***
В зале заседаний, отделанном в викторианском стиле, за «круглым» столом собралось по 10 представителей от коалиций землян и ларскейпт. В то время как среди собравшихся землян было поровну мужчин и женщин, представителями расы ларскейпт были только женщины, почти вдвое преобладавшие в росте над людьми. У каждого на ушах был надет наушник-переводчик и с взаимопониманием проблем не должно было быть, но собравшиеся хранили молчание. В зале повисла удручающая тишина, время от времени прерываемая тихими перешёптываниями и покашливаниями. Да и тема собрания всем была известна: «Первое потомство от союза землянки и ларскейпт», как помпезно или грубо это не звучит. Так же собравшиеся знали, что перед самим обсуждением им будет продемонстрирован видео-дневник, который вела Камелия Инна Люсье, и они дожидались показа, после которого и хотели уже высказать свое мнение о произошедшем. Больно уж им не верилось в то, что от подобного союза могут быть дети в принципе, и всё ещё в сердцах присутствующих сохранялась тень вражды и неприязни к представителям другой расы. Экран огромного плазменного телевизора засветился, и на нём появилась красивая девушка. Её светло-светло-русые, даже казавшиеся жёлтыми, волосы были идеально подстрижены под короткое каре. Узкие, голубые глаза Камелии переполняли тревога, страх, паника. Они метались с одного предмета на другой, словно искали, на чём остановиться, что могло бы отвлечь их обладательницу от терзавших её душу мыслей. По белоснежной коже Камелии можно было понять, что солнце не часто балует её своим светом. Девушка обладала тонкими чертами лица, но при этом у неё были пухлые губки. Да и сама девушка была немного полновата. Но она казалась стройной, потому что была очень пропорционально сложена. Одета Камелия была в обтягивающий, серый, лётный комбинезон, обшитый различными знаками отличия, указывавшими на то, к какому космическому флоту она относится, её дивизию, часть и так далее; так же на воротнике комбинезона была нашивка, говорящая о звании девушки-пилота: лейтенант. Из украшений на Камелии были только синие серьги, в форме капелек, левую из которых она постоянно нервно теребила. Таймер показывал: 14:43. 04 – 04 – 2323 год, а за спиной Камелии были видны казарменные нары. Девушка дрожащим голосом начала говорить: «Мне рекомендовали вести этот дневник, просто разговаривать с камерой, рассказывая всё, что взбредёт в голову. Они… в смысле командование… обосновали это тем, что после моей гибели эти записи будут рассмотрены психологами… а вот зачем им мой бред? Я как-то не поняла. А ещё обещали, что полные копии записей попадут моим родственникам. Итак, с чего же начать? Меня зовут Камелия Инна Люсье. Родилась я второго февраля 2296 года на Земле во Флоренции. Мне 27, но я всё ещё не замужем, да и бой-френда у меня тоже нет, как-то не успела обзавестись. Но в армии столько крутых, мускулистых парней… надеюсь подцепить кого-нибудь… если вернусь со своего первого боя...». Камелия неожиданно умолкла, и по её щекам побежали слёзы. Но она постаралась взять себя в руки, обтёрла слёзы руками, шмыгнула пару раз и продолжила: «Война, будь она не ладна. Вы, наверное, хотели бы спросить у меня: не страшно ли мне? Страшно! Меня трясёт от страха, ведь мне через два часа надо будет лететь на смерть, а я не хочу умирать. Я никогда не хотела воевать. Я всегда мечтала летать, управлять пассажирским межпланетным лайнером. Именно для этого я всю жизни прекрасно училась и поступила в космолётную школу, находящуюся в пригороде Рима. А через семь лет я уже была вторым пилотом и пилотировала рейсы от Земли до Титана. Но моё счастье продлилось не долго. Не прошло и трёх месяцев, как меня призвали в армию. А через какой-то месяц переподготовки