Покончи со мной

Когда ты появился, все изменилось. Ты это со мной сделал, и ты во всем виноват.

      — Нет, подожди… Ты всегда точно знал как лучше, как правильней. Ты дрессировал меня: бил по носу, воспитывал, давал команды. Я должна была стать идеальным орудием, оружием в руках разящего, должна была быть подконтрольной, как и все остальные. Я и не думала это оспорить: кто, если не ты (гений клана, надежда селения). Ты стал для меня откровением, стал знаком, стал спутником и учителем. Ты стал хозяином, я — никем. Мне не нужен был хлыст, достаточно было изменить тональность голоса. О награде за послушание речи не шло. Приходилось довольствоваться ничем. Все лучше, чем уйти в минус. Стоит отдать мне должное, я быстро поняла, что к чему и как тебе угодить, и подстраивалась уже интуитивно.       — Не делай этого. Ты не терпел хаоса и лишнего шума, вообще шума, вообще ничего лишнего. Ты сам был безукоризненный и ровный как белый лист бумаги. Такой же идеальный, такой же волнующий и внушающий трепет. Как само напоминание о том, что есть «Величие». Я не могла не смотреть на тебя без восхищения - ты являл в себе все то, к чему я так стремилась: сила, точность, расчетливость, мастерство. Я следовала тебе, я следовала за тобой. Не раздумывала и не возражала. Твое слово было истинно, твое действие — абсолютно.       — Скажи что-нибудь. Я была послушным щенком, я была верной псиной. И мне было достаточно. Я хотела, чтобы мне было достаточно. А было мало. Ведь я была у тебя, но тебя у меня не было. У меня была обида, была злость, было смирение. Была зависть.       — Открой же глаза. Я была уверена, что знаю, что тебе нужно. Что построю из себя лучшую «себя», правильную «себя». Достойную тебя. Ту, которую ты сможешь считать равной, которую сможешь ценить, которую когда-нибудь сможешь... любить? Так я думала. Только я так думала. А пока они разрушали тебя и твои баррикады, били по лицу, резали по живому, смеялись над всем, во что ты так рьяно верил, к чему стремился будто бы с самого рождения. И ты принимал, ты соглашался, ты менялся. Ты перестал верить в судьбу и, казалось, только этого и ждал. Они же заставили тебя, вынудили. Почему они, почему не я.       — Посмотри, посмотри на меня! Я была рядом, но как будто и не была. Боролась за твое внимание, за твое признание, и не хотела верить, что все это время мы оба искали иное. Я надеялась вести, не быть ведомой. И, хотя, все, что я видела, — это был ты, но то была лишь твоя спина, а вокруг - бескрайний темный и глухой лес. И я не нашла ничего лучше, чем всучить тебе поводок и плестись следом, принудив выбирать за двоих. И ты не спешил обернуться. И я не хотела замечать этого, думала, что всё временно.       — Что мне сделать? Мне нужен был весь ты. Сокрытый от других, полностью для меня. Я рассчитывала, что сама стану вестником перемен, что разобью твои барьеры и рамки. Дотронусь до тебя, притяну к себе, заставлю смотреть на мир и себя по-другому. Но я просто была рядом. Вернее, не я. Вернее, не была. Почти растворилась в тебе. Нас во мне было двое. Я не признавала этого. Думала, что это я есть я. И… демонстративно улыбалась, прилежно симулируя жизнь. Раздавала советы как теплые пирожки, указывала всем кем быть, как жить, что делать, к чему стремиться. Знала, как вселить надежду, поддержать мечту, унять боль, вылечить душевные раны. Чужие, не свои. Своих у меня не было. Мне не было позволено обладать чем-то подобным. Я сама себе запретила. Предельно самостоятельное решение.       — Помогите! Я не могла вспомнить ничего, что было до тебя. Ни-че-го. Ни мечты, ни цели, ни желания, даже крохотного. И чем дальше я шла за тобой в глубь леса, тем темнее он становился, тем дальше ты шел от меня, тем крепче я сама держалась за цепь. Тебе уже не нужно было следить, я бы не сбежала. А ты ведь никогда не следил. Ты ведь не хотел. Ты не знал. Даже не думал. Перед тобой был путь гения, передо мной — выдуманная болезненная игра в жертву. И мне так отчаянно хочется винить тебя. Пусть это несправедливо. И правда в том, то уже ничего не изменить. Почему?       — Неджи, пожалуйста! Потому что ты лежишь у меня на коленях, весь в крови и не дышишь. Твои глаза давно закрылись. Слишком поздно, и я не могу помочь, а плакать уже нет сил. Ты лежишь уже так долго, и я чувствую, что надежды уже нет. Ты не очнешься. Это не исправить. Бессильно смотрю на тебя, мне холодно, и все тело немеет. Не знаю, что делать. Не только сейчас, никогда больше. Вокруг слишком много людей, но с тобой сейчас только я. Но мне, наверное, тоже нужно идти. Прости. Все бы могло быть иначе. Или не могло.