Живи, скотина!

      Высокий, немного сутулый мужчина опирался ладонями о потертый комод и пристально вглядывался в мутное зеркало в тяжелой, надтреснутой дубовой раме. Его худую фигуру мешковато обхватывал вытянувшийся от многочисленных стирок вязанный свитер, и никакая магия была не способна заставить поблекшую букву «Ф» на груди различаться на основном фоне.       На его глаза упали отросшие пряди рыжих волос, но это никоим образом не отвлекало его от созерцания «зазеркального мира».       Вопреки законам вместо маленькой гостиной с неловким диваном и разноцветной, обугленной местами двери в лабораторию там отражалась просторная светлая комната с колышущимися на открытом окне красными занавесками, огромным книжным стеллажом во всю стену и двумя коричневыми креслами. На столике между ними лежал распахнутый блокнот, страницы которого пестрели записями. Но главное — рыжеволосого в зеркале не отражалось.       В незанавешенное окно комнаты по эту сторона зеркала что-то ударилось, заставляя стекло задребезжать. Мужчина вздрогнул и бросился туда, на ходу вытаскивая волшебную палочку из заднего кармана джинсов.       Об подоконник с той стороны окна билась сорванная ветром деревянная шляпа-цилиндр. Проклиная нетипичную для Шотландии погоду в этом октябре, которая словно задалась целью разрушить ему полмагазина, рыжий вывел палочкой витиеватый узор в воздухе, едва шевеля губами. Ведомый мимолетной сероватой дымкой, цилиндр плавно вернулся туда, куда ему и полагалось — на голову большущей вихрастой рыжей куклы, широко открывающей рот и размахивающей руками, зазывая посетителей в «магазин приколов умников Уизли».       — Что, Джордж, твой зазывала опять потерял голову? — поинтересовался стоящий на другой стороне дороги мистер Шугарплан, придерживая свой поношенную шляпу и задирая голову, чтобы лучше видеть собеседника.       — Ага, мистер! Этот ветер упорно рвет ему крышу! — крикнул любопытному аптекарю мужчина и поспешил захлопнуть окошко.       Кое-как пригласив взъерошенные холодным ветром волосы, рыжий вернулся к комоду. Зеркало милостиво отразило его недовольную физиономию и ладонь, запутавшуюся в длинных вихрах.       — Да, давно стоило подстричься… Ты же не солистка «Ведуний», в конце концов!       Рыжий ухмыльнулся, поднимая взгляд на свое отражение. То сутулилось и прятало руки в карманы, явно не собираясь улыбаться в ответ.       — «Ведуньи» нынче не в моде, «Маггловские штучки» рулят, — беззлобно ответствовал Джордж, неосознанно скользя пальцами к обрубку ушной раковины, за много лет привычно спрятанной под волосами.       Это движение не укрылось от взгляда отражения, парень в зеркале закатил глаза:       — Ой да брось! Это далеко не единственное, что нас разнит!       И к сожалению, Джордж знал, что это правда… Только на первый взгляд в зеркале отражался тот же человек. Если даже немного приглядеться, различия становились слишком очевидны. У человека с этой стороны зеркала не было одного уха, у человека по ту сторону — были оба. Зазеркальный был ярко рыжий, усыпанный веснушками, спортивный и широкоплечий. У реального же цвет волос уже немного поблёк, фигура была худой, плечи — костлявыми, в уголках глаз притаились морщины, а уголки губ приподнимались вверх только усилием воли своего обладателя.       — Ты умудрился найти свитер? — переводя тему, кивнул на зеленый свитер на собеседнике, фиолетовая буква «Д» на котором выглядела совершенно новенькой.       — В этом чертовом шкафу, — отражение не глядя махнуло рукой себе за спину, — можно найти хоть пикси, хоть Мерлиновы панталоны, стоит только пожелать.       Джордж понимающе ухмыльнулся.       — Так позавчера у тебя такой бардак был из-за пикси?       Отраженный «Джордж» раздраженно сморщился — рука устремилась к рыжим волосам.       — Да нет. Просто позавчера я в очередной раз вспомнил, что мертв, — не дав собеседнику возможности вставить и слово, парень из зеркала со всей силы шандарахнул кулаком по стене. Видимо, руке стало нестерпимо больно, потому что следующую фразу он практически прошипел, — Джордж, зачем это все? Я мертв! Мантикора тебя дери, мне проломило голову тем камнем второго мая 98!       — Фред, не начинай…. — Джордж устало потер глаза и приблизился к зеркалу вплотную, кладя ладони на раму.       — Нет, Джорджи! Фред начнет! Ты думаешь, мне здорово сидеть тут, смотреть как ты ходишь так близко, но не иметь возможности даже по плечу тебя стукнуть? А может быть, думаешь, что мне не страшно, когда ты входишь в лабораторию, а через полчаса оттуда раздается такой взрыв, что дверь с петель слетает? А тебя все нет и нет… А я, Мерлин Всемогущий, помню, что ты легко увлекаешься и добавляешь к мандрагоре дремоносные бобы! О, наверное ты думаешь, что я счастлив, когда с приходом Анджелины завешиваешь зеркало шторой? А еще я безудержно счастлив поспешно прятаться в шкаф каждый раз, когда мама, папа или Джинни неожиданно заглядывают к тебе на огонек! Слушать их новости, выслушивать ворчание из-за вновь разбросанных тобой носков, в канун победы не реагировать на сожаления о погибших… И безусловно я рад в очередной раз бороться с чертовыми юношескими угрями в тот момент, когда ты окончательно и бесповоротно стареешь!       