Голоса пустоты

Она никогда не могла предположить, что ее сестра сможет столь беззаветно и, что самое удивительное, бездумно влюбиться. Ханаби всегда казалась крайне серьезной и надменной, лишенной сентиментальности, истинной наследницей Хьюга, потому ее внезапно вспыхнувшее чувство казалось не иначе как насмешкой Судьбы. Сестра всегда придерживалась мнения, навязанного не без участия старшего поколения, что все в этом мире можно измерить посредством получаемой выгоды. Полной неожиданностью стало то, что объект обожания младшей сестры ответил ей взаимностью. По крайней мере, начал проявлять недвусмысленное внимание к Ханаби, которая хоть и строила из себя леди неприступность, но все же не могла не млеть перед Учихой. С присущей ей гордостью она в то же время терпела не всегда тихую и безвредную зависть многочисленных поклонниц Саске. Иногда Хинате, правда, казалось, что тех больше злило не то, что Учиха нашел себе новую пассию, а само поведение Ханаби. Она не гнушалась прямо в лицо соперницам говорить, что ей, Хьюга, никто из них не ровня и что Саске прекрасно это понимает, потому его выбор оказался в ее пользу. Ранее Учиха, которому хоть и приписывали славу сердцееда, несерьезного и ветреного, не разменивался на флирт в университете и производил впечатление бесстрастности и равнодушия во плоти. — Показывает, что мы тут все недостойные, — хмыкала Ино, надменно вскидывая вверх подбородок. Некогда, в старшей школе она считала себя первой претенденткой на сердце надменного одноклассника, однако вскоре переросла столь недалекое увлечение. Сейчас собственная влюбленность казалась ей банальной и глупой. Яманака с видом умудренной жизнью дамы смотрела на попытки девчонок в университете заинтересовать их скромными и не очень персонами Учиху Саске. Хинате же не было особого дела до этого человека, как и ему до нее. За все время их знакомства они перекинулись парой дежурных слов. Иногда Хината встречалась с ним глазами, но была слишком стеснительной и неловкой, чтобы даже выдержать его взгляд. В обоюдном безразличии они и проучились до третьего курса, пока в тот же университет не поступила Ханаби. Каким-то непостижимым образом младшая сестра умудрилась не просто влюбиться в Учиху, но и заинтересовать его в себе. Впрочем, Ханаби не пыталась известить о своем увлечении семью. При всем влиянии Учиха, репутация у них была не самая лучшая, по крайней мере такого мнения придерживался отец, потому альтернативы для его дочерей априори не должно было существовать. Так что похвастаться кавалером перед семьей Ханаби не могла, а с самой Хинаты взяла обещание молчать. Сестры никогда не были близки, чтобы делиться секретами или же искать утешения друг у друга, потому, видимо, просьба Ханаби была обличена в форму приказа. Хината не стала указывать сестре на ее дерзость. Девушка вообще не считала нужным доказывать Ханаби, что Саске ей не пара и что ничего хорошего из их отношений не выйдет. Опыта в отношениях у нее в принципе не было: детская влюбленность выросла в сильное чувство, которое определенно стало частью самой Хинаты, ее души и сердца. Вот только эта любовь оставалась безответной. Иногда Яманака на правах подруги подтрунивала над ней: — Ты не имеешь никакого морального права губить свою молодость, чтобы вздыхать о каком-то там Узумаки, — закатывала глаза та. Хината не спешила спорить, предпочитая отмалчиваться. В конце концов, Ино на самом деле не имела в виду ничего плохого, прекрасно понимая, что сердцу невозможно приказать. Яманака искренне считала, что в всегда нужно двигаться вперед, а Хината извечно оглядывалась назад. Тем не менее, Ханаби выглядела счастливой. Иногда, задумчиво провожая их пару взглядом, Хината встречалась глазами с Учихой. Тот пристально смотрел на девушку, словно чего-то ожидал от нее. Видимо, открытого протеста, обличенного в слова, или же это был его молчаливый вызов. Хината боялась разрушить, как ей казалось, довольно хрупкое счастье сестры. Все же Учиха не казался ей надежным, достойным доверия. Тем не менее, Ханаби расцветала на глазах, умудряясь при том с присущей ей изобретательностью сбегать на свидания и строить из себя примерную дочь перед отцом. Если Неджи что-то подозревал, то отчего-то не спешил сдавать сестру, оставаясь равнодушным ко всему происходящему и давая событиям развиваться без своего участия. Хината и сама не понимала: была ли она благодарна брату за это или же наоборот, слабовольно ждала, когда Неджи соизволит остановить Ханаби. Однако оказалось, что сам Учиха не был слишком сильно заинтересован в младшей Хьюга. Буквально через два месяца он совершенно охладел к