Восходящее Солнце
Я нахожусь в третьем ряду четвертой колонны седьмого батальона, и могу поклясться, что страх, словно морозный утренний туман, ощущается каждой клеточкой тела. Его липкие прикосновения покрывают мою кожу мелкими мурашками и заставляют каждый волосок вздрагивать от холода. Я не сопротивляюсь ему, даю небольшую волю, совсем маленькую слабину, чтобы поднапрячь мускулы. Главное не перестараться - можно получить судорогу. Узкий шлем сильно снижает обзор, и я, будто слепой филин, едва вылупившийся из яйца, озираюсь на каждый шорох, на каждый шаг и вздох. Справа, слева, спереди и сзади стоят мои соратники, мои товарищи, мои братья. Все они преисполнены амбициями, которым не суждено реализоваться. Некоторых дома ждут жены и дети, родители и друзья. Но здесь и сейчас всего этого нет. Сейчас есть лишь враг, которого необходимо сокрушить. Я смотрю на взволнованных, но, вместе с тем, доблестных и мужественных воинов, и мне становиться стыдно. Я, в отличие от них, прожил долгую и, по большей части, счастливую жизнь. По моей щеке скатываются слезы, и я не в силах их остановить. Вот командир батальона подлетает к центральной колонне, и заходится в удушающе пафосной речи, от которой хочется сплюнуть. Он говорит что-то о подлости грифонов, их коварстве и кровожадности. Что они с радостью слопают наших карапузов и даже глазом не моргнут, дай лишь волю. Как много лжи! Мои братья, искренне верящие в его браваду, не знали ни причин, ни поводов этой бессмысленной войны. Но за Госпожу они будут биться до последней капли крови. Мне становиться горько, что миролюбивые пони, позабыв идеалы доброты и дружбы, встали на тропу войны. Его речь заканчивается бравым «За принцессу Селестию!», и все, в одночасье, поднимают свои копья с тем же криком. Мои копыта невольно поднимаются вместе с ними, и я кричу те же слова. Я преисполнен гордости за своих братьев, за себя и за свою Госпожу. Неожиданно в небе пролетает огненно-красный феникс и, не долетев до конца нашего батальона, рассыпается в прах, осыпаясь на головы солдат. Командир надевает шлем, перехватывает поудобнее копье, и мы выступаем. Сперва довольно медленным шагом, но с каждым метром все ускоряясь и ускоряясь. Также поступили все батальоны. Начинается неразбериха, разносятся крики и выстрелы. Я помню момент, когда мимо меня пролетает ядро. Я не пострадал, но меня сильно оглушило. На некоторое время я оказался дезориентирован. Удивительно, но это лишь заводит меня и, придя в себя, я продолжаю яростно нестись на врага. Над нами взмывают пегасы, и их так много, что солнечный свет покидает землю. Дребезжат удары топоров и мечей, копий и булав, и кажется, что нет больше в мире других звуков. Мимо летят ядра, стрелы, и в этом безумном круговороте смерти мимолетно проносятся воспоминания о прежней жизни.***
Я осматриваю огромные входные ворота и вздыхаю. Золотая лепнина, которой густо украшены ворота, покрылась пылью и потеряла тот неподражаемый блеск. Я отворяю их не сильно широко, но чтобы получилось проскользнуть внутрь. Темные залы, пыльные, заброшенные, никем больше не любимые. Когда-то в них бурлила жизнь и бегали маленькие одаренные единороги Эквестрии. Учителя, рассаживались в мягких креслах у стенда с левитирующим монолитным блоком, и делали вид, что ведут приятные беседы, но на деле пристально наблюдали за каждым учеником. Я покидаю коридор и прохожусь по кабинетам. Разные классы с совершенно немыслимой аппаратурой и невероятной архитектурой. Вот аудитория, в которой юные жеребчики и кобылки могли познакомиться со строением лягушки или кузнечика, наблюдая за вскрытием тет-а-тет. А в этой до сих пор слышны отголоски споров об истинном происхождении хоровых песен, которые совершенно не обязательно учить – слова сразу известны тебе, только присоединись. В этой изучали природу антимагии. А в той была столовая. Какие же вкусные пирожки с яблоками там были! Так много песка утекло с момента, как я сам попал в это чудесное место. Я помню тот час, когда едва не завалил экзамен. Волнение струилось из меня, ноги подкашивались, а рот был сух, словно пустыня в знойный день. Жесткие взгляды комиссии вгрызаются мне в спину. Я готов сдаться, но вдруг чувствую мягкое прикосновение. Настолько нежное, что оно кажется неземным. Я оглянулся и увидел её – совершенство во плоти. Наверное, тогда я в неё и влюбился. Не физически конечно, я бы себе не простил. Прекрасные лавандовые глаза ангельски смотрят на меня, и я понимаю, что завалить экзамен никогда себе не позволю. А сейчас это здание совершенно безжизненно. Кое-где еще валяются книги и научные журналы. Словно оно было закрыто в спешке, с надеждой когда-нибудь возродиться. Я с немыслимой тоской вспоминаю последние дни жизни Академии.***
Тогда я уже состоял в личной охране принцессы Селестии. Я был отличным боевым магом, с достаточным багажом знаний и великолепными способностями, когда по всей стране, и даже за ее пределами, прогремела новость: «Могущественная принцесса Твайлайт Спаркл, та самая, о Дружбе и подвигах которой ходят легенды, чьи истории нам преподают на уроках Дружбы и кого нам всегда приводят в пример, отказывается от дара бессмертия». Это повергло в шок всех. Особенно мою Госпожу. Я помню последние слова, которые говорила лавандовая принцесса на прощанье. Это был очень дождливый день. Ветер сокрушительно обрушивался на землю, унося в небеса бумажные навесы и прочий мелкий мусор. Но, несмотря на погоду, к замку, где состоялась прощальная церемония, пришел весь Кантерлот и множество гостей из соседних городов. Мне выпала честь присутствовать на церемонии ближе всех. Я находился на том же балконе, где и лавандовый аликорн, поэтому я отчетливо помню ее скорбь и горечь. К сожалению, я не помню всего, что говорила Твайлайт Спаркл, но кое-что все же откликается в моей памяти: “Самое великое счастье - видеть друзей. Самое великое горе - потерять друзей. Мои друзья, самые любимые пони в моём сердце, давно покинули этот мир. С тех пор и я хочу его покинуть. Простите меня…” Принцесса Селестия была настолько шокирована и травмирована уходом своей лучшей ученицы идоброго друга, что закрыла Школу Единорогов. Однажды я посмел поинтересоваться, зачем она это сделала. И получил достаточно откровенный ответ: «Эта школа – мое проклятье. В ней я встретила очень дорогих мне созданий: мою первую ученицу Сансет, мою вторую ученицу… и подругу. Они обе ушли, а вместе с ними моя любовь. Я больше не хочу страдать».***
