Пролог
Свет проступает сквозь решётчатое окошко, темноту разрывая блеском кровавой луны. На небе нет звёзд, всё так нереально, что кажется – кровь затекла мне в глаза и играет иллюзиями с моим сознанием. Я помню всё. И я не знаю, что чувствовать. Многое стало понятно, но гораздо больше лишь запутывает сильнее. Я видел Рику, открывшую для меня дверь к правде. Но стоило зайти внутрь, как череда бессмысленных, ужасающих образов пролилась мне в голову. С такой силой, что я начал захлёбываться в них. И теперь, касаясь этих мягких стен, я понимаю, что лучше бы утонул. Ведь в голубых осколках прошлого я видел улыбающееся лицо Рены, озорной взгляд Мион, детские глаза Сатоко и Рики. Видел то, что мы пережили вместе. Видел самые добрые, согревающие моменты нашей дружбы. Видел радости и горести… но кое-что изменилось… меня больше рядом с ними не было…Реальность. Глава 1. Сказки
Я осознал многое. И помню многое. Но совершенно не помню, как оказался здесь. Не без усилия открыв глаза, я увидел перед собой сквозь сонный туман не знакомый обшарпанный потолок захудалой избушки тётушки. Он был опрятен, ухожен и до омерзения белоснежен. Яркий свет моментально подпортил зрение. Головная боль сводила с ума, будто тысячи червей копошились в моём мозгу. Тело скованно. Я машинально попытался прикрыть взгляд от прямых лучей ламп, установленных в стену, но что-то не позволяло мне и пальцем пошевелить. Мысли спутались, словно затянутые пряжей. Предприняв попытку осознать, что происходит, я собрался с силами и снова попытался дёргать конечностями в произвольном порядке. Включились мыслительные процессы, а зрачки постепенно привыкли к освещению. Сделав резкий рывок, я грохнулся с кровати на мягкий пол. - Какого?.. – вырвалось у меня, когда в смутном омуте памяти всплыло, как изрекать человеческую речь. Приподнявшись, я обнаружил себя в тесной, слишком хорошо освещённой белой комнате, стены которой обшиты мягкими тканями, вероятнее всего синтепоном, украшенные постельными узорами с ямочками. В недоумении, я глотнул сухого, спёртого воздуха со специфическим вкусом пота и антисептиков и моментально раскашлялся. В глотке будто застрял ком… нет, целый камень. Казалось, у меня во рту недели три не было ни капли воды, хоть это и физически невозможно. Прокашлявшись пылью так сильно, что из всех лицевых отверстий проступила влага, я сплюнул и, постепенно восстановив дыхание, поднялся на колени. - Где… я… - глухим шёпотом разнеслось по комнате. В попытке разбудить рассудок я начал постепенно собирать все свои мысли в единую картину. Это всё ещё я, Кимото Таро, шестнадцатилетний подросток с проблемными волосами и явными психологическими отклонениями. Не знаю, насколько моё теперешнее состояние связано с ними, ибо психопат не осознаёт, в какой именно момент его отрывает от реальности. Я всё ещё помню своих друзей: Рену, Мион, Сатоко, Рику, Кеичи… помню Хинамизаву и Ватанагаши… помню девочку, называющую себя «Ханю», бродящую средь домов, укутанных зелёными лозами… помню, какой мягкой была её поступь, когда под ногами бездыханно лежали тысячи тел… Вернувшись в реальность из покорёженного сознания, я впал сперва в недоумение, перерастающее в страх, когда полностью осознал своё положение. На мне была туго стянутая смирительная рубашка, державшая мои руки плотно, до онемения, скованными. - Что?.. Какого чёрта?! Почему я связан?! Страх перерос в панический ужас в одно мгновение. Я вскочил на ноги и с разберу ударил плечом в дверь несколько раз, яростно крича: - Выпустите меня!!! Уроды!!! Твари!!! Что вам нужно?! В единственном защищённом решёткой маленьком окошке никто не подал признаков жизни. Я начал метаться, изо всех сил пытаясь освободиться от мёртвой хватки больничного одеяния, разрывая горло животным криком и врезаясь в стены. - Где я?! Что, мать твою, происходит?! Но смирительная рубашка отказывалась поддаваться. Казалось, я скорее порву себе сухожилия, чем освобожу руки, но панический страх брал верх над рациональными суждениями, не желая с этим мириться. В бешенстве я снова начал колотить в единственную дверь, но в этот раз уже головой о железную решётку. В кой-то веки послышался хоть какой-то