Семейные традиции

      День не задался с самого начала.       Не то чтобы Крид всерьёз страдал паранойей, но от стойкого ощущения, словно за ним кто-то постоянно наблюдает, сводило лопатки и свербело под кожей. Это неприятное чувство порядком нервировало его, особенно после того, как он тщательно обошел весь периметр, принюхиваясь и прислушиваясь к малейшему шороху. Камеры наблюдения не уловили ничего подозрительного, его обоняние и слух – тоже, но ощущение так и не пропало. Вдобавок ко всему, ему стал повсюду мерещиться какой-то странный запах, от которого волосы на загривке вставали дыбом и пульс частил, но его источник обнаружить тоже не удалось. В какой-то момент ему показалось, что тянет из-за плотно закрытой двери в комнату Дакена, из которой тот и носа не казал последние несколько дней, предпочитая общаться только с Лорой, но полной уверенности не было, и Виктор предпочел за лучшее не трогать пацана.       Несмотря на откровенное неодобрение в адрес замкнувшегося в себе Дакена, он прекрасно понимал его и сам предпочёл бы, чтобы его никто не видел в таком состоянии. Разница заключалась только в том, что у Крида рано или поздно новая конечность отросла бы, а вот Дакену предстояло смириться со своим положением и жить дальше.       Тем не менее, ни этот запах, ни ощущение пристального взгляда к вечеру никуда не исчезли, что совершенно не добавляло Виктору хорошего настроения. Оставалось только утешаться старой доброй житейской мудростью – если у вас паранойя, это не значит, что за вами не наблюдают, возможно, вы просто еще не успели найти наблюдателя.       А если кого-то нельзя найти, то его можно выманить, заставить потерять осторожность, поверить в собственную беспечность, а после того, как охотник потеряет бдительность, он неизбежно становится жертвой. А ждать и делать вид, что ничего не происходит, Саблезубый умел не хуже любого другого представителя кошачьих.       Бутылка пива поздним вечером на кухне базы почти привела его в хорошее расположение духа, но для полного эффекта не мешало бы ещё и насладиться им в полном одиночестве, а одиночества, как назло, не предвиделось.       – Это что, засада? – хмыкнул Крид, доставая вожделенную бутылку из холодильника. – Как-то немного не вовремя, малая: я сегодня не в настроении для игр – по крайней мере, для тех игр, которые ты готова предложить.       Притаившаяся в дальнем углу Лора шутку не поддержала.       – Надо поговорить. Это касается... всех нас. Люпинов.       Как ни странно, но девчонка не раздражала – то ли в силу своей манеры вообще не мельтешить перед глазами без лишней надобности, то ли из-за несвойственной всему женскому племени молчаливости. Даже сейчас, когда проклятый запах просочился даже в кухню, её присутствие скорее успокаивало кровожадные порывы, и Виктор только молча кивнул, поддевая когтем крышку на бутылке.       – Вот как? Ну давай, удиви меня…       – Дакен рассказывал мне о Ромулусе – о том, что он считает нас отдельным видом, мутантами среди мутантов, наиболее приспособленными к выживанию. Моя мать полагала… у неё были основания полагать, что есть еще и внутренняя градация, что ради выживания вида мы способны выполнять не свойственные нам от рождения функции.       – Например? – Крид отхлебнул пива, всем своим видом выражая крайнюю заинтересованность, хотя на самом деле его куда больше беспокоил этот запах, неопределимый, но странно заманчивый. А всё заманчивое, как он уже знал, обычно предвещало большие неприятности, особенно если заманчиво оно было для очень узкого круга людей. А за девчонкой Виктор не наблюдал никакого беспокойства от этого запаха, хотя её обоняние едва ли было слабее его собственного.       «Что-то подозрительно, – подумал он. – Разговоры эти, флюиды всякие тут витают ещё… Не нравится мне всё это, ох как не нравится!»       – Ты слышал о дихогамии? Когда в популяции одного вида недостаточно самцов или самок, некоторые особи способны менять пол или же проявлять дополнительные функции, позволяющие завести потомство при отсутствии партнера другого пола. Это влияет не только на способность давать потомство от представителя своего пола, но и на доминантность в пределах популяции.       – Слушай, я вижу, ты выучила много умных слов, но нельзя ли попроще? – недовольно поморщившись, поинтересовался Крид. Лора посмотрела на него с укоризной – она уже давно успела понять, что Виктор далеко не такой недалёкий громила, которым хочет казаться, но даже с учётом этого отказываться от въевшихся в шкуру привычек было тяжело… да и ни к чему, собственно.       – Если попроще, то нас три типа: те, кто ничем не отличается от обычного деления на полы, те, кто способен размножаться от собственного пола, и те, кто способен оплодотворить их. Последние зачастую проявляют склонность к доминированию, повышенную агрессию, неуживчивость, стремление к расширению своих территорий и уничтожению соперников. Как ты и… Логан.       – Погоди, то есть, ты хочешь сказать, что…       – …что ты относишься к третьему типу люпинов, – если это розыгрыш, то по Лоре этого видно не было. Виктор подозрительно принюхался, пытаясь учуять нотку фальши, но ничего не учуял. – Поэтому вам с Логаном всегда было трудно находиться рядом, даже когда вы работали вместе, здесь истоки вашей вражды. Ромулус, по всей видимости, даже не подозревает об этом, значит, он относится к первому типу, что не удивительно. Он не мог учуять этого, не мог подметить, вам было не с чем сравнивать, но я чую разницу.       – Значит, ты тоже…       – Нет. Я отношусь ко второму виду – я и Дакен. И ему нужна твоя помощь. Виктору не пришлось долго ломать голову, чтобы связать разговор и этот странный запах - всё-таки он умел быстро соображать, когда ему это было нужно.. Теперь же, когда всё прояснилось, его интересовал совсем другой вопрос:       – Почему именно сейчас?       Лора окинула его фирменным росомашьим взглядом – тяжёлым, цепким, словно решала для себя, готов ли он, достоин ли, как будто писала на стене огненными буквами пресловутые “мене”, “текел” и долбаный “упарсин”. Но выбор у неё был явно невелик, и девчонка не слишком охотно, но все же ответила:       – Потому что всё началось раньше времени, и я боюсь, что на этот раз он не выдержит. Регенерация многое облегчает, и это в том числе. Можно пережить пару циклов без особого ущерба, особенно когда тело может справиться с последствиями, но сейчас… Дакен уязвим – он потерял свой хилинг-фактор, едва не умер и остался без своего альфы, и все это форсировало цикл. Ему необходимо найти другого альфу, и как можно скорее, хотя бы на время этого цикла, иначе он может не дожить до его конца. Ему нужна…       – …защита? – скептически вскинул бровь Крид.       – Поддержка, – уточнила Лора. – Он способен со всем справиться сам, но таким, как мы, необходима опора. Нам нужна точка опоры, твёрдая почва под ногами, чтобы было от чего отталкиваться, а у Дакена её сейчас нет.       Виктор прищурился. Уступать чужой просьбе было чревато новыми проблемами, а их в последнее время и без того хватало, но и оставлять пацана в таком состоянии было как-то не очень гуманно, раз уж они сами втянули его во всю эту свистопляску с Синистером.       – Ты сказала, что он потерял своего альфу. Так кто это был?       – Логан, – сказала она с той естественной небрежностью, с которой обычно изрекают прописные истины. Небо голубое, трава зелёная, Логан трахал собственного сына, а теперь собственная сестра, или кто она там ему, просила Крида сделать то же самое.       Ради одного этого стоило согласиться, так Виктор и поступил.       