дали звание лейтенанта, истребитель и теперь посылают на войну, заставляют убивать. А я ведь даже плохо представляю, с кем мы будем воевать. Знаю, что их раса называется ларскейпт, точнее это мы, земляне, их так называем. Но как они хоть выглядят? Конечно, ходят слухи, что их солдаты только женщины. Эти выводы были сделаны по небольшим останкам их тел. Видно, у них матриархат. Так же по слухам я знаю, что войну затеяли мы – люди. Нам всегда было мало места. Сначала мы заполонили свою родную планету, потом стали заселять соседние… И вот однажды мы нарвались на другую развитую цивилизацию, которая оказалась не рада столь наглым гостям, как мы. Но вместо того, чтобы попробовать договориться, земляне первыми ударили в лоб. Но на проверку ларскейпты оказались не так слабы, как мы подумали в начале. Наши истребители с искусственным интеллектом падали от их атак, как семечки с переспелого подсолнуха. Поэтому земному командованию пришлось набирать «живых» пилотов. Так я оказалась здесь. На этом думаю закончить. Я даже не знаю, смогу ли сделать новую запись в этом дневнике, но всё-таки я надеюсь на лучшее. Но заранее хочу попрощаться со всеми: мама, папа, братики: Лучано и Эмиль, я люблю вас всех. Прощайте!»***
10:57. 05-04-2323год. Включилась вторая запись дневника Камелии, но, на сей раз, девушка выглядела намного более потрёпанной. Её комбинезон весь перепачкан пылью и землёй, и правая штанина оторвана. На её месте красовалась тугая повязка. Из разреза расстегнутой молнии видна некогда белая футболка, но теперь она так же жутко перепачкана. Над правой бровью девушки приклеены несколько кусков лейкопластыря, которые, очевидно, прикрывали глубокую рану, это можно было понять по царапине под глазом. А всю левую сторону лица Камелии раздуло от огромного синяка, который к этому времени уже буквально почернел, и всё попытки девушки снять опухоль, приложив пакетик с сухим льдом, были тщетны. Позади девушки виднелась спасательная капсула, к которой она прислонилась спиной, усевшись на постеленном белом полотне парашюта перед камерой видео-дневника. Весь попадавший в камеру пейзаж был абсолютно чёрным: чёрная земля, чёрная растительность, чёрные горы, чёрные просторы. Только небо было прозрачно-голубым, и через него безудержно проникали лучи звезды, вокруг которой вращалась эта планета. Камелия попыталась устроиться на земле перед камерой поудобней, но тут же взвизгнула от боли. Когда боль ран немного поутихла, она начала говорить: «Рановато я попрощалась с жизнью и с семьёй, не хорошо как-то вышло. Но я рада этой ошибке… Хотя… Я сейчас, наверное, не об этом должна думать, а о том, что мне делать дальше, ведь я даже не знаю как я здесь оказалась, где я и уж тем более на какой я планете. Здесь всё так пустынно и черно… я даже понятия не имела, что существует столько оттенков чёрного…». Камелия замолчала. Она отвлеклась на свой компресс – пакетик с сухим льдом. Девушка помотала им в воздухе, желая сделать его похолоднее, а потом снова приложила к распухшему лицу. Сделав это, Камелия снова заговорила, но эти слова более походили на размышления вслух: «Моя флотилия должна была уничтожить несколько флагманов ларскейптов, а заодно и космопорт, к которому они были причалены. И миссия продвигалась, вроде как, успешно. Тогда мои нервы были на взводе: стресс, сильный испуг… в общем много чего сразу на меня свалилось. Многого я не запомнила, лишь мелкие обрывки. Помню, что за мной увязался истребитель ларскейптов. Я старалась не лезть на рожон, оставаться немного в стороне, хотела даже, чтобы меня приняли за дезертира и разжаловали. В таком случае я могла бы сразу же вернуться домой… Но этот ларкейпт привязался ко мне, как хвост, и я никак не могла от него