Всё началось с автобуса.

      Вот я докатилась! Стою и бесстыдно пялюсь на историка. Мне кажется, или это слишком? Вопрос риторический. — Что-то случилось? — Игнат Сергеевич удивлённо уставился на меня. — Н-ничего! — я смущённо отвернулась. — Василёк, ты сейчас стояла и прожигала меня взглядом минуты три, если не пять, — историк мягко улыбнулся.       По красноте я сейчас могу соперничать со спелым помидором. Стыдно-то как! — Ничего подобного! — развернувшись к кухне сказала я. — Я просто заметила паутину рядом с шкафом.        Меня вдруг обняли. Аккуратно, будто боясь спугнуть. — Врушка, — прошептал мне на ухо Игнат Сергеевич. — На шкафу и рядом с ним нет паутины. Так что давай вернёмся к прошлому вопросу: что-то случилось?       А я стояла и ничего не делала. Не слишком разумно, но я как будто не могла пошевелиться. Что со мной происходит? — Так что случилось? — уткнувшись носом мне в волосы, произнёс учитель.       Я открыла рот, но произнести ничего не смогла. Как будто голос уехал в отпуск на неопределённый срок. Я повернулась к историку лицом и просто стояла и смотрела. Зачем? А без понятия. Просто захотелось. Да, я не логична. Вот вообще ни капли не логична.       А историк стоял и улыбался: — Василёк, что такое?       Молчу и смотрю на… его губы. — Кажется, я понял, — он наклонился и у самых моих губ прошептал: — Прости за тормознутость.       Я потянулась к его губам, забыв обо всём на свете. И о том, что, кажется, вскипел чайник, и о том, что он тут, чтобы подтянуть мои знания по истории.        Вскоре я поняла, что воздуха в лёгких катастрофически не хватает. Пришлось оторваться от губ Игната Сергеевича и глубоко вдохнуть. — Всё, я исполнил твоё желание, — он улыбнулся, и я поняла, что всё… в смысле, что ненависти к нему нет. И, кажется, Ритка права — я влюбилась.       Но так быстро, я не признаюсь. Я фыркнула и пошла к чайнику, надо уже выключить этого страдальца. Сколько он кипит?        Почему я в этой ситуации жалею чайник, а не себя, я не знаю. А потом кто-то дёрнул меня за язык: — Чай будете?       Гостеприимство? Да, я им никогда не страдала. Уважение? К этой конкретной личности его нет. Тогда что? — Не откажусь, — я обернулась. Меня снова одарили улыбкой, и он прошел на кухню. Чёрт, почему он так любит меня раздражать?

***

Вот так вот, сидя за столом и попивая чай с печеньем, мы и начали обсуждение: — Какие темы тебе непонятны? — отпивая зелёный чай с жасмином спросил историк. — Сложно сказать, — я тоже отхлебнула и тут же пожалела. Чай оказался слишком горячим. Я закашлялась. — Осторожнее, — мужчина встал и, преодолев разделяющее нас пространство, подошёл, а затем чмокнул в щёчку.       И я начала потихоньку таять. Так, спокойно. Держи лицо. Не истери. Всё хорошо.       Вот так вот успокаивая себя, я сидела с закрытыми глазами и старалась не поддаваться на провокации историка.       Он явно это заметил, но виду не подал. Пошёл и сел обратно. Даже взял одну печеньку и, откусив от неё кусочек, запил чаем.       Непробиваемый мужик! Меня это пугает. -Какую тему ты совсем не понимаешь?       Я впала в ступор. Какую я не понимаю? Да я всё не понимаю!       Увидев мой растерянный взгляд, Игнат Сергеевич улыбнулся и протянул руку. Я шуганулась, а его рука просто погладила меня по щеке.       По всему телу будто электрический разряд пробежал. Я потянулась вслед за его рукой. — Чудо ты, Василёк. Маленькое, упрямое чудо, — он поглаживал мою щёку большим пальцем, а у меня всё внутри перевернулось.       Я взглянула на него совсем по-другому. Красивый. Очень. Красивые светлые волосы (интересно, они мягкие?), серые глаза, в которых хочется утонуть. Или уже утонула? Хотя… Кого это волнует?