Голоса

Хао глядит на обессиленного Йо с мрачным удовлетворением. Глупый, глупый брат, который никак не хотел сдаваться, всё старался бороться с ветряной мельницей, с безудержной силой, с бессмертным шаманом, теперь был практически у его ног. Наверняка на скуле уже успел заалеть след от тяжёлого ботинка. — Братья всегда должны быть вместе. — Он идёт медленно, смакуя каждый шаг с осознанием, что всё идёт правильно, что он уже почти победил, что желаемое — в нескольким метрах, лежит, тяжело дыша, захлёбываясь рваным дыханием. Хао тихо шепчет Йо практически на ухо и одной рукой легко поднимает безвольное тело. — Я заберу у тебя то, что должно быть моим. « Он должен быть твоим, а ты — его» — глухо отдаётся в голове Хао, и он узнаёт этот голос, голос себя настоящего, загнанного в угол. «Исчезни! Я добрался до цели, мне осталось лишь взять её!» — рассержено шипит Хао в ответ. — «Я ждал больше тысячи лет, не смей мне перечить!» «Он твой брат» — голос мягок и ненавязчив, он с привкусом сожаления и грусти. «Он твоя половинка, Хао, часть тебя. Неужели ты хочешь уничтожить себя?» И он всматривается полузакрытые глаза Йо, в которых, он уверен, даже сейчас не исчезла решимость. Йо не умел сдаваться. Глупый младший брат… часть его самого? «Посмотри на него, Хао. Разве ты не видишь в нём отражение себя же? Только чистого, непорочного, умеющего любить?» «Заткнись. Ты не знаешь, о чём говоришь! Я заберу его душу и поставлю точку.» «А как же он сам?» Рука, потянувшаяся к груди, предательски дрогнула. И впрямь — как же? Убить брата? Оставить пустую оболочку? «Ну же, Хао, остановись. Вы вместе сможете сделать гораздо больше!» Как же надоел этот голос. «Я сделаю так, как хочу. Только я! Я создам мир без людей!» «Ты тоже человек, разве ты не понимаешь? Послушай, как бьётся твоё сердце, почувствуй. Оно такое же, как у всех, кто живёт в этом мире.» «Этот мир болен, я должен его излечить!» «Смотри на него, прикоснись к нему, Хао. У него под рёбрами бьётся жизнь. » «Бесполезная жизнь!» «Остановись, ещё не поздно.» Все, кто были вокруг, с напряжением и отчаянием следили, как Хао внимательно вглядывался в лицо Йо. Напряжение, проступившее на его лице, невозможно было не заметить. Он… колебался? «Я не отступлю. Ну же, Хао!» — второй голос срывается чуть ли не на визг. «Забери своё!» «Ты не сможешь без него. Не сможешь без себя. Ты любишь его, Хао, но признавать этого совсем-совсем не хочешь» расстроено шепчет он сам себе, и касается пальцами груди Йо. Нельзя колебаться. Весь мир сужается до них двоих. До Йо, безвольно опустившего руки. Если бы он мог сейчас стоять на ногах, то дрался бы. До Хао, чувствующего, как его сердце бьётся в унисон с сердцем брата. Одно целое. «Сейчас или никогда!» — голос рвёт на части изнутри. «Не делай этого.» — Прости, Йо. Мы будем вместе всегда. Но принадлежащее мне я заберу, — бормочет Хао, забирая душу. Забирая себя. Две половинки становятся единым целым. — Я должен.