Перевязка или как стоит приходить в гости

      Натиск демонов был сломлен, атаковать они стали реже, будто готовясь к чему-то ужасному. Этого-то все и боялись, поэтому хороших бойцов катастрофически не хватало. К тому же, Орда до сих пор продолжала упрямиться, временами вставляла палки в колеса сопротивлению, и очень долго выполняла приказы. Королева Отрёкшихся будто не понимала, что сейчас, как никогда раньше, нельзя было поддаваться личностным разногласиям. Иллидан созвал совет в спешке, не желая видеть половину ненужных лиц. Отсутствие многих его не удивило, но вот неявка командира Стражей поразила. Майев Песнь Теней всегда являлась на собрания, забывая о том, что не спала несколько суток и только вернулась с сражения.       Доклады присутствующих охотника на демонов слабо интересовали, расовые пререкания он вообще слушал в пол уха. Лишь для приличия пришлось прикрикнуть на Сильвану и Седогрива, которые чуть ли не вцепились друг другу в глотки. Старый ворген кричал что-то о смерти сына, а Отрекшаяся грозно рычала о том, что припомнит унижения в Штормхейме. Ветрокрылой несколько раз пришлось напомнить, на каких правах ей вообще позволили еще существовать. Все остальные донесения охотник на демонов вообще не слышал, погрузившись в свои мысли.       — О ком думаете? — неожиданно спросил молодой король, легонько стукнув Иллидана по плечу. — Сегодня вы очень рассеяны.       — Не знаешь, что с Песнь Теней приключилось? Обычно она не пропускала собрания, а сегодня даже лейтенанта не прислала, — ответил охотник на демонов. Андуин Ринн почти всегда знал, что могло приключиться с любым из воинов. — Что-то случилось, или её просто уже тошнит от моего присутствия?       — Насколько я знаю, на Расколотом Берегу она наткнулась на отряд демонов. Вроде угрозы жизни нет, но ранена сильно. Отлёживается в лазарете, если не вернулась в Казематы.       Иллидан нахмурился, приняв к сведению слова человека. Собрание заканчивалось, а ничего путного Ярость Бури не узнал. Типичные убийства демонов, обычный поиск каких-то артефактов и ежедневная разработка планов. И как только они вообще умудрились его воскресить, если не могли сделать хоть что-то грандиозное. Как можно больше недели провести в тылу противника и ничего не узнать? Чудом, скорее всего.       Скучающий, сонный Кадгар был рад отпустить присутствующих. Ему, как и любому человеку, собираться по ночам, подстраиваясь к режиму сна охотника на демонов, радости не доставляло. Все облегчённо выдохнули, когда Верховный маг разрешил идти по своим делам. Кроме Иллидана. Он был занят мыслями и волнениями о Стражнице, попавшей в какую-то передрягу, из которой целой ей выйти не удалось. Что же случилось?       Ночной Даларан был вполне приятным местом. Стражи скучали и дремали, герои уходили в таверны, чтобы отдохнуть. Трактирщики прогоняли своих последних посетителей. И во всей этой пустоте магического города лишь один величественный охотник на демонов торопился в лазарет, навестить ненавистного врага. Такого ли ненавистного теперь? Лично Песнь Теней несколько раз спасала его охотников на демонов, да и в Соборе Вечной Ночи несколько раз рисковала жизнью, отталкивая Иллидана от противников. Это там на поле боя Стражница шутила и ехидничала вместе с Иллиданом, пряча за всем этим боль от ран и тяжесть в руках. Ярость бури и не узнал бы никогда об этом, если бы один его подчиненный случайно не обмолвился о том как видел, что лейтенант Стражей чуть ли не на горбу нес своего командира.       Лазарет оказался закрыт, но оставшийся там паладин милостиво поведал ему о том, что Песнь Теней благополучно вернулась в Каземат Стражей, прихватив с собой месячный запас не самых дешёвых зелий. На вопрос, почему же тяжело раненому воину позволили почти беспрепятственно уйти, дреней ответил слегка смущённо, но честно. Он просто испугался грозного вида командира Стражей, и не смог даже что-то ей возразить.       — А вы не собираетесь навестить её? — неожиданно спросил лекарь, осмелившись задержать охотника на демонов ещё ненадолго. — Если что-то с ней случится, не видать мне хоть какого-то поощрения со стороны командования.       — Можно было бы, но с пустыми руками к больным обычно не ходят, — усмехнулся Иллидан, понимая, что если сейчас он согласится, про них поползут и без того слишком извращённые слухи.       — Тут совсем рядом торговец фруктами стоит, — не успокаивался паладин. — Она ценный союзник, вряд ли вы сами захотите терять такого сильного воина.       В словах дренея был смысл. Без Песнь Теней многие задания невозможно будет выполнить, сильно не потратившись. Разбойники за точно такой объем работы брали заоблачное количество золота, а Стражи делали это почти безвозмездно. К тому же, в рядах Стражей были куда более опытные воины, нежели у разбойников, чьи отряды были забиты мусором, и пачками гибли на заданиях. Пришлось согласиться и отправиться покупать сладких фруктов.       Милый гном, сидящий на огромных томах, лежащих на высоком стуле, был крайне удивлён, узнав в позднем покупателе не просто ночного эльфа, а самого Иллидана Ярость Бури. Но низкорослый мужчина с длинной рыжей бородой быстро собрался и принялся допытываться, куда спешит будущий спаситель Азерота. Отчего-то охотник на демонов неожиданно смутился, почувствовав как кончики длинных ушей припустились. Говорить о том, что он идет навестить свою ужасную тюремщицу, Иллидан постеснялся. Хорошо, что продавцу это и не сильно было интересно. Гном просто предположил, что Ярость Бури отправляется на свидание, поэтому к большой корзине явно самых свежих и зрелых фруктов он добавил большую бутыль самого вкусного вина. И как бы охотник на демонов не отнекивался от подарка, гном всё равно запихнул её к нему и отправил с напутствующими словами: следить за тем, выпито ли зелье от неожиданных потомков.       Телепортироваться ко входу в Каземат с такими подарками — не лучшая идея. И без того куча слухов ходит по всему Азероту про их веселые отношения, которые абсолютно ничем не подтверждались. В комнате командира Стражей Ярость Бури был несколько раз, когда Майев, выходя вместе с ним на очередное сложнейшее задание, забывала что-то у себя. Насколько это неучтиво Иллидан даже толком не подумал, репутация всё же важнее. Создать портал для Ярость Бури никогда не было проблемой — несколько магических пассов, полная концентрация на месте, куда отправляешься и небольшая подача магической энергии. Несложно, если разобраться.       Первое, что услышал охотник на демонов, оказался скрежет оружия, вынимаемого из ножен. Холодный металл обжёг горло, и что-то очень твёрдое упёрлось в спину. А затем он только увидел недовольное лицо Песнь Теней, чья рука крепко держала клинок. Несколько мгновений Ярость Бури рассматривал шрам на переносице женщины, прежде чем она грозно пробормотала:       — А если бы надавила глубже, кто бы тебя спас? Я бы точно не стала.       Майев отошла от охотника на демонов, слегка хромая и крепко придерживая рану на боку. Конечно же, все её раны перебинтовали, но, видимо, самая сильная рана оказалась именно на животе, и причиняла большую боль.       — Я пришёл тебя проведать, — придя в себя, проговорил Ярость Бури, и в подтверждение своим словам показал корзину с подарками.       — Это понятно, — хрипло усмехнулась Майев, стащив одеяло с широкой кровати и закутавшись в него. — Присаживайся к столу, что ли. Не прогонять ведь теперь. Тебе король Андуин рассказал о моей ране?       — Я и сам заметил, что никого от Стражей нет на собрании. Он лишь рассказал мне о том, что последняя битва не прошла для тебя бесследно, — говоря это, охотник на демонов ощущал себя будто на исповеди, и пытался хоть как-то оправдать свой поступок.       К небольшому столу, заваленному бумагами, Майев пододвинула табурет, а сама тяжело уселась на стул с высокой спинкой. Как-то излишне расчетливо Песнь Теней переложила бумаги, освобождая половину стола для фруктов, и достала из нижнего ящика две металлические кружки. Как-то дорогое вино не совсем вписывалось в антураж.       — Ты очень неважно выглядишь, — заметил Иллидан, разливая напиток по стаканам. — Никогда бы не подумал, что после битвы тебе так плохо. Надо бы давать тебе больше отдыха.       