Delete.

Хиномия открыл глаза, когда лучи солнца только-только скользнули по стене тюремной камеры. Грязной, к слову сказать, камеры, - этот пункт, естественно, так и не изменился, когда Каору взошла на свой трон. Да и было ли Королеве дело до камер, куда бросали только "нормальных"? Впрочем, ни "нормальным", ни эспером Энди не считался, и ради него Каору вряд ли стала бы пересматривать пункт "Содержание камер приговоренных к смерти", разве что в худшую сторону. Удивительно, что он ещё вообще жив. Ненадолго, впрочем. Серый и синий глаза уставились в квадратное зарешеченное окошко, оглядывая без интереса лучи теплого солнца на зеленых кустах, развалины зданий... Рассвет нового мира Каору Акаши. Сегодня первая годовщина её правления. Мирового правления, хотя горстка уцелевших и победивших в этой войне эсперов теперь занимала в мире очень мало места. Большинство земель были выжжены, разворочены, распотрошены этой войной, так что малое количество эсперов и ещё более малое количество загнанных в гетто людей, "нормальных", было весьма кстати. Хиномия ненавидел и тех, и других, от нового мира его мутило, так что он даже рад был, что уйдет сегодня. Сегодня в девять часов. Но он имел право на последнее желание, - кулак Энди сжался. Они не имеют права ему отказать, несмотря на его вину. А вина была большой - и в то же время победы без вины Хиномии, скорее всего, не было бы, он отлично это сознавал. Без гордости, без радости, он просто выполнял то, что должен был - самому себе, только самому себе. Никаких Майоров, никаких USEI, боец-одиночка, он подстрелил Минамото как раз в тот момент, когда тот поднял оружие на Каору Акаши, Королеву Катастрофы. Предсказание не сбылось. Хиномия мог сказать, что просто переволновался, что у него дернулась рука, бывшая команда "Пандоры" подтвердила бы, что стреляет он хреново, потому что нервничает - но Хиномия не нуждался в помиловании. Он не собирался жить в этом мире, созданном Майором для Королевы. Поэтому на вскрик Акаши "Почему?" недоэспер ответил ровно так, как требовалось, как подсказывал холодный рассудок и горячее сердце. - Он был всего лишь "нормальным", предавшим вас. Предателю - смерть! Он знал, за этот ответ Королева возненавидит его - ведь Минамото был особенным для неё. И очень удивился, когда первее Королевы получил удар по лицу от Аой. А девочка-то тоже была влюблена в Минамото, надо же! - Да будет так, - молодая королева опустилась обратно на свой трон, сжимая подлокотники побелевшими пальцами, и Майор, привычно стоящий у трона в черном костюме, с тревогой глянул в её сторону, беспокоясь за физическое и эмоциональное состояние Каору. - Предателю - смерть. Энди Хиномия, завтра в девять часов утра ты будешь казнен. - Прости меня, - по пути в камеру сказал он Аой. - Я не знал. Но по-другому было никак. - Твои извинения мне не нужны, недоэспер, - с болью выдохнула девушка. Так он оказался в камере, так он ждал утра. И нет, только утра, ждать, что к нему зайдет Майор, Хиномия не собирался. Ярость Каору обрушилась не на убийцу, которого тогда не нашли, а на "нормальных". Людей уничтожали массово, вместе со всеми военными центрами, зданиями, ядерным оружием, мотострелковыми ротами, лабораториями, делающими из эсперов машины для убийства - все, что Каору могла найти. И когда умница победила, Хиномия решил сделать ей подарок к первой годовщине. Пришел во дворец Акаши и сказал, глядя в алые глаза: - Это я убил Минамото Коичи! А на вопрос "Почему?", вырвавшийся из глубин её сердца, ответил то, что нужно было. Не говорить же было, что если б Минамото не погиб, он нашел бы способ примирить людей и эсперов, уговорил бы Каору, и мир, который задумывал Кёске, так никогда бы не наступил. Майор, кстати, у трона Королевы выглядел плохо. Скорее всего, он уже начинал стареть... Хиномия отвернулся, запрещая себе думать о майоре Хёбу Кёске. "То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства"... Удобная была бы формулировка, вот только за то, что сделал Хиномия, отвечать будет только Хиномия. Уж Майор-то точно ни сном, ни духом. Дверь камеры скрипнула, и Энди сел. - Хиномия, подъем, - резкий голос Майора пронзил тюремный воздух, и Энди встал, чувствуя, как ёкает сердце. Не место здесь было Кёске. Совсем не место, пусть даже тот и сопровождал недоэспера на казнь. - Слушаюсь, - Хиномия насмешливо козырнул и потопал к выходу, конвоируемый Аой и Майором. Забавно. На казнь Энди сопровождал эспер, которого он любил - это было больше, чем пожелал бы, посмел пожелать Энди в последнюю минуту, и всё же... "То, что сделал предъявитель сего, сделано...". Сделано. Новый мир, где Каору Акаши была замужем за Майором... Энди улыбнулся. Хорошо, что Кёске сдержал слово, данное ей. Вот так, с улыбочкой он и вышел к месту своей казни, на каменные остатки какого-то уличного театра. Пока зачитывали приговор, Энди не снимал с лица улыбочку. Пусть его запомнят так - предателя, убийцу, с наглой улыбочкой идущего на казнь. Незачем им видеть другие мотивы. - Я имею право на последнее желание, - сказал он Королеве, когда читающий приговор замолчал, и алые глаза потемнели. Но отказать она не могла. - Говори. - Хочу, чтоб мне вернули мой кулон. Лимитер. Да, Энди хотел умереть с лимитером, подаренным когда-то Майором. Не кольцо, конечно, - что он значил для Кёске? - но и не такая уж мелочь. А для Хиномии так и вовсе счастье. Он принял лимитер, надел на шею, включая, - и дыхание перехватило от воспоминаний о теплых руках, надевающих ему лимитер, о печальном и серьезном выражении лица Майора... Хиномия не стал отыскивать глаза Хёбу, он посмотрел на солнце. Незачем Кёске запоминать глаза влюбленного предателя и убийцы, всё же Хёбу - муж Королевы. "Пусть все твои мечты сбудутся - вот моё последнее желание!". - Я готов, - пальцы Энди сжали лимитер, и он поднял глаза, ожидая казни - удара телекинетической силой, после которого тело его размажет по подмосткам театра. Пьеса окончена, занавес поднят, и предатель-недоэспер Энди Хиномия перестанет существовать навсегда.