ღ
На этот раз он пришел чуть позже, когда интерес толпы читателей к новинкам, точно неконтролируемый очаг огня, всего за несколько десятков минут был погашен. В зале почти никого не было, а все полки с треском ломились от толкающихся друг с другом и конкурирующими за внимание читателя куда более яркой, чем предыдущая обложка, книг. Он выбрал ту, на которой были изображены одуванчики, наверное, потому что за его домом бескрайнее желтое море таких. С первых страниц он понял, что выбрал верно. Интерес заставлял глотать все больше и больше красочных метафор, волшебных эпитетов и гипербол. Страница за страницей перемалывались голубыми глазами, точно каждое новое зернышко, перемолотое неторопливой и мнительной мельницей, пока… пока они не наткнулись на рукописную надпись на полях. Неужели он не может понять, для чего Дугласу нужны эти теннисные туфли? Она была выполнена карандашом, видимо, владелец боялся применить артиллерию помощнее — шариковую ручку. Луи усмехнулся, ведь… кто-то, кажется, только что повторил его негодование, правда, на бумаге. Недолго думая, шатен порылся в карманах и, помимо старенького билета в кино еще с марта, парочки монеток и половинки мятной жвачки, выудил тупой карандаш. Ему просто жаль нескольких долларов для собственного сына с; Луи действительно посчитал это остроумным, ведь в его голове сразу же после этой мысли публика взорвалась громкими аплодисментами. Дочитав абзац, он решительно закрыл книгу. Улыбаясь, он медленно направился вдоль коридора, оставляя книгу там, где почти час назад взял. Пыльные полки встретили его с усталостью. «Неужели и правда, это было так давно? Вдруг тот, кто читал эту книгу, давно покинул их маленький городок и теперь уже никогда не вернется, чтобы оставить ответ?» Опустив голову, Луи медленно побрел к выходу. Стоит ли говорить о том, как сильно ему хотелось получить ответ? Потому что… потому что все заняты своими делами, даже его друзья давно разъехались кто куда, и этот риторический вопрос на полях книги — его единственное приключение. Стоит ли говорить, что пыль в библиотеке заводилась слишком быстро, а старые кости библиотекаря сильно ныли, отчего орудовать влажной тряпкой каждый день не было сил?..ღ
Спустя сутки, на пороге темного зала вновь стоял он. Шоколадные локоны, покрытые светлой паутинкой — все теми же лучиками, так любившими прятаться в его густой шевелюре, острые скулы, готовые сравниться с самим экскалибуром, и тонкие розовые губы, прохладные, точно речка в нескольких милях отсюда. Скорые шаги, глубокие отстуки подошвы любимых кед. Скрип стула, на который он с грохотом плюхнулся и недовольное шипение старушки-змеи в углу зала. Голубые глаза пробегаются по тексту в поисках рукописного текста, также отчаянно, как и мама Дуга, глядящая в пустоту, в овраг; ее глаза были полны страха и надежды — точно такие сейчас были и у Луи. Карандашные буквы, аккуратно выведенные на полях, с завитками на хвостиках и свойственной им легкостью. Также Луи встречает и свои — грузные, черные, неаккуратные, не нужно его винить — карандаш был не заточен. Шатен судорожно переворачивает страницу… Ты действительно решил, что это будет смешно?.. Потому что… да, так и есть. (: Точно тяжелый камень плюхнулся куда-то на дно колодца, проломив тем самым дно, откуда тут же хлынула вода. Луи выдохнул с облегчением. «А этот незнакомец тот еще чудак, раз смеется над моими глупыми шуточками», — заключил Луи, принимаясь искать место на полях, а в кармане заточенный в этот раз карандаш, на конце которого красовался красный, подобный пылающим щекам, ластик. Я как-то тоже сделал Машину счастья, правда отец решил срубить то дерево, и я остался ни с чем :(( Луи вспомнил то лето, когда ему было 10. Тогда дедушка сказал ему не переживать об этом и подарил огромный леденец на палочке. Луи решил оставить кусочек жаркого лета до 1-го сентября, чтобы не было так грустно возвращаться в школу, но сгрыз его той же ночью, разглядывая созвездия над головой, а потом ему снились самые волшебные сны, каких прежде он еще не видывал. Быть может, этой ночью ему тоже приснится что-то восхитительное… быть может, это будет улыбка таинственного незнакомца с аккуратным почерком?..ღ
