, с минуту разглядывает асфальт, устало вздыхает и поднимает глаза. Говорит без особой радости в голосе: — Ладно, я согласен. Только не позорь меня... босс. «Кто ж тебя так обидел? Брат? Отец? Оба старались?» – рвутся с губ вопросы, но вместо этого Акихито с улыбкой отвечает: — Договорились, – и протягивает руку. У Фэйлона очень крепкое рукопожатие, и его ладонь он сжимает дольше, чем нужно – у Акихито на мгновение мелькает мысль «не отпустит». Но Фэйлон разжимает пальцы и произносит командным тоном: — Пойдём в отель или где ты там остановился. Уже поздно, а перед работой полагается высыпаться. Возвращаться в родительский дом Фэйлон явно не намерен, но Акихито никак не комментирует озвученную между строк просьбу. Только просит Фэйлона назвать адрес набережной, чтобы вызвать такси – до отеля далеко, да и как-то не тянет гулять по темным улицам чужого города. Арбатов встречает их прямо в вестибюле, выразительно поглядывая на мобильник. Акихито извиняется усталой улыбкой – часто забывает переключать свой из беззвучного режима обратно. Коротко представив Фэйлона остальным, как нового главу азиатского отдела, он предлагает ему выбрать номер на забронированном компанией этаже. Свободных много, ведь занято только пять – «босс не любитель таскать с собой свиту», слышится позади комментарий Арбатова. Отчего-то он сразу липнет к Фэйлону, умудряется его разговорить и вытаскивает поужинать со всеми в ресторан отеля. Акихито не идет с ними, оговорившись усталостью – съеденный в доме Лю сытный обед еще не улегся, да и дел хватает. Почему-то хочется быстрее убраться из Гонконга, прямо с утра. Акихито не знает, почему так, но неукоснительно следует предчувствию. Первым делом он набирает номер Лю-старшего, сообщает о Фэйлоне, запоздало благодарит за прием. Тот понятливо не спрашивает, почему Фэйлон в гостинице, только предлагает передать его вещи «раз вы уезжаете». Акихито озадачен, ему самому только-только пришла в голову эта мысль и слова Лю-старшего настораживают еще больше. Поэтому тут же звонит пилоту с приказом подготовить самолет к 10-ти утра. Назначенные назавтра встречи отменяются по электронке, по универсальным уже предлогом «непредвиденные обстоятельства». А своим он просто шлет групповую смс-ку: «10-00 утр. домой». Через несколько минут они вваливаются в его номер, наперебой задавая вопросы. Ну что непонятного в смс, спрашивается? — Босс умеет навести шороху, – с нескрываемой насмешкой замечает Арбатов, несомненно, наслаждаясь ситуацией. Смеются все, даже Фэйлон позволяет себе широко ухмыльнуться, и на этом инцидент исчерпан.***
Часы перетекают в дни, дни – в недели, недели – в месяцы. Акихито чувствует, чем дальше, тем легче ему дышится у кормила власти. Дело не в привычке, а в окружении. Арбатов с Фэйлоном на удивление единодушны, при всей разнице их характеров: оба трудолюбивы и практичны, преданы боссу своей компании и... в открытую помыкают им. При этом их совершенно не смущает постоянное присутствие секретаря – знают, что Ко дружен с их боссом со школьной скамьи, поэтому в курсе его «великих» способностей и действительно выдающихся связей. Сидят тоже всегда поблизости, поначалу «чтобы освоиться», да так и остаются с ним в одном офисе-кабинете. Акихито все устраивает – его мнение действительно много значит для них, решения не оспариваются. Пусть так называемые подчиненные открыто называют часть их абсурдными – те, что касаются досуга для поднятия командного духа. Но Акихито не уступает. Это же так весело! Тем более, что квест на природе, скалолазание или разминка в гольф проходят вдали от глаз рядовых сотрудников, у которых в этот день дополнительный выходной. Когда Арбатов заикается насчет несправедливости, Акихито уточняет в ответ, кто в здравом уме даст лишний выходной трудоголику-Фэйлону. Аргумент железный – на работе хоть есть возможность проконтролировать, чтобы отдыхал в перерыв, а вот дома, куда тот втихую берет часть документации... В сердцах Акихито обещает подарить Фэйлону собаку, чтоб та его выгуливала, но дальше угроз не заходит. Зато дарит книги из коллекции деда – по сияющим новизной обложкам сразу видно, их никогда не читали. Сам Акихито знает, что обязательно следует отдыхать от деловой гонки. Придерживать поводья. Даже редко, пусть самую чуточку, посмотреть еще налево и направо, а не только вперед, как зашоренный конь. И устроить застолье для своих, попивая сакэ за их здоровье. Или посидеть, пяля глаза в оранжевую кипящую реку горизонта, куда тает и плавится