Искры и сияние

Этот Спок свалился на маккоеву голову два месяца назад. Надо было просто выгнать его. Придумать историю, где Леонард видел, что Спок крадет столовое серебро или еще что. И выгнать взашей. Джим покуксился, да забыл бы. Нет же, Леонард выходил остроухого, откормил, принял, раскрыл душу и почти отдал сердце. Ха, было бы что отдавать. Что же тогда так сильно болит сейчас? Видя, как Спок среди ночи крадется в комнату Кирка. Нет, ничего у МакКоя не болит. Вздор. Показалось. Нечему там болеть, у МакКоя внутри все давно выжжено. Он мне жизнь спас, Боунз, он свою почти отдал за меня, Боунз. Тьфу. Мягкотелый идиот. Ну, может, не совсем мягкотелый. С целым королевствам вот справляется. Но идиот сказочный, это точно. А в прочем, с чего Леонард вообще взял, что... Ничего ведь и не было. Это все только у него в голове. Спок, как и все непорядочные ублюдки, просто любит проверять границы. Насколько, интересно, хватит этого придворного лекаря, Леонарда? Что произойдет, если я буду наклоняться к нему ближе и ближе? Что, если пару раз покажусь нагим? О, а может я начну провокационный разговор? Точно, замечательная идея! А этот простак пусть влюбится, да помучается. Ничего, МакКой может это пережить. Просто какой-то остроухий недомаг. С искрами под ладонями, ну и что. А разговор этот провокационный МакКой не может выбросить из головы уже два дня. С того момента, как ушел из комнат Спока, так и не может прекратить думать об этом. Проматывать снова и снова. Искры у Спока яркие и золотые, но руки холодные. И сам он холодный, остроухий этот. Не по нраву, как раз наоборот, но кожей. О, Богиня, как было бы хорошо согревать его. Собственными горячими руками. Объятиями и поцелуями. Огонь у Спока в комнатах почему-то ярче, чем во всем остальном замке, немного голубоватый, но сам костер обычного огненного цвета. Хотя ясно почему. Чертов недомаг. - Так что, Леонард? Они сидят у самого камина. Огонь отражается в глазах Спока абсолютно по-бесовски. Яркий алый всплеск вместо зрачка. Так не бывает, это заговоренный огонь. Яркий, не обжигающий. Не для людей. - Ты можешь сколько угодно помогать людям заговорами, наговорами и прочим, можешь залечивать мои порезы своими искрами хоть до молний, можешь делать что угодно, по людским меркам, хорошее, но твоя сила инфернальная. Я даже не могу долго сидеть в свете твоего огня, начинаю хиреть, а ты только наливаешься соком. Я не доверяю этому. - Этому - моей силе? - Да. - А мне доверяешь? Леонард промолчал, разглядывая человека перед собой. Не человека. Он бы отдал ему в руки свою суть, скукоженный гнилой комок души, не раздумывая, но дело точно не в доверии. Теперь о доверии нечего и говорить, есть кое-что гораздо глубже. Но, разумеется, он доверяет Споку, как тот может сомневаться в этом после того, что МакКой рассказал о себе. Спок наклонился ближе и уже совсем другим тоном, низким и чувственным, заговорил. - Ты когда-нибудь был с женщиной, Леонард? Внутренне задрожав, внешне МакКой остался спокоен. - А кто не был? - усмехнулся он и совсем немного тоже наклонился ближе к Споку. - Ты когда-нибудь был с мужчиной, Леонард? - еще более томно спросил Спок. МакКою сделалось плохо. Он вдохнул поглубже. - А кто не был? - попытался сказать он так же уверенно, как до этого, но голова кружилась от волнения. Спок смотрел на него своим самым грешным взглядом, но вдруг резко, действительно молниеносно, протянул к его голове руки и прижал к щекам. Наклонил голову в сторону, в другую, на себя и назад. Лицо его сделалось мутным. Спок быстро вывел лекаря из своих покоев в темный коридор. МакКой отдышался, успокоил голову, поблагодарил и пошел к себе. На Спока не