Словом можно

- Ну, что там? – Соня присаживается рядом на подлокотник дивана и заглядывает в монитор. От ее распаренной после ванны кожи едва уловимо пахнет шоколадом. Чертов новый гель для душа. На ней одна из его футболок и неприемлемо короткие шорты для сна («У тебя так душно, что спать невозможно»). Кожа на ее бедрах непозволительно белая. Ден чувствует, как его начинает коротить. «Что я бухой без вина – твоя вина». - Мы решили, что самым разумным будет запустить новый сезон. В этой жизни не все и не всегда складывается, как нам хочется. «Нас не стереть, мы живем назло. Пусть не везет, но мы свое возьмем». Соня утешительно толкает его кулаком в плечо. Его красноречиво приподнятая бровь заставляет ее оправдаться: - Ты же терпеть не можешь, когда тебя трогают, если б не это, то я бы тебя обняла. Разводит руками и хитро улыбается. С этой хитрющей улыбкой – лиса. Не рыжая – чернобурка. Не улыбнуться в ответ – невозможно. - Кстати, как думаешь мне пойдет стрижка? – Соня подрывается на безуспешные поиски телефона. Шарит по тахте, конечно же, не находит. - Если ты телефон ищешь, то… - Да неважно, дай-ка сюда клавиатуру. Ден может только подивиться ее навыкам кибер-рэкета. - Вот, – она закусывает ноготь большого пальца в ожидании его вердикта. Как там это называется, каре, что ли? Юля так стриглась. Правда, покороче. Сказать что-то надо, определенно. - Мне кажется, тебе пойдет. И не грызи ногти, сколько раз повторять. Глаза закатывает, но руку ото рта убирает. Ему становится немного спокойнее. Тут главное – не пялится совсем уж откровенно на ее губы. «Я навеки с тобой и кандалами прикованный». Соня еще раз обшаривает комнату и все-таки находит телефон. Забирается под одеяло, чтобы перед сном последний раз проверить ленту в вк. А Ден некстати вспоминает о купленной еще пару дней назад книжке. - Чайна Мьевиль, ты вроде говорила, что хочешь что-нибудь у него почитать. - Спасибо, – за шею притягивает к себе и благодарно целует в щеку. Внутренности обдает обжигающим волнением. Ради таких моментов Ден и живет. «Кто же мы? Закутанные бесконечностью друг друга, той, что больше фраз, но не достойная любви». - Только не читай до утра, ладно? - Ладно, – а глаза уже бегают по строчкам. Ну что ж. Она взрослая девочка. Не благоразумная ни разу, но тем не менее. Ден тепло улыбается и выключает свет. Знает, что света от ночника недостаточно, и она будет подсвечивать страницы фонариком, как в детстве. Закрывает глаза и уже который раз за последнее время засыпает счастливым. «Земля уходит из-под ног. Вот так новости, я в невесомости рядом с тобой». К хорошему привыкаешь быстро. Вот почему всегда так мучительно расставаться со свежими заблуждениями. Соня не то, чтобы в хламину, но опасно близка к этому. Рядом более-менее трезвый Замай, на которого она то и дело кокетливо укладывается. На ней кепка Антихайп и темные очки, в руках стакан пива. Моднейший лук сезона, однозначно. Облизывает губы, улыбается, язык заплетается. «Что за ветер в голове, что за тон и манеры эти?» Федя ее чуть ли не глазами жрет. Дену хочется дать ему в зубы, а Соню утащить в уборную умываться. И все это под сочувственный взгляд Замая. Трансляция в перископ – как способ отвлечься от этого непотребства. «Ей недорог тот покой, когда рядом засыпают, гладя волосы рукой». Рядом оказывается Юля, и Дена попускает. Они обмениваются компрометирующими шутками, и ощущение уюта перебивает чувство раздражения. Соня салютует бокалом в камеру. Ден старательно не думает о том, как ее в таком виде везти домой. Да что там, ему далеко не впервой. «Моральных устоев там нет и в помине». Они нечасто ссорятся. И каждый раз режут друг друга словами на живую. - Устроили дешевый цирк с переодеваниями, – Соня откладывает ложку и массирует виски. Ей хуево, как бывает хуево после пол-литра дешевой алкашки. Да и не девочка уже: привет, я похмелье, и теперь буду встречать с тобой каждое утро после пьянки. - Ты была не против еще день назад, что изменилось? - Ты Юлин текст вообще слышал? «Кто похлопает ему, тот поддержит насильника»! Что за хуйня, а, Ден? Во взгляде больная злоба. Ему становится не по себе. «Назад на точку невозврата, закрыты врата, и это врата ада». - Я не думал, что Юля сделает настолько грязный текст. - Как будто ты ее не знаешь. Мог бы и попросить не жестить в этот раз. - И как ты себе это представляешь? Самоцензура – теперь и на баттлах СловаСПб? «Приоритеты бьют больно – не в бровь, в глаз». А вот этого говорить не стоило. Ее губы сжимаются в тонкую линию. В глазах столько разочарования, что впору сразу просить прощения. Как будто это поможет. «И мы снова вдребезги, и нас не починить». «Я у Андрея переночую, мы тут новый трек сочиняем». Дожили. Хорошо бы в этот раз обойтись без двух месяцев взаимного радиомолчания. Он и