Так началось их общение, затянувшееся, кажется, до самого конца июля, но об этом позже… Каждый день Луи приходил в маленькую библиотеку в надежде на то, что на его глупые комментарии кто-то ответил. Кто-то, чей туманный образ всплывал в голове практически каждую минуту. Кто-то, о ком Луи не мог перестать думать даже тогда, когда соседская девочка страстно поцеловала его в щеку, кажется, надеясь на большее. Он решил на секунду, что это она — та, кто читает его любимую (он в этом уверен) книгу вместе с ним, поэтому спросил, знает ли она Дуга, Тома и их дедушку, на что она лишь полезла к нему с еще одним поцелуем. «Мерзость», — решил для себя Луи и скорее поспешил в библиотеку, где его уже ждали новые рукописные строчки, которым Рэй Брэдбери нисколько не возражал. С каждым новым днем они становились все более подробными, частыми и еще более аккуратными. Они узнавали друг о друге все, что угодно, кроме внешности, возраста и… пола. Незнакомец со страниц книги старался умалчивать об этом, зачеркивая или стирая такие вопросы от Луи. Томмо казалось это забавным: то, что маленький романтик мечтает оставаться неузнанным, но рано или поздно, Луи все же найдет его или… ее. В их захолустном городке не так много любителей почитать с самого раннего утра или жаркого дня, или... позднего вечера — Луи так и не смог определить, когда этот чудик оставляет ответы. Мне жаль миссис Бентли. Злые девчонки. Они просто еще маленькие. Глупенькие. Прямо как ты. Перестань, зубрилка, х Хей! ((:ღ
Луи был влюблен. Влюблен в очарование улыбчивого писателя, что несомненно проглядывалось между каждой новой строчкой. Влюблен в это необыкновенное, никогда прежде не случавшееся с ним приключение. Влюблен в это лето. Влюблен в этот почерк. Влюблен в смешные придумки маленького романтика, которыми тот баловал Луи. Иногда, помимо красивого почерка, на полях красовались разные ленточные бантики, мягкие тряпочки, вырезанные газетные буквы, которые были старательно раскрашены радужными цветами, или же, предположительно выкраденные у матери из журнала бумажки, которые пахли дорогими духами, которые, что тут скрывать, незнакомец хотел бы однажды приобрести для себя. Маленькие вкладыши, которые вызывали улыбку и добавляли еще больший интерес к загадочной персоне. На этот раз на полях красовался крошечный пакетик с чем-то внутри. Луи сразу понял, что это. Какой дурак станет засеивать свою лужайку травой, которая вырастет до определенного размера, а потом просто остановится? Тот, у кого есть дела поважнее, чем косить газоны, глупыш. Он/она действительно решил(-а), что Луи пользуется такой травой. Он обожает стричь газоны: запах скошенной травы, жужжащий звук — он бы ни на что на свете не променял все это на дурацкую траву, "новую траву". Поэтому романтик приклеил на скотч пакетик с семенами, подписав: Это из мешка в нашем саду. Нет ничего важнее этого мешка, так и знай, умник! Разумеется, Луи засмеялся. Он аккуратно оторвал пакетик с семенами и тем же утром посадил их в горшке, потому что они были особенными, а он бы ни за что на свете не допустил того, чтобы зелень слилась с другой, не такой особенной, или того хуже: соседский пес мог забраться к ним на лужайку и вырыть целую дюжину маленьких ямок. Ну уж нет. Хей, ты не против "Летнего льда"? — как-то поинтересовался Луи. Ты намекаешь на то, что ты душегуб?..) Глупый))ღ