избавиться. Помню, что заметила, как характерно подрагивают выхлопные огни из турбин одного из вражеских флагманов, это признак того, что он собирался совершить «скачок». Но он был сильно измордован, обстрелян, весь полыхал из-за сочившегося из брешей кислорода. Совершать «скачок» в таком состоянии врагу не пожелаешь… Хмм… хотя, они и есть враги, но это не так уж и важно. О чём это я? Ах, да… Видно команда к «гипер скачку» была отдана их капитаном ещё до пожара на палубе, и отменить приготовления было не возможно, так как он, вероятно, накопил достаточно энергии для такого манёвра. Но улететь флагман не успел – взорвался, и меня отшвырнуло взрывной волной. Так что вышло, что «скачок», который собирались совершить ларскейпты, сделала я. Повезло, ничего не скажешь! Но, как оказалось, так «повезло» не мне одной. Что произошло между взрывом и падением я совершенно не помню – как отрезало. Но могу с чистой совестью предположить, что меня затянуло в воронку, вызываемую при «гипер скачке» и отшвырнуло в совершено случайном направлении. И так я оказалась у этой чёрной планеты, попав прямо в её гравитационное поле. Истребитель моего класса не способен бороться с гравитацией и кабина автоматически отделилась, превратившись в спасательную капсулу, а машина сгорела при входе в атмосферу. Как видно, один из парашютов, которые должны были обеспечить мне мягкость посадки, оторвало, и приземление вышло такое, что мне вывихнуло правое плечо и бровь разбило. От боли то я как раз и пришла в себя, но то, что я увидела, подействовало на меня как сильнейшее обезболивающее – в метрах двадцати от меня, по какому-то невероятному совпадению, вполне удачно села та гадина, что незадолго до этого пыталась изображать мой хвост. Сейчас я даже в толк не могу взять, что на меня тогда нашло, но я, схватив здоровой рукой свой пистолет, выскочила из капсулы и побежала к истребителю ларскейпта с желанием взять её в плен, даже не удосужившись проверить какова атмосфера за бортом, пригодна ли она для дыхания. Сейчас, когда кровь отлила от мозга и ко мне вернулась способность к рациональному мышлению, я, конечно, понимаю, что поступала как последняя дура, например, мне крайне повезло, что атмосфера на планете оказалась пригодной для дыхания и для жизни. Но тогда я была уверена, что это очень даже хорошая идея. Подбежав ближе к истребителю, я заметила, что у ларскейпта посадка вышла не такая хорошая, как мне показалось на первый взгляд, она при приземлении воткнулась носом в землю и зарылась в ней по самую кабину. Так что я просто подошла к нему, постучала пистолетом и направила оружие на люк кабины. Конечно же, выстрел такого оружия не пробил бы корпус истребителя, и, вполне возможно, пулю отрикошетило бы в меня, но, опять таки, я тогда об этом даже не задумывалась. Да и ларскейпт тоже не подумала, что в кабине прятаться от меня куда безопаснее. Она распахнула люк так резко, что сильным ударом меня отшвырнуло на добрых три метра и, по счастливой случайности, вправило мне вывихнутое плечо на место. Но у меня не было времени удивляться и радоваться сей удаче, я подобрала пистолет, подскочила на ноги и снова направила оружие в сторону кабины. Тут я увидела её. «Она» (дальше я, пожалуй, её так и буду называть: «Она») вылезла из кабины – здоровая детина. При моих 168 сантиметрах роста «Она» на полметра выше меня с плотным, тренированным, человеческим, на первый взгляд, телом. Её желтоватая кожа не однородна: она покрыта разводами, родимыми или пигментными пятнами… или чем-то в этом роде, тёмно-коричневого, даже шоколадного оттенка. На вид эти пятна сильно смахивают на вытатуированные по всему телу языки пламени и занимают примерно процентов 40 её тела. Даже на её лице, под её правым глазом, есть