Флорист

Эта история началась в обычной воронежской коммуналке, на четвертом этаже которой и жила семья Шастун. Не сказать, что семья была большой, но Антон был рад делить небольшую комнатушку только со своей мамой, которая любила сына до самых глубоких недр своей материнской души. Отец, как мама часто рассказывала маленькому Антону, героически погиб. Разве можно своему чаду рассказать то, что этот козлина в наглую трахался с ее лучшей подругой? Поэтому пусть для маленького Антошки отец будет героем. Волосы мальчишки были короткие, светло-русые, немного зачесанные на правый бок, а глаза невероятного, чистого зеленного оттенка, напоминающие сочную, весеннюю траву, обрамленные темной каемочкой. Сам по себе мальчик был довольно худеньким, на руках и ногах вечно появлялись синяки и ссадины из-за его чрезмерной активности в холле. Антону было всего семь лет, но для своего возраста он был уже довольно смышлен, умел читать и писать, решать сложные головоломки, знал как приготовить завтрак, и именно в этом году он как раз пошел в свой первый класс, в котором познакомился с мальчишками, но они стали смеяться над ним, говорили, что от него пахнет мочой и тухляком, потому что они знали, что Шастун жил в коммуналке, но несмотря на то, что мальчик всегда был чист, они все равно продолжали дразниться, издевались и, откровенно говоря, недолюбливали его за его увлечения и одну особенность. Маленький Антон очень любил ухаживать за цветами, всегда останавливался у цветочных магазинов, чтобы полюбоваться букетами и насладиться их ароматом. Так же он знал наизусть все названия цветов и как за ними ухаживать, мальчишки считали это девчачьим занятием, поэтому все время хихикали и подшучивали над Антоном. Кстати говоря, Антон имел очень чуткое обоняние, за что его и сравнили с собакой. Разве кому-то будет интересно дружить с собакой? Нынешняя детвора была куда суровее, чем раньше. Но, стоит заметить, большое влияние оказало и то, что весь свой дошкольный возраст, Антошка сидел дома, и совершенно не знает, как это ходить в детский сад и общаться со сверстниками. Мама слишком сильно любила своего сынишку, поэтому решила, что в детский сад она его не поведет, но и на детской площадке она совсем не задумалась о том, что ему нужно привить коммуникативные навыки, хотя характер Антона был общительным, мягким, игривым и нежным, что и помогло ему не растеряться в первом классе при знакомстве с ребятами. Мама Антона работала не покладая рук и их семья, пусть и маленькая, но еле-еле сводила концы с концами. Отец не присылал алименты, да и откровенно говоря, отобрал у жены все, именно поэтому она с сыном теперь живет в этой дурацкой коммуналке. Кто никогда не был в коммуналке, наверное, самый счастливый человек, ему никогда не доведется узнать, как это делить кухню, ванную и коридор еще с пятнадцатью незнакомыми людьми. Ну как незнакомыми, все тут друг друга знали, слухи разлетались быстрее, чем самый высокоскоростной интернет во всем мире, каждый знал друг о друге что-то очень личное, что можно было бы применить при любом конфликте и остаться победителем, но несмотря на все эти знания, никто не доверял друг другу и не выказывал особого желания в общении. Это еще полбеды, на такое можно стараться не обращать внимания, но вот делить с подлыми людьми кухню и ванную комнату было сущим адом. Очереди никогда не заканчивались, на кухне вечно пахло чем-то непонятным, потому что один готовит курицу, третий жарит рыбу, а четвертый вообще вдруг на ночь глядя решил испечь блинов, все всегда просились в туалет, кто-то умолял выйти из душа, потому что его пятнадцать минут кончились и другим тоже нужно избавиться от неприятных ароматов, огромные кучи обуви в коридоре всегда мешали пройти, а уж о покупке чего-то нового вообще стоит забыть, потому что подворовать на этом этаже любили многие. Ремонт, семья Шастун, никогда не делала, их вполне устраивало то, что у них есть. Но знаете, если бы люди из социальной защиты увидели подобное, наверное они поставили бы дом под снос, а бедных детишек забрали бы под свой надзор. Но, так вот уж заведено у нас в стране, что помогать начнут, только когда появится смерть или еще чего. Комната была размером примерно пять на четыре метра, сами понимаете, влезет сюда не особо много чего, но много и не нужно на двоих, верно? Стены были обклеены очень некрасивыми изумрудными обоями, они уже заметно выцвели, где-то местами отклеились, да и в целом создавали очень мрачное ощущение. Мебель тоже была очень старой, цвет