В конце концов, они теперь одна счастливая долбаная семья, а семейные традиции надо поддерживать.       – Я хочу, чтобы ты знал: наедине я вас не оставлю, – сказала Лора перед тем, как открыть дверь. – Я не буду мешать вам, но Дакену нужен кто-то рядом – кто-то, кому он доверяет, а нет никого более безопасного для омеги в таком состоянии, чем другая омега. Кроме того, что он мой брат, мы, омеги, редко враждуем: у нас есть своего рода генетическая солидарность, и если ты ему навредишь, когда он не способен сопротивляться – я тебе глотку вырву.       – А мне сдается, что ты будешь паинькой и доверишься мне, малая, – снисходительно мурлыкнул Крид, но тонкий слух без труда бы уловил за этой снисходительностью предупреждение, а за обманчиво-мягким урчанием – сдержанный рык. Виктора трудно было заставить сделать то, чего он не хотел, но еще труднее было удержать его от того, чего он хотел. Поняла ли Лора этот намёк или просто решила положиться на судьбу, но дверь она всё-таки открыла, хоть и не без секундного промедления.       В тесной, скудно обставленной комнатушке царил полумрак, от тяжёлого, одуряющего запаха было нечем дышать, несмотря на то, что вентиляция работала на полную мощность. Дыхание вообще не казалось таким уж обязательным, когда воздух был пропитан этим заманчивым запахом, хотя Крид прекрасно отдавал себе отчёт в том, что именно сейчас происходит. У каждого из них со временем вырабатывался своего рода иммунитет к феромонам, но под ворохом уже привычной мешанины запахов скрывалось нечто иное, взывающее к самой тёмной, самой дикой части его натуры - к той части, что скреблась и немо скалилась за глухой стеной, небрежно возведённой в его сознании одной взбалмошной ведьмой.       В груди тревожно заныло предчувствием скорого взрыва, нарастающим с каждой секундой.       – Выметайтесь! – хрипло рявкнули откуда-то из угла кровати, где возвышался ком из одеяла и сбившихся простыней. Из этого кома яростно блестел чей-то недобрый взгляд, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чей именно.       – Дакен, не дури, – устало вздохнула Лора. Было ясно, что этот разговор далеко не первый и уже успел ей надоесть. – Тебе нужно…       – Нет. Просто… оставьте меня в покое. Оба.       В ответ девчонка просто и незамысловато вытряхнула его из одеяла, как куклу – безвольную, неспособную к сопротивлению куклу, взмокшую и упрямо стиснувшую зубы. Если до этого Виктор относился к словам Лоры достаточно скептично, то теперь понял, что всё и в самом деле плохо – Дакена мелко потряхивало, как в лихорадке, взгляд был мутным, а от каждого прикосновения он вздрагивал и, кажется, не давал себе отчёта в том, что вцепился рукой в плечо Лоры. Та села на постель и принялась что-то вполголоса втолковывать ему, гладя по спине и загривку ровными, успокаивающими движениями.       Со стороны это выглядело не то чтобы нормально, но Криду доводилось видеть и более странные вещи, чем болезненную гримасу бессилия пополам с обреченностью на чужом лице и ласковые прикосновения без малейшей доли эротизма под аккомпанемент тихого, непривычно мягкого голоса с характерными интонациями. Так говорят с маленькими детьми и напуганными животными, а теперь, как выяснилось, и со старшими братьями.       – Все будет хорошо, Хиро. Я буду рядом.       – Я… не могу. Просто не могу…       – Так, всё! С меня хватит, – не выдержал Виктор. – Или вы тут разбираетесь наконец, или я сваливаю.       Его остановило короткое, едва заметное движение, пойманное краем глаза – незавершённый жест, как будто Дакен порывался остановить его, но передумал раньше, чем успел себя остановить. Этого было достаточно, чтобы заставить его не то чтобы передумать, но как минимум задержаться и посмотреть, что будет дальше. Крид не собирался ему вредить – просто хотел посмотреть, как он себя поведёт, если взять его за глотку в самом что ни на есть прямом смысле слова, но Дакен отреагировал на прикосновение совсем не так, как ожидал Виктор. Вместо того, чтобы вскинуться и огрызнуться, он как-то разом расслабился, подставляя горло под прикосновение, словно только этого ему и не хватало.       