смотрел, шагал быстро и чуть не врезался в охранника за поворотом. Стыдно, Леонард слаб телом, еще бы чуть-чуть и они... Если бы не этот огонь... Но что теперь рассуждать об этом. Пустое. Очевидно, Спок предпочел самый логичный вариант. Короля. Если он и был заинтересован в МакКое, то теперь, когда такой высокопоставленный человек обратил на него внимание... А Джим обратил, вне сомнений. Он мой брат, Боунз, не по крови, Боунз. Тьфу. Сластолюбивый идиот. Чаще Кирк предпочитает женщин, но МакКой ведь сам готовит смазку, когда Джим просит. Пару раз в месяц точно. Ну подумалось Леонарду, что Спок заигрывает, ну и что. Ну встречал он лекаря абсолютно нагим несколько раз. Это ни о чем не говорит. Так ведь и оказалось. - В стеснении нет ни смысла, ни логики, ты лекарь. Уверен, ты видел достаточно голых тел. А я просто чувствую себя свободнее во сне. Расхристанный на кровати, бледный, даже нездорово бледный, худой. И с перевязью на бедре, которую надо осматривать, но ему даже не позволяют. - Прошу, просто оставь перевязочное здесь, я справлюсь сам. В своем поселке я тоже лечил людей, я знаю, что делать. - сказал он в первый раз. Примерно тоже самое сказал во второй. В последующие. Это в первые дни МакКой ничего не знал о природе Спока. Его упрямство интриговало, но бесило. Когда он спустя полторы недели накричал на Спока, тот позволил лекарю перевязать ногу. Покорно откинул одеяло в сторону, явив взору Леонарда оливковую нежную кожу жилистого тела. И более темную, более нежную кожу... другого рода. Прямо на бедре, что Леонард должен осмотреть и перевязать. Прямо перед лицом, перед глазами, что предательски то и дело соскальзывают на полутвердое, длинное, почему-то зеленоватое. Освещение, не иначе. - Мне следует воспринимать твое внимание как комплимент? - Можешь воспринимать как хочешь, я лекарь и всегда им остаюсь. Половое здоровье часто можно оценить по внешнему виду... органа. - И как тебе внешний вид? - Ну, на первый взгляд, ты здоров. - А будут еще? - Что? - Еще взгляды. - Жалобы есть? - Нет. - Не будут. - Очень жаль. Леонард хотел ответить что-нибудь язвительное, но он как раз полностью размотал перевязь. Все мысли вылетели из головы. Рана. Зеленая кровь. Запекшаяся корочка зеленой крови. Замерев на долгие мгновения, пялясь на рану, МакКой тут же отскочил от Спока. Он спокойно лежал и открыто смотрел на лекаря. Ну да, острые уши. Зеленая кровь. Что еще выяснит МакКой? А выяснил он в следующую секунду. Спок, с трудом приняв сидячее положение, показал свои руки. Искры разбегались от них в разные стороны и растворялись. - Моя мама - человек. Проглотив вязкую слюну и отступив еще на шаг, Леонард спросил. - А папа? - Я не знаю, - Спок опустил ладони и глаза. Выглядел он расстроенным и МакКой рискнул подойти ближе, - Но это не важно, меня вырастила мама. Я воспитан как человек, им и являюсь. - Твоя..? - Сила? Я помогаю. Я уже говорил, что в своем поселке я лечил. Там люди думают, что я знахарь. МакКой кивнул и решил впредь пересекаться со Споком меньше. Влюбленность влюбленностью, но с дьявольскими отродьями не шутят. Да, Спок невероятно притягателен и красив. Умен и говорить с ним не в пример легче. Но... Идя к двери, он повернулся к Споку. Тот ссутулился, разглядывал перевязочное, оставленное на краю кровати. Он выглядел таким разбитым, что Леонард не нашел в себе сил бросить его. В конце концов друзей у МакКоя немного, а Спок... он человечный. Человек лишь на половину, или и того меньше, но кинулся спасать выглядящего абсолютно непрезентабельно смерда от целой толпы апаши, а потом подставиться под их заговоренную стрелу, прикрывая этого смерда. Которым оказался Джим, да. Спок