L

      Эл, или как его ещё было принято называть, Рюдзаки, уже в который раз оставался в офисе допоздна. Молодой парень, имевший тёмные лохматые волосы с синим отливом, а также глубокие синие глаза, постоянно работал далеко за полночь. Он практически не спал, ему хватало и нескольких часов, чтобы быть бодрым в течение всего дня.       Сегодня Эл решил покинуть здание, которое служило ему верной крепостью и почти что домом. Сегодня он впервые за неделю пойдёт к… ней.       Они познакомились ещё в Англии, обучаясь в приюте для одарённых детей. Эта девочка сразу привлекла внимание брюнета своим характером. Она никогда не делала того, что ей не интересно, никогда не слушалась чужих советов, не принимала помощи посторонних. В ней был стержень. Наверное, за это он и полюбил девушку.       Эл, выйдя из небоскрёба, направился к дорогой машине с тонированными пуленепробиваемыми стёклами. Мера предосторожности. Брюнет решил самостоятельно сесть за руль в этот раз, распустив охрану и водителя. Это был очередной продуманный ход, ведь никто не должен знать о его девочке.       Личную жизнь детектив скрывал ещё тщательнее, чем своё имя. Он создал образ человека, которому чужда романтика, чужда сама любовь. Парень и сам практически поверил в это, но образ любимой девушки, который постоянно всплывал у него в голове, отзываясь в животе приятным полётом бабочек, напоминал о том, что он не один. К огромному сожалению, его опасная работа не позволяла вести нормальный образ жизни. Брюнет не мог спокойно ходить на свидания, наведываться в гости к общим друзьям по субботам, а уж тем более жениться. Пускай Эл подвергал себя опасности ежедневно, даже ежесекундно, но её в обиду он точно никому не даст.       Парень доехал до нужного ему места — ничем не примечательный одноэтажный домик, выполненный в японском стиле. Уже поздно. Юноша взглянул на часы, на которых стрелка близилась к двум часам ночи. Эл обратил внимание, что в соседних домах абсолютно везде был выключен свет, но лишь в обители его любви горела тусклая лампочка бра, которую давно пора было поменять, но его мужские обязанности по дому снова перемещались на второй план из-за бесконечного расследования.       Выйдя из машины, стараясь не громко хлопать дверьми, брюнет, немного сутулясь, подошёл к заветной двери. Под ковриком, на котором было написано «WELCOME», Рюдзаки нащупал дубликат ключа, который не носил с собой из-за осторожности. Вставив его в замочную скважину и повернув два раза налево, Эл вошёл в помещение, не забывая сразу же снять ботинки.       Услышав шорох в своём доме, девушка, лежавшая на большой кровати, подскочила, откладывая книгу в сторону. На носочках она подобралась к письменному столу и, бесшумно отодвинув первый ящик, достала чёрный пистолет с «женскими» розовыми вставками на ручке. Она хранила оружие по настоянию любимого. Да, это не очень законно, но зато Эл всегда на сто… ну, на девяносто девять процентов уверен, что она в безопасности.       Девушка, заправив прядь шоколадных волос за ухо, прижалась к стене, чтобы в нужный момент оборониться. На будильнике около её кровати шумно передвигалась секундная стрелка, создававшая единственный шум в тихом помещении.       Время шло, а напряжение девушки усиливалось. Её нервы натянулись, как гитарная струна, заставляя женскую грудь быстрее подниматься и опускаться, чтобы снабжать лёгкие кислородом. Взломщик не спешил появляться, что сильно злило шатенку. Она уже первая хотела выйти из сумрака и напасть на преступника. Её дыхание становилось громче и рваней.       — Бам! — произнёс не понятно, откуда появившийся перед её лицом взломщик, стреляя в девушку жестом из указательного и большого пальцев, напоминавшего пистолетик, — Камэ*, нельзя так громко дышать.       У девушки приоткрылся рот от удивления. Она выронила пистолет, не отрывая от брюнета взгляда. В ночной темноте его черты лица размывались, однако шатенка готова смотреть на него сквозь сумрак целую вечность. Так у неё была бы возможность хотя бы видеть его. Шатенка никогда не знала, во сколько и когда вернётся Эл и вернётся ли вообще.       Она сделала ему шаг навстречу и, приподняв руку, она нежно коснулась щеки любимого ладонью. Эл закрыл глаза от удовольствия, прижимаясь щекой к ласковой ладошке любимой.       Через мгновение в комнате раздался характерный шлепок.       — За что? — изумлённо спросил Рюдзаки, подтирая красную от удара щёку.       — Ты меня напугал! — воскликнула шатенка и, нагнувшись, подобрала с пола оружие, возвратив его на место, — И прекрати называть меня этим ужасным именем!       Рюдзаки улыбнулся, лишь взглядом наблюдая за перемещавшейся по комнате девушкой. Ему нравилось её раззадоривать этим глупым детским прозвищем, которое ещё каких-то десять лет назад служило доказательством чувств парня.       — Почему ты не спишь, Камэ? — снова сделав акцент на фальшивом имени девушки, поинтересовался брюнет. Он прекрасно знал ответ.       — Зачиталась, — соврала шатенка, указывая на ложную улику. На самом деле Камэ каждую ночь изо дня в день ждала любимого. Она надеялась, что вот-вот он придёт, и они вместе лягут спать, но Эл неделями не навещал её дом. Их дом. Шатенке ничего больше не оставалось, как лежать в одиночестве в холодной постели, читая одну за другой книги, чтобы не провалиться в царство Морфея, — Попалась интересная книга, хотела дочитать.       Всё так, как и предполагал Рюдзаки.       — Как продвигается дело Киры? — поинтересовалась девушка, усаживаясь на кровати по-турецки. Её лицо выглядело достаточно заинтересованным. Эл мало, что утаивал от своей любимой, делясь всеми подробностями расследования. Порой шатенка пыталась делать догадки или предположения, но до своего парня она всё же не допрыгивала.       — Стоит на месте, — впервые за долгое время он соврал ей. Рюдзаки был полностью уверен, что убийца — это Лайт, по совместительству его друг. В эту подробность дела брюнет решил не посвящать девушку, которая и так волнуется за него.       — Ты знаешь, это ненормально! — воскликнула шатенка, всплёскивая руками. Брюнет подошёл ближе, садясь на корточки перед Камэ. Их лица застыли на одном уровне.       — Знаю, но я ищу зацепки, — попытался успокоить её юноша, убирая с белого личика шоколадную прядь.       — Да я не про расследование! — в девичьих глазах заиграли злые искорки, — Я говорю про наши отношения, Эл! Это ненормально. Так дальше продолжаться не может…       — У тебя кто-то появился? — сделал предположение брюнет, продолжая играть с волосами возлюбленной с невозмутимым лицом. Светлое лицо девушки налилось краской.       — Да нет же, дурак! — встрепенулась Камэ, стукнув Эла по рукам.       — Тогда мне стало легче на девяносто девять процентов, — пожал плечами брюнет. Между ними повисла гнетущая тишина, которую никто не стремился нарушить.       Шатенка соприкоснулась лбом с парнем, устало выдохнув:       — Ты лишь один раз за всё время, пока мы встречаемся, сказал, что любишь меня…       Рюдзаки смутился, но не подал виду. Ему тяжело говорить о своих чувствах. В отличие от девушки, парень продолжал сидеть с открытыми глазами.       — Так ничего и не изменилось. Если бы я собирался расстаться с тобой, ты бы первая об этом узнала.       — Дурак… — прошептала шатенка ему в губы. Через мгновение их губы едва соприкоснулись, запечатлев невесомый лёгкий поцелуй. Они оторвались друг от друга, оставляя расстояние в считанные миллиметры.       Эл снова припал к любимым губам девушки, чуть увереннее сминая их. Камэ обвила шею парня руками, будто бы лишая его права отступить. Она углубила поцелуй, проникнув горячим языком в рот Рюдзаки. Девушка исследовала его нёбо, белоснежные зубы, язык. Шатенка провела по зубам Эла язычком, немного царапая его.       Наконец, они встретились во рту друг друга, переплетаясь в страстном танце. Они оба этого ждали.       Брюнет подтолкнул девушку дальше, чтобы самому лечь на кровать и накрыть её весом своего тела. Даже через преграду в виде одежды они чувствовали соприкосновение разгорячённых участков тела. Дыхание обоих молодых людей участилось.       Камэ почувствовала, как руки Эла скользят по её тонкой талии, задирая пижамную майку всё выше и выше, оголяя грудь. Эл припал к её груди, оставляя на ней следы своей любви. Девушка, выгнувшись к спине, выкрикнула настоящее имя Рюдзаки.       Шатенка, сходившая с ума от ласк парня, по которым она успела соскучиться и практически забыть, схватилась за край белой футболки Эла, пытаясь побыстрее от неё избавиться. Парень подсобил ей в этом деле, сбрасывая ненужную футболку за спину, вновь возвращаясь к позабытой груди. Сминая её правой рукой, левой брюнет скользнул по плоскому животу, вызывая у девушки табун мурашек.       Глаза шатенки жадно изучали оголённый торс, плечи, руки, выпирающие вены, пытаясь запечатлеть каждое мгновение в своей памяти, как фотографию. Камэ никогда не нравились перекаченные парни, выглядевшие как перевязанная ветчина, девушку привлекали юноши среднего телосложения. Хотя, какая разница, какими параметрами обладает любимый человек.       Шатенка припала к шее брюнета, оставляя чувственный поцелуй. Девушка уже хотела оставить ему засос на память, но парень её предостерёг, отрывая «вампиршу» от своей шеи. Голова Камэ вернулась на подушку, по которой рассыпались длинные тёмные волосы.       — Не вздумай, — шикнул брюнет, целуя пылкую любимую в лоб, — Мне завтра на работу.       