Пурпурная шестиугольная звезда, в окружении пяти белых звезд поменьше, каменным обелиском высилась в фойе здания, где раньше встречались гости и ученики. Даже сейчас, едва освещенная луной, она продолжала сиять. Я мягко прикоснулся к ней и заплакал. Если бы кто-то увидел меня – я бы, скорее всего, сгорел со стыда, но сейчас, будучи совсем один, я не боялся лить слезы по былым дням. Когда последняя слеза высохла, а дыхание успокоилось, я вышел из пустого здания и принял лицом теплый летний воздух. Призраки прошлого, оставшиеся внутри школы, больше не звали меня, и я, заперев ворота, направился обратно во дворец.***
Я снимаю смятый шлем и, наконец, нормально вздыхаю. В ушах еще стоял звон от упавшего ядра, но мне плевать, я полностью сосредоточен на цели – черном, в два раза выше меня, грифоне с тремя белыми отметинами на лбу. Командир тройки летунов. Он ловко раскидывает, рубит и рвет моих братьев на части. Чувствуя превосходство, он не спешит в небо, продолжает побоище. Я скидываю латы и остаюсь в одной лишь кольчуге. Мне нужно больше подвижности чтобы успеть – ошибка недопустима. Рядом пролетает мелкий грифон: в его глазах страх, в лапах сабля. А я без брони. Секунду мы смотрим друг на друга. Нужна ли нам эта война? Какая разница! Грифон делает мощный выпад вперед, но я успеваю увернуться в бок и в один шаг оказаться у него за спиной. Стремительное движение копытом, и мелкий кортик торчит из спины упавшего птицельва. Командир тройки еще на земле, и, кажется, он не заметил меня. Кровь и ярость затуманили его рассудок, ослабив бдительность. Я перепрыгиваю через вереницу трупов и бегу к врагу. Расстояние сокращается до трех метров, и я, перехватив в зубах острую секиру, подобранную здесь же, заношу ее для удара. Свист, шлепок и крик. Два больших черных крыла сваливаются на землю в тот момент, когда я сбиваю уязвимого противника с ног. Он пытается сопротивляться, но я успеваю оказаться над ним и прижать его лапы к земле. У меня преимущество в две секунды, пока грифон не ретируется. Прочитать заклинание или поставить руну мне не хватит времени. Поэтому я бью. Твердо. Отрывисто. Жестко. В перенапряженных ногах уже чувствуется боль, но я продолжаю колошматить клювастую морду, пока она не становится похожей на расколотый арбуз. Мои копыта в крови, и я, не в силах совладать с дрожью, ложусь рядом с трупом. Воспоминания, словно спасательный круг, возвращаются ко мне и я с благоговением в них погружаюсь.***
Я едва передвигал уставшими от бега ногами. Легкие, словно раскаленные угли, обжигали горло, и я боялся, что начнется сухой кашель. Рядом плелись мои товарищи, такие же уставшие. Нам поступил чрезвычайно важный приказ и через двадцать минут мы шли следом за принцессой Селестией. Рядом угрюмо шла ее сестра - Луна, хранительница снов. Также, как и наша принцесса, она имела особый военный отряд – ночные стражи – фестралы, как мы их называли. Мышекрылые пегасы способные сливаться с тенью. Как и нас, их никто не посвятил в курс дела, поэтому мы, изредка поглядывая друг на друга, следовали за правительницами. Наконец мы преодолели лунную часть замка и подошли к лестнице, ведущей на нижний уровень. Принцессы продолжали молчать, что лишь усиливало наше беспокойство. Я крепче вцепился в ремешок на шлеме и затянул его потуже. Мы прошли большую библиотеку с сотнями полок и направились в бесконечно длинный коридор, спрятанный за одним из книжных стеллажей. Через сотню метров мы свернули влево и уперлись в тяжелую металлическую дверь, из-за которой доносился шум. Принцессы бесцеремонно распахнули двери и вошли внутрь. Мы следом. Это был достаточно просторный зал. На главной стене висела карта Эквуса, на левой стене карта Эквестрии, а на правой карты всех больших городов, похожих на Кантерлот, Филлидельфию и Мейнхеттен. В центре зала стоял круглый стол, с разложенными на нём, схемами Кристальной Империи. Над столом светилась ее магическая проекция. В зале было много народа: эквестрийские военачальники, несколько министров, командиры боевых подразделений. Когда мы вошли, все коротко поклонились принцессам и, в ожидании брифинга, окружили стол. Сестры прошли к своим местам, а нам оставалось только расположиться неподалеку. - Господа, я очень рада, что вы отозвались на нашу просьбу и прибыли сюда в столь поздний час, - начала принцесса Селестия. Я оглядел присутствующих и только сейчас заметил, что они тоже едва отдышались. Дело срочное. - И вы имеете полное право знать причину призыва, - продолжила принцесса Луна. – Сомбра вернулся. В зале повисла пауза, от которого я слегка поежился. Но от новости про древнего короля я поежился куда сильнее. - Этой ночью я не смогла найти ни одного сна из Кристальной Империи, - добавила принцесса ночи. - Мы сделали проверку и убедились, что более не чувствуем ни одного жителя Империи, – подхватила Селестия. - Даже Принцессу