один такой «пламенный язычок». Кстати, о её лице: оно у неё очень даже красивое – очень милая человеческая мордашка с прямым носом со слегка вздёрнутым кончиком, пухленькие губки, ямочки на щёчках, красивые серые глаза. И эта красота (мда, наверно не пристало так восхищаться врагом, который недавно хотел тебя убить) обрамлена длинными волосами нежно-пепельного цвета, собранными в уже истрепавшийся хвост. Но, не смотря на красивое лицо, её голова не пропорционально маленькая. Будь «Она» моего роста, то такого размера голова ей бы вполне подошла, но для такого великана она (в смысле голова), по-моему, мала. А её уши подняты выше к макушке, чем у людей, и они скорее звериные, чем человеческие, чёрные, резко выделяющиеся, сильно смахивающие на ушки летучих мышей. Одежды на ней не много: короткий топ прикрывает её большую, на вид восьмого размера, грудь; чёрные брюки на сером ремне и такие же серые высокие сапоги без каблуков. «Она» тяжело дышала, по её лицу стекали струйки крови. «Она» отошла от истребителя на несколько шагов, и её лицо перекосило от боли. И тогда я увидела, как из-за её спины расправляются широкие, перепончатые, чёрные крылья. Правое распрямилось полностью, но вот левое… оно искривлено, кровоточит и самая широкая перепонка почти полностью разорвана. Видно кости крыла сломались при падении, и оно-то и причиняло ей такие мучения. «Она» медленно шла на меня, раскачиваясь из стороны в сторону так, словно была в дымину пьяна или у неё было сильное сотрясение мозга. Но чем ближе эта великанша ко мне приближалась, тем страшнее мне становилось… и я с визгом сдавила курок пистолета. Грянул выстрел, но моя мишень как будто растворилась в воздухе. Она исчезла из моего поля зрения на пару секунд, а потом появилась вновь, оказавшись в нескольких шагах от меня и последнее, что я помню – это её большущий кулак перед глазами. Сучка! Как «Она» мне ещё челюсть не свернула? Очнулась я уже у своей спасательной капсулы, лежащей на постели из бережно свёрнутого парашюта. Штанина была уже оторвана, — Камелия указала на перевязанную ногу, — а рваная рана прижжена. Если честно, я даже не знаю «Она» ли покалечила мне ногу, чтобы я не путалась у неё под ногами или это очередная травма от падения, но обработана она очень хорошо. Лично мне осталось только её перевязать бинтом из бортовой аптечки. Теперь вот: сижу, жду, пока меня спасут. Я проверила – поисковый маячок работает исправно, — девушка задрала рукав на левой руке и показала блестящий браслет. — Думаю, его рано или поздно должны засечь. До новых записей, дневничок!».***
22:36. 20-04-2323год. Камелия медленно курила, делая глубокие затяжки и через четыре – пять секунд неспешно выпускала дым из лёгких. За прошедшее время в её внешности произошли кое-какие изменения, как в лучшую, так и в худшую сторону. В лучшую: травмы, полученные от неудачной посадки, постепенно излечивались: царапины на лице уже прошли, рассечённая бровь почти затянулась, да и огромный синяк стал рассасываться, но состояние ноги из-за бинтов узнать было невозможно. В худшую: девушка совсем себя запустила. Волосы растрёпаны, она и её одежда замарались до неузнаваемости, и к тому же Камелия заметно исхудала. Зато сейчас она находилась не на открытой местности, за проведенное на планете время девушка соорудила себе палатку, использовав посадочные парашюты как строительный материал, и она находилась в ней. Камелия сделала последнюю затяжку, скурив сигарету до фильтра. Огонёк сигареты обжёг ей пальцы, и девушка закашлялась от неожиданности. Она щелчком вышвырнула окурок во входной проём палатки, выпустила из лёгких остатки табачного дыма и заговорила: «Это была моя последняя сигарета, теперь придётся ещё туже. Надо же было взять с собой