звук, пускай и после десятого удара у меня потемнело перед глазами. Не желая сдаваться, я пнул дверь ногой, но из-за своего физического состояния лишь отшатнулся назад и грохнулся, ударившись затылком о край кровати. Боль отозвалась вибрацией по всему телу, отчего я завыл сквозь зубы. Зато наконец-то я почувствовал свои руки и мог ими нормально двигать, несмотря на то, что после онемения под кожу будто вонзилось сотня игл одновременно. Я стал подниматься снова. Слёзы и слюни сумасшедшего отчаяния теперь перемешались с кровью, вытекающей из раны на лбу, а свежее красное пятно на полу там, где я только что лежал, лишь подстегнуло мою решительность выбраться отсюда. Я снова начал бросаться по сторонам, оставляя кровавые следы на мягких стенах белоснежной комнаты. Бился в дверь, орал во всю глотку, пнул кровать, которая, громыхая, оставила за собой рваный след. Наконец, по ту сторону двери закопошились. Я на мгновение замер, наблюдая в единственное тюремное дверное оконце. Тени таинственных фигур проскочили мимо, и после недолгого ответного взгляда зазвенели ключами. Дверь осторожно распахнулась, и на пороге я увидел двух крепких парней в санитарских белых халатах. - Кто… кто вы… - с ужасом в голосе спросил я в пустоту. Вместо ответа один из них бегло осмотрел комнату, пока второй демонстративно наполнил шприц из склянки какой-то дрянью. - Что вам от меня нужно?! – вырвалось у меня в приступе возвращающегося яростного безумия и страха. – Кто-нибудь! На помощь!!! Санитары решительным шагом двинули в мою сторону. Не сообразив чего получше, я с выкриком: «Отвалите от меня!!!», - пнул перевёрнутую набок кровать в сторону человека со шприцом. Та отъехала прямиком ему под колени, заставив потерять равновесие. Я тут же навалился на него и ударом с плеча свалил с ног, однако меня подхватил его напарник захватом шеи. Вероятно, переполненный в тот момент адреналином, я укусил его за руку с такой силой, что чуть не вырвал кусок мяса. Когда его хватка ослабла, перейдя в крик страшной боли, я попятился назад и впихнул его в стену, освободившись. Моментально рванул к раскрытым дверям, но первый санитар к тому времени уже очухался и перегородил мне дорогу. Недолго думая, я встретил его ударом головы в живот, а потом резко вскочив, дал лбом в челюсть. Бедняга снова оказался на мягком полу. И вот дорога расчищена, я снова получил шанс оказаться на свободе. Однако, прежде чем я успел перешагнуть поверженного противника, его товарищ подоспел сзади… В ту секунду моё тело охватила настолько страшная боль, что мышцы забились в судорогах. Я заорал, как резанный, потеряв над собой контроль. Комната затряслась, мозг словно поджарился на открытом огне, а во взгляде замелькало светопреставление. Я беспомощно повалился на пороге, получив удар в спину электрошоком. Мозг будто бы отключился от всех возложенных на него функций работы организма, при этом оставляя меня в сознании. Конвульсия не прекращалась, изо рта и глаз бесконтрольно текла влага. Я окончательно потерял какую-либо возможность шевелиться. Воспользовавшись моей бесспорностью, санитары вкололи мне что-то под лопатку, и спустя уже пару секунд я почувствовал, как проваливаюсь в сон… В своём сне я видел разбитое зеркало. В комнате, наполненной алыми тонами от света полной луны. Моя ладонь в крови. Я смотрю в зеркало на своё отражение. Оно расплывается, дёргается, шипит и нашёптывает. Внутри сидит человек, очень похожий на меня, в смирительной рубашке, свесив голову вниз. Стены позади него мягкие, как в клинике для душевнобольных, но все они разорваны, потёрты и абсолютно красные, что заставляло «другого меня» сливаться с ними. Он запрокинул голову назад и увидел меня. Его рот расплылся в широкой улыбке, зрачки сильно сузились, раздался оглушительный смех, заставивший трещины на зеркале расползтись, как корни деревьев. На стенах появились надписи: «Сатоши-кун?», «Кеичи-кун?», «Сай-кун?», «Таро-кун?», «Хиро-кун?», «Кто ты сегодня?» - Проснись… Позади моего свихнувшегося отражения возник девичий силуэт в маске. Но шёпот донёсся позади меня. Это был голос Рики: - Проснись… То же самое, обмакнув палец в крови, написала мне девушка в