Мы были созданы друг для друга

Кто, злом владея, зла не причинит, Не пользуясь всей мощью этой власти, Кто двигает других, но, как гранит, Неколебим и не подвержен страсти, - Тому дарует небо благодать, Земля дары приносит дорогие. Ему дано величьем обладать, А чтить величье призваны другие. Лелеет лето лучший свой цветок, Хоть сам он по себе цветет и вянет. Но если в нем приют нашел порок, Любой сорняк его достойней станет. Чертополох нам слаще и милей Растленных роз, отравленных лилей. ( Уильям Шекспир, сонет 94)

Это было ночью. Одна из тысяч одинаковых бессонных ночей – я бродила по пустынным улицам, которые уже успела выучить наизусть. Я хотела залезть на крышу заброшенной высотки, чтобы полюбоваться звездами и, возможно, там и уснуть. Все лучше, чем лежать на старом дырявом диване в подсобке, слушая музыку в наушниках, чтобы хоть как-то перекрыть грохот клубных колонок и громкие пьяные голоса на крыльце. Душная летняя ночь. Теплый ветер словно обволакивает все твое тело, что аж дышать трудно. Как сейчас помню, на мне была плиссированная короткая черная юбка и фиолетовый топ, спадающий с одного плеча, на ногах – кеды, чтобы легче карабкаться по проржавевшим пожарным лестницам. Я свернула в переулок и остановилась, как вкопанная. В десяти метрах от меня стоял блондинистый парень, направляя пистолет на мужчину лет сорока. Он был чуть выше меня, одет в обыкновенную толстовку с какой-то надписью и синие джинсы. Парень повернул ко мне свое лицо, внимательно разглядывая меня необыкновенными золотисто-желтыми глазами, и я поняла, что, несмотря на свой не внушающий подозрений вид, этот человек – не такой, как все. Слегка улыбнувшись, не глядя, он пустил пулю мужчине в лоб. Тело медленно сползло по красной кирпичной стене, оставляя за собой алую дорожку. Но я ничего этого не видела – все мое внимание было приковано к магическим, гипнотизирующим глазам. Казалось, парень может прочитать все мои мысли и эмоции, я стояла перед ним, словно, голая, как раскрытая книга. Внутренний голос подталкивал меня к нему, шептал подойти поближе, я почувствовала, как моя рука непроизвольно тянется вперед. Однако в какой-то момент врожденное чувство самосохранения тихим молоточком забило в моем мозгу, постепенно становясь все громче и вызывая панику. Я отскочила назад и скрылась за поворотом. Я неслась, что было духу, стараясь выйти на более-менее людную улицу, но в такое время это было, практически, невозможно. Мое продвижение затруднялось наличием «опасных точек» - мест, где могла скрываться полиция – поэтому мне приходилось часто петлять и менять направление. Так странно, но все то время, пока я бежала, пытаясь скрыться с места преступления, какая-то часть меня была сильно раздосадована моим поведением, но у меня не было ни секунды, чтобы остановиться и подумать об этом. Впереди я увидела двух человек и из последних сил рванула к ним, испытывая облегчение. Неожиданно один из них развернулся, преграждая мне путь, и я на всей скорости врезалась в него. Едва я отстранилась, как второй схватил меня сзади, приложил к носу какую-то тряпицу с едким запахом, и все погрузилось во мрак. Очнулась я связанная по рукам и ногам, лежащая на кровати в какой-то темной комнате. Судя по слабому свету, который брезжил из окна – время было около пяти утра. Не успела я толком оглядеться, как в комнату ввалились уже знакомые мне два человека. Один из них грубо поднял меня с кровати за веревки, скрутившие мои запястья, второй надел мне на глаза повязку, и они повели меня в неизвестном направлении, подталкивая в спину. Внутри меня боролись два сильных чувства – страх и предвкушение. Мне было страшно, особенно, вспомнив того парня, я поняла, что меня убьют