Ханаби. Их отношения прекратились столь же быстро, как и начались, став источником для нового витка сплетен. Сестра не смогла с достоинством выдержать подобный удар, потому замкнулась в себе, с каждым днем словно угасая, становясь тенью. Она даже не старалась быть сильной, казаться прежней собой. Ее идеальная, лишенная изъянов фарфоровая маска пошла трещинами. Отец предпочитал не замечать столь радикальных перемен в дочери, точно не признавал той боли, которую могло принести разбитое сердце. Хината не узнавала сестру. Ей отчаянно хотелось помочь Ханаби, но она не понимала, каким образом. Попытка поговорить разбилась о бесстрастное молчание и столь же холодный взгляд, который заставил Хинату осечься. Ханаби всем своим видом показывала, что не нуждается ни в поддержке, ни в жалости. Она отчаянно напоминала дикого израненного котенка, который, несмотря на боль, не желал никого к себе подпускать. Говорят, что время лечит, но Хината не могла похвастаться тем на своем примере. Ее влюбленность в Наруто, например, с годами не истлела и не померкла, несмотря на то, что Узумаки вот уже два года как исчез из ее поля зрения. Вот только сама она не чувствовала себя несчастной или обделенной, а Ханаби?.. Несмотря на то, что Ино советовала не вмешиваться, неожиданно для самой себя Хината решилась на куда более радикальные меры, на которые ранее просто бы не осмелилась. Сложно сидеть сложа руки, когда родному для тебя человеку плохо. В коридорах университета она отчаянно высматривала главную причину неприятностей Ханаби. Вмешиваться в чужие отношения было малодушно, но Хината понимала, что обязана сделать хоть что-то. Быть может, уже нельзя ничего исправить, но пустить все на самотек девушка не имела права. Учиха не являл собой образчик прилежного студента, потому встретиться с ним Хината смогла только через несколько дней после принятого ею решения. За это время она успела несколько раз передумать выяснять с Саске отношения и столько же обвинить себя в трусости, снова набравшись столь нестабильной уверенности. В результате, увидев издалека, как Учиха неспешно спускался по широкому крыльцу университета, Хината крепче сжав лямки сумки, поспешила к нему. Когда она запыхавшаяся оказалась прямо перед Учихой, тот лишь вопросительно приподнял вверх бровь, не размениваясь на приветствия. Хината же банально забыла о приличиях, растерявшись. — Нам нужно поговорить, — голос Хинаты прозвучал тихо, пусть она и пыталась вложить в него больше уверенности. Она ожидала, что Учиха молча развернется и, ничего не объясняя, уйдет прочь по своим делам. Обычно Саске предпочитал игнорировать навязываемое ему общение, а уж докучливых девиц, к которым сегодня определенно можно было отнести и ее, так подавно. Однако ничего подобного не произошло. Учиха внимательно посмотрел на девушку, которая изо всех сил пыталась унять свою робость, зачастую перерастающую в страх. — Я слушаю, — равнодушно откликнулся Саске. — А можно… можно не здесь? — обсуждать Ханаби и без того было несколько некрасиво, а в присутствии невольных свидетелей и вовсе низко. — Это касается твоей сестры? — с ухмылкой поинтересовался Саске, что совсем не понравилось Хинате. В его тоне она услышала презрительные нотки. — Да… — Тогда не стоит тратить ни мое, ни твое время, — спокойно отозвался Учиха и попытался обойти стоявшую перед ним Хинату. Та уже не замечала заинтересованных взглядов, которые бросали на них проходившие мимо студенты, и девушка, сначала крепко зажмурилась, так, что перед глазами замелькали цветные точки, а после кинулась догонять Саске. Мысленно извинившись за ним за собственную наглость, девушка схватила его за плечо, вновь заставляя обратить на себя его внимание: — Прошу, нам надо поговорить. Несколько секунд показались Хинате едва ли не часами, тянущимися в насмешку слишком медленно. Взгляд Саске буквально прожигал. Хината никогда не понимала высокомерного очарования этого человека, наоборот, подобная надменность ее отталкивала. Она стыдливо одернула руку и отвела взгляд. — Вот как? Тогда пошли. — Куда? — на выдохе спросила Хината, снова поднимая глаза на Учиху. С одной стороны, она не особо уже надеялась на согласие Саске, с другой — его предложение несколько озадачивало. — Какая разница? Ты же хотела поговорить в другом месте. Если не передумала, то пошли. Учиха не стал ждать ее ответа и просто пошел вперед. Через десять минут у Хинаты начинались занятия, но вряд ли потом Учиха станет сговорчивее или же она опять осмелится что-то требовать от него, однажды отказавшись от столь щедрого предложения. Поздно было отступать, потому Хината послушно пошла следом.