отражении, которой была явно не Рика. Она выше, волосы короче… Все силуэты и образы моментально рассеялись, когда комнату заполнил слепящий солнечный свет. Последним исчезло моё отражение, бросив на меня хищный, кровожадный и усмехающийся взгляд… - Хватит обманывать самого себя! Час за часом протекали незаметно. Я уже потерял им счёт, как и тому, сколько времени удалось проспать. Надежды на то, что всё это было простым кошмаром, разрушились, когда передо мной открылся тот же белёсый незнакомый потолок. Смирительная рубашка стала туже, появилась бинтовая повязка на голове, видимо, наложенная из-за кровоточащей ссадины на лбу и рассечения на затылке от удара о кровать. Стены успели отчистить от крови, будто ничего и не произошло. Я сделал попытку подняться, но тело по ощущениям напоминало один сплошной синяк, а мышцы налились свинцом. От такого ощущения слабости я смог позволить себе лишь усесться на единственной койке в палате. Больше стремлений к побегу не было, а вся оставшаяся мозговая деятельность направлена на попытки вспомнить, что же произошло и как я сюда попал. К сожалению, ничего не получалось. Перед глазами всплывали лишь сны и эпизоды из сломанной памяти. Интересно, волнуются ли ребята за меня? Может, уже обратились в полицию, и за мной вышлют поисковый отряд? А может у них и своих забот хватает, всё-таки нелегка судьба у каждого из нас. В этих мыслях я провёл минимум несколько часов, так и не определив себе какого-либо ответа. Всё это продолжалось ровно до того момента, когда дверь моего маленького мира вновь распахнулась, и внутрь зашли те же санитары, что и обезвредили меня в первый раз. Я безвольно взглянул на них и опустил взгляд, давая понять, что агрессивного сопротивления в этот раз от меня ждать не стоит. Вещи обрели странный оборот сами по себе по ряду необычных причин. Пара очаровательных джентльменов в довольно грубой манере привела меня в такой же белый, как и всё в этом месте, кабинет. Он был шире моей тюрьмы раза в три, имел при себе рабочий стол, канцелярские принадлежности, кассетный диктофон, рисунки с каракулями, настенные часы, календарь и прочие вещи, которые обычно можно встретить в любом кабинете психотерапевта. Санитары завели меня внутрь и плотно привязали к одной из специально оборудованных кушеток, чтоб не совершал каких-либо лишних движений. Доктор же попросил быть со мной помягче, получая историю болезни от одной из привлекательнейших медсестёр с лучезарной и доброй улыбкой. Затем психиатр жестом приказал освободить помещение всем посторонним, оставшись со мной наедине. - Ну, приветик, Торочка. Давненько не виделись. Я соскучился, - весело начал он разговор своим столь знакомым, отвратительно-слащавым голосом. Первым же делом он открыл перед собой медицинскую карточку, достал чистый листок бумаги и включил диктофон, придвинув его, гремя по столу, поближе ко мне. - Итак, у нас есть ещё пара-тройка часов на терапию. Интересно будет послушать, что ты расскажешь мне сегодня. Отметив что-то в своих бумагах, он взял чистые листы, тетрадку, карандаш и, встав из-за стола, перебрался на соседствующее со мной комфортное кресло, устроившись поудобнее в своей любимой, вальяжной и просто раздражающей манере. Надо ли упоминать, что он до сих пор носит эту свою конскую косичку на резинке, зелёный свитер с чёрными стрелками, строгие тёмные брюки на кожаном поясе, совершенно не сочетающиеся с его белыми кроссовками. - Так-с, на чём мы остановились в прошлый раз? Ах, да! Парочка детективов, маленькая девочка-монашка и куча новых лиц… скажи, а это какая-то альтернативная вселенная или продолжение после твоего убийства? После продолжительного, неловкого для собеседника, молчания, я взглянул на врача таким взглядом, словно ему самому был необходим врач. Парень в лёгком недоумении прокашлялся: - Что ж… сегодня ты не разговорчив… могу я спросить, почему? - Знал я, что ты тот ещё мудак, Ума, - произнёс я хоть и слабым, но максимально выражающим презрение голосом. – Но то, что опустишься до моего похищения… этого даже от тебя, самого грёбанного урода во вселенной, не ожидал. В кабинете вновь застыла тишина, прерываемая отдалёнными щелчками секундной стрелки