1
Закатное солнце разливалось по небу розовым золотом. Дни, как впрочем и ночи стояли водянисто раскаленные. Еще немного жары и люди начали бы видеть миражи. Редкий ветер был скорее похож на ком песка, осыпавшего лицо. Было то время, когда последние жители возвращались домой после тяжелого дня работы и прятались в своих более прохладных хижинах. Каменные аллеи и площади, казалось, потекут под ногами разъедающей лавой и не спасёт никакая обувь. Мужчины шли голые по пояс, умудряясь при этом тащить на обглоданных спинах явно тяжеловесные мешки, женщины же обматывались дешевым ситцем наподобие платья, так, что закрывалась самая необходимая часть тела, а жилистые руки, плечи и ноги краснели грязным загаром. Те, у кого не было по каким-то причинам колодца - не было рабочих рук, дом стоял не на той почве - несли воду с реки и громко выругивались, если проливали хоть каплю драгоценной влаги. Воду несли во всем, что было под рукой: в ведрах, с порой прохудившимся дном, из-за чего до дому доходила лишь половина, в тазах, бывших порой тяжелее того что можно в них унести, старики же могли нести и в кружках, этого им хватало на ночь, а утром они снова возвращались к своим трудам, с перерывами между работой, в которые могли спуститься к реке. Вот только жалости эти люди не вызывали, слишком уж гордо они несли свой крест нищеты, в глазах их виделось такое величавое достоинство, которому могли позавидовать и некоторые короли. Мало было в Ариене городов, хоть немного отличавшихся от этого, большинство из них имело отличие лишь в размере. Такая жизнь текла в этих местах уже несколько лет, и какова была тому настоящая причина, никто не знал. Спроси любого прохожего об этом, ответил бы он вам очень туманно, скорее всего, так: «власть поменялась»***
В этот вечер в таверне «Хмельной поросенок» как всегда было людно. Место было вида отвратного: само здание имело явный крен, стены, лавки, стулья и столы были насквозь прогнившими, выдержавшими реки дурманящих напитков, плевков, соплей и крови, и удивительно было, как они еще стоят. Сами же посетители являлись еще более неприятными: по большинству своему это были мясистые, раскрасневшиеся мужики, соответствующие названию заведения. Пили они из кружек, врядли когда-либо встречавшихся с какой другой тряпкой кроме той, что лежала на стойке перед человеком, гордо называющим себя официантом, и служившая полотенцем для всех вспотевших и избитых тел. Пойло наливалось из таких же грязных бочек, с надписями «Ром. Светлый», «Эль», «Вино». Вином являлся тот же ром, только подкрашенный, и продавался в меньших количествах да и куда дороже. На эту уловку цеплялись заблудшие в это место по случайности души. Таких было мало, но иногда все же случалось, что какой-то бедолага захаживал сюда и не решался уйти, боясь громоподобного гогота, который раскатывался по пабу с постоянной периодичностью. Подобные бродяги либо обходили это место впоследствии за полверсты, либо становились завсегдатаями этого притона разложения жизни. Было довольно тихо. Никому не хотелось даже пальцами шевелить, а что уж и говорить об оживленной беседе, тем более, здесь было еще более жарко и душно чем на улице, из-за постоянно поддерживаемого огня в печи, на котором закуски превращались в угли. Во всей этой массе был инороден один молодой парень, сидевший за столом в дальнем тёмном углу с нетронутым стаканом. Никто не трогал его, видимо, он был всем хорошо знаком, а может наоборот, никто не знал с какой стороны подобраться. В таких местах если и знакомились с кем, то только для того что бы поскандалить, а затем и подраться. Парень был куда опрятнее, чем все окружающие, мягкие коричневые пряди волос спадали к девчачьим ресницам и миндалевидным глазам, цвета ясного неба. Две расстегнутые пуговицы истерзанной рубахи, одетой навыпуск, открывали шрам, начинавшийся у горловой ямки и опускавшийся вниз по груди. Свободные штаны из крепкой ткани были заправлены в кожаные сапоги. Вдруг дверь резко распахнулась, и в заплывший жиром воздух кабака хлынул свежий поток. Все присутствующие обернулись, как это всегда случалось, когда они слышали скрип заржавевших шарниров. Одни надеялись увидеть знакомых приятелей, а другие новое лицо, возможно способное развеять их скуку. Стоявший на пороге, повернул голову, видимо осматривая помещение, но сказать точно было нельзя, потому что половина лица была скрыта капюшоном от мантии, завязанной на шее. Когда незнакомец зашагал к стойке, стало понятно, что это был вовсе не незнакомец, а незнакомка. По залу прошёлся нескрываемый шумок удивления. Наверное, единственной женщиной, которая появлялась в этой таверне, была жена её первого хозяина. Посетительница шла ровно, спина её держалась прямо. Что могло привести её сюда, да ещё и в такое позднее время? Солнце уже успело спрятаться, как маленький ребёнок прячется от родителей под стол и украдкой выглядывает из-под него. Она подошла и села на высокий, скрипящий стул, облокотившись на стойку. - Кружку эля, - сказала она. Голос был довольно юным, приятным, но имел повелительную нотку, она была едва уловима, чувствовалась лишь интуитивно. Парень, что сидел в углу, наметанным взглядом отметил, что у неё слишком ухоженные руки, которыми она взялась за кружку. Ногти были длинными, но коротко состриженными. И кожа не имела того грубого оттенка, что имеется у простых крестьянок. Минут пять в помещении было еще тише, чем раньше. Грузные мужики, похабно рассевшиеся посередине зала за четырьмя сдвинутыми друг к другу столами, о чем-то активно шептались. Наконец, двое из них встали и направились к незнакомке, а третий, оставшийся на месте, сопровождал их громким насмешливым басом: - Мы с друзьями подумали… - Хм, подумали. Девушка усмехнулась себе под нос так, что её смог услышать парень из угла, так как он сидел к ней ближе остальных. -… подумали и решили, - продолжал толстяк, - что в нашем кабачке женщина - слишком большая редкость! И раз уж такая красавица решила заглянуть в наш унылый быт, то может быть, она станцует для нас? В это время здоровяки подхватили её под локти и поволокли к своим столам. Парень в углу резко встал и попытался рвануться, на помощь, но его остановил жест девушки; она едва коснулась пальцем рта, повернув голову в его сторону и изящно приподняв кончик губ. Он сел на место, видимо никто этого не заметил. И в этот самый момент, когда она повернулась к нему другим боком, он увидел, что под плащом немного выпирает острый предмет, и решил внимательно последить за происходящим. - А после того, как эта прелестная особа нам станцует, - ликовал жирдяй, - она угостит нас выпивкой! Все согласны, господа? Девушку подвели почти вплотную к толстяку. Весь зал согласно засвистел. В такт с последними словами зачинщика, тонкие руки девицы выскользнули из хваток громил. Она легко запрыгнула в центр четырех столов, на самый их стык и начала развязывать верёвку мантии: - Хотите танец? – задорно спросила она, снимая капюшон и, откидывая легкую ткань. Мужичьё купилось. Они вновь довольно заохали. - Тогда попрошу музыку! – Улыбка не сходила с её лица, видно было, что она ничуть не боялась последствий своего поведения. Пока кто-то усердно пытался разбудить храпевших на табуретах музыкантов, парень из своего укромного угла успел разглядеть девушку. Она была одета, почти идентично ему самому. Только если его рубашка имела какой-то непонятный, но все же светлый цвет, то у неё она была черной, закатанной по локоть и выглядела куда новее, шаравароподобные штаны чуть ниже колен были обмотаны верёвкой, которая превращалась в нитевидные сандалии. Лицо её имело одну важную отличительную черту: правую скулу рассекал шрам, подобный шраму на груди парня, и делал одну сторону лица визуально длиннее. Глаза были широко распахнуты, но не имели в себе наивности, как обычно бывает. Этому способствовал острый разрез на внешней стороне, хотя задорным блеском юности они, несомненно, сияли. Цвет кожи был приглушённо золотой, благородный. Волосы были цвета выжженной солнцем пшеницы. Вот только одного парень понять не мог: у неё на бедре висел довольно крупный кинжал, но никто из мужиков не