Кейденс? – спросил один из военачальников. - Да. Ее дитя мы тоже не ощущаем. - Но как возможно разом уничтожить всю Империю? – спросил кто-то из толпы. - Она не уничтожена, - пояснила Луна. - Все ее жители подверглись заклинанию контроля, поэтому мы не можем определить их состояние. - Почему вы считаете, что это именно Сомбра? – вопросов становилось все больше. - Потому что мы сталкивались с подобным тысячи лет назад, - холодно ответила Селестия. - Каков наш план? - сказал самый молодой военачальник - оранжевый пегас с сиреневой шевелюрой. Никто не заставил себя ждать и, в одночасье, разгорелся жаркий спор. Присутствующие плавно разделились на два лагеря: за военное вмешательство и, соответственно, против него. Принцессы молча наблюдали за дискуссией. Их мордочки, словно мраморные изваяния, не выражали никаких эмоций. – Мы не собираемся проливать кровь ни одного из мирных жителей. Не забывайте – они под магическим контролем, - прервал прерии голос принцессы Луны. - Значит наша цель – Сомбра. Уничтожим его – освободим Империю, - подхватил один из министров. - Но добраться до него невозможно. Что насчет Сердца? – спросил кто-то из присутствующих. - Его мы тоже не чувствуем, - ответила принцесса Селестия. - Значит оно разрушено. Сомбра не будет повторять прежних ошибок. - Принцессы, вы можете проверить, способна ли Империя принимать магию? – снова вопрос из толпы. - А в этом есть смысл? – отозвалась младшая принцесса. - Если она способна, мы можем отправить спасательный отряд. Сомбру нам, увы, сейчас не уничтожить, поэтому необходимо спасти принцессу Кейденс и принцессу Фларри Харт. Сестры, что-то шепнув друг другу на ухо, кивнули. Луна ответила: - Вы правы, их необходимо спасти, но Империя способна принимать лишь темную магию. Фестралы встрепенулись и принцесса ночи это почувствовала. Между ними, похоже, завязался тихий разговор, не слышимый нами - обычными пони. Затем один из мышекрылых подошел к столу и заговорил: - Темная магия – наш ключ, - его голос был… странным, словно шелест листьев в тихую звездную ночь. – Госпожа и принцесса Селестия владеют ей. Сомбра об этом знать не должен, поэтому это наш шанс. Селестия задумалась. Ее терзали сомнения, о чем она решила высказаться: - Одна из нас должна отправиться в Империю. - Нам же на копыто. Сомбра не должен знать о наших умениях, - ответила Луна. - Но с другой стороны, это может оказаться ловушкой. Если Сомбра знает и лишь ждет, пока мы сами к нему придем? – продолжила Селестия. - Он умен, но у него нет ушей так далеко, - голос Луны казался раздраженным. Между сестрами завязался диалог, который никто не смел прерывать. - У него есть Кейденс и Фларри. Он мог прочитать их мысли. - Нет, не мог. Они защищены магией любви. - А если у него есть союзник? Может Дискорд вернулся из спячки? – настаивала принцесса Селестия. - Глупости ты говоришь, моя сестра. Дискорд уже сотню лет как в камне, а среди живых не найдется того, кто пожелает смерти целой империи! – голос Луны становился все громче. - Мы не можем знать наверняка! - Селестия раздражалась в ответ. - Селестия, я понимаю, что дело опасное, но чем дольше мы ждем, тем больше шанс, что Сомбра сделает непоправимое. - Луна, я действительно… - Просто дай мне шанс! Хотя бы раз поверь в меня! – перебила принцесса Луна и в комнате воцарилась совсем неловкая тишина. Опустив мордочку, моя Госпожа вздохнула, и на секунду я увидел ее настоящую – усталую и разочарованную. Мне стало не по себе, и я потупил взор на стену с картой Эквуса, будто она могла дать ответы на все вопросы. - Боюсь ты права. Другой возможности вытащить принцесс у нас нет, - призналась Селестия. - Коль это мой план, то мне и отправляться, - принцесса Луна выглядела озлобленной и уставшей, но вдохновленной. Если им удастся спасти Кейденс и Фларри Харт по ее задумке, то это заметно повысит лунную принцессу в глазах военачальников и всего Селестиного правительства. - Нет, моя дражайшая сестра. Туда отправлюсь я. - Что?! Нет! Я обязана быть там, обязана вернуть Кейденс и ее дитя. Моя магия едва ли уступает твоей, а ты нужнее здесь. - Я запрещаю тебе. Если Сомбра окажется слишком силен, и … если он уже успел что-то сделать с Кейденс и Фларри. - Это просто глупо, Тия. В таком случае и ты не справишься. - Лу, Сомбра не будет повторять старых ошибок, он будет жесток и беспощаден. У нас должен быть резерв. Если бы… если бы Твайлайт была жива, тогда другое дело, но только не сейчас. Все собравшиеся стыдливо опустили глаза. Мы не должны видеть их личные отношения, не должны знать, что они чувствуют. Они наши идеалы, у которых не бывает проблем, а их личная жизнь самая неприкосновенная вещь в Эквестрии. Но сейчас ставки настолько высоки, что принцессы не смогли с собой совладать.***
И хотя принцесса Луна была против похода сестры, она все же настояла, чтобы фестралы отправились с нами. Их умение обращаться в тень здорово облегчит путь и убережет от ненужных жертв. Возможно, Луна просто не хотела, чтобы все лавры достались Селестии. Но кто знает? Мы расположились в обсерватории, которую заливал лунный свет. Он был достаточно ярким, поэтому мы видели друг друга без особых усилий. Принцесса Селестия стала в центр, углубленного в пол, круга. Мы с фестралами по его краям. - Мы не знаем, что нас ждет. Возможно это ловушка, и если дела будут совсем плохи – собирайтесь у Сердца. Бойцы хором согласились. Госпожа, удовлетворенная ответом, выдохнула и расслабилась. Заклинание телепортации не сложное. Достаточно быть единорогом и иметь примитивные познания в транспереносе, чтобы творить небольшие скачкообразные перелеты. Другое дело, когда телепортация совершается в какое-то далекое место. А