местных часов. Доктор открывал рот от удивления, будто пытаясь что-то сказать, но постоянно давясь при этом слюной. - Ты сейчас… обращаешься ко мне? – в конце концов выдавил он из себя с трудом пару слов. - А что, тут есть кто-то ещё? Совсем из ума выжил на посту психиатра? Получив ответ в форме вопроса, Ума впал в состояние транса, зрачки его начали бегать в разные стороны, а сам он начал бормотать и тараторить что-то едва внятное. - Это странно. Так не должно быть. То есть, должно, но не в таком состоянии. Я что-то недоглядел в его медкарте? - Выпусти меня, отрыжка медицинского училища! – я начал дёргаться, пытаясь выбраться из оков-ремней. – Тебе всё это с рук не сойдёт! - Ещё с прошлого сеанса не наблюдалось никаких изменений, - не обращая на меня никого внимания, продолжал он усиленно рассуждать вслух. Затем встал, подошёл к столу и снова приступил к чтению бумаг. – Так-с, что там случилось необычного, пока меня не было… - Хватит придуриваться! Просто сними с меня эти штуки! - Ага… буйное поведение, крики, нападение на сотрудников больницы… - Обещаю, когда выберусь отсюда, я тебе сонную артерию перекушу, если не прекратишь!!! - Странно… агрессивное сопротивление, крики обращения к санитарам… неужели ты… - Клянусь, я тебя убью. Убью, как только дотянусь до твоей костлявой шеи. Ума ещё некоторое время просто смотрел на меня с неприкрытым замешательством. Затем протёр глаза и глубоко вздохнул, снова заулыбавшись и оперившись рукой о стол: - Вот так сюрприз. Я просто ошеломлён твоим прогрессом, Торочка. - Прекрати меня так называть, психопат!!! – закричал я, взбешённый его реакцией. – Какого хера происходит?! Где я?! Почему вы держите меня здесь?! Врач неожиданно серьёзно посмотрел на меня. В этот раз в его взгляде не было издёвки, не было сарказма или злого умысла. Шумно выдохнув с долей усталости, он протёр глаза большим и указательным пальцами, переводя их к переносице. - Знаешь… - начал он в несвойственном для себя сочувствующем тоне, снова опустившись в кресло напротив меня. Он мешкал, с трудом подбирая слова. – Тебе сейчас страшно, всё вокруг непонятно и враждебно... Провалы в памяти, вероятно, яркие кошмары, сильные головные боли… Злость постепенно перешла в удивление. Он явно знал, о чём говорит, и правильно всё описал. Можно сказать, он захватил моё внимание. Слегка жестикулируя руками, он продолжал: - Я понимаю, тебе нелегко будет это принять… тем более, от меня… и, если честно, на твоём месте в аналогичном состоянии и я бы себе не поверил… но… понимаешь… Аккуратно выстраивая предложения, он замешка на пару секунд, приложив ладони ко лбу, видимо, собираясь с мыслями, а затем сказал открыто: - Ты сейчас в психиатрической лечебнице имени Айзавы, в Токио. Ты поступил сюда примерно четыре года назад, после страшной аварии туристического автобуса по дороге в Кавасаки. Спустя пару дней тебя привела сюда твоя старшая сестра Кимото Хината. Все бумаги здесь, если захочешь посмотреть. Я, потеряв дар речи, пытался переваривать новую информацию, никак не укладывающуюся у меня в голове. Я не знал, что чувствовать в этот момент, ибо все чувства перемешались, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. - Хватит ломать комедию, доктор, - усмехнувшись, ответил я после недолгой паузы. – Неужели вы серьёзно думаете, что я поверю в эти сказки? - Я знал, что ты не поверишь, - лицо парня оставалось предельно серьёзным и полным сочувствия. – Это нелегко принять, как я уже говорил. Особенно учитывая, в каком состоянии ты попал к нам, и что происходило все эти четыре года. - Что ж… ладно… давайте играть по-вашему, - скептически подчеркнул я, хитро улыбаясь. – Предположим, что я действительно лежал здесь целых четыре года. Так какой у меня диагноз? Отчего меня лечили-то? - Сейчас зачитаю, чтобы не было конфуза, - мой надзиратель, чуть привстав, взял со стола медицинскую карту, вернувшись после в исходное положение, прокашлялся и с выражением процитировал: - «Пациент: Кимото Таро. Поступил 24 июля, в 4:00 утра с явными признаками агрессивной формы психопатии или иначе - расстройством сознания. Глубокая психологическая экспертиза выявила у пациента на почве морального