обращал на него внимания, может быть, думали, что это не женская игрушка и воспользоваться она ей не сможет, или же они были уже слишком пьяны. Хотя парень был уверен, что только на этот кинжал она и рассчитывает. И вот музыканты раскачались и заиграли самое веселое, что знали. Девушка начала весело отбивать такт ногами и задорно подпрыгивать. В глаза сразу бросалась необычайная грациозность, нехарактерная даже для танцовщицы. Девушке было явно смешно смотреть на красные рожи, и по одной из них она, якобы случайно ударила ногой в процессе танца. Одна нога изящно оттолкнулась от поверхности стола, за ней другая, танец продолжался, а потом и второй подбородок принял удар от её прелестной ножки. Тут заулыбался и парень. Кажется, эта женщина знала, что делает. Она толкнула кружку и та опрокинулась на грудь ещё одного. Пьяницы также начали осознавать что над ними просто издеваются, и стали настороженно вытаскивать все оружие которое у них было. У кого ножи, у кого столовые приборы, а у кого просто кулаки. Девушка уже в открытую смеялась, но продолжала танцевать. В следующее мгновение, когда тянуть время было уже бессмысленно, правой рукой она потянулась, к левому бедру, а левой к хорошо замаскированному карману на правой штанине. Из ножен вытащила кинжал, который оказался длинным, тонким мечем, сделанным на манер подзорной трубы и при выхвате он вытянулся. Никто не понял как была устроена его система. А из кармана она выхватила револьвер и оба эти оружия направила в противоположные стороны на подступавших снизу. - Ну что, ребятки, повеселиться хотели? – её белые зубки блестели в приглушенном свете паба. «Ребятки» отпрянули, вид красноватого револьвера их обескуражил, но лишь на секунду. Они поняли, что один пистолет не сможет убить всех, и ринулись вновь, надеясь всей толпой её обезоружить, принцип «один за всех» здесь был не в чести, на месте остался лишь тот, на кого указывал тёмный тоннель дула. - Что ж, - хмыкнула девушка, – надо бы вас научить знать место. Девушка подпрыгнула, потом, едва коснувшись стола, оттолкнулась от него и одним прыжком перемахнула за спины нападавших. Она сражалась, как минимум, с дюжиной человек, некоторые видимо были более трезвы и поняли, что лучше постоять в сторонке. Парень приподнялся из-за своего стола и, облокотившись на стойку, наблюдал за спектаклем. Он не мог скрыть улыбку, девушка была потрясающа, такого ему раньше никогда не встречалось. В физической силе она ему, конечно, уступала, но на её стороне была ловкость и быстрота. Она дралась и при этом будто не забывала танцевать, грубые выпады сочетались с изящными движениями танца. Не убивая никого, развлекаясь, она покалечила многих. Стреляла специально мимо, одному прострелила мочку уха и тот, с визгом, выбежал на улицу. Шаг назад, ещё шаг, ноги накрест, и в развороте она скосила пучок сальных волос противника. Нескольких коротких минут ей хватило, что бы закончить представление. Когда последний «поросенок» упал у её ног без сил, она спрятала пистолет в карман, а свой меч-кинжал заложила обратно в ножны, прокрутив эфес и усилием надавив на него, так что бы он сложился. Таинственная девушка нашла на полу свой плащ, накинула его на плечи и завязала узелок на шее, после вновь надела на голову капюшон, скрыв половину лица. Как ни в чем не бывало, подошла к своей оставленной кружке, приподняла её и торжественно провозгласила: - За королеву! Парень не выдержал и приблизился к ней: - Ты пьёшь за королеву? За королеву Биатрис? – изумился он. - А ты знаешь какую-то другую королеву? – спокойно задала она риторический вопрос. - Какой смысл прятать лицо, если тебя всё равно уже все видели? – допытывался парень. - А может я скрываю лицо не для того что бы спрятаться, а для того что бы никого не видеть. Мне, например, достаточно того, что я слышу твой голос, он довольно приятный. Голос парня действительно был приятный, можно сказать даже красивый. Не совсем низкий, но и не высокий, немного надломленный. Девушка преподнесла к губам кружку, но тут же отняла её. - Отвратительное пойло, - поставив её обратно, поднялась с места и подошла к ещё не очухавшемуся пьянице. На поясе у него лежал мешочек с деньгами. Она подняла его и бросила парню. Пока мешочек летел, он успел спросить: - За что? - Если бы я тебе позволила, ты бы спас меня, - улыбнулась она. – Да и ты бы всё равно его забрал, ты ведь вор. - И ты тоже, - сказал он прямо в лоб. В её ответе больше не было озорства, теперь в нём была горечь: - И я тоже. - Меня Доминик зовут, - прозвучало вслед девушке, когда она была уже у самой двери. - Доминик, - тихо повторила она, запоминая.2
Ариана – страна, носящая женское имя. Королевство полуостровное и довольно большое, окружённое двумя морями: Солийским и Морем четырёх кораблей. Как уже было сказано, страна бедствовала, за исключением нескольких городов, в которых располагалась вся знать. Но так было лишь в одной части государства, вторая же его половина, вот уже как лет пять была сокрыта во мраке. Я кратко передам вам историю, которая ходила в народе и считалась единственной имеющей право на существование. Говорят, что когда умер король Севиан, правивший Арианой двадцать шесть лет, то трон по праву заняла, его молодая дочь Биатрис. Девочку готовили к этому почти с самого рождения, и все ожидали, что она станет благородной, возможно великой королевой, к тому у неё были все задатки. Но прошёл год её правления, и оказалось, что новоиспечённая королева не так уж и благородна. Ей стало мало одного государства (при том, что Ариана была прекрасной страной, имела плодородные земли и выгодное соседство). И потому Биатрис решила заключить сделку с демонами, что бы захватить соседние земли и поработить свой собственный народ. Она созвала самых лучших магов, которые нашли путь общения с демонами, и узнала от них как можно открыть врата в их мир. Врата эти были открыты на выходившей к морю стороне полуострова. Но когда демоны вырвались наружу, они, как и свойственно исчадиям ада, не сдержали своего слова, и стали крушить всё что попадалось им на их пути. Увидев это, Биатрис сбежала, бросив трон, свою страну и народ. Тогда племянник Севиана, Вивелий, решил вступить в переговоры с предводителем демонов. И после долгих торгов, он заключил с ними шаткий мир, условившись на том, что половина страны, на которой стоят врата, будет принадлежать демонам, а остальная же будет принадлежать ему, Вивелию, который займёт пост, короля, как следующий наследник, после Биатрис. За голову же самой Биатрис он назначил награду в десять тысяч золотых. Так и по сей день правит Вивелий. За время его пребывания на троне, земли, принадлежащие ему, оскудели, классовое неравенство усиливалось с каждым годом. Но люди не пытались покинуть Ариану, потому что практически все они имели родственников или близких по другую сторону полуострова, все они не теряли надежды, на то, что ещё когда-нибудь смогут их увидеть. Уходили только те, кому терять было нечего, и кто точно был уверен, что у него ничего не осталось. Но и они обычно возвращались, так как выходцев из Арианы другие народы не жаловали и делали всё, что бы выжить их, ведь это люди из страны, правители которой заключают договоры с демонами. Так была опозорена вся Ариана, и за грехи королей страдал весь народ. Были и те, кто пытался попасть на ту сторону, но всё было тщетно. На границе, разделяющей царство демонов и Вивелия, была огромная долина – от берега до берега получившее название «Мёртвого поля», на котором расположились адские легионы, охраняющие границу. Вот и вся история. В ней много белых пятен, но людям это не слишком интересны, они были рады уже тому, что не становится хуже. Хотя каждый из них был бы не против поймать, сбежавшую королеву и получить обещанную награду от Вивелия. Вот только многие были уверены, что Биатрис уже нет в стране, а возможно, и просто нет. Она могла давно сгинуть, но никто об этом не знал.***