только отполовиненную пачку, знала бы, как оно всё обернётся, взяла бы с собой пару блоков». Девушка ненадолго притихла, задумалась, а потом продолжила говорить, совершено поменяв тему: «Сидя на этом «Чёрном камне» совершено теряешь ход времени, он явно вращается вокруг своей оси медленней, чем Земля вокруг Солнца. По моим меркам прошло дней 8 – 9, я умудрилась сбиться со счёта. Ну, а, сколько времени прошло с момента крушения моего истребителя на самом деле я даже представить себе не могу. В видео-дневнике есть несколько недостатков, один из которых: он не показывает время. Конечно, запись можно потом пересмотреть и на ней будет показано время записи… Я обязательно это сделаю… Первое время ничего особенного не происходило, поэтому я не делала записей столько времени. Первые дня три мне не хотелось ни шевелиться, ни есть, ничего. Каждое лишнее движение доставляло боль. Я просто наблюдала за ларскейпт: «Она» тоже, оказав себе первую помощь, просидела сутки на одном месте не шевелясь — спала. Её, залепленное чем-то похожим на гипс, крыло выглядело, с моего ракурса, совсем как птичье. Такой вот однокрылый ангел прилёг вздремнуть. Проспав больше местных суток, «Она» начала постоянно возиться: сначала повыбрасывала все запасы, припрятанные в кабине её истребителя на случай аварии; потом стала разбираться, что для чего и что куда. «Она» разобрала свою палатку и припрятала в неё то, что по её мнению, нужно было ей под рукой, а потом, повесив себе на пояс приличное по размеру мачете (по крайней мере, тот меч, которым «Она» вооружилась, сильно на него смахивал) ушла на разведку местности. Я уснула раньше, чем «Она» вернулась, и разбудили меня её крики, когда уже во всю сияло солнце. Ларскейпт злостно ругалась и лупила кувалдой по двигателю своего истребителя. Их язык – это нечто, он отличается от моего так же, как от английского отличается гусиное кряканье. Уж не знаю, что там у неё стряслось, но могу предположить, что «Она» пыталась починить двигатели своей машины, но когда поняла, что ничего у неё не выйдет, решила просто отвести душу. Я могу только удивляться силе духа этой ларскейпт. В отличие от меня, сдавшейся и поплывшей по течению, «Она» сразу же взяла себя в руки и начала искать способ убраться отсюда, хватаясь даже за столь призрачные надежды, и не дожидаясь пока откуда-то придёт помощь. Воодушевившись поведением врага, я начала понемногу шевелиться и сама. Для начала, последовав примеру ларскейпт, я извлекла весь свой аварийный Н.З. Мда, мне следовало лучше слушать лекции по О.Б.Ж, которые нам давали при переквалификации в лётчиков-истребителей. Я даже понятия не имела, что там вообще находится. И, как оказалось, в Н.З. припрятали не так уж и много чего: помимо аптечки я нашла запас еды и питья, по моим прикидкам, рассчитанный на неделю; запасную обойму к пистолету (в каждой обойме по 30 патронов, один я потратила и того у меня осталось 59, можно начинать маленькую войну); саморазбирающуюся палатку и спальный мешок на случай холодов; боевой нож с хорошо отточенным зазубренным лезвием и отделанной деревом рукоятью; довольно мощный бинокль; два больших фонаря; и набор инструментов. По-моему маловато будет. Нет даже кислородной подушки или чего-то в этом роде; нет ни надувной лодки… А в наборе ларскейпта я всё это видела, даже больше: у неё был целый набор для подводного плаванья, а почему у меня подобного нет? Надо бы заставить наше высшее руководство раскошелится на расширение Н.