не знал, кого спасает, апаши не знали на кого нападают. Кстати о Кирке... - Джим в курсе, так ведь? - Мне пришлось оттолкнуть его магией. А потом помочь себе с раной. Заговор на стреле сильнее, но я запечатал, что смог, чтобы яд не распространился по телу. Я... развожу целительный огонь по ночам. И должен спать непокрытым, тогда действие будет... - Я понял. Нагой Спок был лишь потому, что лечит себя, не ради привлечения внимания Леонарда. И Джим знал о его сути, знал с самого начала. Дело всегда или в короле, или в магии Спока. Так получается, что МакКой принимает все на своей счет. Взгляды и абсолютное пренебрежение личным пространством? Спок проделывал это и с Джимом. Долгие игры в шатрандж, когда Спок еще не мог ходить. Сопровождение на конных прогулках, когда Споку нужно было разминать мышцы. И теперь, ночные походы в покои Джима, когда Спок может... когда зов плоти... В общем, ради блуда. МакКою казалось, что между ним и Споком что-то происходит. Что-то душное и они оба это понимают и оттягивают развязку, наслаждаясь этим неопределенным. Да, наверное, только казалось. Но сможет ли теперь Леонард вернуться? К тому, что было до Спока. Когда он не присутствовал на периферии разума. Когда мысли не возвращались к нему постоянно. Сможет ли теперь Леонард просто игнорировать Спока? После всего, что они рассказали друг другу о своих жизнях. - Я не понимаю. - сказал Спок, разглядывая ловкие руки, орудующие над его бедром. - Привыкнешь. - ответил Леонард, не поднимая глаз. МакКой возвращается уже третий день, чтобы осмотреть рану и перевязать. Он смазывает ее заживляющим составом и даже делает бантик, фиксируя ткань. Они не разговаривают, но Леонард приходит, а Спок впускает его. - Я не понимаю, - повторил Спок, - Не понимаю тебя. - Это взаимно. - ответил МакКой, все-таки посмотрев на Спока. - Ты боишься. Не меня, но силы во мне. Это я понимаю, люди всегда боятся. Но ты возвращаешься. Ты приходишь и помогаешь мне. Почему? - А почему ты бросился в ораву апаши, спасая какого-то бедняка? Спок склонил голову, рассматривая человека перед собой. МакКой замер с занесенными над споковой ногой руками, так же рассматривая Спока. - Это не одно и то же. Ты лекарь и, разумеется, руководствуешься тем, что жизнь священна, как и я, спасая Джима. Но такие убеждения, сколь сильны бы не были, меркнут, когда появляется что-то бесовское, неясное и пугающее. - Так ты чуть не умер только потому, что кто-то решил отнять священную жизнь? Дорогой, сними ботинки с очей своих ясных, люди всегда убивают. Как ты вообще дожил до зрелого возраста, если спасаешь каждого... - Не каждого. Раньше я не попадал в такие ситуации. И не отходил так далеко от дома. Все, кого я спасал приходили ко мне и просили помочь. МакКой продолжил обматывать бедро. - Ты так и не ответил. - Почему я помогаю бесовскому отродью? А шут его знает. - Спок выжидающе смотрел на Леонарда, словно знал, что это не все, что тот хочет сказать. - Просто... ты не кажешься плохим. Я, очень вероятно, поплачусь за решение помогать тебе, но продолжу. - Почему ты думаешь, что поплатишься? - Леонард пожал плечами, завязывая бантик. - Твоя магия легко может меня убить. Вообще любая магия может легко убить. Мне не нравятся вещи, которые невозможно контролировать. МакКой вытер руки о штаны и собирался подняться, когда Спок перехватил его под локоть и серьезно посмотрел в глаза. - Я никогда никого не убивал. Ни руками, ни с помощью силы. И никогда не убью, и уж тем более никогда даже не подумаю убить тебя. Взволнованно вздохнув, Леонард сжал руку Спока на своем локте и кивнул. Спустя месяц, когда Спок пришел к МакКою за травами для, так полюбившегося