Город Кирт был одним из городов, находившихся на границе с Мёртвым полем. В этом же городе и находилась таверна «Хмельной поросёнок», где неделю назад был Доминик. Там же он и встретил таинственную незнакомку. В Кирте же находилась окраинная просека, ведущая в лес, на которой сейчас стоял Доминик и ожидал одного своего друга, думая о той самой незнакомке. Девушка всё никак не выходила у него из головы. Производить впечатление она умела, как никто другой. Но вот только одно смущало: эта девушка прославляла королеву-предательницу. Когда Доминик вспоминал об этом, то на него накатывало разочарование. И ещё он жалел о том, что назвал ей своё имя. В нем, конечно, говорила гордость, но себя парень оправдывал тем, что он вор, а ему не стоит распространяться о своей личности, тем более, незнакомке, ему известно лишь то, что промысел её таков же. Но всё же кто она? Доминик знал, что никогда больше не увидит её, и знал, что забыть о ней не сможет, такие люди оставляют на душе удивительный отпечаток. - Прикрывай рот, когда зеваешь! – из приятных воспоминаний Доминика вывел голос его друга Эйкена. Парень резко повернулся на голос: - Да что с тобой!? Ты когда в последний раз спал? – воскликнул Эйкен, увидев припухшие красноватые глаза Доминика. - Недавно, - усмехнувшись, соврал тот. - Ну да, ну да. Если сегодня что-то сорвётся, то я тебя посажу на цепь! Они направились к лесу. С лица Доминика всё никак не могла сойти блуждающая и бессмысленная улыбка. - Дом, ты похож на сумасшедшего, - Эйкен был серьёзен, он был взволнован, хотя голос его был скорее угрожающ, чем обеспокоен. Доминик никогда не был болтуном, но всё же сейчас он словно бы не мог ничего сказать, как умственно отсталый. - Может скажешь что-нибудь? - Что? – лицо Доминика по-прежнему имело эйфоричное выражение. - Ну, я даже не знаю..., - протяжно начал Эйкен и сурово закончил, - Где, например, ты видел демонов? И убери, наконец, эту ухмылку. Доминик изменил выражение лица, и от того стал выглядеть ещё хуже. - В чаще, у ручья. Точнее теперь это болото. Ты увидишь, что они с ним сделали. Раньше люди приходили брать из него воду, но я узнал, что в последнее время, все кто туда уходили, перестали возвращаться, вот я и решил проверить. - Демоны. Они ответят за это, - буркнул Эйкен. – Но всё же, скажи мне, неужели тебя так зацепила та таинственная особа? Доминик резко повернул голову на собеседника и едва заметно покраснел: - С чего это ты взял? Теперь Эйкен растянул рот в своей широкой и открытой улыбке: - Да расслабься, приятель, - но тут же снова стал серьёзен, - ты ведь словно чумной после того вечера в пабе. Мы с Ви’но заметили, ты почти перестал спать и всё гоняешься за каждым мелким демонишкой. За пять лет я тебя изучил, ты никогда не отличался усидчивостью, но сейчас… - Ты просто не знаешь всего, - перебил парень. Там, в пабе, я увидел не просто воровку, она была из нашего рода. И ты бы видел, сколько грусти или даже обиды было в её глазах, - Доминик, говорил со всей горячностью, на которую способен очень уставший человек. - Но эта девушка не сдавалась, она дралась с людьми, которые давно сдались, будто хотела показать им, как они ничтожны. Но она показала и мне что нельзя терять надежду. Мы ведь не те, кем стали, мы не воры. И то, что мы перестали выслеживать демонов, это не правильно. - Демоны ведь не уходят далеко от границы. - Для людей, они всё равно опасны. И знаешь, мне хочется перебить как можно больше этих тварей. Я буду верить, что когда-нибудь, я увижу и маму, и Лию, и отца. - Что ж, верить - не грех, - вздохнул Эйкен. - А ты, что же, не веришь? - Я ведь здесь. Имя Эйкена означало «сделанный из дуба», и не спроста. Он был из тех людей, которые имеют очень крепкую душевную опору. Он очень тяжело поддавался переубеждению. Он был самым старшим из их компании, а Доминик младшим, был ещё третий, но сегодня его с ними не было. Эйкен все считали хорошим человеком, но немного грубым. Многие эмоции он заменял грубостью. Он волновался за Доминика, как отец, но показать этого не смел, в ином случае, он бы считал себя униженным. Порой он превращался в хама, но серьезно обидеть он не мог, он никогда не давил людям на слабые места, даже если и находил их. Эйкен был крупного телосложения, на первый взгляд могло показаться, что он неуклюж, но на самом деле он обладал достаточной ловкостью. Коротко стриженные, сухие, светлые волосы, торчали неровными клочьями. Лицо было приятным, но, как и весь он немного угловатым, глаза были неяркими, но вечно сосредоточенными, с мелкими морщинками на нижнем веке. Нос с горкой и тонкие губы. Одевался, так же как и его младший товарищ, только рубаха не имела пуговиц и была сшита из более плотной ткани. Но вот на вора Эйкен из-за своих размеров не был никак похож.***
- Свернём сюда, они там, через несколько метров. - Да я понял, здесь ведь холод, как в колодце… Прошла небольшая пауза в пару шагов: - …и туман. Как думаешь, на той стороне есть солнце? – спросил Доминик с деланным равнодушием. - Я не знаю, Дом… - Стой, - тихо приказал парень. –Тут. Они подошли ближе и спрятались в высоких кустах аморфы. Впереди расположился небольшой лагерь демонов из нескольких палаток, а за ним застоявшийся ручей, от которого, при дуновении ветра, несло гнилью. - Их пять, - подсчитал Доминик, - но скольких ещё не видно, не знаю. - Да, тут бы не помешал Ви’но, – с сожалением произнёс Эйкен. - Сами справимся, - слова Доминика прозвучали грубее, чем ожидалось. Ему казалось, что он уже не владеет своими эмоциями. Именно сейчас он ощутил на себе вес нескольких бессонных ночей. - Только давай без глупостей, парень. Может, придём в другой раз, - Эйкен почувствовал, что состояние друга резко поменялось. - Со мной всё нормально, - огрызнулся тот. Окружающая картина угнетала. Везде, где появлялись демоны, становилось холодней, и на всё вокруг ложился синий туман. Трава и листья в этой части леса пожухли. Демоны лениво сидели или лежали у самой воды. Один из них прислонившись к дереву, внимательно читал книгу в тёмном переплёте и иногда поднимал с земли засаленное перо, обмакивал в стоящую рядом чернильницу и что-то выписывал на пергаменте, лежащем тут же, на траве. - Маг, - определил Эйкен, только взглянув на него. Доминик согласно кивнул. Все пять демонов были в чёрных балахонах. Они были одни из демонов тумана, так их называли, потому что их тело хоть и имело человеческие очертания, но состояло из какого-то газообразного лёгкого вещества. Среди демонов этого вида зачастую встречались книжные чародеи: маги, некроманты и алхимики. - Книжного червя не убьём первым, другие не дадут, - объяснил Доминик. Теперь кивнул Эйкен. – Пошли. Они вышли из-за кустов, выпрямились и уверенно пошли. Их сразу же заметил маг, только он сидел лицом к ним. Но первыми начали подниматься другие. Эйкен мгновенно заметил, что поднялись они с усилием, как человек, а не воспарили над землёй, как это делали туманные демоны. - Дом, это некромант. Придётся к нему подобраться, иначе остальных убивать бессмысленно - расстроено произнёс он. Дом, промолчал, но это было, то молчание, которое означает абсолютное согласие. Вставшие демоны, повернулись к ним. Под тёмными капюшонами, виднелись молочные кости черепов. Видимо, это были те, кто недавно приходил к ручью за водой, скелеты явно были свежие. Демон с книгой, делал вид, что не замечает их, но он едва слышно нашёптывал заклинания и по его повелению, скелеты бросились на наших героев. Доминик и Эйкен рванулись на встречу, и перед тем как увязнуть в сражении Эйкен рыкнул: - Только некроманта. - Да понял я, - так же в ответ прорычал друг. За пять с лишним лет они прошли долгую школу бойца. Скорее всего, найдутся, те, кто сможет восхититься изяществу их боя. Как бы ужасны не были схватки, трудно не оценить в них мастера. Кто-то устраивает представления, дабы показать всю прелесть боя. И пока ты сам не попробуешь этого на своей шкуре, ты никогда не почувствуешь ту боль, тот жар, те удары сердца. Не узнаешь, какого это, когда вылетают и ломаются кости, как тянутся мышцы, какова на ощупь кровь, каков её запах. Пока всё это не узнаешь, будешь ценить специфическую красоту боя. Это как танец, как работа художника, пока не возьмешь в руки кисть, пока не наденешь костюм и не попробуешь станцевать, то будешь ценить красоту, но ничего, из того, что