З.. Что мной двигало дальше: воодушевление или дух соперничества и желание не отставать от врага, я точно уже не знаю, но я старалась сделать всё то, что делала и «Она». Я хотела с понтом показать, что нас оснащают палатками, которые раскладываются от одного нажатия кнопки. Но, как назло, она не разложилась, как я ни старалась. Сломалась, зараза. Я со злостью отфутболила её, и тут же вспомнила про раненую ногу, точнее это она напомнила мне о себе. Рана на ноге раскрылась, и бинты окрасились кровью. В тот момент я подумала: «Мне нужна прочная опора, пока нога окончательно не заживёт, да и хватит уже ползать на четвереньках». В качестве материала для костыля я использовала крепежные балки сидения пилота, которые собственноручно отвинтила. «Они титановые, — думала я в том момент, — а значит, крепче материала для костыля мне не разыскать, ну а крепким костылём и отбиваться с руки». Для мягкости я намотала обрывки парашютов, которые так заботливо собрала для меня ларскейпт, спасибо ей за это. И вот что в итоге у меня вышло…». Камелия вытащила из-за спины припрятанный самодельный костыль и демонстративно помахала им перед камерой. Собранный при помощи болтов и паяльной лампы из квадратных, блестящих, титановых балок костыль выглядел неуклюже, но, по крайней мере, места, которые должны были соприкасаться с подмышкой и ладонью, были бережно обмотаны белой парусиной, и к упорному концу была приделана небольшая круглая пластина, для большей устойчивости. Девушка отложила самоделку в сторону и продолжила: «Закончив одно дело, я стала задумываться и о крыше над головой, тем более что у соседки она была. Я попыталась починить проклятую палатку или хотя бы разобрать её, но её корпус разлетелся в разные стороны, разорвав саму палатку на мелкие ошметки. Я, конечно, громко выругалась и «Она» (в смысле моя соседка), естественно, меня расслышала. Мои неудачи вызвали у этой стервы приступ истерического смеха (чтоб «Она» лопнула). Я постаралась взять себя в руки, мне хотелось показать ей, что я могу соорудить себе шалашик и без технических прибамбахов. Я собрала по округе всё, что могло бы мне пригодиться в строительстве. А как оказалось здесь много чего можно найти, например мне легко удалось раздобыть с десяток длинных, крепких веток. Если бы я сразу догадалась порыскать в округе, мне бы не пришлось мучиться, разбирать кресло пилота. А ещё я нашла кости животных, растущую траву и цветущие деревья, и что-то напоминающее черепицу: согнутые по краям в форме разрезанной пополам дыни и, опять таки чёрные, хоть и на них отчётливо были видны сырые причудливые узоры. Значит, на этой планете есть разумная жизнь, по крайней мере, когда-то была. Я нашла таких всего несколько штук, так что не стала собирать их и тащить к капсуле. Как нужно ставить шалаши я знаю только в общих чертах, из старой литературы, но с энтузиазмом взялась за дело. Через несколько часов работа была закончена, вышел шалаш, правда, неказисто. Я стояла, любовалась своей работой, приятно осознавать, что что-то было сделано твоими руками. И вдруг надо мной нависла чья-то тень. Я резко обернулась и позади меня стояла ларскейпт. «Она» оценивающим взглядом обвела моё творение, в этот момент на её лице сияла ехидная улыбка. Потом «Она» громко рассмеялась и ногой выбила одну из опор шалаша. Он моментально рухнул, подобно карточному домику, из которого вынули несколько карт. Сделав своё гадкое дело, эта сучка ушла, громко смеясь. Слушайте, по-моему, «Она» меня ненавидит, только вот я не понимаю за что. Я повторяла свои попытки построить жильё ещё несколько раз, а «Она» каждый раз оценивала его, и всё рушила, причём ухитрялась это делать, выбивая всего один крепёж. В конце концов, ей надоела эта забава. «Она» набросилась на меня, за шкирку приволокла к своей палатке и швырнула меня у входа. Я пыталась сопротивляться, вырываться, но все мои потуги были бесполезны. Оказавшись на месте «Она» гневно посмотрела на меня, ткнув пальцем в палатку, а затем отошла в сторону. Даже не представляю