если еще и с пассажирами, то такое заклинание требует безгранично мощных сил и знаний. Но сейчас мы имеем дело с темной магией. Ее природа мне, прошедшему весь курс боевой и прикладной магии, неизвестна. Рог принцессы Селестии покрылся черными минералами, из глаз потекла пурпурно-черная плазма и через секунду все пропало. Сперва я подумал, что меня выкинуло в совсем другое место, но дыхание товарищей подсказало, что здесь просто темно. «Зажглись» рога и комнату окутали блики, отражающиеся от разноцветных кристаллов. Селестия выглядела плохо. Эффект от темной магии? - Принцесса? - забеспокоился наш командир, но получил сухой ответ. Как оказалось, мы телепортировались в кристальную библиотеку – самую большую библиотеку Эквуса, в которой, при желании, можно найти все: от учебного пособия по созданию антиматерии до руководства дуракаваляния. Фестралы уже слились с тенями, и теперь мы остались одни. - У нас мало времени, - сказала принцесса Селестия и направилась к двери. У самого порога нас остановил появившийся фестрал. Он выглядел, не знаю, взволнованно? Я не мог понять. Клянусь, их обучали умению скрывать свои эмоции. - Принцесса, ситуация ухудшается. Кристальные пони могут видеть нас. - Сомбра знает, что мы здесь, - Селестия не была удивлена. - Слушайте все, времени мало, поэтому план меняется. Устранять любую угрозу, прилагать все усилия и стоять насмерть. Это было жестоко, это было против правил, но это было оправдано. Мы все это понимали. Когда мы вышли, преобразившиеся фестралы уже заканчивали с патрулем. Кровь никогда не вызывала у меня отвращения, но вид, катающихся по полу голов, поверг в шок. Пони, под магией Сомбры, умирают только таким способом. - Выдвигаемся в тронный зал! Сомбра застал жителей ночью, поэтому, они, едва одетые, в пижамах и тапочках, бесстрашно шли в бой, натыкаясь на мечи и копья. Нам они почти не наносили вреда, в то время как сами гибли пачками. - Мы должны это остановить. Принцесса, существует какое-нибудь заклинание спокойствия? - Нет времени! - принцесса Селестия была на взводе. Я понимал, что ей уже приходилось видеть баталии и сражения, и даже принимать в них участие, но столь безвыходное положение, когда единственное лекарство для собственного народа - смерть, могло сломить любого правителя. На нас шли: кобылки, дети, старики, калеки и всякий, кто мог достать до нас. Сомбра не жалел сил и средств. Когда мы оказались в тронном зале, за нами тянулась полоса крови и трупов. Я чувствовал себя самым ужасным убийцей на свете, и единственное, что мне хотелось, это смыть кровь и раствориться в жестком кафеле душа. Но я напряженно следовал за товарищами в ожидании ловушек. До сих пор не понятно, ожидал нас Сомбра или нет. Невозможно сказать точно, но то, с какой силой он пытался нас задержать, наводило на определенные мысли. Принцесса Селестия прошла вперед и приказала удерживать вход. Мы с фестралами построились в Макеконскую фалангу. Очень эффективную в узком проходе. Я не помню, о чем говорили принцесса Селестия и Сомбра, но лязг копья и меча гулким эхом отдавался от кристального покрытия зала. Когда последний житель в замке оказался мертв, мы бросились на выручку к принцессе, но едва повернувшись, были поражены волной света, исходящей из рога Селестии. Фестралы, привыкшие жить в полутьме, болезненно упали и мы быстро прикрыли их своими телами. Свет сопровождался раскатами грома и тряской. С потолка посыпались канделябры и, спустя минуту, все успокоилось. Сомбры в зале не было. Но были две клетки, из которых сочилась кровь. Они стояли рядом с троном. Внутреннее пространство заполняли острейшие пики, от чего пленники вынуждены были стоять в неудобном положении. Сколько времени прошло с момента заточения принцессы Кейденс и принцессы Фларри Харт? Слишком много. Принцесса Селестия быстро подлетела к клеткам и разломала их. Бережно вытащив тела, аликорн опустила их на пол, в собственную кровь. Я не видел слез, но чувствовал, что что-то уходит из принцессы Селестии. Радость, понимание, любовь. Сама жизнь уходила вместе со слезами. Мне стало стыдно и горько от собственной беспомощности. Мне стало страшно что я, обученный защищать нашу солнечную госпожу от любой опасности, так и не смог защитить ее от худшего кошмара. - Идите к Сердцу, – громко сказала принцесса. - Нам запрещено покидать вас, - ответил командир, стараясь сдержать слезы. - Я снимаю запрет. А теперь идите, - ее голос был спокоен. Чрезвычайно спокоен. Я испугался этого спокойствия. Что-то действительно переменилось в солнцеликой принцессе. Даже фестралы, почувствовав перемену, моментально послушались приказа. Я, вместе с напарниками, покинул тронный зал и пошел к выходу. Из-за крови мы часто падали и спотыкались о тела. Вскоре, уставшие и перепачканные кровью, мы оказались у подножия башни. Голубые осколки разрушенного Сердца едва мерцали, присыпанные снегом. Принцессы долго не было, мы даже хотели отправиться назад, но она внезапно появилась в центре отряда, а затем мы переместились куда-то в теплое место. Под ногами была мягкая зеленая трава, и морозный ветер бесконтрольной Империи больше не холодил суставы. Я лежал на земле и смотрел только на нее. На нашу принцессу. А потом вспышка. Ослепительная, ужасно яркая, вспышка. Словно тысячи молний ежесекундно ударили в одно место. И грохот. Мне кажется, я даже оглох. Фестралы, висящие в воздухе, были сбиты ударной волной. Жар стоял такой невыносимый, что нам пришлось скинуть броню, чтобы не сгореть заживо. Кровь, которой мы были вымазаны, стала шипеть и пузыриться. Я видел, куда был направлен взгляд принцессы Селестии - туда, откуда пришла вспышка. Я боялся повернуть голову, но когда все же осмелился - был поражен. От Кристальной Империи не осталось ничего. Только выжженная, обугленная земля. Тысячи жителей погибли вместе с ней. Сгорели заживо. - Сомбра мертв. Возвращаемся, - холодно сказала принцесса и телепортировала нас обратно.***
