Ирина

Ирина — жемчужина герцогства Грифона. Девочка только ходить научилась, а придворные уже отмечают ее природную красоту. Приглядываются, примериваются, утверждают: «Хорошенькой вырастет. Вячеслав, приглядывай за своей дочерью, подрастет чуток — придется арбалетчиками очередь отстреливать!» Ирина хмурится, молчит и больше взлохмачивает волосы. Ни грязь, ни синяки на бледной коже, ни «воронье гнездо» на голове не могли скрыть будущую валюту для обмена. Тетушку Светлану обмануть труднее всего. — Хотя я и считаю, что Анастасия вышла слишком ученой, это не повод убегать от преподавателя музыки. Рано или поздно отец подберет тебе кандидата для предстоящего замужества, и невеста должна соответствовать статусу своего будущего супруга. Ты же не хочешь опозорить наш род? — Не хочу, тетушка. Ирина обиженно морщит нос, пока женщина со вкусом отчитывает девочку, вспоминая «добрым словом» нерасторопных нянек. Куда они только смотрят? Юную герцогиню необходимо наставлять на путь истинный, с которого она сбегает с завидной частотой. На все воззрения тетушки малышка только кивает. Пусть ругается, сколько хочет. В то мгновение как внимание последовательницы культа Паука ослабнет, она уже окажется во дворе вместе со своим сводным братом. Терпение так и не стало наилучшей добродетелью. У Ирины в голове неуемный ветер, лязг зачарованных копий и улыбка Сандора. Ее руки с наслаждением обхватывают рукоять деревянного меча (иные достать можно, но проблематично — Грифоны всегда имели обыкновение умирать молодыми), пока брат подготавливает импровизированную арену. А потом начинается бой, и пение перелетных птиц смешивается с глухими ударами сталкивающихся клинков. В Сандоре амбиций чуть больше чем на десятки королевств, хотя комплекс неполноценности, подпитываемый постоянными напоминаниями о собственной «отметине» незаконнорожденного, с маленького стачивал сердце в холодный кусок металла. В Ирине живет понимание грядущей участи и несбыточное желание лишь на миг сравниться в правах с братьями. Они оба — отголоски чего-то иного, непохожего на внушаемую им роль. Потому им и держаться друг друга — в прямом и переносном смысле. Краал скуп на похвалы, но с удовольствием смотрит, как младший брат венценосной особы утоляет ярость в тренировочных поединках. Скалится, говорит, может и выйдет толк из мелкозубого. Сандор каждый понедельник строит планы на будущее. Некоторые из них включают в себя Ирину. Она смеется, но никогда не соглашается. Правила игры меняются катастрофически быстро, когда Вячеслав объявляет о грядущей помолвке старшей дочери с герцогом Волка. Нет, внешняя обстановка остается прежней, разве что воспитательницы принялись с удвоенным усердием лепить из Ирины нечто воздушное — достойное исторических хроник. Девочка растет быстро, достигнет двадцатилетия, и глазом не успеет моргнуть! В планах Сандора Ирина фигурирует все чаще и чаще. Отклик по-прежнему мертвый. Анастасия завистливо фыркает, когда ее сестре описывают будущие владения. Один из последних людских кланов — чем не повод для гордости! Младшая дочь Грифона цитирует географию и краткую сводку герцогства, пока Ирина вымученно улыбается. Ногти царапают тонкую кожу ладоней до кровавых отметин. Двадцатилетие совсем близко. Ненавистный враг скоро будет «драгоценным мужем». Абсолютное поражение. — Ты никуда не поедешь! — С годами пламенная решимость Сандора стала неотъемлемой чертой характера. Он прерывисто дышит, сжимая хрупкие руки сестры. Не то чтобы Ирина была сильно против. — Не поеду добровольно, меня свяжут и насильно отправят к герцогу. Сбежать уже пробовала. — Я попрошу Краала, мы отвлечем стражников, а потом… — У входа в эту комнату стоят гвардейцы. Под окнами — лучники. Отец позаботился о том, чтобы невеста прибыла к сроку. — Горечь в голосе удается скрыть за иронией. Часы до отправления текли стремительно. На улице гортанно кричали грифоны. Романтика. — Послушай меня, Ирина, как только ты покинешь герцогство, я уеду отсюда. — Смотреть в глаза Сандору было больнее, чем в ослепляющие врата Шио. — Не отворачивайся от меня! — Его слова выплескиваются эхом. — Я соберу армию, нападу на эту сволочь и вытащу тебя оттуда. Ты, главное, продержись немного, я быстро, соскучиться не успеешь. Только дождись, Ирина. У нее постыдно розовеют скулы, когда пальцы мужчины осторожно касаются ее припухших губ. Поцелуи-укусы — последнее, что ожидает благородная леди в