Я храню тебя в своем сердце

       И стоит ли теперь реветь? Я сама во всем виновата. Эта ночь…эта ночь была прекрасной. Но проснувшись утром и прокрутив в голове все, что было, я не могла просто так сидеть и губить его жизнь. Он был стражем, застрявшим здесь. Его морой нуждается в нем…то, что случилось не должно повториться вновь.  Павел влюблялся в меня, с каждым днем сильнее и сильнее, но я не могла допустить, чтобы он остался со мной. Кем я была? Никчемным стражем, который не смог выполнить свой долг!  Я должна стать лучше, я должна поступить правильно. Борясь с внутренним демоном эгоизма, я встала с постели и взяла в руки телефон. Буря утихла и связь мало-мальски появилась. Я набрала номер отца и попросила, что бы он связался с Лукой. Отец был очень зол тем, что они не появились вчера, но быстро успокоился. Мне было не до его гневных тирад — я поплелась в душ.  Немного придя в себя и одевшись, я стала спускаться вниз. Если отец позвонил и наорал на бедных людей, то не оставалось и получаса до их приезда. А потом… он уедет и я останусь одна. Спустившись, я издали наблюдала за Павлом, он был так красив и прекрасно смотрелся на моей кухне, будто мы прожили с ним уже сто лет. Ну как же можно быть таким идеальным?! Черт! Особенно теперь, когда я должна отпустить его.  Мне в этой жизни уже мало что светит: засяду за административную работу или если повезет, то отправят в академию стражем. В мире мороев я белая ворона, мне уже не увидеть хорошей работы, а жить вот так, в четырех стенах, явно не по мне.  Нельзя было допустить, чтобы Павел влюбился в меня еще сильнее, ведь он даже не знает кто я. Хотя, это очень странно, особенно если он страж семьи Зеклос и бывал при Дворе. Но сейчас это не важно. Он уехал в город и я осталась одна.  Перемыв посуду, я спустилась в подвал, поискать что-нибудь на ужин. Интересно, получится ли у меня мясо? Я бы не отказалась от хорошо прожаренного стейка и картошки фри. Набрав продукты, я осторожно поднялась на кухню и положила говядину размораживаться.  В течение трех часов, я слонялась по дому, стараясь занять себя чем-то, но все равно, каждые десять минут смотрела на часы. Я вытерла пыль и расставила вещи по местам, пропылесосила пол и кинула одежду в стирку. Но и этого было недостаточно. Вернувшись на кухню, я залезла в холодильник и налила себе большой стакан апельсинового сока, кинув в него льда. И тут до меня дошел звук подъезжающих машин.  Сердце затрепетало от волнения. Машинально, я глянула  в зеркало, висящее в коридоре, и сделав глоток сока, отложила стакан на стол. Через несколько минут в дом вошел Павел. Он был хмур и прятал от меня глаза. Стряхивая снег с сапог, он извинился за грязь и тут за ним зашел Лука, сказав Павлу что-то по-русски, тот кивнул в ответ и обратился ко мне.  — Машина будет готова через пару часов и тогда я смогу уехать, и не буду больше нарушать твой покой… — И не дав мне ничего ответить, он вышел обратно на улицу.  Последующие часы все были заняты внедорожником Павла. Машину его оттащили от дерева и открыв капот, стали заменять и исправлять все поломки. Один раз Лука с Павлом и двоими мастерами заходили на кофе погреться, но мы так и не смогли с ним поговорить. Павел был вежлив и учтив, но не больше. Но ближе к вечеру, я услышала заведенный мотор внедорожника — машина в порядке, а это значит, что времени у меня еще меньше.  Разрезав и замариновав мясо, я стояла на кухне, кидая ломтики картошки в глубокую сковородку с кипящим маслом, как почувствовала на себе взгляд. Обернувшись, я увидела в дверном проеме Павла со скрещенными на груди руками.  — Голоден? — Тихо спросила я, обернувшись. — И очень устал, — вид у него был и правда вымотанный, — я в душ, тебе здесь нужна помощь?  — Если только с мясом! — Я, с облегчением и  благодарностью,  посмотрела на него, — боюсь испортить!  Он ответил мне теплой и ставшей уже родной улыбкой и кивнув, пошел наверх. Я же взялась за нож и стала нарезать овощи на салат, ещё раз приводя в уме все «за» и «против». — Получилось очень вкусно! Ты просто мастер! — Я дожевывала последний кусочек стейка и принялась за картошку руками, макая ее в кетчуп. — На здоровье,  — он усмехнулся, открыв две холодные бутылки колы, — держи.  Приняв бутылку из его рук, я невольно коснулась его пальцев и наши взгляды встретились. Он, как истинный джентльмен, тут же убрал руку и сделал вид, что ничего не было, но я нет. Отпив колу, я сделала глубокий вдох и все же сказала фразу, которую репетировала почти весь день.  — Нам все равно придется поговорить. Он отложил вилку и нож и посмотрел на меня. Я не знала с чего начать и тем более не знала нужен ли нам вообще этот разговор.  — Я слушаю, — спокойным умиротворяющим тоном проговорил Павел, глядя мне в глаза.  — Я…я не жалею, — это было главным, из того что мне хотелось сказать, то что не давало мне покоя, — я просто хотела, чтобы ты знал.  На его губах мелькнула тень улыбки и тут же исчезла. Он смотрел на меня с каменным спокойствием и это убивало мою решимость. Вместо ответа, он сделал пару глотков газировки. Я закрыла глаза и вздохнула, мне стоило успокоиться.        «Кофе!» Отлично, я сварю кофе. Встав из-за стола, я повернулась к Павлу спиной, доставая банку с кофе и сахаром. Стало легче, немного легче, по крайней мере, я смогла дышать. Закинув две ложки кофе и четыре сахара, я залила кофейник водой и поставила на плиту. Наполнив два стакана водой, я поставила их рядом с кофейными чашками… и тут почувствовала его рядом. Его тепло, его запах, энергетику — все это опьяняло меня. Колени задрожали, а руки вцепились в столешницу.        «Дыши Роза, дыши». — Одно твое слово и я никуда не уеду, — его голос ласкал мой слух. Так близко, что я боялась пошевелиться. Медленно, очень медленно я развернулась и встретившись с ним взглядом, покачала головой.  — Роза, — при звуке своего имени, сорвавшегося с его уст, я зажмурилась, — ты точно хочешь, чтобы я уехал?         «Нет! Нет! Нет, конечно же, нет! Останься, будь со мной, люби меня, заставь меня забыть обо всем! Сделай меня счастливой!» — Ты должен уехать, так будет лучше… — Хм…сейчас? — Он, будто назло мне, нахмурился и выгнул дугой бровь, — хорошо, — кивнул, — я пошел собирать вещи.  Зубы сжались от злости. Выключив плиту, я, громко топая ногами, последовала за ним по коридору к лестнице.  — Проклятье! — Держись Роза, ты должна поступить правильно.  Роясь в своих мыслях, я не заметила как, перед самой лестницей, он резко развернулся и я налетела на его грудь. Ударившись о груду мышц, я попятилась назад, но Павел перехватил меня за руку и притянул к себе. Поддавшись порыву, я послала все к черту и поцеловала его. Снова я сдалась. Павел тут же подхватил меня, обняв. Обвив ногами его спину, я держала в ладонях его лицо и целовала, целовала, целовала. Прижав меня к стене, он пробормотал сквозь поцелуй: — И кого ты хотела обмануть? Себя или меня?  Я сдалась, больше не было ни сил, ни желания убеждать его уехать. Чертов дампир. Он сводил меня с ума. Павел, не долго думая, понес меня в гостиную.  — Почему не наверх? — Сипло пробормотала я, когда его губы, коснулись моей шеи.  — Слишком долго…- усмехнувшись, он положил меня на пушистый ковер из овечьей шкуры и глядя на меня сверху, стал раздеваться. Я вновь смогла любоваться его телом, которое все больше обнажалось, с каждой сброшенной одеждой. Он был прекрасен. Совмещая в себе и красоту и мужественность, уверенность, суровость — он был воплощением идеала. Он был идеалом.  Я не могла больше ждать, мне хотелось чувствовать его касания, тепло его тела. Присев, я скинула с себя свитер и борцовку и стала расстегивать джинсы, как он наклонился и нашел мои губы своими. Поцелуй был долгим, глубоким и чувственным, а затем он перешел к моей шее, жадно лаская ее губами. Мне вдруг стало нечем дышать и предатель-камин пылал лишь жарче.  Руки Павла гладили мое тело, затрагивая самые тонкие струны моих желаний и как ему это удавалось, я не понимала. Запустив пальцы под пояс джинсов, он ловко спустил их вниз и в конечном итоге раздел меня. Вытянув ноги, он посадил на себя, осторожно входя в мое разогретое и жаждущее тело. Я млела от его ласк, переживая самые лучшие моменты прошлой ночи заново. Даже простые касания были чем-то сверхъестественным. То, как Павел водил кончиками пальцев по моей спине, то, как сжимал в ладонях мои ягодицы — все это было нереальным, словно я сплю, сплю и не хочу просыпаться.    Он согнул ноги в коленях, отчего его желание еще глубже, еще ярче проникло в меня. Я отклонилась назад на его ноги, упираясь ладонями позади себя. Его страсть была заразительной и проникала в самые недры сознания. Его ладони подхватили мою попку и он сам стал управлять моим телом. Сил не было терпеть эту сладкую муку, судорога захватила мое тело, пронзая поясницу истомой.   Я взглянула в лицо моего мучителя, он хитро улыбался.       «Еще и доволен собой, бесстыдник!» Взяв все в свои руки, я наклонилась  вперед и усилила ритм. Приложила  ладони к его груди и слегка нажала на кожу ногтями. Павел закрыл глаза и чертыхнулся сквозь стиснутые зубы. Наклонившись вперед так, чтоб затвердевшие вершины касались его груди, я нежно провела языком по ямочке внизу шеи и коснулась губами его подбородка. Приподняв голову, Павел встретился с моими губами и яростно поцеловал их.  И как я могла убеждать себя, что проживу хоть день без этого восхитительного мужчины? Глупая, глупая Роза. Я наслаждалась каждой секундой жизни рядом с ним, будь то завтрак или прогулка, или беседа за чашкой кофе, не говоря уже о близости. И он сам не хотел уходить и убеждал меня, заставить его остаться. Остаться здесь. Ухватив губами мочку уха, Павел нежно зажал ее в зубах, а затем поцеловал. Его губы сладко шепнули мне: — Люблю тебя, — я тихо рассмеялась, стараясь не потерять контроль над ритмом, — я люблю тебя, Роза.  Вновь повторил он и поцеловал мое плечо, сжав меня в объятиях. Я не знала, что ответить. Люблю я ли его? Сейчас мне было безумно хорошо с ним и остальное не имело значения. Закусив губу, мое тело напряглось, и сжалось в одной единственной цели, которая сладко пульсировала и изливалась внутри меня.  — Роза, моя Роза, — шепнул мне на ухо Павел и я сладко улыбнулась ему в ответ.