Однажды я научусь водить и первое, на чем я прокачусь — зеленая машина. А что насчет меня? Я не против сидеть на пассажирском сидении. Идет. ♡ Очередное солнечное утро. Луи входит в библиотеку и на удивление не обнаруживает любимую книгу на полке. Паника, точно удушающий газ, берет контроль над его легкими, заставляя ноги подкоситься. Нет, только не это! Он лихорадочно мечется между поросшими мхом стеллажами, но ничего похожего на их книгу не находит. — Не это ищешь? — противный голос старушки из угла библиотеки в секунду делает Луи готовым на все. На все, чтобы заполучить книгу обратно, спрятать под подушкой, куда эта ведьма бы не смогла пробраться. Он вспоминает яркую траву в начале июня и отчего-то пазл складывается. Должно быть эта жгучая трава, что тогда окрасила его ноги в позорный, тошнотворный зеленый цвет — ее помощник в нехитром дельце, которое заключается в том, чтобы испортить ему лето. — Да, это, — он старается контролировать дрожь в голосе, потому что богатое воображение уже нарисовало самую страшную картину маслом. В голову ударяет то, что в книге полно личных вещей, от различных откровений карандашом до маленьких предметов, которые шелестящие страницы книги могли бы удержать между собой, сохранить от посторонних, сберечь до самого ответственного момента, оставить нетронутым. Щеки становятся алыми, а ладони вдруг потеют, но любопытный взгляд заглядывает внутрь книги и… о боже, что за злой гений! Это дело рук того хитрого, как оказалось, романтика. Он подменил ее? Снял обложку от «Вина из одуванчиков» и нацепил на… кажется… «50 советов по выпечке». Облегчение. — И что ты здесь можешь читать? Это же для женщин! Ты ничерта не сможешь приготовить! — плюется гнусностями старуха. — Да, но… — сдерживая смех пытается, как можно серьезнее, проговорить Луи, — но я пытаюсь, мэм. Пожилая женщина поправила толстые стекла в тонкой оправе на носу, хмыкнула и мучительно медленно закрыла книгу. Книгу по кулинарии. Луи даже на секунду послышалось, будто бы маленькие песчинки, каких полно в знойной пустыне, или же в детской песочнице, одна за другой сыпятся с худых плеч. Ему даже стало немного жаль эту пожилую женщину… — Если я узнаю, что ты портишь мои книги, — она набрала воздух в легкие… — Да-да, извините, я не буду портить ваши книги. Я просто люблю читать, — Луи выхватил книгу из морщинистых рук и скрылся за огромным стеллажом, оставляя большую, старую улитку — такой она казалась ему в своей огромной шали, похожей на треснувшую раковину — выделять мерзкую, липкую слизь и дальше. Луи медленно опустился на стул, прикрывая рот ладошкой. С ума сойти! Это было бесподобно. Но как этот романтик узнал, что их книге грозит опасность?.. Стоп, но где же их книга теперь? Неужели общение подошло к концу? Неужели их история окончена? Томмо опустил голову на раскрытые «рецепты». Он не мог поверить, что больше не увидит аккуратный почерк, что больше не будет улыбаться, словно последний идиот, от глупых шуточек и… с каждой такой удручающей мыслью ему становилось все тревожнее, печальнее, тоскливее и… больнее… Вдруг он почувствовал, будто бы что-то опустилось на его волосы. Что-то маленькое, практически невесомое. Он поднял голову, приходя в себя, и услышал звук шелеста. Это оказалась маленькая бумажка, которая спикировала на пол. Записка?.. Верни обложку на место и не переживай… У тебя красивые волосы. хх Спустя мгновение и несколько сотен раз, когда бирюзовые глаза проскальзывали вновь и вновь по аккуратно выведенным буквам на розовой бумажке, Луи, точно пуля, вылетел из здания. Никого. Как сквозь землю. Голубые глаза заблестели, а тонкие губы расплылись в улыбке, вспоминая и прокручивая снова и снова, словно у него самого есть волшебный проектор в голове, вторую строчку…ღ