и не поморщатся, и, в то же время, я, наконец-то, почувствовала себя живой. Впервые в моей унылой рутинной жизни появился крутой вираж, и от этого захватывало дух. Меня ввели в какое-то теплое помещение, судя по звуку, в комнате был камин, приятно трещали дрова, в воздухе пахло смолой и костром. Меня грубо усадили на диван, и я почувствовала, как кто-то сел рядом. Шестым чувством я угадала, что это был вчерашний загадочный незнакомец. Он заговорил со мной приятным бархатным голосом: - Скажи, что ты видела этой ночью? – В этом голосе не было ни угрозы, ни грубости. Таким тоном дети просят рассказать сказку перед сном. - Вы убили человека, - равнодушно произнесла я. - Правильно, - готова поспорить, он улыбнулся. – Ты помнишь, как я выгляжу? – Ласково спросил парень. - Белые волосы, золотисто-желтые глаза. Прическа двухъярусная, сзади волосы длиннее. Рост… метр восемьдесят…два? Три? Где-то так. - Где-то так, - эхом повторил за мной он. С минуту парень молчал, я почувствовала его дыхание на своей щеке, отчего по спине побежали мурашки. – Ты же понимаешь, что после такого я не могу оставить тебя в живых? – Прошептал он мне на ухо. Я усмехнулась. - Да пожалуйста! - Кто-нибудь знает, куда ты пошла вчера ночью? - Нет, меня некому искать, я сама по себе. - Тогда, - он приставил к моему виску пистолет. Однако прошла минута, а стрелять парень не спешил. - Стреляй, - громко сказала я. - Так спешишь расстаться с жизнью? – Удивился блондин. - Стреляй же, хватит болтать! Все равно, как только меня отсканируют, жить мне останется недолго. С таким-то психо-паспортом. - Хм, - парень убрал дуло от моего виска. – Просканируйте ее, - бросил он куда-то вбок. Через несколько мгновений кто-то восхищенно присвистнул, а мой собеседник шумно вдохнул воздух. Он снял с моих глаз повязку, его лицо было совсем близко, отчего я немного попятилась. – Удивительно, - тихо произнес блондин, разглядывая меня. – Сколько человек ты убила? - Я? Нисколько, - удивленно ответила я. Золотистые глаза широко раскрылись, словно увидев восьмое чудо света. - Невозможно, - парень, не отрываясь, смотрел на мое лицо. - Макисима-сан, эта сучка врет, это же очевидно, позвольте мне… - один из двух типов, стоящих поодаль сделал два шага к дивану, на котором мы сидели. Блондин вскинул пистолет, целясь мужчине между глаз. - Только тронь, - он произнес это абсолютно ровным тоном, однако его подчиненный в ужасе попятился, выставив перед собой руки ладонями вперед. – Оставьте нас, - попросил Макисима, мужчины низко поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Парень убрал пистолет и снова взглянул на меня, едва ли не ласково. Я вся подобралась, приготовившись к решительному отпору в случае, если этот Макисима начнет ко мне приставать, однако я ошиблась. – Расскажи мне о себе, - предложил он мне, будто мы находились на дружеской встрече. - С чего бы это? – Огрызнулась я, осматриваясь по сторонам в поисках возможного пути отступления. - На твоем месте я бы не думал об этом, - мягко заметил парень, отворачиваясь от меня и наблюдая за ярким пламенем в камине. Несмотря на предупреждение, стоило ему отвернуться, как я резко вскочила с дивана и побежала к выходу, рванула на себя ручку. В коридоре стояли те самые двое мужчин, я шумно сглотнула и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. – Почему люди никогда не слушают полезных советов? – Макисима с улыбкой покачал головой, взял кочергу и поправил несколько поленьев. – Пожалуйста, не заставляй твоих охранников нервничать, - он похлопал ладонью по сиденью возле себя. На ватных ногах я подошла и, буквально, рухнула на диван. – Итак, - Макисима наклонился и положил кочергу на место, затем повернулся ко мне, - я