сам в курсе, что проебался, но что она так близко к сердцу все воспримет… должен был понимать. Это тебе не чужих мамок ебать. Фигурально выражаясь. Ден проводит рукой по лицу, ловит сонный взгляд Кохи и думает, что неплохо было бы сделать чаю. И успокоиться. Соня объявляется через пару дней. Точнее, как: ему звонит Замай и театральным шепотом просит забрать ее. Да уж. Дожили. Ден чувствует одновременно стыд и облегчение. Кошка приходит его проводить и тихо мяукает на прощание. - Ну что, Коха, скоро Соню привезу. Жди. Он мягко чешет ее за ушком и выходит. - Коха по тебе соскучилась. На Соне (спасибо хотя бы на этом) ее собственная одежда. Ден не уверен, как бы отреагировал, будь на ней шмотки чужого мужика. Слабое утешение, но все-таки. Главное, не думать, что она могла с ним спать. «Тиранит ревностью всякий пустяк и мерит любовь на калибр револьверный, неверной в затылок пулю пустя». - А ты? Наклоняет голову, пригвождает к месту взглядом. Какое там НКВД на проводе, когда у самого над головой кружится черный воронок. - И я. А еще я хотел извиниться. Мне не следовало говорить таких вещей и надо было предупредить Юлю. Вот так. Умение признавать ошибки и раскаяние. Большего никогда не требуется, но почти никто об этом и не подозревает. - Ладно-ладно. Мне не следовало так реагировать. А уж Андрюшка тем более не заслужил всего этого. Показывает руками на себя. Двусмысленно. Но Ден выдыхает с облегчением. И пусть ее слова ничего не значат. Для него это плацебо от ревности. «В тебя целятся, но не хотят стрелять». - Поехали домой? Улыбается почти искренне: - Ну поехали. Как же. Пока она собирается, Ден успевает выпить две чашки чая под пристальным взглядом Андрея. «И они посидели ещё немного. А потом еще немного. И еще немного». Тот как будто бы хочет что-то сказать. Но молчит. Любой партизан обзавидуется. - Что-то не так? В ответ тяжелый вздох: - Ден, вы оба упускаете кое-что важное. Точнее не догоняете кое-чего… - Ну вот, я готова. Мда. На самом интересном месте. Соня сияет свеж нарисованным лицом и улыбается. Стреляет глазами по обоим: - Я прервала супер-важный разговор, да? - Ничего такого. Рассказывал Дену про новый трек. Главное – убедительно кивнуть. Обманывать баб у него никогда не выходило, но Соня делает вид, что поверила. Не дает пасть лицом в грязь окончательно. «Врать глаза в глаза давно вошло в азарт». - Андрей, прости, что напрягли. - Да ничего, мне не в тягость. Если что обращайтесь. Соня крепко его обнимает на прощание. Как и Ден. - Это был трек для «Солнца мертвых». На фоне шум мотора. Они стоят в пробке на КАДе и за все время не перекинулись парой слов. Такие ссоры не проходят бесследно. «Страшно было раньше, было зябко, теперь пустота». - Я так и подумал. Получилось то, что вы хотели? Соня кивает и уже тянет руку к лицу, но Ден перехватывает ее. Пожимает пальцы и качает головой. Она глаза опускает. Стыдно. Ну хоть так. - Руки в рот тащить негигиенично. Уже ожидает в ответ: «Как же ты заебал со своими доебками», но ничего такого не происходит. Соня лишь отворачивается к окну. Как будто у заводной куклы сломался внутренний механизм. По спине ползет холодом страх. Он всегда умел доломать то, что и так едва держалось целым. Куда там Иллюмейтам с их Кинцуги. На пороге их встречает взволнованная Коха. Она довольно мурлычет, трется о Сонины ноги головой под тихие заверения о том, что та больше не бросит свою подруженьку одну. Очередная ложь во спасение. Ден от греха подальше уходит на кухню ставить чайник. Ему кажется, что он достиг восьмидесятого левела в способности отрицать окружающую действительность. Действительность, в которой он бездарно проебал хайп со своей баттл-площадки и любимую девушку. «Пустота – мой новый кент. Она осталась на века, хоть приезжала на weekend». - У тебя такое лицо, будто ты сейчас заплачешь. Непривычно ласково. С ней такое иногда случается. - Задумался, прости. Сверлит взглядом, а потом заключает в объятия. Раскрытой ладонью склоняет голову к себе на плечо. И невесомо гладит. От нее пахнет Аксом Андрея, а плечо до жути костлявое. Она сама исчезающе тонкая в его руках. Ден шумно выдыхает и расслабляется. «Родная Соня, пусти меня в душу, меня же душит действительность». - Ничего, всякое бывает. Не переживай так. Все будет хорошо. Мы отобьем обратно нашу популярность. Замутим… да хоть командный баттл на битах. Не все Кингсте хайповать. Надо и с братишками делиться. Он отстраняется и неловко улыбается. Соня мягко берет его лицо в ладони и целует в лоб. - И я на тебя не сержусь. Прошлое должно оставаться в прошлом. Так что проехали. - Ты лучшая. - Лесть не поможет тебе избежать готовки всю неделю, ты же понимаешь, правда? - Даже и не думал. Ден поднимает руки в жесте капитуляции и наслаждается ее довольным смешком. Вот так-то лучше.