масляный солнечный кружок. Акихито всякий раз радуется, что он умеет ценить любое из этого, умеет отпустить себя. Тот, кто не умеет, утрачивает кое-что очень важное, необходимое для побед. Когда он делится своими мыслями, Арбатов согласно трясет головой, показывает большой палец с одобрительным хмыком. Только о своих способах развлечься даже не заикается. Несмотря на всю его распахнутую браваду, с ним очень тяжело говорить начистоту. Фэйлон же бесстрастно пожимает плечами, не возражая напрямую – из вежливости, вбитой давно и накрепко, вместе с установкой работать до полного изнеможения и потом еще чуть-чуть сверх того. Что с этим делать, Акихито не знает, думает. Но желание есть, а значит, найдётся и способ. В конце концов, это его работа – поддерживать своих подчиненных и быть для них опорой.***
Железное правило компании, за исполнением которого Акихито неусыпно следит – «в перерыве нет места для работы». Быстро поел и не знаешь, чем заняться, так иди на свежий воздух или в спортзал. Арбатов с Фэйлоном предпочитают курилку, Ко обедает в кафешке неподалеку, так что Акихито в кабинете один. Он бездумно смотрит сквозь окно на мчащиеся точки-машины далеко внизу, прижимаясь ледяной щекой к нагретому за день стеклу и позволяет подступить горячим слезам. Сегодня 5 мая, его день рождения, а долгожданная встреча с Асами все никак не наступает. И отогнать прочь мысль, что тот не переродился, получается много сложнее обычного. Успокоившись, Акихито критически рассматривает себя в зеркале. Ничего особо заметного, нужно только постоять около открытой форточки, и все будет нормально. До конца перерыва еще 20 минут, как раз должно хватить. Ровно через 15 минут на пороге возникают препирающиеся о чем-то Фэйлон с Арбатовым, да так и застывают. Под их встревоженно-недоуменными взглядами Акихито чувствует себя наколотой на булавку бабочкой. Даже отвернуться не получается, хотя очень хочется. Первым нарушает молчание Арбатов, перекрыв расстояние между ними в два широких шага и бесцеремонно берет под руку: — Перерыв еще не закончен, босс. Пойдем-ка мы покурим. Не слушая возражений, Фэйлон молча сжимает его руку с другой стороны и они идут в курилку. Там пусто, даже вытяжка не гудит. Арбатов включает ее, достает пачку сигарет и, щелчком выбив парочку, протягивает одну. Акихито берет, уже не сдерживая вздоха. Что толку, если его плохое настроение так очевидно. Прикурив им с Арбатовым, Фэйлон вытряхивает свою кисеру и набивает табаком. Акихито любит смотреть, как он курит, выпуская в потолок сизые струйки дыма. Так он действительно похож на дракона, как звался в их прошлом. Горький дым, оседающий во рту, потихоньку изгоняет из головы ненужные мысли, позволяя сосредоточиться на длящемся мгновении: тлеющий огонек на конце сигареты, выдыхаемый дым, крепкий тяжелый вкус. В блаженную пустоту, сменившую назойливый круговорот мыслей, вклинивается голос Фэйлона: — Ты всегда говорил, босс, что плевать, допустимо ли то, чего хочется. Знаешь только, что самые безумные желания сбываются, если бросить на них все силы. Последнее он особо подчеркивает интонацией, Арбатов энергично кивает. Сочувствие, едва завуалированное упреком, совершенно искренне, поэтому возмутиться самоуправством обоих просто не получается. А ведь следует. Поймав себя на этой мысли, Акихито чуть улыбается. Он по-прежнему не может решить, следует ли соврать или попросту отмолчаться – знает, что не получится свалить все на дела. Фэйлон с Арбатовым работают вдумчиво, их пытливость почти безгранична. А инициативности границ не знает никаких, никогда. Стоит проблеме только замаячить на горизонте, эти двое избавляются от нее неведомо как, ставя босса уже перед фактом. Видят цель, не видя препятствий – так было всегда. И эта мысль-воспоминание неожиданно успокаивает, освобождает что-то внутри, позволяя заново поверить в их с Асами встречу всем своим существом. Они возвращаются в офис спустя еще одну выкуренную сигарету и ненарушенное молчание. В нем нет отчуждения. Акихито не знает, о чем думают Фэйлон и Арбатов, но молчать с ними легко. Глядя на него, теперь они тоже улыбаются, не скрывая облегчения. Первым делом Акихито подзывает Ко и через час торговая компания «Такаба» размещает в прессе объявление о вакансии. Фэйлон прав, нужно лишь поменять акцент в процитированной фразе с «нет предела возможному» на «нужно приложить усилия». Ни он, ни Арбатов не успевают обсудить-высмеять это решение – кандидат появляется в офисе на следующее утро и это Асами.