Солёный песок

С каждым словом все возвращается к началу, которое утеряно и никогда не будет найдено, ибо не было ни начала, ни конца, а только то, что выразило себя как начало и конец. — Генри Миллер

Джедаю не было нужды оборачиваться, чтобы узнать кто стоит в нескольких метрах позади. Негромкое хаотичное потрескивание сухого хвороста отошло на второй план, когда в воздухе повис размеренный гул светового меча. Старик печально улыбнулся, замедляя дыхание в слабой попытке остановить время. Погода была слишком спокойной для вечера на Татуине: ветра вовсе не было. Светлый дым от небольшого костра поднимался ввысь, образуя бледный столб, бесконечно высокий и ровный. Он вернулся. Всегда возвращался. Выдержав паузу, Кеноби поднялся на ноги, одновременно поворачиваясь в сторону незваного гостя. Уже привычным жестом мужчина сбросил с головы капюшон, позволяя забраку взглянуть ему в лицо. Им нужно, необходимо посмотреть друг на друга в последний раз, впиться в знакомые черты, истратив всё, что оставалось внутри — будть то ненависть или спокойствие. На миг, точно с невысказанной договорённости, они вошли в сознание друг друга. Это последнее желание заведомо проигравшего. Свет и тьма, Ашла и Боган, джедаи и ситхи, мастера и владыки — вся жизнь кружилась вокруг их сознания ураганом, а история рушилась, уходя в тысячи лет до их первой встречи, теряя своё начало в настоящем. Раздался гул второго светового меча. Иные пути заросли так давно, что никто не вспоминает об их существовании. То, что предначертано давным-давно, должно сбыться. После всей боли, что они вынесли и потерь, которых не возвратить, ураган тянул их в прощальном танце. Будучи разными (или похожими?), им нет места в новом мире, том самом, что должен пасть руинами истории. А может его уже не существует? Бледно-синий клинок в пылающе-красных глазах и алый меч, находящий отражение в умиротворённо-лазурном взгляде, словно только по этой причине они избрали каждый свой путь. Это давно уже перестало быть местью. Это прощение. Или прощание? Прохладный воздух разбился о поверхность, потеряв вибрацию одного из клинков. Резная рукоятка глухо, практически бесшумно, вонзилась в песок. Мир, до этого кружащийся точно калейдоскоп, резко остановился, по инерции утягивая за собой. После затих и второй меч. Плотная тишина удержала их на мгновенье, не давая пошевелиться. На долю секунды. Забрак упал в объятия давнего знакомого. За слабым хриплым дыханием нельзя было скрыть прожжённое лёгкое и левое сердце. Песок под ним казался чудесно мягким. Крепко прижав к груди соперника, старик не решился прикрыть глаза, боясь упустить что-то важное из его последних эмоций. Остро подпиленные рога впивались в кожу сквозь одежду. Пальцы бывшего мастера пробежались по гладкой коже головы, обводя ритуальные узоры по угловатым линиям. Мол читал его эмоции в ответ, не прибегая к Силе. Слабеющие с каждой секундой пальцы коснулись давно потерявшей свой цвет бороды. В этих прикосновениях проскользнуло нечто столь же необъяснимое, как Сила, что заставило потухший костёр вспыхнуть вновь. Пощёлкивание мелких веточек убаюкивало, а жёлтые языки плясали, отдавая ненавязчивым теплом. На усталых лицах заиграли бесформенные тени. Слова были совсем не нужны. Это исход, которого нельзя было избежать. Кости брошены слишком давно. Сухие и обветренные губы касались татуированных — было ли во всей Галактике то, что могло им помешать? Слабые руки обвили шею бывшего джедая, мягко перебирая короткие волосы на затылке. Оби-Ван поддерживал рогатую голову у себя на коленях. Он всё же прикрыл глаза, ощутив, как намокают ресницы. Старик уже забыл каково это — холодные мокрые дорожки по щекам, но здесь его никто не увидит. Влага катилась к уголкам губ, задерживалась там на мгновенье, а после отчаянно торопилась вниз, навёрстывая упущенное на заминку время. Тёмная ткань соперника жадно вобрала в себя соль, точно как песчинки, потерявшиеся в складках плаща. Красно-чёрные руки медленно опустились с шеи, безжизненно падая вниз. Оторвавшись от губ, Оби-Ван бросил на лицо бывшего соперника прощальный взгляд. А после, позволяя себе глубокий вдох, закрыл глаза мертвецу. — Я прощаю тебя, — слова унесло ветром так быстро, что джедай не поверил, что произнёс их.