Сегодня, в два сорок, в центре города произошло ужасная автокатастрофа.
— Эй, София… — Фернандес остановился в проходе, держа в руках кружку с горячим кофе, тем самым, которое так любила Эндельштайн пить, и совсем не важно, какое время суток на улице. Брюнетка никак на него не отреагировала, продолжая медленно нажимать на клавиши своего родного фортепиано, из-под которых выхода отвратительно грустная мелодия. — София, твой кофе… — Зачем? — это девушка произнесла так тихо, что Карьедо это еле расслышал, после чего с недопониманием уставился на подругу. Зачем он приготовил ей кофе или… — Я поставлю его на столик. Если что, я на кухне, — Антонио в пару шагов добрался до кофейного столика, на котором оставил напиток и быстро вышел из комнаты, бесшумно закрывая за собой дверь. Ухоженные бледные пальцы перестали дотрагиваться до черных и белых клавиш музыкального инструмента. София неуверенно подняла свой взгляд на стены в комнате, заостряя свое внимание на небольшом ее портрете, спокойно стаявшего рядом с букетом колокольчиков на столе, из-за которого она могла раньше не выходить часами, строча на печатной машинке произведения. Для черновых вариантов работ это было самое то, но… Встав на ноги, Эндельштайн неторопливым шагом направилась к этому столу. Портрет почти тут же оказался в ее руке, а глаза внимательно рассматривали образ девушки на нем, теперь который казался таким далеким, чужим, совсем не своим, как и эта чертова счастливая улыбка
— Ты уверен? — австрийка удивленно посмотрела на Варгаса, который так настоятельно и вдохновленно напросился сегодня к ней погостить. — Полностью! Но. Если ты не хочешь, то не буду заставлять, — парень сделал глоток кофе, наблюдая за плавным движением руки собеседницы, поправляющей очки в изысканной тонкой оправе. — Я… вовсе не против, — она поправила свою прически и поудобнее уселась на стуле, откладывая свой блокнот с пометками для нового сборника в сторону. — Набросок. Сейчас только набросок. Как только партер будет готов, я его тебе вручу, — Фелечиано достал заранее приготовленный для работы холст и, уверенными движениями карандашом, начал изображать аристократические черты лица Софии, ее полные жизни глаза и скромную, однако не менее прекрасную, улыбку.Пьяный водитель не справился с управлением. Он выехал на встречную полосу, а после врезался в витрину одного из магазинов.
— Как я вижу, тебе стало немного лучше, — Антонио поставил перед Эндельштайн тарелку с завтраком и апельсиновый сок. Все же, как ни крути, он за нее сильно волновался, зная, что для нее значил этот позитивный парень. — Почти не полегчало, — София подняла взгляд с еды на Карьедо, который подбадривающе ей улыбался. Взяв в руки нож и вилку, она устало вздохнула, добавив. — Спасибо, что не оставляешь меня одну. Тони с недопониманием посмотрел на брюнетку, после чего усмехнулся. Значит, все же ценит то, что ее не оставили с горем один на один. — Я бы не смог, если бы и захотел. Съев все и выпив сок, Эндельштайн ещё с минуту смотрела на то, как Карьедо спокойно прибирался, пока не услышала от него простую идею. Ей предложили выйти на улице и посидеть во дворе, опробовать новые детские качели, что и пошла делать.
— Я… — София вцепилась в качели, боясь с них слететь. Так высоко ее ещё никто не раскачивал. Было не по себе, но открывался такой чудесный ночной вид на все вокруг. Однако, страх перед высотой все ещё давал о себе знать. — Ты же… — Знаю! — Варгас весело рассмеялся, перестав раскачивать качели сильнее. Ради такого растерянного лица подруги стоило это устроить. — Фели, мои очки! — он среагировал почти тут же, побежав ловить. Не поймал, но смягчил им падение. — Ох… — парень виновно покрутил очки в руках, рассматривая новые царапины на оправе. Эндельштайн, на свой страх и риск, аккуратно спрыгнула с качелей и неуверенно походкой подошла к знакомому, слегка расплывчатому силуэту. — Главное, что линза цела, остальное - мелочи, — она заботливо погладила друга по голове, улыбаясь ему. Фелечиано грусть долго не стал и снова улыбнулся. Действительно, просто мелочь. — Спасибо за этот прекрасный вечер. — Всегда рад поднять настроение, Софи, — Варгас поправил слегка растрепавшуюся челку и поцеловал спутницу в щеку, заставляя на ее лице появиться смущенному румянцу.К сожалению, он сбил одного из пешеходов. Им оказался талантливый художник Фелечиано Варгас.