стоит за ней, не оценишь. Это грустно и ужасно обидно, но это правильно. И вот сейчас, как только Доминик нанёс первый удар, его мальчишеское лицо мгновенно изменилось, исчезли все мягкие черты, они стали мужественны и более грубы. Холодный и точный. Опасный и по волчьему гибкий. Обычно глаза его ярко горели, казалось, вот-вот они вспыхнут пламенем, но сейчас из-за усталости это был тусклый огонёк, едва трепещущая свечка. Эйкен переменился не так сильно, ощущение опасности от него всегда исходило, но теперь, глядя на него, сразу приходило понимание, что каждое его слово, даже незначительное, имеет вес. Было удивительно, каким ловким он мог быть, учитывая, что он похож на неповоротливую груду мышц. Мантии оживших скелетов, были довольно изорваны, и теперь стало хотя бы видно, куда бить. Эйкен попал своим укороченным фламбергом противнику в плечо, попал так, что кость выпала из рукава на землю. Но пара незамудрённых слов тёмного кукловода и кость вернулась на своё место, как ни в чём не бывало. Уже несколько минут Эйкен и Доминик, пытались прорваться к некроманту, но тот слишком уж хорошо управлял скелетами. Он просто стоял и читал свои заклинания, не давая скелетам подпустить к себе врагов. Если бы этот демон имел рот, было бы видно, как он противно скалится. Вдруг, Эйкен остановился, всего на секунду. Доминик не придал этому значения, но в следующее мгновение остановиться заставили его самого. Сначала дикая боль пронзила голову, словно его собственным стилетом разрезали череп. Колени подкосились, и он с трудом удержался на ногах. Боль отошла, на задний план и в голове парня раздался вкрадчивый, спокойный голос: «Та девушка действительно не плоха, жаль ты больше её не увидишь». В голосе будто бы действительно слышалось сожаление: «Да ты вообще больше никого не увидишь из тех, кто тебе дорог. Ни мамы, не отца, не сестры. И друга твоего мы сейчас убьём, а потом и тебя. И третий – Вино, кажется – он тоже сгинет без вас». Доминик понял, обладатель голоса находится в одной из палаток. Он кинулся искать его, отодвигая полог, он заглядывал в каждую. - Дом, что ты делаешь?! – зарычал Эйкен, но друг его не услышал. Доминик ничего не мог слышать, кроме этого голоса, беспрерывно рассказывающего ему о том, что станет с его родными и с ним самим. Наконец он нашёл его. Это был такой же демон, как и некромант, только разодет был как гаремный шейх и у его имелись два, горящих фосфорическим светом, глаза. Телепат смотрел на обезумевшего парня в упор и не умолкал. «Хочешь убить меня? Ты слишком слаб для этого. Ты долго не спал. А главное для кого ты стараешься? Та девушка всё равно тебя не видит». Парень кинулся к демону, но не смог подойти к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. «Ты не сможешь мне ничего сделать, пока я у тебя в голове. А мне тут нравится, голова у тебя хорошая, здесь уютно. Сплошная романтика. Ты ведь уже большой мальчик, а так себя ведёшь! Разве можно надеяться даже через пять долгих и мучительных лет, попасть на ту сторону и спасти родных?! Но потому мне и нравятся твои мысли, в них есть, где разгуляться, хотя ты довольно предсказуем». В палатку ворвался Эйкен, увидел, как его младший друг пытается пробиться через невидимый щит демона. - Уходим, - прогремел он, схватил Доминика за локоть и рванул с такой силой, что чуть не вывихнул ему руку. Неподчиниться было трудно, да и Доминик глубиной сознания понимал, что выхода у них нет. И они побежали. Скелеты побежали вслед. Через несколько метров голос в голове Доминика начал утихать, а после и вовсе исчез. Ему стало легче, он даже хотел было повернуть назад, но, как и следовало ожидать, его остановил Эйкен: - С ума сошёл?! Беги, болван!!! Вскоре они выбежали из тумана и от них отстали марионетки некроманта. Парни перешли на шаг, пытаясь отдышаться. - С ними был телепат, - спокойно сказал Эйкен, но это спокойствие, как затишье перед бурей. – Он пытался пробиться в мою голову, но потом понял, что с тобой будет легче. У тебя голова сейчас, как открытая книга, вот он и залез к тебе. - Я уже понял, - пробурчал себе под нос Доминик. - Так о чём ты думал!? – и вот наступила буря. – Дом, таких идиотских поступков ты никогда не совершал! Как только понял, что телепата выгнать не получается, тут же сваливай. Ты же знаешь, что ты всё равно к нему не подступишься, и пока он говорит, драться не возможно. Тем более ты с ним впервые встречаешься. Доминик молчал. Он смотрел в землю злым, прозрачным взглядом. Посмотрев на него, Эйкен немного остыл, хотя был зол не меньше: - Сегодня же ты ляжешь спать, даже если мне придётся насильно закрывать тебе глаза, я их в узел свяжу, но ты у меня уснёшь! - Да усну я, усну. Только сначала зайдём в «поросёнка». Эйкен хотел возразить, но решил, что, возможно, его больному другу нужно выспаться на мягкой постели.3
В «Хмельном поросёнке» всё было неизменно. Всё те же лица, не сильно отличавшиеся друг от друга, всё тот же запах и воздух, только сегодня не так жарко, как в прошлый раз. Прекрасная погода и, как полагалось, вечер был прохладнее дня. Солнце опускалось к горизонту и два друга приближались к кабаку. По дороге оказалось, что у Доминика ранена рука. Для таких ранений нужно быть очень «везучим». Эйкен как то умудрился раздробить одному из злосчастных скелетов кость, и её осколок угодил Доминику чуть ниже локтя, на тыльной стороне. Поэтому он шёл, прижимая к ране оторванный кусок рубашки. Теперь в «Поросёнка» было необходимо зайти, там есть чем промыть рану. Да и осколок нужно было хоть чем-то вытащить. Доминик и Эйкен зашли в кабак, поймали как всегда на себе несколько недовольных взглядов и стали продвигаться к официанту и, по совместительству, хозяину заведения. - Эй, любезный, налей нам стакан рома, - приказал Эйкен. – И поищи у себя, пинцет, или, что-нибудь ещё в этом роде. - Нету у меня ничего, у меня тут таверна, а не лазарет, - противный мужичонка повернулся к ним, поставив стакан. Потом взглянул на Доминика и на секунду приоткрыл рот. Выглядел он при этом нелепо, как будто поймал муху. – Ты, парень, чёрт, да это же ты! Наконец-то! Сколько было ликования в этих словах! Официант с облегчением вздохнул, а после ответил на вопросительный и удивлённый взгляд Доминика. - Тебя ищет одна особа, она мне тут неделю назад пол зала разнесла. А два дня назад поселилась наверху в одной комнате. И сказала, если ты придёшь, послать тебя к ней. Доминик мгновенно оживился: - Как… Как она выглядела? – накинулся он на сжавшегося от неожиданности старикашку. - Ну… Такая шатенка… светлая шатенка. Красивая. И ведёт себя как будто аристократка, а на самом-то деле воровка. Вы её заберите от сюда, она мне не платит! – последние слова он уже кричал вслед поднимающемуся по лестнице Доминику. Но тут парень резко вернулся обратно: - Комната-то, какая? - Четвёртая. Доминик поднялся на второй этаж и медленно, переведя дух, подкрался к четвёртой комнате. В проходе было темно, едва можно было разглядеть номер. Пару минут он тупо смотрел в прогнивающую стену, перерабатывая в голове все возможные диалоги, наконец, собрался и трижды медленно стукнул в дверь. Его воспалённый мозг, работал как каша, сердце стучало так быстро, как могло. Он старался дышать медленно, вдыхая через нос и выдыхая ртом. В комнате послышался, скрип пружин, потом приглушённые шаги, сопровождающиеся угрозами: - Если это ты, старый пень, то беги. В этот раз я тебе не просто ни гроша не дам, я тебя с лестницы спущу. Доминику показалось, будто это голос из далёкого прошлого, и что-то тёплое зашевелилось в нём. Голос, почти материальный, словно ушам прижалось что-то мягкое. - И долго тебя ждать? Дверь открылась. Девушка не изменилась, только рубашка была уже не чёрной, на ней была новая, серая. Запутанные волосы и пара полос от подушки на левой щеке. Даже кинжал-меч на поясе остался на месте. - Мне внизу сказали, ты искала меня. - Правильно сказали, - кокетливая улыбка мимолётно проплыла по её лицу. Доминику показалась, что такая улыбка бывает на этом лице редко, чувствовалось, что эта девушка, словно выше всего, что её окружает, и он не исключение. Но она будто все силы тратила