Я говорю, мне брови не идут!

      День близился к вечеру, была середина весны. Из-за этой весны начинало темнеть лишь к восьми, что не могло раздражать Акутагаву. Он снимал плащ лишь дома, переодеваясь в домашнюю одежду, но был один самый огромный минус, что и на улице, на заданиях, что и дома его холоднокровный взгляд и выражение лица всегда остается с ним, Чую это постоянно раздражает. Ему и так постоянно попадают задания, которые его сильно бесят, так ещё и дома кислая мина Аку его окончательно выводит. Часто бывало, что Чуя избавлялся от стресса бокалом красного вина или ещё какой нибудь алкогольной жидкостей. Акутагаву это не смущало, он знал своего "друга" как свои пять пальцев. Знал какой он вспыльчивый, самолюбивый, любит выпивать, ему нравились его повадки, нравилось в нём всё. —Слушай. Аку.—Скидывая с себя плащ с шляпой и откидывая в сторону дивана, голубоглазый присел рядом на кровать заводя руку в черные волосы Акутагавы. —Чего?—Парень отложив чтение книги, и положив её на тумбочку кровати, перевел взгляд в голубые глаза Чуи, поддаваясь на встречу ласкающий руки. —А давай тебе брови нарисуем?—Чуя схватив шелковистые пряди волос, сжав несильно руку в кулак. —Чего? Зачем?—Акутагава лишь нахмурился, но не отводил взгляд от глаз Накахары. —Опять это кислая мина, как она меня достала, если я нарисую тебе брови, то уже не так буду раздражен.—На лице рыжеволосого играла лишь ухмылка. —Только один раз!—Аку сдался, ибо знал что спорить с ним бесполезно.       Чуя отпустил столь приятные и мягкие на ощупь волосы, достав из тумбочки все косметические принадлежности и высыпал их на кровать. —Откуда у тебя это всё?—Черноволосый был слегка удивлен. —На всякий случаи. Не бойся, опыт у меня есть.—После этой фразы Чуя сняв черные перчатки, и взяв аккуратно бледное лицо Аку, начал с ещё более аккуратностью делать коррекцию бровей. Он делал их ровными, красивыми. Не сильно толстыми, не сильно узкими. Бледнолицей часто морщился от неприятных ощущениях, это бесило Чую, и тот лишь несильно нажимал большим пальцем на скулы черноволосого.       Чуя хоть и старался, но закончил достаточно быстро, буквально за десять минут справился с своей задачей. Дав небольшое зеркальце, на что тот лишь от одного своего вида ещё больше нахмурился. —Ну я же тебе говорил! Мне брови совсем не идут!—раздраженно полу крича проговорил Акутагава. —Че? Нормально всё! Всё тебе идёт. —Ничего подобного! Я смывать это!—Рюноскэ не успев и встать, как был опрокинут на кровать, и вжат в кровать, руки его были прижаты по разным сторонам головы. —Я тебя прибью если их смоешь. Нормально всё, тебе очень идёт.—Голубоглазый оседлав бедра Рюноскэ, тем самым нависая сверху. Его запястья были тонкими, как у девушки, поэтому Чуя с легкостью мог обхватить их обеими руками, что и сделал. Свободной рукой держа за нижнюю челюсть Акутагавы, целуя сухие губы, углубляя поцелуй. Черноволосый не оказывал сопротивление, а лишь наоборот, отвечал. И всё же он их смыл, что в ответ получил наказание от Чуи этой ночью.