Всю ночь он обдумывал план. Все утро он готовил его. Тщательно, старательно и аккуратно. И вот, наконец, после вкусного завтрака от любящей мамы он решил претворить план в действие. Этот мастер загадок, должно быть, вернет сегодня все на свои места, тогда все непременно получится. Получится, наконец, договориться о встрече, увидеть его/ее, признаться, наконец, в чувствах… ведь… они и правда есть… а книга уже кончается… Юркнув в мастерскую отца, он отвлек его тем, что «кажется, машина барахлит», и незаметно сунул острую ножовку в карман. Это была часть плана. Следующая остановка — мамина спальня. Там обычно обитает целый рой маленьких бутылечков, склянок и емкостей причудливой формы. Взяв одну, показавшуюся ему подходящей, он с восторгом побежал вниз. На улицу. За дом. На поляну. На поляну, где росли те самые цветы — маленькие желтые солнышки, символ лета… символ любви для него. Шесть часов. Библиотека закрывается ровно через час. Он не хотел возиться с этим так долго, но все же это требовало кропотливой работы. А еще отсутствие специальных приспособлений, как у дедушки Дуга, сыграли точно не на руку. Привычный стеллаж, привычная духота и запах сырости. Привычная книга, которая стала объемнее благодаря им. Привычный почерк, линии, завитки… привычные рисуночки маленького мечтателя, что стоит за всем этим. Привычная улыбка коснулась губ. Он не хочет, чтобы все это заканчивалось. Не хочет принимать реальность, в которой до заветного конца остаются считанные странички. История о волшебнице, чародейке, которая умела накормить всех так вкусно, что на столе не оставалось ничего съестного; это напоминало ему единственную рукодельницу и мастерицу в его жизни — маму. Шесть страниц и все будет кончено, но… он не даст этому случиться. Прижав книгу к груди, Луи бросился в туалет, поднимая пыль, а кроме нее и потерявшую ненадолго бдительность старую улитку, сорвавшую, кажется, голос на «НЕ БЕГАТЬ!» Закрывшись в кабинке, он перевел дух. Выудил из кармана отцовскую ножовку и, превозмогая скрежет в сердце, открыл книгу. Наметив карандашом примерный размер, он принялся за дело. И спустя всего каких-то сорок минут все было готово. Тайник в книге. Такую вещицу он видел у своей сестры, которая прятала там фотографии одного горячего парня из школы, но «Луи, это секрет». Конечно секрет. За несколько конфет каждый месяц он унесет его с собой в могилу. Один взгляд на наручные часы заставил табун мурашек пробежать по всему телу, а вместе с ним и противный холодок, точно кто-то засунул мороженое прямо под футболку. Луи порылся в другом кармане и вытащил оттуда маленький бутылечек, в котором красиво переливалась янтарная жидкость — самодельное вино из одуванчиков. Он клянется, что у него ничего не получилось, но… попробовать стоит. «Начинку» же книги Луи засунул в штаны, придавив покрепче ремнем, чтобы ничего не вывалилось по пути домой. Он возвращается в мрачный зал, оставляет книгу на их месте и счастливый бредет наружу. Все получится. Он уверен.ღ
Последний вечер июля. В самом укромном уголке города расположилось старинное здание с каменным фасадом, который за целый день впитал в себя весь жар, теперь медленно остывает. Яблочные деревья, высокие кусты, небольшая тропинка, ведущая в лес, — идеальное место для чтения. Всюду кружат изящные бабочки в поисках красивого бутона, на котором они бы смогли расположиться и наблюдать за закатом, который еще так не скоро. Середина лета и темнеет довольно поздно, отчего дети могут чувствовать себя взрослыми, важно вышагивая по тенистым улицам в это время. В это самое время, когда обычно крохотные носики давно сопят в своих кроватках и видят чудесные, наполненные сияющей лунной пыльцой, которую щедрый волшебник оставил для