на то, что бы не показать этого. - У меня к тебе разговор. Проходи. Девушка отошла, что бы пропустить Доминика и взгляд её упал, на его руку, которую он по-прежнему придерживал. - Что у тебя с рукой, - взволнованно спросила она. Доминик, попытался отмахнуться: - Да ничего страшного. Но девушка, не слушая, схватила его руку и убрала кусок рубашки, уже давно пропитавшийся кровью. Внимательно присмотрелась к ране, а затем сказала: - Сейчас спущусь вниз, принесу, чем можно промыть и вытащу, что бы это ни было, - потом она подняла голову, - Да откуда ты такой взялся? Из-за темноты она не сразу увидела лицо Доминика, но в комнате разглядела сразу: припухшее, с яркими синяками под глазами, сами глаза покраснели, да и взгляд его был замученный. - Да я просто устал. Не беспокойся, я сам с раной разберусь, тем более у меня друг внизу, - Доминику льстила такая забота этой незнакомки, хотя незнакомкой её называть было уже как то не уместно. - Ладно зови, сюда своего друга и тащи ром. И ещё вилку прихвати. - А вилку, то зачем? – удивился парень - А чем ты собираешься в рану лезть? Хотя не отвечай, дай угадаю. Пальцами? Доминик улыбнулся, улыбка у него была немного ассиметричная, но красивая. - Здесь даже мои пальцы не помогут, так что, неси вилку. Когда она улыбалась, казалось, улыбается не только лицо, она словно улыбалась всем телом. И парень никак не мог оторваться от её взгляда, он ловил его. Она смотрела не просто глазами, на него будто бы смотрела её душа. - Может, скажешь, как тебя зовут, - наконец решился Доминик. - Может, ты, наконец, спросишь? Её непринужденная игра заставляла Доминика расслабиться, он сразу чувствовал себя в своей тарелке, и волнение исчезло. - Так как тебя зовут? - Эмбер. - Не похоже на имя воровки. - Как и Доминик. Доминик немного удивился: - Ты запомнила? - Тебя трудно забыть. И снова улыбки.***
- Да. Теперь я понял, ты сюда не пить пришёл, и даже рана, не самая важная причина. Но почему ты был так уверен, что она здесь будет? Эйкен сидел хмурый и недовольный. Предстоящая встреча, с таинственной девицей, его не прельщала. Он волновался за Доминика, но и любопытство не давало ему покоя. - Я не был уверен, но я надеялся. - Знаешь, я думаю, что она редкостная мерзавка. - С чего это? – Доминик подозрительно посмотрел на друга. - Я никогда тебя таким не видел, она запудрила тебе мозги. А ты романтик. - Может быть. Но, во-первых, я не доверчивый и не дурак, а во-вторых, хватит повторять про романтику, - сквозь зубы процедил Доминик. - Повторять? – не понял Эйкен - Не важно. Друзья зашли в комнату Эмбер. Это была обыкновенная комната, характерная для окраинных таверн: твёрдая кровать, покосившийся стул, стол и тумбочка. - Я принёс свечей, увидел что, твои заканчиваются. Действительно в подсвечнике, на столе, фитилёк доживал последние мгновения. - Да это очень кстати. После короткой паузы Эмбер обратилась к Эйкену: - Как зовут друга? В его присутствии девушка не была так игрива, но всё же улыбнулась ему. Доминик, понял, что ему она не доверяет. - Эйкен, - его имя камнем упало в воздух. - А я Эмбер. - Знаю уже. Эмбер посмотрела на Доминика, спокойным и серьёзным взглядом. Потом приказала: - Отойдите. Она положила принесённую ими вилку на пол, достала из ножен свой кинжал, который на этот раз не вытянулся, приложила его к началу зубцов, на приборе, прицелилась, потом взмахнула и со всей силой ударила по вилке. Нож застрял в деревянном полу, а зубцы разлетелись в разные стороны. Эмбер подняла два из них с пола, сдула пыль и бросила в стакан с ромом. - Ну вот, жалкое подобие пинцета готово. Эйкен хмыкнул, Доминик уловил в этом звуке нотку восторга. Эмбер села на кровать рядом с Домиником, согнула его руку в локте, так, что бы ей было удобно работать с раной. Доминик почувствовал, как от неё пахнет землёй и травой. Запах поля, он любил его с детства. А руки у неё были тёплые, не горячие, а именно тёплые, бархатные, словно родные. Она потянулась к столу и достала из стакана вилочные зубцы. - Твой кинжал, как он устроен? – поинтересовался парень. - Если честно я и сама не знаю. Я пыталась узнать у мастера, который его сделал, но он не рассказывал не под каким предлогом. Тут всё дело в эфесе. Поворачиваешь один раз, и меч при выходе из ножен вытягивается, в ножнах два выступа, за которые меч под определённым градусом цепляется и держится до полного открытия. Поворачиваешь ручку ещё немного и тогда его можно складывать, а если ручку не трогать, то это обычный кинжал. - Это истинное сокровище, - произнёс Эйкен равнодушно. - Да, потерять бы мне его не хотелось, - так же равнодушно ответила Эмбер. Потом спросила Доминика, - не больно? - Нет, всё нормально. Эмбер действительно работала аккуратно, видно, не впервые. - Так о чём ты хотела поговорить? Это был вопрос всего их пребывания в таверне, и Доминик, наконец, задал его. - Как выяснилось, ты не один, и теперь, я думаю, мой разговор не имеет смысла. - Я думаю иначе. Давай, выкладывай, - встрял Эйкен. - Эйк! – Доминик, грозно посмотрел на друга. - Что!? Пусть перестанет себя вести как благодетельница! Рану мы и без тебя можем обработать! Доминик впервые видел, чтобы его старший друг повышал голос на женщину. Эмбер медленно поднялась с кровати, аккуратно убрав руку Доминика с колена. - Ты можешь мне не доверять, я понимаю, доверие нужно заслужить, но орать на меня не надо. Затем девушка подошла к столу, взяла с него свой кинжал и направилась к двери. - Эмбер, - позвал её Доминик, но она посмотрела на Эйкена: - Валяйте, комната ваша, я всё равно за неё не плачу. И она вышла за дверь. - Ты что наделал! Что тебе неймётся-то?! – Доминик был вне себя. - Дом, посмотри ты на себя. Ты её второй раз в жизни видишь, а ведёшь себя, как будто она тебе жизнь спасла. - Да что она тебе сделала?! Ты сам на себя посмотри, никогда себя так не вёл! - Друг, ты из-за неё сегодня пошёл под откос! – Эйкен и сам не знал, чего добивается, но упорно продолжал настаивать на своём. - Отвали, друг, - Доминик бросился из комнаты, махнув рукой. - Эмбер! – Он догнал её уже на улице. Она шла не оборачиваясь, и только бросила: - Не надо было за мной бежать, я ухожу из города сегодня же, - в её словах не было обиды, а даже какая-то весёлость. Доминик развернул её за плечо к себе: - Послушай, у Эйка, если что в голову засядет, то топором не вышибешь. Я не знаю, что на него нашло. Он просто трудный человек, но он хороший друг. Поверь мне. - Я верю, каждому твоему слову. Но твой друг говорил от лица вас обоих. - Я, правда, не знаю, что с ним. - А вот я, кажется, догадываюсь. Это ревность. Он заботится о тебе, а тут появляюсь я, и хочу от тебя непонятно что. - Эйкен? Ревность? – усмехнулся Доминик. - Ну как знать, - Эмбер улыбалась и внимательно смотрела на Доминика. - Пойдём обратно, прошу. Мне интересно узнать, что же такое непонятное ты от меня хочешь. И кто-то же всё-таки должен вытащить эту проклятую кость. - Кость? – Эмбер сморщила лоб в непонимании. - Да, хотел сделать сюрприз. У меня в ране кусочек кости. - Да уж, ты полон загадок, - Эмбер наиграно восхитилась. - Не больше чем ты, - Доминик же был серьёзен.***