ее напоминал скорее песок на море, но тоже такой уже многократно использованный. Около окна стоял небольшой письменный стол, который был завален кучей тетрадей, листочков, непишущими ручками, красками, стаканчиками из-под йогуртов, учебниками и календарем. Над столом слева на стене висели уже разваливающиеся полки, которые держали книги из последних сил, а под ними висели фоторамки Антошки и мамы в зоопарке. Справа от стола находился холодильник, не менее старый, чем все, что есть в этой комнате. На нем была масса приклеенных наклеек, грязных магнитиков из-под йогурта «Растишка» и какие-то листочки. Около входной двери, с правой стороны был большой бельевой шкаф, дверцы которого при открытии всегда противно скрипели. Вещей там тоже было много, раньше подруги мамы Антона всегда отдавали ей вещи на доноску, но не только ей и Антошке тоже что-то перепадало. Так же там лежало застиранное постельное белье, комплекта три, различная сезонная обувь, куртки и еще какое-то барахло. На правой стороне комнаты стоял диван, кажется он был здесь самым новым предметом мебели, он был ярко-красного цвета, с небольшими потертостями в центре. На диване лежали мягкие игрушки и машинки Антона. На противоположной стороне от дивана находилась «стенка», на которой стоял телевизор, еще с кинескопом, на его экране было несколько битых участков, но в целом это не мешало просмотру телепередач. Так же на «стенке» стояли фоторамки Антона с мамой, игрушки, дополнительная посуда, такая же старая как и та, которой они пользовались в данный момент времени. Рядом со «стенкой» находился совсем маленький стол, на котором стояли кружки, тарелки, банка из-под кофе, сахар и вазочка печенья. Уюта в эту небольшую, но доверху забитую вещами комнатушку, добавляли различные растения, которые так обожал Антон. Подоконник был уже готов рассыпаться из-за массы горшков, так же цветы стояли на холодильнике, на «стенке» и даже один стоял около шкафа и всегда мешал открывать входную дверь. А еще Антон очень любил кошек, они чем-то напоминали ему себя. Такие же гордые, такие же вредные, но до жути милые, ласковые и вечно просящие внимания. Заводить котенка мама строго запрещала Антону, потому что у их соседей очень сильная аллергия на шерсть четвероногих пушистиков. Пожалуй самыми неудивительными моментами в жизни жителей коммуналки было то, что в этой антисанитарии все очень часто болели, а Антон вообще в силу своего слабого иммунитета схватывал любые болячки. В ту ночь Антон почувствовал себя намного хуже обычного, какой-то дружок соседа принес на их этаж грипп, который тут же подхватил Антон. Ближе к двенадцати часам ночи Антон стал выглядеть очень вялым, лицо его немного покраснело, а в глазах пропал «здоровый блеск». Шастун ждал свою маму с работы, без нее он никогда не ложился спать, поэтому, несмотря на свое недомогание, все равно терпеливо сидел на диване и щелкал каналы. Вдруг ручка входной двери повернулась и в комнатушку вошла мама, в руках держа сумку, мокрый зонтик и пакет с продуктами. — Мама пришла! — вскочил с дивана Антон, подбегая к маме и нежно обнимая ее. — Ты опять не спишь? — взволновалась мать, но ответила на объятия. — Я тебя жду, — немного хрипло ответил мальчик. — Какой-то ты горячий… Мама приложила губы ко лбу сына и почти сразу же отодвинулась. Сердцу ее стало неспокойно, она сразу представила, как ей придется брать больничный, чтобы ухаживать за сыном, потому что никто из соседей не захочет ей помочь. Она молчаливо прошла к «стенке» и взяла из левого ящика аптечку, достала оттуда градусник и, встряхнув его, протянула сыну. — Что-то ты совсем мне не нравишься, неужели опять заболел? — мать, с момента прихода домой, изменилась в лице, брови ее изобразили волнение, а глаза сочувствие. Наверное, если бы у нее были какие-то сверх способности, то она, наверняка, направила бы их все на лечение сына. Ведь каждый раз, когда он заболевал, она выматывалась так, будто бы работала сразу на трех должностях. А еще и лекарства стали стоять намного дороже, так что денег в большей их мере приходилось отдавать именно в местную аптеку. Антон послушно схватился за градусник, он прекрасно знал, что с ним делать, сколько держать, как смотреть. Антон даже уже запомнил какие лекарства лежат в их аптечке, как большинство их называется и какое нужно выпить при определенной боли. Совсем не унывая, Антон пихнул холодный градусник под подмышку и сел на диван, забираясь с ногами. Шастун знал, что наверняка подхватил уже что-то в коридоре от соседей, но