тебя внимательно слушаю. - Зачем Вам это нужно? Что Вы хотите от меня узнать? - Можно на «ты», меня зовут Сёго, - парень протянул мне руку. Недоверчиво покосившись, я, все же, протянула свою в ответ. - Арин, - бросила я. - Вот и замечательно, - Макисима пожал мою ладонь. – У тебя очень красивое имя. – Я поспешила выдернуть свою руку, недовольно зыркнув на него. - Почему ты не убил меня? - А ты ищешь смерти? – Сёго развернулся корпусом ко мне, поджав под себя одну ногу. - Нет. - Тогда, я полагаю, все нормально, и мы можем продолжить разговор. Как ты добилась такого…удивительного, поистине удивительного коэффициента преступности? Не могу поверить, что он у тебя такой с рождения. Это ведь не так? – Он смотрел на меня, и мне казалось, что он и так знает ответ, что он видит меня насквозь. - Нет. - Уже лучше, - улыбнулся Сёго. – Может, чаю? - Предпочитаю кофе, - холодно ответила я. - С молоком? - Да. - Аоши, принеси леди кофе с молоком, - чуть громче попросил Макисима. Дверь открылась, и показался тип, пожелавший «со мной разобраться». – Сахар? – Обратился ко мне Сёго. - Три ложки, - кивнула я. - А мне черный без сахара, как обычно, - сказал блондин, и мужчина вышел. – Итак, ты родилась с нормальным показателем психо-паспорта и… - Нет, - прервала я его. Блондин удивленно приподнял одну бровь. – Я родилась с высоким индексом и темным цветом психо-паспорта. Некоторое время все думали, что произошла ошибка системы, но это не так. – Сёго с интересом слушал меня. Никто и никогда не смотрел на меня так заинтересованно. «Убийца», - пронеслось в моем сознании. – Мой отец ушел, оставив нас с мамой, когда мне исполнилось два года. С каждым месяцем мой оттенок становился все темнее, а в пятнадцать лет перевалил за допустимую норму коэффициент преступности. Я не могла ни учиться, ни работать, ни вообще выходить из дома. - Ненавидишь это? – Неожиданно спросил Макисима. - Что – это? – Я отвернулась, разглядывая большую картину в черной раме. - Все. – Я в изумлении уставилась на него. Наверное, не было ничего удивительного в том, что он догадался о моих чувствах – ребенок, оставшийся без отца, не имеющий возможности общаться со сверстниками, вынужденный жить взаперти, что еще он может чувствовать? Однако он может. Может чувствовать злость, обиду, раздражение, вину. Ненависть – это крайнее средство от боли в сердце, причиняющее еще большую боль. Она растет, пока не наступает некое притупление, и тогда тебе кажется, что ненависть стала спасительным кругом, лекарством, панацеей. - Да, - выдохнула я. - Понимаю, - задумчиво протянул он. – Меня лишь удивляет, что, при таких показателях, ты никого не убила и осталась вменяемым человеком. Это беспрецедентный случай… - А…какие у меня показатели? – Внезапно для самой себя спросила я. Меня никогда особо это не волновало, но Макисима так подчеркивал особенность моего коэффициента преступности, что я заинтересовалась. - Тысяча, - со вкусом произнес парень. На его лице читалось удовольствие, но я не понимала, что является этому причиной. У меня отвисла челюсть – число в три раза превышало показатели самых опасных преступников. – А цвет - угольно-черный, - в его глазах зажегся странный огонек. - Ясно, - вздохнула я, - лакомая добыча для псов с доминаторами, - ногти больно впились в мою ладонь. - Сивилла, - хмыкнул парень. – Как думаешь, это справедливая система? - В жопу эту гребанную систему! – Взорвалась я. Ненависть привычно забурлила в моих венах: «Какого черта он возомнил о себе?! Зачем он сказал мне все это? Какое ему до меня дело? Плевала я на свои показатели, лучше б я не слышала никогда этих чисел!» - Ненавидишь меня? – Улыбнулся парень. – Твоя ненависть станет еще сильнее, если я скажу