В молчании, только с нижнего этажа иногда доносился смех и стук, Эмбер вытащила кость (Доминик по дороге вкратце рассказал приключившуюся сегодня историю с ним и Эйкеном), обработала рану и зашила иглой и ниткой, которые были у неё в ещё одном незримом кармане. Как выяснилось, она всегда носила с собой моток ниток и пару иголок, «на всякий случай». Эйкен так и сидел у стола, хмуря брови. Пока Эмбер сидела рядом, Доминик заметил у неё на шее ещё один шрам. Раньше он был невидим из-за волос. - Откуда у тебя эти шрамы? – Голос Доминика разрезал тишину, словно в уши налили холодной воды. Даже Эйкен вздрогнул от неожиданности и удивлённо посмотрел на друга, но тут же вернулся в позу обиженного. Эмбер прикоснулась к шраму на щеке, словно попыталась стереть его, а потом хмыкнула: - Эти-то? От туда же, от куда и твой. Доминик посмотрел на свою рубашку: - Да уж, у тех тварей мерзкие лапы. Я бы умер, если бы Эйк не нашёл противоядие. Эйкен сделал вид, что слова Доминика на него не повлияли, но на лбу морщин явно поубавилось. Эмбер оторвала нитку, подошла к окну, и вылила из кружки ром. - Я хочу пойти с вами, - спокойно сказала Эмбер, но звучало это как-то уж слишком неестественно. - С нами? – переспросил Доминик, хотя он понял, о чём речь. - Да, с вами, - продолжала девушка. – Я знаю, вы не просто воры. Ваше воровство только для того, чтобы прожить. Оба вы с той стороны, занятой демонами. Мне не трудно догадаться, я тоже оттуда. Обычные воры не охотятся за демонами. Я вижу, что на той стороне у вас кто-то остался, и вы, как и я… - …не теряем надежды, - фразу закончил Эйкен. – Я так и думал, что ты увяжешься за нами. - Хорошо, ты пойдёшь с нами, - срезал друга Доминик. - Подожди, парень, - потом Эйкен снова обратился к Эмбер. – Я не вижу причин тебе отказывать, но и не вижу причин, по которым мы должны взять тебя с собой. Что ты можешь нам предложить взамен? - За пять лет я многое повидала, я пригожусь вам. Возьмите меня и сами увидите. А если нет, то я уйду, как только ты скажешь. Я тоже хочу попасть на ту сторону и для этого сделаю всё, что в моих силах. - Кто у тебя на той стороне? – спросил Доминик. - Мама, - грустно ответила Эмбер. Доминик посмотрел на Эйкена, но тот промолчал. - Я ведь сказал, ты идешь с нами, - парень ободряюще улыбнулся Эмбер. - Хорошо, но сегодня переночуем здесь. Можете выбрать любую комнату, я договорилась с хозяином. Они вместе засмеялись, но Эйкен так и остался с каменным лицом, в этот вечер он больше вовсе не говорил. - Да, а почему ты не платишь хозяину? У тебя нет денег? – Доминик, попытался сказать это аккуратно, чтобы не задеть девушку. - Денег? Да этот старикан своим пойлом помогает людям превращаться в тупых животных. Он не заслуживает никаких денег. Будь у меня возможность, я бы прикрыла его лавочку, - Эмбер была возмущена. - Может ты и права. Мы пойдём. Эйкен уже вышел из комнаты, когда Эмбер окликнула уходящего за ним Доминика. - А кто у тебя остался? – тихо, почти шёпотом поинтересовалась она. Доминик отвечал так же тихо: - У меня родители и младшая сестрёнка, ей было пять, когда всё произошло. А у Эйка там семья: мать, жена и трое детей. - Что ж, спокойной ночи. Береги руку, Доминик. - Спокойной ночи. И он вышел, закрыв дверь. Эмбер пару секунд грустно смотрела на железную ручку, потом подошла к свечам на столе, задула их и упала на скрипящую постель. Сегодня ей не хотелось засыпать. Она боялась увидеть сон, который видела в последнее время часто: ей снился мальчик из далёкого детства, мальчик, который, возможно навсегда останется её лучшим другом. По крайней мере, других таких друзей она не знала.4
Эмбер проснулась до рассвета. Больше всего она любила это время суток и поздний вечер. Вечер, был полон таинственности, когда наступал вечер, ей казалось, что начинается жизнь. А в предрассветном утре, она любила спокойствие, когда всё вокруг спит. Утром ей думалось, будто она одна во всём свете и только она может прикоснуться к прекрасной сказке рассвета. Утром был самый замечательный воздух, он дурманил и пленил, и всё плохое будто бы уходило на время. Сейчас Эмбер решила сходить в лес, он находился недалеко от таверны. Она спустилась вниз, по нахально скрипящим ступенькам. Весь зал кабака был в битом стекле, пол в липких напитках и грязи, а в середине за столом спал особо напившийся «господин». Девушка, брезгливо прошла до двери, скрип которой был особо громким, разбудивший спящего. Он что-то пропыхтел себе под нос, поменял лежащую щёку и уснул дальше. Эмбер этого уже не увидела, она быстрым шагом шла в сторону леса. Она успела дойти до него к самому восходу. Первые, тонкие лучи, осторожно протягивались, к земле сквозь листья. Вся природа вокруг, была полна ювелирной аккуратности. Эмбер шла по тонкой тропинке, в этом лесу она ещё ни разу не была и решила, узнать, что же окажется в конце этой дорожки. Она шла не спеша, буквально разглядывая, каждую росинку на листьях, каждую травинку под ногами, каждый камушек. Видя каждый день неимоверное количество вещей, не располагающих к себе симпатией, Эмбёр научилась по особенному ценить всё то прекрасное, что окружает человека каждый день. Дорога была довольно длинной, настолько, что солнце успело подняться довольно высоко. Оказалось, что лес стоял на обрыве, невысоком, но видимость с него была хорошая. Внизу простиралось поле, до самого горизонта, а на горизонте лежала тёмная полоса. - Там мёртвая долина. Эмбер, даже не вздрогнула и не обернулась. - Доброе утро, Доминик, - Эмбер была рада увидеть его сейчас. - Доброе утро. Я увидел, что ты направляешься, к лесу и подумал, что ты захочешь это увидеть. - Ты догнал меня примерно на половине пути, - она повернулась к парню, который подошёл к ней и смотрел, вдаль, на тёмную полосу. Лицо его было свежее, чем накануне вечером. И взгляд был боле чистым, но намного более серьёзным. Он словно прикрыл дверь в себя. - Выглядишь намного лучше. – Эмбер улыбнулась, только за тем, что ей самой хотелось увидеть кривоватую улыбку Доминика. И он улыбнулся, посмотрев на Эмбер как-то по-детски. Ей сразу стало спокойней, такой Доминик её устраивал куда больше. - А почему, тогда в таверне, когда мы в первый раз встретились, ты пила за королеву? – Доминик, долго ждал момента, когда сможет задать этот вопрос и сейчас он пристально наблюдал за Эмбер, ожидая её ответа. Но Эмбер только пожала плечами: - Вспомни, я за неё так и не выпила. А вообще это долгая история, не для этого утра. - Расскажешь после? – Доминик не мог сдержать свое любопытства, от ответа Эмбер, для него зависело многое. – А ведь я сам знал королеву, - с деланным равнодушием выпалил он. - Что? Как знал? – теперь Эмбер допытывающее смотрела на его лицо. - Нам было лет по 10, когда наши родители запретили нам общаться. Мой отец знал короля Севиана, он был его приближенным, отвечал за царские письмена и я часто бывал во дворце. И там была Биатрис. Мы с ней дружили. Она была самой весёлой и доброй девочкой. Мы хорошо проводили с ней время. Но однажды мой отец перестал брать меня с собой во дворец. И с тех пор я даже ни разу не бывал в столице. Я так и не понял почему, отец так поступал, с королём они не сорились, я долгое время злился на него. Да и сейчас злюсь. Биатрис действительно была хорошей, я бы никогда не подумал, что она может стать предательницей, что сможет, продать свою страну, даже непонятно за что. Будь всё иначе, я был бы сейчас рад узнать, что с ней всё хорошо. Эмбер смотрела, под ноги, а после подняла голову: - Похоже, она действительно не была плохой. Доминик рассчитывал, что на его откровение Эмбёр всё таки расскажет о своей связи с королевой, в том, что она была можно было и не сомневаться. Но когда он понял, что ничего кроме молчания он дальше не услышит, он раздосадовал. Помолчав и ещё немного полелеяв надежду на продолжения, он заговорил без всяких эмоций. - Похоже на то. Я думаю нам пора идти, Эйк наверное уже проснулся и… - Продолжает меня ненавидеть, - горько усмехнулась Эмбер. - Нет, он не ненавидит тебя. Он просто… Я не знаю, - Доминик тоже хмыкнул.***