себе, для чего она это сделала, но, воспользовавшись случаем, я осмотрела её домик и как он устроен. После мне удалось его повторить, использовав в качестве, так сказать, кровли всё те же парашюты. Эту постройку «Она» уже не стала разрушать. На эти мелочи я и потратила столько времени, но ведь вся наша жизнь состоит из мелочей. И последнее: за эти дни я подъела все свои запасы еды, даже несмотря на то, что старалась сильно экономить и ела по чуть-чуть один раз в день. Так что помимо сигарет у меня кончилась еда и питьё. Надеюсь на скорое спасение, иначе я загнусь от голода и жажды, даже сама не зная, где нахожусь».***
09:33. 29-04-2323год. Камелия сидела на коленях по среди палатки, облаченная в белое покрывало, которое, скорее всего, было обрывком всё тех же парашютов, обволакиваемая с двух сторон светом фонарей. Покрывало не было прозрачным, но всё равно легко можно было разглядеть, что под ним ничего больше нет, только обнажённое тело красивой девушки. От полученных травм уже не осталось и следа: синяк совсем рассосался, и на ноге не было бинтовой повязки, но рана зажила не совсем хорошо, оставив некрасивый шрам поперёк икры, примерно по её середине, с внешней стороны. Но не только по этому можно было понять, сколько времени прошло: волосы Камелии уже немного подросли, совсем чуть-чуть, но это уже было заметно. «Здесь ещё глубокая ночь, но мне никак не уснуть, поэтому я и решила сделать новую запись, чтобы чем-то себя занять, — начала она. – Если бы у меня были хоть какие-нибудь книги или фильмы, может, и жилось бы повеселей, хоть чуточку. Мне и так пришлось бросить курить, хоть меня и ломает жутко, а это было моей последней забавой. Вдобавок ко всему меня соседка разбудила и мне не спится, только потому, что «Она» сейчас здесь рядом, всего в нескольких шагах – спряталась за аварийной капсулой. Незадолго до этого меня разбудил оглушительный девичий визг. Я с перепугу схватила фонарь и выглянула из палатки. В палатке соседки тоже горел фонарь, она вся тряслась, а потом ларскейпт выскочила из неё, словно чёрт из табакерки, и пулей прибежала к капсуле, спрятавшись за неё. И теперь я тут сижу с пушкой наготове, а то мало ли чего может прийти в голову этой ненормальной. Может то, что она вытворяла – это их ритуальный танец перед охотой на бескрылых? А может, к ней в палатку забралась какая-нибудь местная бяка и до смерти её перепугала? Но мне «Она» вроде бы не казалась такой вот трусихой. И так, с чего бы начать? Голод не давал мне сидеть на одном месте, он гнал меня тратить последние силы на поиски съестного. По крайней мере, моя соседка постоянно что-то приносила и готовила на газовой горелке… (проклятье, меня ничем подобным не оснастили, хотя бы допотопной сковородой одарили бы). Вот и пошла я разведать местность. И, как оказалось, рухнули мы на плато метров в 50 диаметром, которое располагалось на невысокой, пологой горе, с которой спуститься и на которую подняться с лёгкостью мог даже человек с раненой ногой. Хотя, «человеком с раненой нагой» я давно уже скорее прикидываюсь, а с костылём ходила по привычке, опираясь на него как на посох. Вокруг горы располагается девственный лес. Попав в него, я поняла, что сильно ошибалась, когда считала эту планету чёрной, безжизненной пустыней. Да, стволы деревьев совершенно черны, как и земля под ногами. Но на деревьях росли красивые зелёные листья невероятно причудливых, резных форм, а на земле цвели прекрасные цветы всех цветов радуги, хотя самая расширенная цветовая палитра кажется по сравнению с ними невероятно скупой. И порой бутоны этих цветов размером больше моей головы. И ими утыканы огромные поля, а по полям вольно бегают милые забавные жёлтые с фиолетовыми разводами существа, похожие на смесь