ему, чая, Леонард спросил то, что так давно его интересовало. - Ты правда никого никогда не убивал? - Да. Но ты убивал, верно? - Да. - Кто это был? МакКой оценивающе посмотрел на Спока, который присел на край его кровати. Отвернулся и прошел к занавешенному окну, ничего не разглядел в темноте и произнес. - Всю свою семью. И весь город. Спок молчал и даже не шевелился, лекарь повернулся к нему. - Мой отец заболел и я выхаживал его, чем только мог. Он промучился целый год и я прекратил отпаивать его зельями, натирать опухоли и язвы мазями. Он ушел во сне. Через несколько дней те же симптомы появились у нашей соседки и я, даже не зная, что именно делаю, смешал компоненты и отдал ей, предупредив, что надеяться особо не стоит. Она пришла к нам через неделю, полностью здоровая. Я был... подавлен. Конечно, рад за Эмиль, но мой папа... - МакКой замолчал, душа слезы, и сел рядом со Споком. - Я слышал, что эта болезнь вспыхивает в приближенных к замку городах и даже в самом замке. Ты должен понимать, Спок, на ритуал вознесения моего отца Богине ушли все сбережения. И мы бы справились, нам с женой нужно было не так много, но наша дочь, наша девочка подрастала. На образование тоже нужны деньги. Родители жены убедили меня продать рецепт лекарства. Не кому-нибудь, а самому королю, тогда еще Пайку. Я отправился в путь. Пайк умер от той же болезни, после распрей королем стал Джим и я продал лекарство ему. Он просил меня остаться придворным лекарем, но моя семья. Он предложил переехать нам всем. Это обрадовало меня так сильно и я тут же согласился. Собрался и отправился в родной город. - слишком высокий голос оборвался и Леонард судорожно вдохнул, пытаясь протолкнуть ком ниже по горлу. Спок, не смотря на него, положил свою руку сверху маккоевой. Тот схватился за нее, как за якорь. - Города больше не было. Улицы пустые, дома заброшены. Наша соседка, Эмиль, немногая из тех, кто верил, что я не сбежал. Она сказала, что когда я уехал, язвы открылись на коже мамы моей жены. Спустя время - у других наших соседей. Потом моя дочь. Потом отец жены. Моя девочка... остальные дети и моя девочка... умерли первыми после моего отъезда. Почему никто не додумался попросить меня оставить рецепт. Почему я сам не додумался. После смерти жены все начали думать, что я получил деньги и уехал в заморье. Несколько десятков людей в городе, кто почему-то не заразился, не вышли встречать меня, когда я проходил перед их окнами. Одна Эмиль с ее женой пригласили меня к себе. А я, идиот, улыбался, говорил мне надо домой, заждались ведь уже. - Спок закрыл мокрые глаза и высвободил руку из железной хватки, повернулся и обнял МакКоя, прижимая совсем легонько и гладя его спину. Леонард дрожал в его руках, мочил плечо Спока слезами и продолжал говорить. Он говорил и говорил, пока голос не стал совсем тихим. Рассказывал о дочери и ее увлечениях, о жене, которая любила поворчать, об отце и матери, по чьим стопам МакКой и выучился на лекаря. Он рассказывал о всех друзьях и подругах в городе, о жизни, которая теперь ему не принадлежит. - Она все еще твоя, Леонард. - МакКой покачал головой на его плече, - Не упрямься. Она твоя. Ты рано отказался от всего. Знаю, что от моих слов ты не перестанешь считать себя виноватым, но я буду продолжать говорить это. Ты не виноват. - Спок сжал Леонарда в объятиях и отодвинулся. Взял его лицо в холодные руки, - Как их звали? - Нет, не спрашивай это. - безжизненно сказал МакКой и закрыл глаза. - Посмотри на меня. Посмотри же. В имени есть своя магия. Как их звали? Вся твоя семья, назови их имена. - Нет, Спок, пожалуйста. - Ради меня, Леонард. Как звали твоего отца? - Дэвид. - Твою