Майев очень сильно закашлялась. На ладони, которой она старательно закрывала рот, проступила кровь, смешанная со слюной. Судорожно она принялась искать что-то, чем можно стереть кровь, но поблизости были лишь необходимые для чего-то бумаги. Без каких-либо сомнений за мгновение Иллидан создал небольшой платок и отдал его женщине.       — Спасибо, — проговорила Песнь Теней, стерев кровь.       — Всё настолько плохо? — тихо спросил Иллидан, понимая, на какой тонкой грани сейчас находится. От Песнь Теней сейчас можно было ожидать чего угодно.       — Я просто лягу.       Майев вышла из-за стола, даже не пригубив вина, и тяжело завалилась на кровать, которая жутко заскрипела под её весом. Неуклюже, чем-то напоминая гусеницу, женщина перекатилась на спину и легла на подушки. Сложно было сказать, что испытывала Майев в тот момент. Но вот лицо её явно выражало полное умиротворение. Если бы Песнь Теней изредка не постанывала, можно было сказать, что чувствует она себя неплохо. Выпив всё вино, Иллидан подошёл к кровати. Рядом на тумбе стояли бинты и какой-то раствор бледно-зелёного цвета.       Если приглядеться, то можно было заметить, что на боку бинт насквозь пропитался тёмной кровью, проступившей даже сквозь старую рубашку. Рана заживала плохо, скорее всего, была напитана Скверной, и причиняла жуткую, невыносимую боль. Попросит сама или будет до последнего истекать кровью? Видимо, лейтенант была сейчас на задании, и не могла позаботиться о своём незаменимом командире. Самой же перебинтовывать себя очень неудобно.       — Тебе помочь сменить повязки? — предложил охотник на демонов. — Тошно смотреть на такую тебя. Прямо жалость до костей пробирает.       Майев разлепила глаза и устало посмотрела на недавнего врага, чьё тело сутки напролёт сторожила последнее десятилетие. Она с огромным трудом села на кровати и неторопливо стащила рубашку без какого-либо намёка на стеснение. И как только можно настолько не любить себя?       — Ты всё равно слепой, — опережая замечание охотника на демонов, проговорила Песнь Теней.       Отчасти Стажница была права, Иллидан и правда был лишён глаз, но облик Майев он видел прекрасно, вместе со всеми нюансами. Песнь Теней отличалась от других ночных эльфиек не только достаточно низким ростом, но и куда более крепким телосложением. Ну конечно, ничего другого ожидать не приходилось, попробуй сутки напролёт проходить в тяжеленных латах. Тело уродовали белые шрамы, полученные в бою и в пытках. За то недолгое время, что она пробыла в плену Иллидана, пережить ей пришлось столько боли и страдания, и это если не включать потерю почти всех бойцов.       Ярость Бури нервно сглотнул, понимая, что широкий шрам от локтя почти до шеи был оставлен им в битве за Черный Храм. Но Майев об этом сейчас даже не упомянула. Она вообще ни слова не сказала о шрамах, которые остались после битвы с Иллиданом. Во многих битвах провокатором была сама Песнь Теней, но Ярость Бури мог бы быть с ней и помягче, женщина всё-таки.       Взгляд мужчины постоянно приковывала к себе небольшая грудь с затвердевшими сосками от вечной прохлады подземелья. И сколько ни пытайся отвести взгляд от чужого тела, голод, упрямо сдерживаемый на время борьбы с Легионом, давал о себе знать. Ненависть к Майев уже давно остыла, а её заслуги за такое короткое время затмили большинство грехов. Если Стражница не пыталась убить Иллидана, она была очень даже интересным собеседником, не лишенная ума и своеобразного шарма. А черный юмор воительницы не мог оценить разве что мёртвый. Она умудрялась даже шутить про свою увлеченность охотой на первого охотника на демонов.       Конечно же, интерес Иллидана от женщины не скрылся, и в своих убеждениях она слегка усомнилась.       — Только не говори, что ты прекрасно всё видишь, — тяжело вздохнула Песнь Теней, густо темнея и резко смутившись.       — Я ведь никогда не говорил, что абсолютно слеп, — пожал плечами охотник на демонов.       Песнь Теней заметно занервничала и потянулась за рубашкой, но Ярость Бури поспешил остановить её. Что он не сможет снять бинты, что ли, и заново перебинтовать? Майев сильно сомневалась, но тянуться к одежде перестала. Неторопливо, видимо, опасаясь боли, Майев подняла вверх руки, позволяя охотнику на демонов развязать узел бинта. Песнь Теней оказалась излишне сговорчивой. На неё повлияли сражения, проведенные бок о бок с Иллиданом, или ей и правда настолько плохо.       