Эйкен проснулся от скрипа ступенек, который в рассветное время суток резал слух, куда громче, чем в любое другое. Не подавая вида, что он проснулся, он приоткрыл глаза и посмотрел на постель Доминика, которого в ней уже не было. Его друг стоял возле приоткрытой двери и выглядывал в коридор. Он постоял так несколько секунд, после резко повернулся и Эйкену пришлось закрыть глаза. Он слышал, как Дом надевает сапоги, видимо, то что было за дверью его заинтересовало настолько, что он не соизволил сделать этого раньше и он прошёлся босиком по грязному полу. Потом он слышал как по столу шкрябнул нож, затем короткая тишина с едва слышимыми шорохами, видимо Доминик закреплял его на поясе, а после тихое, но быстрое клацанье подошвы его сапогов. После того как Дом не очень осторожно прикрыл дверь, Эйкен вскочил с постели. Он знал, что друг не вернётся, так как можно было совершенно легко понять, что он очень торопится. Эйк выглянул в окно и его догадка подтвердилась: он увидел как в темноте, где не доходил свет тусклых фонарей, скрылся силуэт Эмбер, а значит Доминик так торопился, что бы догнать её. Эйкен знал, что с его другом ничего не случится, хотя он и питал явную неприязнь к Эмбер, но он не ждал от неё открытой угрозы. Он больше боялся угрозы потенциальной. Эйкен видел, что Его друг нравится этой новой девушке, но ожидал, что в её жизни есть вещь которая, в тот момент, когда придётся выбирать, будет для неё важнее. Он был уверен, что Эмбер прибилась к их обществу по каким то своим личным причинам, ведь до этого она спокойно обходилась без вторых лиц. Это волновало Эйка, ему было просто необходимо узнать эти причины. Эйкен вновь лёг на постель, но так и не смог заснуть. Вскоре ему стало припекать плечё, поднимающееся солнце, он полежал так ещё немного, и вдруг поймал себя на том, что он всё время хмурится. Даже сейчас, когда его никто не видит и он находится в относительно полном спокойствии, а всё равно хмурится. Ему вдруг представилось, что даже во сне его брови так и стремились друг к другу, и от этого ему стало смешно. Улыбка делала его довольно привлекательным. Эйкен представил своё поведение со стороны и подумал, что не стоит того, появление нового человека в их компании. Он сел на кровати, потянулся, встал, собрал все свои вещи и спустился в просыпающуюся таверну. Гости, оставшиеся здесь с вечера и пропившие все деньги, досыпали последние минуты на лавках. Хозяин, уже знакомый старикашка, сам только что вышедший из сонной неги, бродил между столов в парчовом халате и самодельных, но крепких тапочках, убирая пустые бутыли и разбитое стекло. - Привет тебе! – окликнул его Эйкен. Старикан так задумался, что вздрогнул, когда услышал чей-то голос. Увидев Эйкена, он буркнул что-то невнятное под нос, что-то похожее на приветствие и просьбу уйти. - Есть у тебя стакан воды? - Вода стоит денег, - просипел он в ответ. - Я думаю мы договоримся о другой цене: ты дашь мне стакан воды и ещё флягу с собой, а в обмен на это ты больше никогда не увидишь ни меня, ни моего друга, ни ту девушку, что так любит устраивать погромы в тавернах. - А что если нет? – похоже, хозяин таверны сам не ожидал от себя такой дерзости, поэтому после своих слов он вжал голову в плечи. Эйкен вкрадчивым, мягким, насколько это возможно при его грубости, голосом произнёс: - Если ты не дашь мне то, что я прошу, то я лично притащу чертёнка с другой стороны и запру его в этом помещении и посмотрю, что он с ним сделает. Старик на секунду взглянул в глаза нависшему над ним мужчине произнёс про себя проклятье и посеменил к погребу что находился в полу, за его стойкой. - А знаешь что, давай четыре фляги, - Прикрикнул ему вслед Эйк. Старикан стукаясь своими косточками об деревянную прогнившую лестницу и углы погреба вылез и молча положил на стол перед Эйкеном 4 фляги. - А стакан? – Эйк, прищурившись, посмотрел на хозяина, а в ответ получил эмоцию безразличия и понял, что посылать старика вниз во второй раз может быть чревато смертельным исходом. Его ноги дрожали уже от того, что он один раз спустился, а те, кто выполняют всю физическую работу за него – двое сыновей - ещё спали. Старикан был слабый, но это не мешало ему быть вредным и наглым. Поэтому Эйкен взял связку фляг и направился к выходу, гремя ими: - Может когда-нибудь они к тебе вернутся, - Эйкен улыбнулся и посмотрел на сгорбленную спину хозяина таверны. – Да не хмурься ты! Эйкен сел на крыльцо у таверны и принялся ждать Дома и Эмбер. Отпил пару глотков из фляги, вкус у воды был пыльный, было понятно, что вода стояла в бочке была ничем не прикрыта и неизвестно какое насекомое могло быть в ней. Но это было лучше, чем ничего. До места, где жили Эйкен и Дом, а так же их третий друг, был не самый близкий путь, через весь, хоть и не большой, город. Да и Эйк знал, что они скоро перекочуют в другое селение, а свои фляги они не так давно потеряли, столкнувшись с кучкой демонов. И тут Эйкен вспомнил, что они уже слишком долго засиделись в Кирте, уже около пары месяцев. Этот город был близок к границе и потому его окраина так и кишела всяким демоническим отродием. Но всех не перебить, всегда будут появляться новые, а такие как он и Доминик появляясь в каком либо городе производят шумок: они берут всё, что им необходимо и ничего не платят, для людей они просто воры, а не герои, которые спасают их от нечестии. И в скором времени на таких начинают точить зубы стражи города. Они обычно не ночуют в тавернах, и хозяин этой их не выдал, видимо, лишь потому, что ему самому есть, что скрывать. Подумав над этим, Эйк пришёл к выводу, что нужно бы поторопить своих друзей и побыстрее перебраться на новое место. Совсем близко от него пролетела птичка и где-то в деревьях защебетали её друзья. Эйкен загрустил, в его голове опять представились картины того, что происходит на другой стороне. Он был уверен, что там нет птиц, там даже нет солнца, ведь он видел тёмную полосу на горизонте. Он думал, могут ли его родные слышать хотя бы шелест живых листьев? Да и живы ли они, ведь прошло столько лет? Эти мысли часто посещали его и подолгу оставались с ним. Они и заставляли его бороться каждый день, не сдаваться. Им двигала злоба от неизвестности. Но сейчас Эйк отмахнулся от этих мыслей, вспомнив последний совет, который он дал хозяину таверны. Он хотел подставить своё лицо солнцу, но его закрыло облачко. Эйкен покрутил головой и увидел, что в вдалеке за его спиной собираются тучи и стремительно приближаются к Кирту. Эйк понадеялся, что Дом и его новая подруга в скором времени придут и им всё-таки удастся обогнать дождь. Надежда Эйка оправдалась и из-за угла таверны послышались знакомые мужской и женский голоса, а после появились и их носители. - Я смотрю, грозный папочка, сегодня подобрел? – Доминик нахально улыбался, глядя на Эйкена. - А я смотрю, сонное желе сегодня веселится? Все трое поняли, что Эйк всё ещё злится на Доминика, за произошедшее вчера. - Ладно тебе! - Ладно, ладно, идёмте, скоро будет дождь, вы ведь не хотите прокатиться по глине? - Да ты прав, - Доминик тоже заметил тучи, становившиеся всё явственней с каждой минутой. – Откуда фляги? - Я любезно позаимствовал у нашего общего друга, - Эйкен со смешком кивнул на дверь позади. - Готова поспорить, ты пообещал ему, что он нас больше не увидит? – Эмбер сказала наугад, и немного удивилась, когда оказалась права. - Прямо в точку, особенно он обрадовался, узнав, что тебя здесь больше не будет, - Эйкен попытался выдавить из себя дружелюбную улыбку, он ведь сказал себе, что нет причин на грустное лицо, и теперь хотел хотя бы попробовать наладить отношение с девушкой, но как-то трудновато это было, учитывая, что недоверие так никуда и не испарилось. Эйкен раздал по фляге Эмбер и Доминику, и одну, для Вино, оставил при себе. - Всё выдвигаемся. - А что ты имел в виду, говоря про глину? – поинтересовалась Эмбер, уже на ходу - Увидишь, - кратко, но довольно дружелюбно ответил Эйк. Но друг всё же решил пояснить: - Просто мы нашли замечательное место для ночлега, и одно из его достоинств в том, что о нём никто не знает, а кто знает не ходят туда, потому что до него трудно добраться. Там есть озеро, к которому люди приходят за водой, но с другой стороны, потому что, со стороны, где расположились мы от туда без свободных рук не выйти. Мы конечно не первый день прячемся от закона, но позволять жить себе в тавернах побаиваемся. Эмбер улыбнулась, почувствовав лёгкий упрёк в голосе Доминика - Я тоже не каждый день ночую в тавернах, просто в этой таверне скрыт один грешок её хозяина. У него в комнате в полу спрятан тайник с кучей золота, добытый видимо не самым честным путём, и приди туда стражи от меня бы они узнали об этом. - А ты как узнала о нём? – Спросил Доминик. - В день когда, я встретила там тебя и устроила небольшой спектакль, он побежал в свою комнату. Я краем глаза увидела их с лестницы, он с сыном перетаскивал мешок в другую комнату. Видимо он подумал, что я пришла именно за этим. Ну а после я решила взять с этого мешочка небольшую компенсацию, - Эмбер хитро улыбнулась, прищурив глаза, и похлопала себя по карману, в котором что-то приятно зазвенело. - Ты удивительная, - Это была фраза Эйкена, - правда пока не знаю, хорошо ли это или плохо. - Но всё равно я восприму это как комплимент. - Как пожелаешь.***