Я толкнул грифона в спину и ядро, предназначенное для меня, врезалось в его грудь, раздробив ребра. Сотни острейших осколков вонзились ему в органы, и, выплевывая кровь, грифон повалился на землю. Я так и не надел броню. Без нее было удобнее и комфортнее. Из-за шума я почти ничего не слышал. Но откуда был совершен выстрел, знал наверняка. Я повернулся к стрелку и принялся кастовать. Пушка перезаряжается тринадцать секунд. Заклинание испепеления – пятнадцать. Только бы успеть. Огненный шар на конце рога почти сформировался, и я приготовился к его запуску. Грифон, по ту сторону, тоже не терял времени и быстро перезарядил пушку. Мы посмотрели друг на друга. А нужна ли нам эта война?***
Я закончил обед и теперь, затянув ремешок шлема, встал в стойку. Мое копье, чье лезвие пропитано кровью невинных пони, слегка покачивалось в копытах, а за окном уже третьи сутки лил дождь, и унылое настроение обрушилось на жителей Кантерлота. Прошел всего год с момента уничтожения Империи. В Эквестрии только-только спала “Великая Депрессия”. Принцесса Селестия больше не принимала гостей и не покидала дворец. С тех пор, как она уничтожила Империю, в ней зародились подозрения. Кто-то помог Сомбре использовать энергию Сердца, чтобы возродиться в виде дымного короля. Поэтому на некоторое время Луне пришлось взять на себя ответственность за общение с подданными. Но Госпожа не сидела без дела. О-о-о нет! Иногда, в разгар работы, она могла забыть опустить Солнце или даже поднять его, поэтому принцессе Луне приходилось выполнять не только свои обязанности, но и обязанности сестры, отчего Луна иногда злилась на Селестию. Однако серьезно ругаться не смела. Не после того, что она пережила – Кейденс и Фларри, замученных в клетках. Нам, стражам, приходилось не спать вместе с принцессой по несколько дней, и под конец работы, клюя носом, мы едва могли разлеплять веки. Но, отчасти, это было даже хорошо. После возвращения из Империи, почти всем пришлось пройти долгий курс психотерапии. И мне тоже. Кошмарные сны атаковали мой разум, и несколько раз, в особо тяжкие периоды, на помощь приходила принцесса Луна. Я мог ей выговориться, она была не против. Даже разбавляла привкус горечи забавными историями, в частности, о давно умершей Твайлайт Спаркл и её друзьях. Нельзя сказать, что между нами возникла дружба, но я стал лучше понимать принцессу ночи. Ее беспокойство о сестре. Она попросила меня об услуге: иногда напоминать принцессе Селестии о еде, сне и ванне. Разве я мог отказать?***
Полуденное Солнце, почти скрытое за тучами, лениво освещало красные ковровые дорожки, по которым быстро ступали темно-синие ноги, украшенные платиновыми накопытниками. Принцесса Луна получила срочное письмо от Селестии и теперь, покинув пост, направлялась к трону. Ее сопровождали фестралы. Мы встретились взглядами и кивнули друг другу. - Сестра, ты хотела видеть меня. - Спасибо, что откликнулась на мою просьбу. Принцесса ночи поднялась к трону, который был переделан под огромный бархатный диван. Сестры обнялись и Луна легла рядом с Селестией. - У меня всегда найдется время на любимую сестру, - сказала Луна и отдала фестралам мысленный отбой. - Рассказывай. - Луна, мы должны следить за снами пони.***
Сама идея слежки была аморальна и негуманна. Вторгаться в чужую личную жизнь, пусть даже в снах, и выпутывать секреты пони, было схоже с тем, что делал Сомбра, но принцесса Селестия настаивала. Она обосновала свое решение наличием союзника у дымного короля. Кто-то помог ему возродиться и накопить достаточно сил для контроля над целой Империей. А вместе с тем, над Кейденс и Фларри - двумя сильнейшими существами Эквуса. Луна высказала недовольство, но принцесса Селестия была весьма настойчива. С тех пор началась эпоха увядания. В королевстве воцарились паранойя и страх вездесущих врагов. Был создан особый отдел по отлову шпионов, и, по совместительству, инакомыслящих граждан. Тотальный контроль над жителями находился под грифом секретности, но сам факт слежки был известен народу. Принцессы не комментировали происходящее, а СМИ выдавали все за происки вездесущих врагов.***
Это был жаркий день. В преддверии праздника Летнего Солнцестояния замок украсили цветами и высокими, почти до пола, гобеленами с узорами Солнца и принцессы Селестии. В тронном зале установили шведские столы с различной закуской и выпивкой. Лучшие повара доводили до ума свои шедевры, а молоденькие кухарки помогали с закусками. Многочисленная прислуга до блеска начищала пол, а приглашенные музыканты настраивали инструменты. Одним словом, готовился первый грандиозный праздник после трагедии в Империи. Жителям Эквестрии была необходима разрядка. Принцесса Селестия, порядком заскучавшая от приготовлений, рылась в целой куче пончиков в поисках “того самого”. Он должен быть густо покрыт радужной посыпкой, смазан сливочным кремом и запечатан в шоколадную корочку. К сожалению, все эти пончики были “теми самыми”, отчего Госпожа еще больше скучала. Я смел понимать ее чувства. Когда столько лет все из кожи вон лезут чтобы угодить, невольно желаешь некоторой небрежности. Я стоял на нижней ступеньке и уже предвкушал праздник, когда почувствовал перемену. Что-то на подсознательном уровне забило тревогу, и я обернулся к принцессе. Она, тоже почувствовав неладное, перестала ковыряться в сдобе и замерла в ожидании. - Наизготовку! - прокричал я, и мои товарищи за секунды