терпеливо ждал, что покажет градусник. Тело его изнывало от усталости, кости и мышцы ломило, нос совсем заложило, двигать глазами стало больно, поэтому мальчик поспешил закрыть их и плюхнулся на подушку. Несколько минут спустя его настигла и головная боль, сопровождающаяся тошнотой. Антон схватился за живот, выжидая подступающий ком к горлу. — Ну что, давай градусник, посмотрим, — сказала мама, переодевшись в домашний халат и завязывая поясок. Антон, все еще не открывая глаз, послушно вытащил сильно нагревшийся градусник из-под желтой футболки и протянул в сторону, предполагая, где находится мама. Женщина схватила градусник, повертела его на свету, чтобы разглядеть цифры, и обнаружила отметку в 40 градусов. Сердце ее на секунду замерло и снова начало качать кровь. Внутри все ежесекундно превратилось в лед, а затем стало очень жарко. Самые страшные опасения матери подтвердились — сын болен. Так еще ладно была бы какая-нибудь легкая простуда, нет, это был самый настоящий грипп. Пока мама пребывала в небольшом разочаровании, Антон соскочил с дивана и метнулся в ванную комнату. Там его неоднократно прополоскало и, вроде, мальчику стало немного получше. На лице его проступила бледноватость, мальчик умылся, прополоскал рот и вернулся в комнату, в которой мама уже заготовила сыну жаропонижающее и горячий чай с лимоном и медом. Когда сын вернулся, мама усадила его на диван, дала чай, лекарство и наблюдала за тем, как сын, совершенно не сопротивляясь выпивает все, потому что привык к тому, что когда он заболевает, нужно пить массу различных лекарств и не важно насколько они горькие, мерзкие и противные. Мама гладила его по светлым волосам, готовая разрыдаться, но все еще продолжала держать себя в руках, ведь нельзя показать ребенку свою слабость. — Мам, не плачь, — грустно посмотрел Антон маме в глаза, желая утешить ее, — я обязательно завтра поправлюсь, вот увидишь! Женщина искренне улыбнулась, и поцеловала сына в макушку, как бы говоря: «Ты мое солнышко, я тебя так люблю». Обычно она это и говорила, но сил терпеть вечные болезни сына не оставалось. Не то, чтобы она сердилась на него, просто на выхаживание сына требовалось очень много сил, потому что его иммунитет совершенно отказывался как-либо помогать. Она, молча, порылась в аптечке и протянула сыну «Нафтизин», Антон прекрасно знал, что с этим делать, поэтому не стал ждать инструкций от мамы, молча он отставил кружку поостывшего чая на пол и самостоятельно закапал в нос. Дышать, кажется, стало немного легче, но теперь на Антона накинулся «лающий» кашель. Мама неоднократно обреченно выдыхала, но все же уложила сына спать. Ночью Антон несколько раз просыпался, чтобы как следует прокашляться и снова закапать себе в нос, потому что, как говорится, соплей был полон рот. *** Рано утром мама ушла на работу, оставив сыну записку и приготовив завтрак. Антон встал с дивана, сонно потер глаза, которые все еще продолжали болеть, голова все еще была горячая, а живот по-прежнему крутило. Кушать совсем не хотелось, поэтому Антон обошелся только прочтением записки.

«Дорогой, обязательно позавтракай, выпей лекарство, не забудь закапать в нос и выпить сиропчик от кашля. И пей побольше чая, лучше с лимоном. Люблю, целую, мама ♥»

Прочитав эту небольшую записку, Антон все же заставил себя поесть, с большим трудом он выпил чай, неоднократно прокашливаясь, выпил сироп и снова закапал в нос, чтобы поскорее иметь возможность дышать. Кашель, кажется, только усиливался, несмотря на то, что Антон, как послушный мальчик, все время выпивал новую порцию сиропа. Соседей дико раздражал кашель мальчика, поэтому они неоднократно стучались к нему в комнату и хотели узнать, что там происходит. Когда последней в комнату постучала Инна Игоревна, дверь ей никто не открыл, но кашель по ту сторону все еще продолжался. Инна Игоревна вообще была старожилом этой коммуналки, при ней сменилось несколько поколений, она все время приглядывала за малышами соседей, в тайне от самих родителей, естественно. Она чувствовала себя прямо нянькой, лечащим врачом, поваром, воспитателем и клоуном в одном лице. Она часто угощала детей своими пирожками, булочками и супчиками, но так, чтобы об этом не знали родителей детей. Почему? Потому что родители, откровенно говоря, терпеть не могли эту старуху, вечно она лезла не в свое дело. Вечно она ругала родителей за то, что дети одеты не по сезону, голодны или кричат в коридорах. Старуха несколько раз постучалась в комнатушку, где был Антон, но ей никто не