Рука Эла сползла ниже, оттягивая край домашних шорт, вызывая сдавленный стон шатенки. Секунда и его рука оказалась уже у самого сокровенного женского места, надавливая на чувствительные точки, которые уже давно были изучены им. Эл ухмыльнулся, вернув руку на исходное место, дразня своими действиями сгорающую от желания девушку.       — Если ты сейчас же этого не сделаешь, я отгрызу тебе ухо, — огрызнулась Камэ, зарыв тонкие пальчики в синеватых прядях, заставляя парня хотеть её ещё больше, до боли в паху.       Брюнет быстро расправился с пряжкой на джинсах, избавляясь ещё от одной детали гардероба. Девушка притянула его к своим губам, кусая Рюдзаки от нескончаемой страсти и глубины чувств, будто он был сладким пирожным. Камэ прокусила его губу до крови, когда на мгновение задумалась о том, что это может быть их последней ночью. Страсть перерастала в злость. Злость — в страсть. Страсть — в бесконечную любовь.       Почувствовав железный привкус крови, Эл окончательно убедился, что его девушка не шутит на счёт уха, поэтому стянул шорты Камэ вместе с кружевным бельём. Никакого стыда ни один из влюблённых не ощутил, наоборот, они старались как можно лучше и отчётливей разглядеть тела друг друга в темноте, с которой боролось тусклое освещение.       Эл резко вошёл в девушку, украв ещё один стон из её горла. Она обхватила парня ногами, словно боясь, что он может исчезнуть. Её ногти впились в любимую спину, когда последовали медленные толчки, которые с невероятной скоростью увеличивались в темпе. Тепло, тесно, мокро.       С красных губ слетали крики один за другим, оповещавшие брюнета о получаемом удовольствии. Мышцы Рюдзаки напряглись, предчувствуя скорую разрядку. Из его груди вырывался низкий хрип, говорящий о волне экстаза, которая близилась накрыть его тело.       Шатенка перестала травмировать спину брюнета, начав сминать простыни, выгибаясь ласкам Эла. Она двигала бёдрами в такт, который задавал парень, ощущая невероятную радость. Эл только её. Целиком и полностью.       Они оба ощутили сладостное сокращение мышц, разливавшееся по всему организму. Обессилено упав на кровать, Рюдзаки улыбнулся, дыша любимой в шею. — Ты в хорошей форме, несмотря на количество сладостей, которое ты уничтожаешь за день, — пытаясь отдышаться и вернуть своему голосу привычный тембр, отметила шатенка.       — Если есть сладкое и при этом шевелить мозгами, то не растолстеешь, — в той же манере ответил Эл, заботливо накрывая обнажённую фигуру девушки тёплым одеялом. Чмокнув Камэ в щёку, он шёпотом добавил, — Юки**.       Глаза девушки широко распахнулись. Он только что назвал её настоящим именем. По её коже пробежал приятный мороз, наливая большие глаза солёной водой.       — Я тебя люблю, Эл, — прошептала Юки, ложась на грудь брюнету.       Эл уснул ровно на три часа и первое, что он сделал после подъёма — осторожно поменял лампочку над головой любимой девушки, которая сладко посапывала в две дырочки. У него слишком мало времени.       Натянув все свои вещи, которые были оставлены в этом доме, Эл поспешно вышел, не забыв напоследок насладиться видом умиротворённого лица возлюбленной. Он видел её счастливой.       Меньше чем через двадцать минут парень снова сидел в своём офисе, подогнув ноги. Пока ни Лайта, ни кого бы то ни было ещё, не было рядом, Рюдзаки отправил по электронной почте письмо любимой шатенке, попутно стирая за собой все следы.

***

      «Юки, Если ты сейчас читаешь это письмо, то меня уже нет в живых. Как я и предполагал, Кира — это Лайт, все файлы с необходимой информацией, будь добра, переслать в приют Мелло и Ниа. Они должны продолжить моё дело и посадить Лайта за решётку. Не реви и не делай глупости. Надеюсь, у меня родится наследник, во всяком случае, на это был расчёт.       P. S. Я вкрутил новую лампочку, не порть себе зрение»       — Идиот, — сквозь зубы прошипела шатенка, чувствуя, как горячи ручьи стекают по её щекам, — Я и не думала по тебе реветь. Вот ещё!       Девушка шмыгнула носом, ощущая, как непонятная дрожь сковывает её тело. Она упала на колени, закрыв лицо ладонями. Теперь Юки заплакала в голос, ненавидя своё состояние.       — Этот расчётливый гад всё продумал, — от отчаяния кричала шатенка, утопая в собственных слезах, которые она была не в силах контролировать. Ей было больно. Эл оставил после себя наследие, которое будет напоминать через девять месяцев единственного человека, которого она любила.       Мобильный телефон Юки пискнул, оповещая девушку о пришедшем сообщении. Она заметила на экране десятое по счёту выдуманное имя Эл. Дрожащими руками шатенка открыла СМС от погибшего любимого человека.       На весь экран открылось короткое десятисекундное видео. По ту сторону экрана сидел тёмноволосый Эл, сказавший:       — Я люблю тебя, Юки. Я сказал это второй раз. Чаще включай это видео и сможешь слышать от меня эту фразу сколько тебе угодно.