***
— Я тоже люблю сидеть на крыше, но ты заболеешь, — тихо проговорила Элизабет, стоя у лестницы. Её волосы красиво спадали локонами на плечи, а лицо казалось таким уставшим, что хотелось её просто обнять. — Я люблю холод, — тихо ответила Наталья и сделала ещё один глоток. Элизабет снова вздохнула. Она получше закуталась в свое пальто и вышла на крышу. Подняла голову к небу. Вдохнула воздух. — Сегодня очень красивые звезды, — случайно бросила Хидервари и тут же умолкла, переведя взгляд на подругу. — Они всегда такие, — отмахнулась она, — ты просто раньше не замечала. Знаешь, людям свойственно не замечать красоту вокруг себя, но видеть её в том, что априори уродливо. Просто потому что там её видят другие. — Как по-философски, — улыбнулась Элизабет. Она пристроилась рядом с Натальей на раскладушке, которую её родители выкинули на крышу: и дома не мешается, и на крыше теперь удобнее. — Правда? — Арловская удивлённо повернула голову на Хидервари, но долго в этом положении её не задержала, снова поднимая взгляд к небу. Она оживилась, и весело ткнула пальцем куда-то вверх. — Смотри, смотри! Это созвездие лебедя! Правда, красиво? Шатенка лишь добро рассмеялась. — Да, красиво, — тихо прошептала она. Идиллия. Наталья скрестила щиколотки ног и продолжила рассматривать небо, а Элизабет рассматривала её. Пепельная прядка выбилась из неаккуратного хвоста, и Хидервари нежно заправила её за ухо, чуть погладив пальцами хрящик. — Скажи мне кое-что. Только честно, ладно? — с надеждой спросила она у Арловской. Та улыбнулась и кивнула. — Ты и правда влюблена в своего старшего брата, Ивана? Наталья удивлённо глянула на подругу, но тут же отвернулась. Хидервари даже показалось, что она слегка покраснела. — Нет, — бросила она, но потом менее уверенно добавила: — Да. Потом Наталья ещё подумала и с коротким «Боги, я не знаю!» упала спиной на твердый матрас. — Как можно не знать что-то подобное? — укоризненно заметила Элизабет и развернулась к ней, подмяв под себя ногу. — Все сложно, — отозвалась Арловская. Её голос был приглушен из-за ладоней, которыми она плотно прикрывала свое лицо. — Просто расскажи мне, я помогу. Наталья глянула в щелочку между пальцев и, увидев серьёзное выражение лица шатенки, убрала ладони. — Понимаешь, я считаю, что ему нужен кто-то действительно достойный. Но, видя всех тех, кто пытается с ним сблизиться, меня тянет блевать. — И всего-то? — улыбнулась Хидервари. — Я думала, что-то серьёзное, а это просто желание оградить от неприятностей. Душа моя, это не любовь. — Думаешь? — Уверена. Пора спать, ты простынешь.***
— Ты скоро закончишь? — голос в трубке казался Наталье чужим, так он не похож на голос её милой подруги. Элизабет откашлялась. У неё был сильный насморк. — Я уже, — коротко бросила Арловская. — Отлично, я у парадного. Хидервари бросила трубку. Наталья вздохнула и начала собираться. Она вышла из здания школы и столкнулась со своей подругой, но та выглядела немного нервно и постоянно шмыгала носом. Как только Арловская приблизилась к ней, она встала на одно колена на ещё сырой после дождя асфальт. — Моя дорогая Наталья, дама сердца моего, — начала Элизабет, — Я так счастлива, что Бог свел меня с вами, но я дерзну просить его ещё об одном одолжении. Согласны ли вы, о милое видение, стать моей девушкой? Наталья стояла, как столб, пару секунд, но потом улыбнулась и опустилась на колени перед Хидервари. — Почему бы и нет, — шепнула она и обняла шатенку, — я люблю экспериментировать.***
Ночь была сладкой, тягучей, как нуга, но в то же время горячей и приятной. Не приторной. Такой, какой должна быть ночь двух любящих и уважающих себя людей. Прикосновения отдавались дрожью в груди, пальцы переплетались с пальцами, а бёдра постоянно соприкасались с чужими бедрами. Губы отрывисто мазали по коже, удовольствие захлестывало с головой. Хотелось жмуриться, смеяться. Просто быть счастливым человеком. Как же прекрасно иметь такого человека, который способен понять тебя без слов, без намеков, который просто чувствует тебя. — Сколько мы уже встречаемся? — в тишине комнаты прозвучал чуть хрипловатый голос, перебиваемый шелестом постельного белья. — Не знаю, пару месяцев, — пожала плечами Наталья. — А что? — Да нет, ничего, — улыбнулась Элизабет. — Я просто вспомнила наш разговор. Ну, тот, про тебя и твоего брата. — А, этот, — понимающе кивнула Арловская. — Ты знаешь же, что он нашел свою пассию? — Да ладно? — удивилась Хидервари и поднялась на локтях, нависая над своей девушкой. — И ты одобрила? Наталья кивнула и улыбнулась. Шатенка приоткрыла рот, а потом прищурилась. — И кто же это, позволь узнать? — Тебе не понравится, — хихикнула Арловская. — Давай! — Гилберт. Повисло молчание, прерванное только заливистым смехом Элизабет. — О Боже, серьёзно? — Абсолютно. — Я тебя потом об этом расспрошу подробнее, — снова прищурилась она. — А пока… Как ты думаешь, на какой вид живописи похожи наши отношения? Элизабет снова откинулась на простыни и повернула голову к Наталье. Она лежала на животе, смотря прямо на нее и тепло улыбаясь. — Этюд. — Почему? — Спонтанное, незаконченное. Прекрасное.