жену? - Мириам. - Твою дочь? - Джоанна. - Отпусти это, хорошо? - Спок прислонился своим лбом к чужому и закрыл глаза. Из под ладоней у него заискрилось и Леонард уснул, опустошенный и полный чего-то, одновременно. Иногда МакКой получал мелкие травмы от приготовления мазей и снадобий. Резался или обжигался. Однажды, когда Леонард готовил снотворное для портного, Спок стоял рядом и наблюдал. Ему вообще все мирское было интересно до странного. Лекарь резал стебли и случайно прошелся по пальцу. Первым порывом он хотел засунуть его в рот, но сок этого растения в чистом виде - яд, так что он просто стоял и смотрел как красное капает на пол. Ну хоть сок не попал в порез. Спок подорвался со стула и взял его руку, рассматривая. Потом второй провел над пострадавшем пальцем и теплые искры в золотом вихре скрыли его из виду. Сияние истаяло и Спок отошел, а МакКой удивленно рассматривал нетронутый палец. - Спасибо..? - оцепенело сказал он. Спок лишь кивнул. Теперь Леонард смазывал порезы и ожоги заживляющей мазью и шел к Споку. В последний раз, когда они почти поцеловались, МакКой изрезал ладони. Спок, усмехаясь назвал лекаря бестолочью. Леонард ответил на улыбку и подставил руки под теплые вспышки. Завтра МакКой будет чувствовать себя так, что смерть не покажется чем-то плохим. В бутылке уже только на пару глотков. Все кружится и мельтешит. Нужно добраться до кровати, но как-то слишком далеко и трудно. Как и Спок. Далеко. Это хорошо, на самом деле. Чем он дальше, тем лучше будет МакКою. В идеале. Богиня, Леонард рассказал Споку о самом стыдном и страшном в своей жизни. Рассказал сокровенное, а Спок просто выбросил это. И пошел к Джиму, потому что засвербило. Лекарь предпринял попытку встать, довольно успешную, но сделав шаг, упал. Он дополз до кровати и забрался на нее. Грязные ботинки марали одеяло, но снимать их - выше возможностей МакКоя. Он закрыл глаза и провалился в небытие. Через полчаса дверь тихо открылась и в неверном свете догорающих свеч Спок разглядел скинутую на пол бутылку и полностью одетого Леонарда, спящего поверх одеял. Он поставил баночку, принесенную с собой, на стол, провел ладонью над подсвечником и свет стал насыщеннее и желтее. Поднял бутылку и поставил туда же, на стол, закупорив пробкой. Расшнуровал ботинки МакКоя, стянул с него, развязал мудреные завязки на штанах и тоже стянул. Следом плащ и рубашку. Оставшийся в футболке и нижнем белье, Леонард начал ворочаться в поисках тепла, пока Спок складывал его одежду. Закончив, он выпростал одеяло из под лекаря и перевернул его на спину, а потом укрыл. Потер руки друг о друга и молнии начали искрить, расходясь в пространство. Спок положил согретые ладони на скулы МакКоя и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Сияние окутывало его голову и золотило каштановые волосы. Спок переместил руки на живот и грудь Леонарда и молнии свернулись в шар, который лопнул и покрыл все его тело сиянием. А потом оно, сойдя на нет, вдруг вспыхнуло нимбом и погасило свечи. В темноте Спок взял баночку смазки со стола, которую ему одолжил Джим, когда объяснял тонкости занятия любовью между мужчинами, и направился к двери, а потом передумал и, поставив обратно, начал раздеваться. Он аккуратно забрался под одеяло, стараясь не разбудить больше не пьяного человека и замер, когда тот перевернулся на бок, спиной к Споку. Подумав еще немного, Спок подвинулся ближе и обнял МакКоя, прижимаясь прохладным телом. Леонард во сне пробурчал что-то и если бы не чувствительный слух, доставшийся от отца, Спок не расслышал бы. - Спок. Спок прижался еще теснее и крепче сжал руки вокруг этого потрясающего человека. Впервые за долгое время он согрелся.