Часть 1
24 апреля 2017 г. в 03:16
Ну что ж. Вот я и пришёл. Стою в стороне, не желая мешать. Я знаю этих двоих: они нашлись сразу после… После того, как всё началось.
Перри, милейший комочек меха, найденный нами на пороге, сразу стал членом семьи. Он тихонько рычал, когда ему было хорошо или плохо, щурил глаза от удовольствия, когда ему чесали брюшко, и постоянно куда-то пропадал. Шли годы. Без его маленькой, переваливающейся с лапки на лапку фигурки нельзя было представить и дня. Мы с братом каждый день что-то мастерили, Кендис боялась за нас и кричала, что расскажет обо всём маме, мама с хитрым прищуром возилась с каким-то очередным «очень-очень срочным делом», давая нам время всё убрать. Ну, или дожидаясь, пока всё исчезнет само. Всё было хорошо, вот только…
«В неволе в среднем живут 10 лет». Я тогда закрыл страницу Интернета быстро, очень быстро, так что был уверен, что брат ничего не заметил. Именно тогда пришло осознание: Перри стар. Очень стар для утконоса. Я молчал, надеясь на лучшее, но всё же…
«Вставай, Ферб! В школу всего через пару недель, и я уже знаю, чем мы сегодня… Ферб? Хей, ты где?» А мой мир уже рухнул. То хрупкое счастье, что я так отчаянно берёг, в момент рассыпалось. Взгляды, полные горя и сочувствия, от матери и сестры. Отец, монотонно и механически готовящий яичницу. Солёную, знаю, не взглянув. А я иду к брату. Никакой подъём не давался мне тяжелее, чем на эту лестницу. Финес уже шёл навстречу, как вдруг остановился. Он испугался в тот миг. Очень-очень сильно. И, кажется, потух. Я никогда больше не видел его весёлым. Брат помчался вниз, случайно задев меня и не заметив этого, а я не нашёл в себе сил сдвинуться хоть на миллиметр. Внизу он застыл. Шарахнулся куда-то в сторону, наткнулся на дверной косяк и побежал, не разбирая дороги, размазывая что-то по лицу. Хлопнувшая дверь словно была сигналом. Я пошёл, пошатываясь, в наше убежище. Мы с ним тогда долго рыдали. Он жался ко мне, а я к нему. В этом была наша защита от злого мира.
Ближе к вечеру выпал снег, окутав всё вокруг белым саваном. Идей не было, настроения и желания что-либо сотворить – тоже. Вдалеке что-то взорвалось, послышались ругательства. Нам было плевать. Сон был наваждением, чёрной дырой диаметром в несколько часов.
Следующий день не задался с самого начала. Первый снег уже растаял, но сентябрь спешил вступить в свои права. Что мы делали? Сидели. И на этот раз точно знали, где Перри. Только вот легче от этого не было. Рядом почему-то сел взрослый мужчина в аптекарском халате с чесночным мороженым в руке. Он был несчастен, и потому уместен тут. Потом приходили бывшие хозяева Перри, которых мама каким-то образом нашла через столько лет. Седой мужчина и его приёмный сын в больших очках. Они тоже плакали. Уместно, правильно. Больно. Изабелла запнулась на полуслове, почувствовав себя неуютно в по-детски розовом платье, наверное, первый раз в жизни.
Оставшуюся часть лета… Идея создать хоть что-нибудь казалась до крайности абсурдной. Финес сидел под нашим деревом и поглаживал, едва касаясь, небольшой холмик незаросшей ещё земли. Он не ел. Не спал. Даже не плакал. У меня самого была пустота где-то глубоко в душе. Маленькая, бирюзовая… пустота.
О, если бы я знал, чем это закончится!
Утром… почему все плохие вести находят меня утром? Я нёс брату завтрак, намереваясь запихнуть в него хоть пару ложек, если откажется. Я не понял, что не так. Не захотел понять.
У дерева лежал пустой спальник. Универсальный, изобретённый нами ещё в июне. А около могилки сидел и спал мой брат. Снежинки не таяли у него на носу. Казалось, он сед.
Не помню, что было дальше. Кажется, Кендис выбежала, услышав звон посуды. Помню, как вечером того же дня она заперлась в ванной, сказав, что хочет поплакать. Не видел ничего: осенних ручьев талого снега цвета брусники, волосы серебристой лисы. Не слышал вопля мамы, бормотания отца. Этого не было, просто не могло быть, неправда, страшный сон, кошмар, это не моя жизнь, так не бывает.
Папа поддерживал маму как мог. Мы лечили её, выполняли указания врача, шоколад, разговоры, многосерийные комедии каждый вечер.
- Не покидай меня, пожалуйста, ты всё, что у меня есть, пожалуйста…
А я слушал отчаянный шёпот папы мне в затылок, смотрел на маму, абсолютно спокойную, какой не видел её давным-давно, и понимал, что никогда не смогу успокоиться. Не хотелось так думать о Кендис, но она сбежала. Сбежала от боли, оставив нас. Я так не смогу.
- Ты тоже всё, что у меня есть, пап.
В день маминых похорон я, кажется, увидел на улице пару подростков. Что ж, зато она счастлива. Несбыточная любовь не то, чтобы не была большой проблемой. Она не была проблемой вообще.
Прошёл уже год с тех пор, и хотя лето совсем не похоже на прошлое, я должен жить дальше. Ради себя, ради папы, ради трёх венков, которые я держу в руках, и ещё одного под нашим… моим деревом.
О, кажется, они уходят куда-то вглубь кладбища.
- А для кого эти цветы, сэр?
- Для одного очень-очень верного врага, Карл. Для того, кто их достоин.
Примечания:
Спасибо за прочтение!
Не забудьте про бонусы) [см. Примечание Автора]