качестве свадебного подарка, но самое сладкое. Свадьба проходит медленней, чем двадцать лет загубленной юности. Ирина старательно цепляется за молитвы Эльрату, воспоминания о детстве, да за что угодно, лишь бы не видеть себя на праздничном пиру. Лицо отца позитивных эмоций не добавляло. Наверное, в глубине души ему жаль. Ирина паскудно улыбается ему в ответ, мол, ничего не попишешь — сам согласился. А сама мысленно готовится отправиться в могилу. Официальная часть уступает место брачной ночи, и в Ирине вскипает долгожданная ненависть. — Это твои покои. А где мои? — В конце коридора остается только одна незапертая комната, и это удручает. — Ты хотела сказать: «Где наши покои?» — Герхард, напротив, хладнокровен и насмешлив. — Что? Я согласилась на замужество, потому что у меня не было выбора. Это политический союз, а не любовный. — Какой вздор! Сейчас я покажу тебе, что значит слово «замужество»! Когда Ирину крепкой хваткой тащат в спальню, швыряют на широкую кровать и торопливо раздевают, ярость вырывается наружу. Она давно поняла, что ее тело — не храм, а дворец выставленный на рынок купли-продажи, что не мешает давать ожесточенный отпор нерадивым захватчикам. Ирина отбивается всеми силами, оставляет глубокие, кровоточащие царапины на теле супруга, и выкрикивает проклятия вместо стонов. Герхард кормит ее пощечинами, жестко трахая на мягких перинах. Ирина была жемчужиной герцогства Грифона, а стала мутной стекляшкой герцогства Волка. Надолго Герхарда, в прочем, не хватает. Сначала он долго принуждает ее покориться его воле, потом подтверждает аргументами — унижениями и побоями. Любая жена тут же бы склонилась перед своим повелителем. Но не Ирина. Куковать в клетке скучно, но ни капельки не обидно. Становится титулованой шлюхой намного противнее. Женщина долго размышляет, сколькими способами сумеет ранить болтливого арбалетчика. Получится достать гвоздь — выколет глаз. Подберется близко к прутьям — свернет шею. Развлечение быстро заканчивается с приходом Сандора. Они сбегают с территории Герцогства ни на секунду не замедлившись. Опасность подстегивает адреналином, а просторечные выкрики орков приятней лощеных возгласов титулованных хлыщей. Ирина до последнего надеется, что до королевства нагов они доплывут молча. Но зря. Каждый день на корабле ей снятся кошмары. — И куда ты теперь бежишь, Ирина? Герцог весел. Полупризрачный герцог безумно весел: то переворачивает стулья в каюте, то пытается продавить паркет шпорами, то швыряется подушками в озадаченную собеседницу. И смеется. Всегда смеется. — Я не бегу. Подожди, Герхард, я залечу раны и вернусь с таким войском, каким ты себе представить не сможешь. — Глаза Ирины блестят ярче тысячи солнц, ослепляя своей злобой. — А потом — она осторожно встает с постели, медленно приближаясь к мужу — я отомщу тебе за каждую минуту, проведенную вместе. Ирина кусается больно, но что телесные раны призраку? А вот холодные касания невесомых пальцев промораживали внутренности за доли секунды. — Берегись, Ирина, не бывает в мире черного и белого. Как только ты приблизишься ко мне на расстояние шага, ты поймешь, сколько жертв возложено на алтарь возмездия. — Герхард сухо улыбается. — Но, вот, вопрос: на что ты готова пойти, чтобы добраться до меня, волчица? Женщина вздрагивает, но не шевелится. Что ее движения властителям кошмаров? — Я — дитя Грифонов. — И, немного успокоившись, холодно добавляет. — На все. — Так и думал. Герхард каждое утро исчезает, каждым вечером возвращается. Но не оставляет ее ни на сутки. Земля нагов кажется на удивление дружелюбной. Ирина не знает, что будет ждать ее в пути, но уверена, что время зря потрачено не будет. Сандор прощается с сожалением. — Побудь здесь. Я хочу убедиться, что ты в безопасности. Как только я отвоюю землю орков, то вернусь за тобой и мы уедем далеко отсюда… — Не нужно. Я справлюсь. Вступить на путь оказалось легче, чем произнести коротенькую фразу. Прощание не затягивается, но лучше бы ей сердце вырвали. — Ах, Сандор, мужчины, как ты — редкость. Если бы ты не был моим братом… То ничего бы не изменилось. Кровь Грифонов наполняет жилы родственников до краев. — Ирина из рода Грифонов. — Незнакомка приветливо кивает, приветствуя чужестранку. С каждым шагом земля нагов открывается все больше, впуская в себя женщину, и призрачный кошмар, в лице Герхарда, отступает. В Ирине слезы сотен плакальщиц, которым она никогда не даст выхода.