Через час или полтора наши герои пересекли черту города с противоположной стороны. Им нужно было преодолеть поле с высокой, сухой травой, которую не пощадило сумасшедшее, палящее ещё несколько дней назад солнце. Трава была колючая, неприятно щекотала открытые части тела, ноги иногда запутывались. - Не успели, - произнёс Доминик. - Что? – вместе спросили Эмбер и Эйкен, от чего последнего немного передёрнуло. Доминик вытер со щеки пресную слезу и вытянул ладонь вперёд. - Не успели обогнать дождь, - пояснил он. И действительно через полминуты дождь усилился и мелкие, но частые капли, противно стекали за шиворот. Постепенно намокшая трава стала похожа на водоросли. Шли молча. Дождь усилился и теперь он стал крупным, заставляющим прищуриваться. Через четверть часа дошли до промокшего насквозь леса. Кроны деревьев не давали крупным каплям пробиться через их сети и потому они рассеивались. Ещё несколько долгих минут они друг за другом бродили по лесу: Эйкен, за ни Эмбер и замыкал Доминик. И, наконец, они дошли до самой трудной части пути. - А вот и глина, - С весёлой гордостью произнёс Доминик, указывая на крутой длинный глинистый спуск. Эмбер посмотрела на него, промокшего насквозь: - И тебе весело? – недоверчиво поинтересовалась она. - Поверь, весело сейчас будет нам всем. И все трое взглянули на стекающую по спуску жижу: Эйкен - безразлично, Эмбер – обречённо, а Доминик – с предвкушением. Эйкен спускался, как и шёл – первым. Единственной возможностью спустится не кубарем, было держаться за ветки деревьев и траву, растущих по сторонам от спуска. Дальше боком шёл Доминик: одной рукой он держался сам, а второй держал руку Эмбер. Ноги скользили и что бы избежать падения приходилось вмуровывать ноги глубоко в глину. Эмбер не повезло, у неё были открытые сандалии, удобные для сухой и жаркой погоды, но сейчас она была всё равно, что босиком. - Это просто кошмар, - безысходно произнесла Эмбер. - Я не верю, что тебе не нравится! – Доминик был по-прежнему весел. - Эйк, твой дружок всегда псих или только сегодня? - Только сегодня он красуется, а псих он вечный, как и все мы, - Эйкен не выражал никаких эмоций, он был сосредоточен на спуске. И вот уже встал ногами на ровную поверхность, а Эмбер и Доминик немного отставали из-за того, что шли вместе. Им оставалось шагов семь до завершения пути, но тут в одну секунду Эмбер оступилась, её рука выскользнула из руки Доминика, глаза распахнулись от неожиданности, она успела удивлённо взглянуть на Дома, а после полетела на него. Доминик упал на спину и держа на себе Эмбер покатился вниз. Остановились они у подножия спуска и парень захохотал. Эмбер вскочила, начала отряхиваться, но тут же поняла, что это совершенно бесполезно, вся их одежда была в мокрой грязи. Доминик тоже поднялся, не переставая смеяться. Эйкен в стороне тоже посмеивался. - Ну, вот что ты радуешься?! – С недоумением воскликнула Эмбер. - Да я же столько ждал этого! Ты бы видела своё лицо перед полётом! – Дом не мог успокоится. Эмбер миролюбиво оскалилась и покачала головой, показывая, что этот человек с вымазанной напрочь спиной просто безнадёжен. Потом она резко наклонилась схватила с земли ком липкой глины и кинула в Доминика, ему уже точно терять было нечего. Она попала ему в плечо, глина разлетелась, и на его лице прибавилось ещё грязных штрихов. Парень деланно надулся и уже хотел ответить, но их веселье прервал старший друг: - Ну, всё, дети, хватит вам дурачиться, идёмте! – Эйкен попытался сделать грозный вид, но не очень-то получилось. Эмбер и Доминик, немного потолкавшись, последовали за ним. Дождь становился всё меньше, но тучи всё же не имели желания расходиться. Трое молодых людей шли по каменистому берегу озера, который вскоре перешёл в земляную тропинку, плавно поднимавшуюся вверх и ведущую к очередной лесной местности. Немного пройдя по этой тропе, затем повернув, они увидели небольшой вход в пещеру, у самого края озера и перед самым лесом. - Вот, в общем то, мы и пришли, - провозгласил Доминик. - Как тут красиво, - только и смогла сказать Эмбер. - Сейчас тут довольно мрачно, а так, да, красиво, - согласился парень. Что бы зайти в пещеру нужно было согнуть спину и спустится на пару шагов. - Вино? – Прокричал в глубь пещеры Эйкен, заходя первым. Дождь захлёстывал и в пещеру, поэтому парни обустроились немного дальше, где он не доставал. Из темноты проявился новый силуэт, с факелом в руке: - Я уже собирался идти вас искать, где вы были? Дом сказал, что с теми демонами делов на несколько минут. Это был их третий, не раз упоминавшийся друг – Вино. Ростом он был чуть ниже Доминика, да и телосложением он был похож на него. Только с чуть более широкими плечами, но это было едва заметно. У него было немного вытянутое лицо, круглые глаза практически чёрного цвета и редкими слабо выделяющимися ресницами. Чёрные, короткие, явно стриженые на ощупь волосы. Прямой нос, тонкие губы, с маленькими ямочками по краям. Короткой длины щетина, оттеняла наивность его глаз. Увидев появившегося из-за спины Эйкена Доминика, Вино улыбнулся одной половинкой рта лицезрев вид друга, а после и прищурил глаз на той же стороне лица увидев Эмбер в не менее чистом виде: - Да, я смотрю, вы привели с собой весьма обворожительную чертовку! – Вино всегда улыбался больше одной половиной лица и эта улыбка всё не спадала. - Я не демон, - настороженно возразила Эмбер. - Я знаю, не обижайтесь на меня, милая, – извиняясь, но всё так же задорно произнёс он. – Я простой парень из крестьянской семьи, не обучен манерам, говорю всё, что в голову придёт. Вино был из тех людей, на которых просто невозможно обижаться, он был открыт и прост. Трагедия Арианы и на нём оставила след, но он остался по-прежнему чист и немного наивен. Наверное если бы не классовое разделение он был бы точной копией Доминика, только на втором был отпечаток светской жизни, более изнеженной и хитрой. Эмбер сразу поняла, что он и Вино более близкие друзья чем с Эйкеном. Эйкен выполнял в их обществе роль смотрителя, который не даёт распоясаться своим ученикам. - Похоже, вас застал дождь на весёлой горке? – Подмигнул им парень. Смотреть без улыбки на Эмбер и Доминика было просто не возможно. – Как вас зовут, очаровательное создание? - Эмбер. Вино взял её руку, и уже хотел преподнести к губам, но увидел на ней уже почти высохшую глину и лишь погладил её руку, произнеся без капли отвращения: - Что ж, Эмбер, вы будете ещё более очаровательны, хотя бы умывшись. Эмбер засмеялась, она была поражена прямотой нового знакомого, не содержащей и капли оскорбления. - Тактом он не отличается, - встрял Доминик, с лёгким укором взглянув на товарища. - Нет, всё нормально, - Эмбер всё ещё посмеивалась. Вино мог расположить к себе кого угодно. - Там, дальше в пещере есть подземная река, можешь там привести себя в порядок, - продолжил Дом. - А завтра я схожу в город и принесу новую одежду. Мы уйдём от сюда через пару дней, ты уверенна, что хочешь остаться с нами? – парень попытался изобразить безразличие, но в голове его была надежда. - Разумеется, уверена, - Эмбер прикрыла глаза и едва заметно улыбнулась. - Я принесу поленьев для костра, - монотонно продекламировал Эйкен. – Надеюсь, у нас ещё остались сухие запасы. - Да должны были, - отмахнулся от него Вино. - И я пойду, «умоюсь», - Эмбер весело взглянула на Вино, взяла у него факел, оставив двух друзей в тусклом свете, доходящем в пещеру снаружи, и направилась в сторону, куда указал ей Доминик. Только она скрылась в темноте, как Вино заинтриговано свистнул: - Похоже, кто-то влюбился? – казалось, он сейчас захлопает в ладоши. - Я и не отрицаю, - спокойно ответил Доминик, глядя на него и слегка приподняв уголки губ. - Нуу, так даже не интересно, мог бы хоть немного поотрицать это! – разочарованно сник Вино. – Это ведь та самая, про которую ты рассказывал? - Да, та самая. - Ты хотя бы так открыто её не ешь, - учтиво посоветовал Вино, с видом знатока. - Что? - Ну не ешь, глазами не ешь. - «Пожирать глазами», мой друг, а не есть. - Ой, эти ваши великосветские выражения!