встали в стойку, приготовив оружие. Пони, работающие в зале, замолчали и обернулись к трону. Наш отряд выискивал угрозу в толпе, но кроме напуганных мордочек, ничего не обнаружил. Пока в зал не влетела принцесса Луна: - Все вон! - это был королевский глас, от которого затряслись стекла. Медлить никто не стал и народ поспешил к выходу. Луна помогла им, выталкивая за дверь своим телекинезом. Затем последовал мощный удар и многотонные двери захлопнулись. - С меня довольно! Довольно, Селестия! Пони страдают от нашей политики! Нет, они страдают от ТВОЕЙ политики! Ты заставила меня рыться в чужих снах в поисках несуществующей угрозы. После последних событий я пошла на это, допуская риск предательства. Посмотри вокруг, Тия! Меньше года назад ты организовала полицию контроля и ввела наказания для виновных. На это я тоже согласилась! Но сегодня ты смеешь приказывать, чтобы я навязывала пони твою параноидальную волю! Навязывать ТВОЮ волю! Да ты просто спятила! Она скинула с головы диадему и из теней образовались вооруженные фестралы. Принцесса Селестия угрожающе встала: - Да как ты смеешь?! Я всеми силами пытаюсь защитить наш народ! Я не допущу повторения истории Кристальной Империи! Я был удивлен, что Госпожа тоже перешла на королевский голос. Я полагал, что она постарается успокоить сестру, а не вступит с ней в перепалку. - В том, что случилось в империи, виноват не сколько Сомбра, сколько ты! Твоя слепая ярость унесла жизни тысячи пони. - Они убили Кейденс и Фларри! - Я знаю, Тия! – из глаз Луны потекли слезы. – Но это ни капли не умаляет твоего поступка! Ты диктатор, сестра. Диктатор, убивающий свой народ. Верно поступила Твайлайт, выбрав своих друзей. Видела бы она, во что ты превратилась. Ты столько лет учила ее дружбе и заботе об остальных, а сама разом распорядилась тысячами чужих жизней, отдав их за две. А теперь приказываешь навязывать что-то пони. Ты хочешь их любви?! Да даже я уже не могу любить тебя! И снова я почувствовал какую-то перемену. Что-то, что уже чувствовал в Империи. Холодную ярость, исходящую от принцессы Селестии. Это ощутили и Луна с фестралами, которые вмиг взлетели, чтобы атаковать Селестию. Мы не растерялись и пустили в ход рога. Обездвиженные крылья фестралов перестали порхать, и мышекрылые пони свалились на пол. Повисла тишина. Мы с фестралами смотрели друг на друга, готовые в любой момент атаковать. Я не видел Селестию, но видел Луну. Ее зрачки преобразились в кошачьи, а шкурка окрасилась в темно-фиолетовый, отчего мне стало не по себе. Вообще все во мне сейчас кричало о желании остановить это недоразумение, пока оно не переросло во что-то большее. Но сестры думали иначе, поэтому мы продолжали стоять на изготовке. - Ты пожалеешь о своих словах! Зал окутал яркий слепящий свет. Фестралы прикрылись крыльями, и мы тут же бросились на них. Шестеро, сраженные копьями,свалились сразу. А ведь мы вместе с ними бились бок о бок в Кристальной Империи. Еще двое успели спастись в тени принцессы Луны, которая уже читала контрзаклинание. Солнечный свет погас и воцарилась тьма, разрываемая светом от грив принцесс. Их рога засветились и энергия, вышедшая из них, при столкновении, породила мощную волну, которая выбила стекла. Праздничные гобелены осыпались на пол мелким пеплом, а мы, схватившись за горячую броню, пытались ее снять. Раскаленный воздух обжигал легкие. Я скинул шлем и упал в попытке вдохнуть хоть немного холодного воздуха. Краем зрения я видел, как длинный стол, полный еды, полетел в сторону принцессы Селестии, но не долетел - рассыпался миллионами осколков. Около четырех минут они осыпали друг друга выстрелами из рогов, но в конце концов Луна не успела активировать щит и была поражена прямо в грудь. Она упала, схватившись за рану. Селестия моментально обхватила сестру в прочный золотой шар. Затем принцесса разломала бархатное ложе и вытащила из-под обломков стальной, украшенный звездой, ящик. В нем было шесть разноцветных камней, которые засветившись в хватке Селестии, закружились вокруг ее рога. Луна, наконец совладав с болью, обернулась. Около секунды она смотрела на сестру, не веря в происходящее, но затем ее мордочка скривилась в гримасе ужаса. Кошачьи глаза исчезли, а цвет шкурки стал синим. Я опешил, увидев сколько страха было в ее глазах. Это было… я не в силах это описать. Мне стало страшно за ночную принцессу. - Селестия! Остановись! Я прошу тебя! - по мордочке Луны текли слезы. - Госпожа, не надо! Остановитесь! - прокричал я. - Молчать! ПринцессаЛуна, за свою измену ты будешь изгнана на луну! Камни закрутились с невероятной скоростью, пока не слились воедино. Рог Селестии заискрился и камни, радужной энергией, обрушились на сферу, в которой находилсясиний аликорн. Принцесса Луна закричала и через несколько секунд сфера исчезла.***
Освещение в зале нормализовалось и мне удалось встать. Горячий каменный пол обжигал копыта, но это было терпимо. Я огляделся и увидел ее, белоснежную принцессу, склонившуюся над темной диадемой. Белая спина едва вздрагивала и мне все стало ясно. Я побоялся приблизиться к Ее Величеству. Побоялся увидеть ее слезы и боль, поэтому вместо слов утешения, направился к бессознательным товарищам, которым не посчастливилось находиться ближе к волне. Я слышал слабый шепот, который разрывал мое сердце, но продолжал его игнорировать: - Лулу..., прости меня… - послышался всхлип. - Лулу..., прости. Так нужно, иначе я никого не смогу спасти.***