Осознание того, что так оно и есть, ударило в виски волной жара.       Раздевали его в четыре руки. Не сказать, чтобы на нём было так много одежды, но в одиночку справиться с человеком, который никак не мог определиться, оттолкнуть или подставиться под ласку, было бы весьма затруднительно. Сам Дакен в этом деле был не помощник – его откровенно трясло не то от адреналина, не то от чего-то ещё, в чём сам Крид в данный момент хотел разбираться меньше всего. Сейчас он уже отчётливо ощущал, что его пытаются одурманить: запах бил в виски и лип к коже, как патока, его хотелось тянуть взахлёб, пока не задохнёшься.       Дакен в процессе раздевания сполз вниз на постель и уперся затылком в колени сестры, которую совершенно не смущало происходящее – не потому, что нормы морали и приличий в неё вбивали куда менее усердно, чем боевые навыки, причем с явным опозданием, но и потому, что интересовало её только благополучие брата. Как ни странно, но скабрезная мысль о том, что если бы она могла, то сама бы его и трахнула в целях контроля качества, разбилась вдребезги еще на подлёте, когда Лора ласково убрала со лба Дакена прилипшую прядь и прикрыла глаз своей ладонью, стирая с его лица странную гримасу похоти пополам с нервозным ожиданием.       Эта нервозность на месте обычной самоуверенности пополам с нахальством была даже лучше, чем запах. Ради того, чтобы полюбоваться этой картиной, Виктор даже отказался от намерения поставить его на колени и как следует выдрать – только развёл ноги, огладив подрагивающие мышцы, медленно, по сантиметру, протиснулся в тесную и скользкую дырку и начал трахать в ровном неспешном темпе. Дакен негромко постанывал на каждом толчке, мучительно кривясь, как от боли, но рвался не от Виктора, а к нему – ближе, еще ближе, до самого упора и ещё чуть-чуть.       Он вообще оказался отзывчивым и весьма темпераментным: активно подмахивал, вскидывался и даже пару раз врезал Виктору пяткой по заднице, явно желая ускорить темп, но не получил своего и смирился. Вгонять в мягкое, податливое тело было приятно, и, вдоволь его помучив, Крид уже протянул было руку, чтобы помочь Дакену, но тут подала голос Лора, до этого только придерживавшая брата и сейчас не позволяющая ему дотянуться до себя самостоятельно:       – Нельзя. Он должен сам – иначе не поможет.       Дакен снова застонал и двинул бедрами, и тогда Крид перестал сдерживаться и сорвался в бешеный темп, наплевав на все последствия. В висках громовым крещендо бился пульс, заглушая все другие звуки, перед глазами зависла пелена, и всё, чего ему хотелось – это трахать, трахать и снова трахать. Едва кончив, впихнуть обратно и не останавливаться до тех пор, пока его точно так не сожмёт до пляшущих под веками цветных пятен, не вывернет наизнанку удовольствием, не продерёт дрожью вдоль позвоночника, а под лопатку не вцепится короткими ногтями чужая рука, впиваясь до крови.       А потом Дакен лениво открыл глаз и хрипло спросил:       – Это что, шипы?       «Трахательная терапия», как её иронично окрестил Крид, работала отменно: спустя пару-тройку дней Дакен наконец начал приходить в себя не только физически, но и психически. Лора уже убедилась в том, что её драгоценному братику ничего не оторвут в процессе, и перестала разбавлять их тесную мужскую компанию своим присутствием. В целом не то чтобы Виктор жаловался на процесс терапии, регулярный секс – это всегда лучше, чем его отсутствие, но наутро после очередного сеанса он задумчиво поинтересовался у организатора и идейного вдохновителя:       – А как насчет тебя, малая? Тебе-то, я надеюсь, не нужна будет… поддержка?       – Нет, – покачала головой Лора. В глазах у нее плясали смешинки, но иронизировать вслух на тему старости и регенерации она не стала. – Моя альфа найдёт меня сама.       – Откуда ты знаешь?       – Она всегда меня находит, – пожала плечами девчонка… и как в воду глядела.       Бешеная баба свалилась им на голову, как снег посреди июля, разнесла в щебень пару секторов и успела сломать Криду руку в двух местах, пересчитать ребра и раздробить пару позвонков. Угомонилась она только тогда, когда на шум сбежалась вся команда, в том числе и Лора, которая сразу же утащила этот бронетранспортер подальше. Судя по тому, с какой скоростью они удалились, нежные ласки и прелюдия в их планы не входили.       В этом Крид убедился, когда заглянул в наблюдательный пункт.       Система видеонаблюдения осталась в целости и неприкосновенности еще со времён «Оружия Икс». Демонтировать её не стали не то от недостатка времени, не то ради экономии сил, если проект всё-таки удастся возобновить, не то попросту забыли о ней, заметая следы, и она исправно работала по сей день.       То, что происходило на экране, можно было бы описать словосочетанием «грязное насилие» – с болезненными заломами и впившимися в чужое плечо зубами, – если бы не девичьи пальцы, ласково поглаживающие загривок нежданной гостьи и притягивающие её ещё ближе.       За спиной послышался шорох и знакомый запах.       Видать, не одного его тут любопытство заело, подумал Виктор.       – Попкорн принёс? – поинтересовался Виктор, не отрываясь от экрана. Дакен, хоть и вернул свой паскудный характер, на сестру надышаться не мог… в собственной своеобразной манере, конечно.       – Твою мать, Крид, это ж моя сестра!       – Что-то я не помню, чтобы ты возражал, когда она подглядывала за тем, как мы трахаемся, – ухмыльнулся Крид. Дакен только состроил гримасу, но не признать справедливость этого замечания не мог. – Одного не пойму – как они там всё-таки…       – У женщин основная перестройка зеркальная – не у омеги, а у альфы, – дёрнул плечом тот. – У омеги, конечно, тоже есть изменения, но чтобы всё работало, альфе приходится кое-что отращивать.       – То есть…       – Угу. Фрейдистские теории о зависти к члену с Кимурой не прокатят.       – Баба с хуем… – с горечью констатировал Крид. – Не думал, что доживу до такого.       – Мда? – хмыкнул Дакен. – А как же Мистик?       Ромулус был доволен.       Несмотря на то, что изначально женщина не входила в его планы, и этот эксперимент Райс провёл по собственной инициативе, его результат был хоть и неоднозначен, но вполне пригоден для дальнейшего использования. После откровенной неудачи с Грейдоном и полного успеха с Дакеном стоило проверить результат не только на тех, кто не обладал геном икс, но и получить результат скрещивания люпина-альфы с люпином-омегой. К тому же, неудача с Кимурой дала Ромулусу возможность вложить в светлую голову доктора Кинни идею, которая требовала только проверки статистическими данными, а после того, как эту женщину решили использовать в качестве дрессировщика, результат был более чем предсказуем.       Единственное, о чем Ромулус жалел – это потеря Логана. Разумеется, была ещё и девчонка, и её генный материал был вполне пригоден для клонирования, но копия с копии всегда будет отличаться от оригинала больше, чем это допустимо. Впрочем, если ему удастся закрепить результат в потомстве обеих линий как минимум по пятое поколение включительно, то проблема вырождения способностей будет решена, а что до времени…       У Ромулуса в распоряжении было всё время этого мира.       В конце концов, ожидание давно стало ещё одной семейной традицией люпинов.