Джордж закрыл глаза, ощущая, как слова брата, одно за одним, входят в его сердце подобно раскаленным гвоздям. Он принялся делать размеренные вдохи, стремясь загасить разгорающиеся в душе раздражение и невозможную боль. Для чего Фред заводит этот разговор от раза к разу? Для чего выплескивает на брата свое раздражение как по графику, два раза в месяц? Ведь большую часть времени он и сам уверен, что счастлив!       На пятом вздохе его близнец замолчал. На седьмом — Джордж открыл глаза и вздрогнул. Из зеркала, близко-близко, глаза в глаза, на него смотрел старший брат.       — Братец Фордж, — голос Фреда звенел от ярости, — зачем ты превратил это зеркало для меня в зеркало Еиналеж?       Джордж отшатнулся от стекла так резко, что тяжелая рама пошатнулась, а мужчина споткнулся о край ковра. На удержание равновесия потребовалось несколько секунд, и именно они помогли ему не сорваться на крик.       — А мне почему-то казалось, что это ты был в восторге, когда мой алкогольный эксперимент вдруг удался! Знаешь, я до сих пор по ночам просыпаюсь и верю, померещилась мне твоя довольная рожа в зеркале или это все огневиски виноват! Помнится, это ты был счастлив, что стал «связующим звеном» «того» и этого миров? Не тебе ли так нравится трепаться за бутылочкой сливочного пива сДжеймсом Поттером, первым пересказывая ему подслушанные от Джинни новости? И строить глазки Нимфадоре, дразня Ремуса, тебе тоже по душе. И ухлестывать за той хаффлпаффкой тебе тоже очень даже по вкусу! И что, ты винишь меня в том, что сам не желаешь показаться Джин или родителям? Тебе страшно, да? А мне, гиппогриф дери, не страшно, что мама случайно увидит тебя в зеркале и снова сляжет с приступом, как в тот день, когда ты померещился ей на улице! Фред, чего ты от меня хочешь? Чтобы я разбил зеркало? Так мы пробовали — не бьется. И не горит. И даже не взрывается. Ни из твоего мира, ни из моего.       Джордж закрыл ладонями пылающее лицо. Фред молчал, но на резко очерченных скулах ходили желваки.       — Тебе кажется, что я украл твою Анджелину? — младший из близнецов усмехнулся, — а вот знаешь, я бы и украл. В другой ситуации и при других условиях. Но знание того, что ты за зеркалом знаешь о ее приходе, а она после поцелуя шепчет твое имя — развитию отношений как-то не способствует. А догадываешься, какие сны я вижу по ночам, и днем, каждый раз глядя на тебя? Например, как Джонсон рыдает над твоим мертвым телом. Или как на глазах стареет ночь и за перед похоронами почти полностью седеет отец, как деревянно передвигает ноги Джинни, поддерживаемая поседевшим от ужаса Гарри, и оба они с трудом поспевают за гробом, все сильнее оттесняемые назойливыми журналистами, стремящимися заснять горе ВЕЛИКОГО-ГАРРИ-ПОТТЕРА на похоронах Героя Войны. Или, например, как Чарли отмахивается от командировки к украинским хвосторогам, чтобы создавать для матери иллюзию «большой семьи» после замужества Джин и ее отъезда на Гриммо… А еще ты не видел глаза Рона, когда я предложил ему долю в бизнесе… Бедняга думал, что я свихнулся, а потом еще полтора года красил голову в иссиня черный цвет, чтобы я снова не начал «искать замену Фреду», как говорили все в период моего беспробудного двухлетнего пьянства после того злополучного второго мая 98!! Знаешь, что было бы в моем Еиналеж?       Фред молчал, и Джордж расценил это как согласие.       — Там было бы МОЕ отражение, Фредди…       В комнате повисла тишина. Ее нарушало только тиканье часов — точной копии семейных часов Молли. На следующий после войны день рождения Джинни подарила их Джорджу — «чтобы ты всегда знал, где твоя семья». К счастью, никто и никогда не видел, что стрелка с именем «Фред» постоянно находится «дома», а не в «родительском доме», рядом с которым его и похоронили. Каждое утро Джордж старательно обновлял на часах маскирующие чары, которые меняли положение нужной стрелки.       — А ведь тут действительно неплохо… — тихо, словно сам с собой, вдруг заговорил Фред. Джордж даже не пошевелился, — ну, в смысле, Джеймс Поттер действительно неплохой парень, да и наш с Тонксом магазинчик ничуть не хуже твоего… Когда Грозный Глаз не разносит его в порыве «Непрерывной бдительности!». Ну и да, ты прав, Регина — запомни уже наконец имя той хаффлпаффки, она между прочим закрыла собой второкурсников Гриффиндора от банды Сивого! — очень даже хороша… — Фред вздохнул, — наверное, надо извинится за истерику?       Парень виновато улыбался, вороша рукой ярко-рыжие волосы и жмурясь, как провинившийся котенок. Он никогда не умел просить прощения. Совесть в их компании была, и целиком досталась младшенькому.       Джордж поднял взгляд на брата и тяжело вздохнул.       — Что, нашел я на тебя все-таки управу? — ехидно спросил он у своего близнеца, — вот то-то. Живи, скотина! Вой от тоски, рычи от боли, если сильно припечет, но живи!       Фред широко улыбнулся и кивнул. Уж он-то точно знал — и за гранью есть жизнь. Джордж ответил брату такой же искренней улыбкой.       Это всегда было самым честным способом помириться.

Fin 12/04/2017