Последующие события, которые я помню, можно описать как кризис мирной жизни. Ее Величество окончательно перестала принимать гостей, послов и делегации. Также она отказалась от нас - своей охраны. Для защиты она создала Броню Гармонии, особый доспех похожий на нагрудник, включающий в себя целый комплекс магической защиты: усиление боевой магии, поддержка щита, предупреждение о всплесках какой-либо концентрации магической энергии поблизости. А сами способы защиты перешли от ареста к аннигиляции. К сожалению, заточение принцессы Луны не изменило решение Селестии по поводу своих намерений. Лишившись единственной оппозиции, Ее Величество вышла на тропу милитаризации. Армия получила огромное спонсирование, ужесточился порядок набора и службы. Были введены немыслимые налоги на ее содержание. Мирная промышленность застопорилась. Безработица обрушилась на крупные города. Тысячи Эквестрийцев собирались на площадях и устраивали забастовки, но в итоге всех жестоко разгоняли. Богатые кантерлотские дома в одночасье разорились. Было даже несколько неудачных попыток покушений на Ее Величество. Фестралы подверглись гонениям и были почти истреблены как народ, и даже дарованная принцессой Луной возможность сливаться с тенями, не спасла их от уничтожения. Это получило массовый резонанс, который не утихал около десяти лет. Отстраненный от работы, с каждым днем я все больше ужасался происходящему в стране. Появилась жесткая коррупция, разборки и грабежи. Принцесса молчала, ведь истинно считала себя нашей спасительницей. Она часто сравнивала Эквестрию с фениксом: «Мы должны сжечь себя в своем собственном пламени. Как иначе хотели бы мы обновиться и спастись, не обратившись сперва в пепел»! От былой Эквестрии, полной счастья и радости, осталось лишь название.***
Сегодняшний день я планировал провести по-другому, в гамаке перед озером, но обязательства, и кое-кто сверху, вынудили меня выйти на «работу», поэтому теперь, в узких штанах и пропитанных потом ботинках, я был вынужден стоять у черных лакированных дверей. Звонок не работал, поэтому я бил копытом, чтобы меня услышали. Открывать мне, видимо, не собирались, и, не найдя другого решения, я начал выламывать дверь. А что поделать? Ужасно конечно, что мы дошли до такого, но налоги никто не отменял. Я ощущал себя разбойником. Собственно, им я сейчас и являлся. - Мистер Тест, я прибыл по указанию Ее Величества, - заговорил я, когда пыль улеглась. Никто меня не встретил. Я обошел весь дом. Пустые, в спешке покинутые кровати, вывернутые ящики и шкафы, да перевернутые серванты и тумбы. Я вышел в длинный и широкий коридор. На стенах висели картины с портретами известных членов семьи. Тут же стояли несколько буфетных столиков и, прилегающих к ним, кресел. В коридоре было темно – коммунальщикам пришлось отключить свет за неуплату. После коридора шла зала, увитая вкусно пахнущей бугенвиллией. Из нее я прошел в фойе, ведущее в сад, где и находился Голден Тест - среднего возраста единорог золотого цвета. Он разрисовывал холст ярко-сиреневыми красками, укрывшись прозрачным навесом. - Мистер Тест, я прибыл по указанию Ее Величества. Вы пятый месяц игнорируете сбор налогов. - Хорошо сегодня, да? Люблю такие июльские дни, когда расцветает сирень и птицы щебечут о чем-то своем. - Мне нужны лишь деньги и я уйду. - У меня их нет, - беззаботно сказал единорог. - А где они? - С женой и детьми едут в Зебронию. - Тогда мне придется Вас арестовать. - Вы помните времена, когда на мордочках пони были лишь улыбки и никаких следов суеты? До денег никому не было дела. Вы помните эти чудесные времена, мистер.… Простите, как Вас? - Да, я прекрасно их помню. - А я не помню. Совершенно не помню. За последние пять лет я успел забыть то счастливое время. Сейчас я помню лишь страдания и муки. Вы, должно быть, знаете, что всех моих братьев и сестер, забрала полиция контроля за инакомыслие. Всех до единого, понимаете? И иногда думаешь, а к чему все это? Нужна ли нам эта милитаризация и искоренение врага любой ценой? Я приблизился к единорогу и достал кандалы. - Мистер Голден, пожалуйста, не сопротивляетесь и наденьте кандалы. В случае отказа я буду вынужден надеть их сам. - О-о-о, не беспокойтесь. Я принял яд. Лучше полюбуйтесь на эти распустившиеся сирени. Мистер… извините, я все еще не знаю Вашего имени. Кем Вы были до всего это? Он не первый, кто принимал яд, считая это спасением. Поэтому его слова меня не поразили. Я подошел к холсту и удивился насколько точно Голден смог передать пейзаж своего сада. Цветущие сирени действительно были чудесными. Рядом стояли, припавшие к земле от тяжелых плодов, яблони. Целая оранжерея из белых, желтых, красных и синих цветов, украшала сад. – Мое имя…, кажется... я забыл его. Уже и не помню когда последний раз слышал собственное имя. Да, только это не важно… я был личным телохранителем Ее Величества. - Ух ты. Большая честь, стоит сказать. Но сейчас, похоже, надобность в Вас исчезла, да? Ха-ха. Солдат, можете открыть мне секрет? Это же Селестия уничтожила Кристальную Империю, верно? Ну же, не молчите. Поделитесь секретом с умирающим бизнесменом. Обещаю, я заберу этот секрет с собой в могилу, - единорог снова засмеялся. - Почему Вы так спокойны? - Потому что это счастье - не видеть, как погибнет Эквестрия.***