них сполна, сны, и происходит волшебство. Быть может это сказочный мир с драконами, принцами и принцессами, с их сказочными историями?.. Любовными историями, какие бывают лишь… … лишь во снах?.. Луи оглядывается по сторонам, когда идет до боли знакомой дорогой. Ухоженные лужайки, палатки с кисло-сладким лимонадом, усталые за день псы, что теперь, высунув язык, наслаждаются отступающей жарой. Поля, луга, на которых полным-полно разноцветных цветов — один краше другого — а вместе с тем и жуков, снующих тут и там. Справа лес, слева река, а впереди то, ради чего он променял запуск фейерверков с друзьями. Он. Луи сразу узнает в нем того скромного романтика со страниц книги, что в течение двух месяцев был его единственной мыслью, его причиной, чтобы возвращаться в то ужасное здание снова и снова, каждый день. Шатен узнал в нем того, кто вплетал в чудесную музыку Рэя Брэдбери атласные ленточки нежных оттенков, приклеивал на скотч к белоснежным полям красивые цветы и каждый раз по-разному, по-особенному, по-своему. Он восхищал, показывая себя изнутри, стараясь избежать того, что снаружи. Но ведь… он прекрасен. На деревянной скамейке в тени, напротив библиотеки, расположились длинные кудри, с черничным венком из роз на голове. Густые локоны шевелил слабый ветер, отчего изящные руки уже, должно быть, устали поправлять их, убирать на место. На ногах красовались потертые кеды, а под ними длинные розовые гольфы с цветочками; он не боялся перепачкать ни их, ни свои красивые белоснежные шортики, на которых красовались нашитые вручную воздушные кружева. На худом, юном теле, точно сотканный из облаков, был сиреневого цвета свитер, ведь даже в такую жаркую погоду он не хотел отступать от привычек и комфорта, а еще в сирени бывают четырехлистники, которые приносят удачу. Прозрачная, обклеенная блестящими звездами, банка с овсяным печеньем, аккуратно вырезанные из цветного картона бабочки, из которых он сделал себе ожерелье, и хрупкий бутылек с чем-то персиковым внутри. Быть может, само «лето было закупорено» и оставлено до лучших времен?.. Луи робко двинулся в сторону скамейки. Подойдя ближе, он увидел и свой горе-тайник и слегка опустошенную бутылочку с вином. — Так нечестно, — глубокий, хриплый голос, совсем не свойственный такому романтику, точно оковы, сковал Луи, отчего было трудно пошевелиться. Шатен несмело опустился рядом. — Я не дочитал до конца, — обидчиво, по-детски… Луи улыбнулся. Лазурные глаза завороженно смотрели на кружащихся махаонов в нескольких метрах от этого места; он смотрел, как низко к земле склонились тяжелые ветви яблони, будто бы приглашая прохожих отведать сладкий плод, заодно даря тень и прохладу маленьким любителям пыльцы. Луи отчего-то вспомнил каждое слово из книги, каждую строчку и понял… кажется, придется перечитывать снова. — Меня заставили купить новую книгу, — будто бы только что вспомнив об этом, прошептал шатен. — Тебя поймали с поличным? — кудрявый оторвался от того, что он мастерил… кажется, это была кормушка для птиц, только увешанная разными ленточками, бусинками и прочими маленькими вещицами, которые так полюбились Томмо. Луи кивнул. Они просидели там довольно долго, думая каждый о своем. Это был момент единения, такого долгожданного для обоих. В ту секунду, когда Луи случайно коснулся руки кудрявого, а тот вовсе не возражал, зародилось что-то необъяснимое. Между ними будто бы вспыхнул огонь того самого жаркого летнего солнца, который был закупорен в маленькую бутылочку. Тот, который останется в них навсегда. Тот, который будет греть в самый морозный январский день. Тот, который подобен тысячам бабочек, печеньям с корицей, запаху книг, зеленой траве и одуванчикам. — Тебе… тебе понравилось?.. — Ты о вине? — Да. — Отличная книга. — Зубрилка.