тебе, что мой цвет белый, а коэффициент равен нулю, хотя я убил немало человек? – Я медленно повернулась к нему. «Разве это честно? То есть я боюсь пройти по улице, а этот гад свободно разгуливает в центре города?» Макисима развернулся к камину, ногой задев пистолет, отчего он оказался в пределе моей досягаемости. Парень поправлял поленья, казалось, совсем утратив бдительность. Это сейчас я знаю, что Макисима Сёго никогда и ничего не делает, не продумав заранее все варианты развития событий, а тогда я радостно схватилась за оружие, которое никогда не держала до этого в руках, и приставила к его виску. Парень краем глаза посмотрел на меня и улыбнулся. – Чтож, стреляй. Не забудь проверить, снят ли предохранитель, - он, как ни в чем не бывало, наклонился вперед и подвинул кочергой слишком близко лежащий уголек. - Заткнись и не двигайся! – Прикрикнула я на него, пытаясь сообразить, где там этот упомянутый предохранитель. - Он сверху, - подсказал Сёго. - Без тебя знаю, - огрызнулась я, отодвигая большим пальцем какую-то штуковину. - Теперь стреляй, - он откинулся на спинку дивана. - Так спешишь умереть? – Съехидничала я. - Мне скучно, - признался парень. - Тебе скучно? Скучно? – Из моего горла вырвался истерический смех. – Скучно ему! Вы поглядите! Творишь, что вздумается, ходишь, куда хочешь, и тебе скучно??? – Я плотнее прижала дуло к его виску. - Именно поэтому мне и скучно, - вздохнул Макисима. – Они даже схватить меня не могут. Я могу в центре города застрелить тридцать человек, и им нечего будет мне предъявить. – Он обернулся, и дуло уперлось ему прямо между глаз. – Ты можешь застрелить меня, оставив свои отпечатки на пистолете, на этом диване и на дверной ручке, после чего на тебя начнется охота. Полицейские из-под земли тебя достанут, и, как ты удачно заметила, ты являешься лакомой добычей для их доминаторов, так что разбираться они не будут. Или, - Сёго сделал паузу. Он смотрел в мои глаза без тени страха за свою жизнь. – Или ты можешь присоединиться ко мне в моей борьбе против системы Сивиллы. Уж я тебя в обиду не дам, можешь не сомневаться, - он тепло мне улыбнулся. Я почувствовала, как вспотели мои ладони. «Опусти пистолет», - приказал мне мой внутренний голос. Я медленно убрала оружие от лица парня, не зная, чего теперь от него ожидать. – Можешь оставить его себе, - предложил Макисима, - только предохранитель уже был снят. - Черт! - Я никогда не целюсь в людей, не имея при этом возможность их убить. - Я запомню, - бросила я, возвращая деталь пистолета в исходное положение. В дверь постучали, и появился мужчина с подносом в руках. Я взяла свою чашечку, столкнувшись глазами с неприятным липким взглядом подчиненного Макисимы, другой рукой сильнее стискивая пистолет. - Ты ей не нравишься, - заметил Сёго. - Зато она мне очень нравится, - оскалился мужчина, блеснув золотым зубом. Я вздрогнула. - Аоши, ты знаешь, что происходит с подчиненными, которые мне надоедают? – Поинтересовался парень, забирая с подноса свой кофе. Аоши затравленно посмотрел на Сёго. - Да, Макисима-сан. - Ты еще не исчерпал свое предназначение, - пояснил блондин, отпивая из чашки, над которой струился дымок. – И кофе делаешь отменно. Было бы досадно лишиться сообщника только потому, что он не умеет вести себя с дамой. Ты меня понял? - Да, Макисима-сан. Прошу прощения, Макисима-сан. - Разве у меня нужно просить прощение?- Сёго снова отпил кофе, прикрыв глаза от удовольствия. Мужчина, стиснув зубы, повернулся ко мне и буркнул: - Извините. - Госпожа Арин, - сказал Макисима. - Извините, госпожа Арин, - глухо произнес Аоши. - Хорошо, - кивнула я, отпивая свой кофе. – И вправду, замечательный. – Сёго улыбнулся. «Мне начинает здесь нравиться».