В баре сидел я и мои бывшие коллеги. Мы ничуть не постарели за все эти тяжелые годы. Не покрылись морщинами и даже не прибавили в весе. Мы были такими же, как и двести лет назад во время посвящения. «Заклинание долголетия» - так оно называлось. Мы все подверглись ему и стали членами охранного отряда ЕеВеличества. Мы стали невольными свидетелями пути безумия нашей любимой принцессы Селестии. Даже после всего того, что она совершила, после того как стала общепринятым тираном и деспотом, моя к ней любовь не угасла. Ни у одного из нас не угасла. А сейчас мы сидим за кофейным столиком одни в пустом баре, пьем дешевую Маргариту и молчим. - Ребята, - разорвал тишину наш бывший командир. – Для меня было огромной честью знать вас и служить с вами. И я ни капли не жалею о проведенных годах. Мы согласились с ним, и я тяжело выдохнул. - И, как вы знаете, сейчас идёт принудительная мобилизация населения на войну с грифонами. Поэтому я позвал вас сюда. Мы можем покинуть страну по моим каналам. Все что нужно лишь согласие, - продолжил командир. Он замолчал и дал нам время подумать. - Нет, я пас, - сказал, наконец, синий единорог с меткой в виде колышка. - Я тоже. - Да и я. - Мы тоже, - вторили братья близнецы. - Ну что ж... На другое я и не рассчитывал. Бармен, водки!***
Тяжело дыша, я с трудом раскрыл слипшиеся веки. Передо мной лежали сотни изуродованных тел. Среди них было слишком мало грифонов, и я устало выдохнул. Чтобы сдвинуть голову, мне пришлось оторвать клочок гривы, прилипший к мокрой земле. Я попытался приподняться, и сразу всё тело пронзила нестерпимая боль. Не в силах сдерживаться, я издал громкий стон. Значит кровь, пропитавшая землю - моя. В моей груди огромная вмятина и я не чувствую задних ног. На звук и движение никто не отреагировал, похоже бой закончился или…? Прислушавшись, я уловил отдаленный звон стали наверху. Схватка продолжается в воздухе, а наземные отряды либо полностью уничтожены, либо отступили к дальним заградительным позициям. Армия пони явно терпела поражение, ввязавшись в войну с более сильным противником. - Неужели так всё и закончится? Лишившись свободы воли, готовясь к несуществующей угрозе, мы же и сделали ту угрозу реальной. А теперь жители Эквестрии из-за своей гордыни и слепоты станут рабами. Кормом для грифонов…. Куда же ты завела свой народ, Селестия? – прошептал я, пытаясь сдвинуться с места. Но разве меня кто-то услышит? Боевой запал полностью иссяк, страха перед смертью уже не было. Только неизмеримая грусть за судьбу страны, за судьбу павших в бессмысленной резне братьев, за судьбу обезумевшей Селестии. По щеке, тонкой струйкой, скатилась слеза, ослабив на миг, осушающий жар. Жар!? Перебарывая боль, я вновь поднял голову к небу, неожиданно осознав, что лязг оружия надо мной стих. Там, под настилом из тяжелых серых туч, возвышалась она, каждым взмахом широких крыльев, разгоняя горячий воздух, раскалившийся от величия белоснежной кобылы в золотой броне. Нельзя было не узнать её, самолично вышедшую на поле боя. Только теперь грива и хвост моей Госпожи больше не были разноцветной радугой, так беззаботно развивающейся даже в безветренную погоду; сейчас на их месте полыхали языки пламени, заставляя переливаться бликами драгоценные камни, в зачарованной Броне Гармонии. К ней стремительно приближались несколько отрядов грифонов, пытавшихся окружить принцессу в кольцо. Однако, после едва уловимого движения величественного рога, последовала короткая серия ярких вспышек, превратившая большую часть нападавших в горстки пепла, сразу развеянного новым взмахом белых крыльев. Селестия не собиралась принимать поражение. Рог принцессы засиял ярче и над ним стал образовываться огненный шар, медленно увеличивающийся в размерах. Вокруг собиралось всё больше грифонов, желающих покончить с последними пегасьими отрядами. Сражение, затянувшееся ещё на пару минут, позволило нескольким бесстрашным приблизиться к колдующей кобыле, но они тут же были обращены в прах. Невзирая на угрозу, моя Госпожа продолжала творить своё заклинание. Я, не смыкая глаз, следил за небом, чувствуя, как из меня медленно утекает жизнь и все больше приливает усталость. Кровь остановилась, спёкшись от накалившегося воздуха, но я знал - раны смертельны, так что осталось мне недолго. Да это уже и не важно. Главное творилось надо мной. Я знал, чем все закончится. Наверняка догадывались и другие, продолжавшие сдерживать силы противника. Грифоны предчувствовали скорую победу и начали собирать все силы для последнего наступления, но они не подозревали, на что теперь готова пойти лидер пони ради устранения угрозы. И вот момент настал. Огненный шар, разросшийся до размеров самой принцессы, сорвался с рога и полетел вниз. Миновав пару десятков метров, он вдруг сжался до едва различимых размеров и, несколько раз вспыхнув, стал стремительно расширяться, медленно поднимаясь вверх. Я где-то слышал, что время имеет свойство замедляться перед смертью. Оно словно дает передышку, чтобы обдумать весь свой пройденный путь перед новым витком жизни. Что же, слухи оказались правдивы. Запрокинув голову, я наблюдал, как над полем боя разрастается новое Солнце. Теперь не было нужды смотреть на небеса в поисках нашего светила - его огонь был повсюду. Его мерцание завораживающе наполняло мое сердце и, между тем, холодило переломанные ноги. Вновь представив ослепительный свет, унесший с собой Кристальную Империю, я медленно закрыл глаза, не желая смотреть, как огонь поглотит всех, превращая недавнее поле боя в филиал Тартара. Судьба тех, кто сегодня вступил в этот бой - просто горстка пепла, которую развеет ещё один взмах величественных белоснежных крыльев.***
Принцесса не могла позволить себе проиграть этот бой. И она победила. Цена не важна, результат достигнут. Не будет спасения неверным, не будет пощады виновным, обратятся пеплом все не покорившиеся. И да воцарится над новым миром священное Солнце. Этот искусственный восход под серыми тучами возвещал начало новой эры мира путём беспрекословного подчинения, восхождение на престол новой всеобщей правительницы. Селестии?.. уже нет. Теперь она не слабая и трусливая правительница, позволившая забрать у неё всё, что было дорого. Теперь Она - Порядок. Теперь Она – Сила. Теперь Она - Власть. Теперь Она - Солар Флэйр.