ответил, тогда она просто дернула за дверную ручку и вошла в комнату. — Антошка, это ты тут так кашляешь? — прохрипела Инна Игоревна. — Здравствуйте, кхе-кхе-кхе, Инна, кхе, Игоревна, — сквозь кашель ответил Антон. — Мама твоя что, совсем упала, оставила тебя одного? — Я все знаю что делать, Инна Игоревна, все, кхе-кхе, хорошо, честно, — хрипло ответил Шастун. — Врача вызвать нужно, хрипишь и кашляешь ужасно, не дай Бог чего серьезнее у тебя. Старушка вытащила из кармана старого халата, расписанного в ромашку, мобильный телефон, на котором были нарисованы огромные цифры, она поправила очки и набрала заветные цифры. Через несколько секунд звонящую связало с поликлиникой. — Алло? Девушка? У меня тут ребенок больной, кашляет сильно, температура под 40 градусов, приезжайте скорее! — Назовите ФИО ребенка, возраст и адрес, — тактично, словно робот, ответили с той стороны. — Шастун Антон Андреевич, семь лет, площадь Ленина, дом 9, четвертый этаж, квартира 44. — Спасибо, врач скоро будет. Инна Игоревна положила трубку и приложила морщинистую руку ко лбу мальчика. Тем самым она попыталась отмерить температуру, поняв, что мальчишка все еще горячий, она убрала ладонь, при этом нахмурив брови в изумлении. — И куда только ваши родители смотрят? — Инна Игоревна, все хорошо, я пью лекарства, кхе-кхе. — Лучше тебе не становится, значит нужно вызвать врача! Несколько минут томительного ожидания вызывали большую бурю эмоций у Инны Игоревны, которая продолжала сидеть с Антоном и выслушивать его противный хриплый кашель, с выделениями мокроты. Мальчик так же продолжал температурить, хрипеть, бледноватость не сходила с его кожи, а ломота и вялость все еще не отступали. Спустя десять минут в комнату постучались, старушка встала с дивана, сердце ее разрывалось от увиденного, она открыла дверь и в небольшое помещение вошел врач. — Добрый день, где больной, показывайте! — Проходите, — проговорила старушка. — Ну привет, малыш, — заговорил врач спокойным успокаивающим тоном, — что болит, рассказывайте. — Он дохает всю ночь, все утро, температура под 40 градусов, пытались сбить, но все еще продолжает держаться, кашель с мокротой. Врач быстро что-то записал за словами Инны Игоревны, которая была готова сделать все что угодно, лишь бы помочь Антошке. Врач сделал тщательный осмотр ребенка, прослушал его, посмотрел на руки, на грудную клетку, на лицо и общее состояние малыша, что-то зафиксировал себе на листок, а на второй листок выписал список необходимых лекарств и отдал старушке. — Смотрите, вот это, — врач ткнул ручкой в написанный препарат, — будете давать один раз в день, лучше вечером, перед сном, а вот это, — врач уже ткнул в название другого препарата, — три раза в день во время еды, не забывайте капать в нос, пить сироп. — Ага, хорошо, я все поняла, спасибо большое. — Обращайтесь, если что и да, — врач перед уходом посмотрел на мальчика, — поправляйся скорее, Антошка! — врач тепло улыбнулся мальчику и удалился из помещения. Инна Игоревна проводила врача, затем положила листок с написанными лекарствами на стол, где лежали препараты, кружка и вазочка с печеньем. — Так, я к тебе ещё зайду, тебе нужно покушать, я тебе чего-нибудь приготовлю. — Спасибо большое, Инна Игоревна, — проговорил Антон из последних сил. К вечеру состояние мальчика не улучшилось, хотя к нему Инна Игоревна заглядывала еще несколько раз, кормила его, напоминала про лекарства. «Ну и чего все ее так не любят?» — спросите вы? Вот и мне интересно, почему такую добродушную старушку все родители отпихивают и не знаю, что она в тайне помогает их чадам. Но, сейчас о другом. Антону лучше не стало, но и дождаться прихода мамы он уже не мог. Мальчику ужасно сильно хотелось спать, тем более что с полностью забитым носом спать удавалось не так уж много. Температура вроде немного спала, но все еще продолжала уверенно держаться на высокой отметке. Кашель только усилился, да и мокроты, кажется, стало намного больше, потому что Антон все никак не мог ее отхаркнуть. Ломота и вялость схватились за мальчика еще сильнее, и намеренно не отпускали ни на секунду. Мама тихо вернулась домой, переоделась, проверила как себя чувствует сын, спросить она у него это не могла, но померила температуру, приложившись губами к разгоряченному лбу. Когда женщина закончила делать все дела, она легла рядом с сыном и нежно погладила его по взъерошенным волосам. — Поправляйся скорее, сынок, — прошептала она спящему сыну и надела на его руку кожаный браслет, который пришлось обернуть несколько раз.