Не стоило охотнику на демонов медлить, но он притормозил, развязывая крепкий узел бинта. Ему не составило бы труда разорвать тонкую ткань, но он не торопился. Будто растягивал момент, мучаясь с своими острыми когтями. Может быть, ему не стоило это делать, а нужно было вернуться в оплот, но он не жалел. Когда ещё он сможет оказаться так близко к тюремщице, и узнать её настолько хорошо? Чуть ли каждый шрам можно было рассмотреть. Раскручивая бинт, мужчина старался как можно чаще касаться тела Стражницы, и растягивать какое-то странное удовольствие от всего этого. И почему же в паху начинало тянуть, а разум хотел уйти на задний план?       Рана выглядела поистине ужасно — зачем-то прижженная, с наложенными небрежными швами. Кровотечение никто будто и не собирался останавливать. Майев просто попытались сшить, как какого-то Отрекшегося. Никто не заботился о сохранности её здоровья, она им нужна была просто живой. Чем она отличалась от него? К нему сразу с десяток лекарей сбежалось царапину залечивать. Майев не менее ценный боец.       — Сходить к хорошей жрице не пробовала, или зелье у алхимика купить? — излишне раздражённо заметил Ярость Бури.       — Дорого, — виновато прохрипела Песнь Теней, морщась, когда Иллидан случайно коснулся раны. — Мы не самый богатый отряд, а брать больше золота за свои задания как-то стыдно.       Совсем не хотелось просить помощи у покровительственного наару, но Стражница слишком ценный воин. Многие свои подвиги она прячет в тени, но Ярость Бури ей благодарен. Между ними многое произошло, но сейчас Песнь Теней была дорога всему Азероту. Одна она перебила демонов больше, чем половина армии Штормграда.       Мысленно охотник на демонов попросил Зе’ру излечить страдающую женщину. Наару отозвалась мгновенно, но недовольные нотки слышны были в её мелодичном голосе. На ожидаемые вопросы с её стороны он отвечал: «Моя хотеть захотела». Недовольная частица Света выполнила желание своего любимчика, залечив Стражницу, но не полностью, оставив на месте раны темные синяки. И, возможно, рана все еще давала о себе знать, но, естественно, не так сильно.       — Что ты сделал, — грозно прорычала Майев, недоуменно ища остатки швов на ране. — Если ты отравил меня Скверной…       — Светом. Я обратился за помощью к наару, — прервал пламенную речь женщины Иллидан. — Мои желания она ценит, поэтому помогла тебе. Не благодари.       Ярость Бури, отчего-то сильно расстроившийся, подошел к столу, налил себе еще немного вина и выпил. Сладкое и вкусное вино, но отдавало какой-то внутренней горечью. Майев была в своём репертуаре, выпускала иголки, стоило приблизиться слишком близко и сделать для неё что-то хорошее. А чего ещё можно ожидать от суровой, жестокой, способной предать…       В груди неприятно кольнуло. Нет. Майев никогда не была предательницей, это он, Ярость Бури, предал свой народ. Да, под действием чего-то непонятного она чуть было не убила его брата, но что-то же её подтолкнуло к такому решению. Конечно, как никто другой, Иллидан понимал, что с ней произошло. Попробуй в один миг лишиться буквально всего, даже смысла жизни, а затем вернуться туда, где ты никому не нужен: ни семьи, ни родных, ни друзей. Отчаяние — оно захватило женщину, и она не смогла с ним справиться в тот момент. В это верил Иллидан, а всё остальное неважно.       — Теперь я чувствую себя чем-то обязанной тебе, — хмуро изрекла Стражница.       — А многое ты сможешь мне дать сейчас, моя маленькая тюремщица? Разве что разделишь со мной ложе, — он ехидно усмехнулся, пряча под этой маской то, что и правда не отказался бы попробовать приласкать неприступную Песнь Теней.       Иллидан по одному выражению лица Майев видел, какие вопросы мучают её. На что он надеялся? На сохранение почти враждебных отношений с ней, побоялся сблизиться с друзьями или намекал на своё желание сейчас? Она хмурилась, думая что ответить, но для охотника на демонов ответ был очевиден. Катиться вон и держаться подальше, пока она не остынет и не сможет находиться с ним в одной комнате.       — Ты же вроде как навсегда верен Тиранде, — заметила женщина, видимо желая ответить той же монетой.       — Она замужняя женщина, я не собираюсь порочить её честь.       — Конечно, а мою честь порочить можно. Кто ведь я такая? Тупая тюремщица, помешанная, безумная. Она ведь стерпит, потому что знает, куда ей дорога, как только угроза Легиона спадёт, — прохрипела Песнь Теней. — Я бы что угодно сделала, лишь бы спасти Стражей, да и себя, от правосудия ночных эльфов. Ты как никто другой знаешь, что у нас либо смерть, либо пожизненное заключение.       Впервые в грозном, но всегда спокойном тоне Майев, Иллидан расслышал нервные нотки готовой забиться в истерике женщины. Она точно не лукавила, раз позволила собственным эмоциям выйти из-под контроля. Возможно… Или нет? Цеплялась ли она сейчас за последнюю спасательную соломинку? Может ли она сейчас и правда позволить ему выплеснуть на ней весь его голод или просто играет, чтобы, случись чего, сделать во всех бедах виноватым самого охотника на демонов.       — Я никогда не считал тебя тупой или безумной. Помешанной на долге — возможно. Но разве тупому хватило бы ума ставить палки в колеса огромной армии, подчиняющейся мне многие годы? — Иллидан не понимал, в том ли направлении движется, но очень надеялся на то, что Песнь Теней сейчас что-то решит для самой себя и прекратит его мучать.       — Поцелуй меня.       Тело охотника на демонов забила мелкая дрожь. Ему послышалось или Майев и правда это попросила? И почему именно сейчас какие-то сомнения появились? Он будто юнец, оказавшийся в борделе с дядей по делам в окружении женщин. Но ведь это не так! А сейчас он стоит, боится обернуться, подойти и легонько коснуться сухими губами, возможно, таких же пересохших, растрескавшихся губ.       — Я не слепая, — изрекла Майев, а голос её всё сильнее подрагивал. — Я тоже этого хочу, но я так же знаю, что ты этого никогда не сделаешь, потому что я тварь, испортившая тебе жизнь и даже смерть.       Он резко обернулся, задев крыльями стопку бумаг. Майев тихо, почти бесшумно плакала, без истерик и криков, утопая в своем желании, в своей боли. Она привыкла, что никому не нужна, привыкла прятать всё это от других. Но даже самые стойкие временами не могут всё удержать в себе. И все сомнения Иллидана отпали.       Он и сам-то не ожидал такой прыти от себя. Излишне грубо сжав седые волосы Стражницы, прильнул к губам, на мгновение задержался на них и отпрянул, будто обжёгся или испугался. И правда, будто юнец. Весь вид Майев выражал удивление, нижняя губа мелко дрожала, слёзы никуда не делись, а воздухе будто застыли какие-то слова. Правда знать о них охотнику на демонов сейчас не стоит. Языком он скользил по солёной влаге на щеках, не желая больше никогда не видеть её на этом лице.       — Иллидан, — хриплый голос женщины удивил охотника на демона. — А если бы это была Тиранда…       Ну, конечно, кто бы сомневался. О его любви к ней ходили легенды, вот только сейчас тут не она. Значит и вспоминать о ней не стоит. Он грозно навис над ней, слишком жестко прижал её и к не самой мягкой постели, в каком-то бреду взял в руки головку бинта, опрокинув лечебный раствор на пол и грубо, крепко, без возможности порвать достаточно хрупкую ткань привязал женские запястья к изголовью кровати. Возмущённые слова утонули в затяжном поцелуе, страстном, яростном, с толикой жестокости. Её губы сладки, и лишь горький привкус кислой крови портил впечатление. Почему он не заметил этого раньше? Он и правда настолько слеп, что не понял, как сильно нужен своей маленькой тюремщице? Песнь Теней неистово прогибалась в спине, желая хоть как-то коснуться охотника на демонов, не имея возможности запустить руки в его волосы.       Нехотя, в последний раз прикусив нижнюю губу Майев, Иллидан спустился ниже, излишне сильно прихватил зубами нежную кожу чуть выше ключицы. Острые клыки легко прокусили её, а из груди Стражницы вырвался тихий стон. Будто извиняясь, Иллидан тут же слизал выступившие капли крови. Мужская, жесткая от постоянного использования оружия ладонь почти неощутимо скользнула по небольшой груди. Снова нежный поцелуй, но пальцы неожиданно сильно сжали затвердевшую бусинку соска и оттянули. Песнь Теней до крови укусила мужчину за губу и попыталась вжаться в кровать, пытаясь спрятаться от неприятных ощущений.       — Мне больно, — шипит Майев, морщась от боли. — Ладно уж связал, но это слишком…       Но ему плевать. Иллидан знал, что скоро вместе с этой болью женщина не сможет противиться похоти, застилающей разум. Ему не составит труда заразить её своей похотью. Рука сильнее сжалась на груди, пальцы сильнее оттянули сосок, не обращая внимание на стоны. Он знал, когда боль переходит грань дозволенного, он почти перешёл через черту, но нежным, едва ощутимым поцелуем Иллидан мазнул по искусанным губам, чувствуя, как удивлённо выдохнула Песнь Теней, оценив весь контраст ощущений. Легко он прошёлся губами по шраму на виске, развязно очертил языком по чувствительному уху, чтобы затем нежно прикусить мочку. И боль теперь должна казаться не такой сильной, она становилась приятной. Майев откинула голову назад, открыв охотнику на демонов шею, окольцованную серебряной цепочкой с оберегом послушницы. Фыркнув, он попытался сорвать её зубами, поздно поняв, что та зачарована. Песнь Теней неистово рванулась из пут, явно недовольная прекратившееся лаской.       — Умоляй меня, — прошептал Ярость Бури, проведя ладонью между женских ног, сводя с ума ещё сильнее. Не только её.       Он опустился в ноги Стражницы, торопливо стянув штаны вместе с незамысловатым бельём. Майев заметно смутилась, лицо потемнело пуще прежнего. Она попыталась прикрыться, сведя ноги вместе, но Иллидан ловко перехватил изящную ножку и развязно поцеловал стопу, языком очерчивая каждый небольшой пальчик. Песнь Теней не сдержала тихие смешки, удивив мужчину.       — Я щекотки боюсь, — призналась она, поджимая пальцы на ногах.       — Я запомню, — усмехнулся Иллидан, в последний раз скользнув языком по стопе.       Ох, как нехотя он прекратил; единственно, что во всем этом радовало — путь к влажному, сокровенному месту был открыт, а голова оказалась между аккуратных ножек. Майев смущалась всё сильнее, не прекращая попыток вырваться из пут, она не сводила пристального взгляда с мужчины. Его длинные, ловкие пальцы уже мягко прикоснулись к лобку, готовые почти невесомо пройтись по промежности, задержавшись ненадолго на набухшем от возбуждения клиторе и плавно войти пальцами в неё, неторопливо, слишком медленно, дразня. Только вот далеко не всем нравится проникновение острых когтей, способных разорвать всё внутри. Может именно этого так сильно боялась Стражница, нервно ёрзая и будто опасаясь осторожных, но излишне страстных ласок охотника на демонов. Интересно, каково это жрице, пусть и бывшей, испытывать эту грязную похоть связи не с мужем, наслаждаться ноющей болью в запястьях? У неё вряд ли было много мужчин, у такой строгой и неприступной.       Впервые Ярость Бури возненавидел свою демоническую форму. Преобразиться сейчас будет слишком сложно, похоть опьяняла, застилая разум туманом страсти, а в паху тянуло всё сильнее. Уже хотелось получить желаемое без всяких прелюдий, нежности и тому подобного. Грубо перевернув женщину на живот и намотав светлые волосы на кулак, заставив прогнуться в спине, грубо впиться в обнажённое плечо, оставляя тёмные метки на коже. Песнь Теней стонала уже без какого-либо стеснения, ей нравилась эта легкая боль от укусов, грубые прикосновения к распалённой коже. Ну не может такому садисту, как Песнь Теней, не нравиться такое отношение.       — Давно не было мужчины? — прохрипел охотник на демонов.       — Лет десять, — с лёгким стоном прошипела Стражница. — Плюс-минус год другой.       Тяжёлая дверь со скрежетом распахнулась, а в комнату вихрем ворвалась иная, более молодая Стражница. Как ворвалась, так и застыла почти на пороге, испуганно разглядывая своего командира и охотника на демонов, раздетых и таких же напуганных. Небольшое письмо упало на пол, а сама девушка приставным шагом принялась покидать комнату командира.       — Сира, — Песнь Теней обернулась через плечо, бросив грозный взгляд на подчиненную, — хоть один слух услышу…       — Понятно, понятно. Ничего не видела, ничего не знаю, — лейтенант впервые перебила Майев, выскочила из комнаты и заперла за собой дверь.