потрясения признаки шизофрении, эндофенотипа атактичного мышления и тяжёлой формой психоза. Или просто шизоаффективное расстройство и травматический делирий. Странно, но в этой куче неясных терминов я понял каждое слово, что удивило даже меня самого: - Хотите сказать, у меня нечто вроде раздвоения личности, постоянных галлюцинаций и неспособности сдерживать свои эмоции? - А ты неплохо просвещён в психиатрии, мальчик мой! – воскликнул радостно Ума. – Это так наши сеансы пошли тебе на пользу? - Стоп… стоп-стоп-стоп… Как это возможно? Делирий? Вы хотите сказать, что всё это время я провёл в галлюциногенном бреду? - К сожалению, так и есть. Все эти годы наше общение протекало следующим образом: я пытался общаться с тобой, вызывать зрительные образы, приводить в чувство и сосредоточить внимание. Но всё без толку. Ты жил в каком-то своём выдуманном мире, общался с вымышленными людьми и не подавал признаков присутствия сознания здесь, рядом с нами. Ни я, ни твоя сестра, никто не мог вернуть тебя в реальность… до сегодняшнего дня… я вообще удивлён, что у тебя такая чёткая и поставленная речь… - Нет… это невозможно… - я нервно начал мотать головой, чувствуя, что меня усиленно водят за нос. – Не мог я быть тут целых четыре года. В это время я жил в Токио вместе с Хиной. Затем переехал к тётке в Хинамизаву. Меня там полным-полно человек видело. Риугу Рена, Сонозаки Мион, Сонозаки… - …Шион, Фуруде Рика, Такано Миё, Юджи Макото… - перебив меня на полуслове, Ума продолжил перечислять всех моих знакомых за меня, что нехило ввело меня в ступор. – Фотограф Томитаке, Оиши-сан из детективного отдела Окиномийи… ой, сколько их было, всех и не упомнишь… - Вы их знаете? Так в чём проблема?! Если вы… - Послушай меня, пожалуйста, Таро… - снова прервал он мой словесный поток ярости, тяжело вздохнув. – Неприятно тебе это говорить… но я знаю их как раз благодаря твоим галлюцинациями. - Ч… Что? - Дело в том, что большую часть времени на наших сеансах ты занимался ничем иным, кроме как безостановочно дублировал словами картинки из своего сознания. Да, я знаю про рыжую девочку с расстройством психики, знаю про близняшек с зелёными волосами. Знаю, как тебя пытались убить. Знаю, как у тебя складывались отношения с твоими друзьями. Знаю, что ты застрял во временном промежутке накануне фестиваля Ватанагаши, умирая вновь и вновь. Знаю, как ты якобы пересёк грань миров и осознал, что всё застряло в едином цикле, при помощи духа деревни. Мне всё это известно… Я не мог поверить своим ушам. Если раньше на любой его, даже самый реалистичный аргумент в сторону идеи моего сумасшествия я мог легко ответить, то это обезоружило меня полностью. Он не должен был ничего этого знать, даже если и был знаком с Реной и Рикой… - Но… как… я не… - О, кстати! Я же всё записал! – Ума вприпрыжку и со своей фирменной улыбкой кинулся к столу, вытащил из ящика стопку скреплённых листов бумаги и разложил их передо мной. Там было страниц двести, не меньше: - Смотри. Если говорить откровенно, твои бредни показались мне очень даже интересными. И в какой-то момент я начал потихоньку их записывать. Целые истории получились! Я слегка подправил их в некоторых местах, структурировал, придумал заглавие и даже выложил в сеть! Представляешь, все просто в восторге! Но чтобы ты не думал, что я присваиваю твою славу, могу указать тебя, как автора, если хочешь… Его стандартные, почти несвязные речи я уже не слышал. В голове остался один белый шум. Я чувствовал, как мои зрачки сузились, глядя в пустоту. Мозг усиленно начал искать хоть какое-то объяснение происходящему, но психиатр снова оторвал меня от мыслей серьёзным тоном: - Прости, что приходится говорить это тебе вот так… но ни Риугу Рены, ни Ватанагаши, ни Ояширо-сама, ни Хинамизавы – не существует… Никого и ничего из твоих историй не существует… ну, вестимо, кроме меня и твоей старшей сестры, мы вполне реальны, хоть и не видели ничего из того, что ты рассказывал. Я из интереса даже провёл небольшое расследование, поездил по Японии, поискал информацию об этих людях… Но ничего не нашёл… Все твои воспоминания, все друзья и близкие… всё это существует только здесь… на этих бумажках…