— София… — Антонио облокатился на дверной косяк и снова посмотрел на то, как худые женские пальцы наигрывают минор, — ты давно не притрагивалась к своей машинке. — Я не могу писать. Словно… Все, о чем я писала, умерло в один момент, — кисть Эндельштайн замерла над клавишами, а сама женщина с недопониманием перевела взгляд на друга, смотрящего куда-то в заоконную даль. — Ты писала о светлом, — он вздохнул, с некой усталостью и грустью. Наблюдать за тем, как чахнет человек отвратительно. — Вырази все, что чувствуешь, на бумагу. Ну, хотя бы попробуй. Хорошо? — Хо… хорошо… — брюнетка проводила взглядом друга, который поспешно скрылся, прикрыл за собой дверь. Фернандес был прав. По комнате раздался громкий звук от резкого закрытия крышки инструмента. Коротким, но точным движением София отодвинула стул и села на него. Перед глазами был пустой лист. С чего начать?
— Не знаешь, как начать новую главу? — Феличиано заботливо поставил кружку с кофе на стол рядом с австрийкой, нависая над ней со спины. Перед ней аккуратно лежали уже исписанные листы с пометками и исправлениями. — Да нет, — Эндельштайн сняла очки и положила их на проделанную работу и, боясь обжечься, взяла в руки напиток. — Просто несколько вариантов начала, — она посмотрела на задумчивое лицо итальянца, который сосредоточенно смотрел на нетронутый лист белоснежной бумаги, а потом снова мягко улыбнулся, целуя ее в макушку. — Уверен, что глава выйдет чудесной, вне зависимости от того, как начнешь, — он поправил ворот рубашки на ней, чувствуя нежный поцелуй на свей щеке. — Я в душ. Надеюсь, когда я вернусь, моя рубашка будет свободна. — Надейся, — она весело рассмеялась, снова целуя его в уголок губ и взглядом провожая из комнаты. Да, актер из него все-таки не очень. Потянувшись, пальцы стали в быстром темпе набирать текст.От полученных им травм, Варгас скончался на месте. Больше никто не пострадал.
— Не думал, что ты действительно решишь это опубликовать, — приятной мужской голос по ту сторону был спокойной, даже немного радостный. Радостный за то, что София все же справилась со своими переживаниями и наконец приняла смерть любимого человека. Уже прошло три года. — Ты советовал написать, я так и сделала. Но не лежать же им у меня в стол? — Эндельштайн остановилась на дорожном переходе, ожидая зелёный свет, как и многие другие. — Это полностью твоё решение. Твои читатели тебя понимают прекрасно. У тебя же завтра пресс-конференция? — брюнетка поправила очки и закатила рукава белой мужской рубашки. День выдался сегодня жарким. — Да, в час. Тони, ты успеешь прилететь? — Оу… — Карьедо явно был немного сбит с толку этим вопросом после того, как услышал время начала мероприятия. Тем временем, пока испанец подбирал слова, а зеленый все не загорался, София достала прямоугольный сверток. Ловкими движениями сняв защиту, в женских руках оказалась книга медового цвета со строгими, ровными буквами. — Короче, если я постараюсь приехать прямо из аэропорта, то успею как раз вовремя. — Отлично, — Эндельштайн увидела, что уже давно горит зелёный, и поспешила перейти дорогу, легонько улыбаясь уголками губ. — Я буду ра… Из- за угла раздался резкий звук торможения, но, увы, машина не собиралась останавливаться и сбила собой последнего человека переходящего дорого, не успевшего среагировать. Тело отлетело на несколько метров, падая под колоса другого автомобиля, что чуть не начал движение. — София?
София весело рассмеялась, слушая Феличиано и его речь о том, что ей обязательно стоит прочитать эту комедию. Он не раскрывает сюжет, но она уже не желает о том, что купила книгу и уже начинала верить в необходимости ее прочесть. — Так что обязательно поделись впечатлениями, — Варгас слегка крепче сжал ладонь девушки, любуясь ею и ее улыбкой. — Обязательно, — Эндельштайн свободной рукой легонько дотронулась до кончика носа спутника. А после, в очередной раз взялась на ручки пакета, в которой лежала книга, — Давай все же уберу ее в сумку. — Книжка такая тяжелая… — художник усмехнулся, но все позволил забрать пакет из своих. Она помнит, как освободила свою руку, чтобы расстегнуть сумку и положить осторожно в нее пакет. В этот момент послышался резкий, неприятный звук, режущий по ушам. Звук разбитого стекла витрины, а так же сдавленный мужской крик.Но почему-то ей казалось, что все должно быть по другому.
— Фе...ли... — Молчи, — Варгас вовремя отвернул ее спиной к автокатастрофе. Сам он увидел только то, как машина врезалась в молодого мужчину. Странно, что их не задело осколками стекла, ведь они были так близко. — И не смотри. Полиция и скорая скоро приедет. София кивает, чувствуя тёплые объятия за плечи, заботливый поцелуй в макушку. Брюнетка слегка дрожащими руками дотрагивается до рук итальянца, крепко сжимая их и уголками губ улыбаясь. Живой, как и она— Покойся с миром, София Эндельштайн. Надеюсь, ты наконец обрела свое потерянное счастье.