кролика и ящерицы без единого волоска шерсти и размером с того же самого кролика. К сожалению, на тот момент я была слишком голодна, для того чтобы в полной мере наслаждаться красотой этого мира. Я просто-напросто выхватила из кобуры пистолет и выпустила в тех существ половину обоймы. «Кроло-ящеры» моментально разбежались от грохота выстрелов, но я сумела попасть в двоих из них. Я подобрала их за длинные хвосты и пошла искать, где можно раздобыть воды, совершено даже не задумываясь, о том, что на запах крови могут сбежаться местные хищники. Я быстро нашла родник, а точнее горячий источник и набрала в нём воды в прихваченные мной фляжки. Вода ничем подозрительным не пахнет и по температуре она вполне приличная, я такие ванны принимала у себя дома. Я тогда подумала, что было бы неплохо вернуться сюда чуть позже и искупаться, а пока мне надо было утолить голод. Теперь я частенько в нём купаюсь, местные звери в тот район не заходят. Да и как оказалось в первый раз, я пошла в обход. А если по прямой, то до него не более ста пятидесяти метров. Я и одежду в нём стираю, и именно потому я сейчас сижу перед камерой в таком виде – одежда сейчас сохнет. Разделав дичь, зажарив её на костре, который я разожгла при помощи паяльной лампы, и, съев полусырую, я начала задумываться, что охотой долго не протяну, шибко уж из меня плохой стрелок – из десяти выстрелов два попадания, и то случайных. Надо было бы поискать другой источник пропитания. Плодов я никаких не видела, либо они ещё не начали расти, либо на здешних деревьях такого богатства не бывает. И мне тут же пришло на ум поискать реку, авось в ней водится рыба, или какая-нибудь пародия на неё. Я ведь на самом деле очень даже неплохой рыбак. Мой отец, Паоло Мелен Люсье, очень спокойный и уравновешенный человек. И, сколько я себя помню, просто обожал рыбалку. Он хорошо знает это спокойное времяпрепровождение, он, как никто другой, умеет получать искреннее удовольствие от простого ничего не деланья. Он и меня постоянно брал с собой на рыбалку, с того самого момента, как я начала мало-мальски соображать и осознавать мир вокруг себя. Помнится, поначалу мне такая забава казалась невероятно глупой и скучной, я никак не могла взять в толк на кой нужно сидеть целый день у воды на одном месте, чтобы наловить с десяток рыбёшек, ведь их запросто можно купить в магазине. Но отец терпеливо учил меня всему, что знал сам. Я, со временем, стала втягиваться и годам к десяти уже и сама не могла дождаться, когда мы пойдём с папой на рыбалку, я поняла, как можно получать наслаждение, от простого бездельничества и подобного досуга. Но отец меня научил не только тому, как с помощью спиннинга с успехом удить рыбу даже там, где её, по всей вероятности, и быть то не может. Он так же научил меня и тому, как из подножного мусора можно собрать ловушку для рыбы и как в неё заманить рыбу. Так что мне оставалось дело за малым, найти хоть какой-то водоём, где водится какая-нибудь живность. Разыскивая нечто подобное, я стала внимательней смотреть куда иду и что вокруг происходит. Планета заселена огромным количеством живности, которая мельтешит везде, возится, ест друг дружку, в общем, живёт и радуется жизни. Видела многое разнообразие местной фауны и флоры; встречала огромных бабочек, тела которых размером с кошку; нечто похожее на земных паучков, скорпионов, богомолов, а порой и смесь их; с дерева на дерево перепрыгивали чудаковатые «лемуры» о шести лапах и двух хвостах; снова нашла «черепицу»… Я хотела было подобрать её, сама не знаю, зачем она мне понадобилась, но она взяла и побежала, причём довольно шустро так побежала. Я сначала подумала, что под ней спрятался какой-нибудь жучёк, и во мне разыгралось любопытство на него взглянуть. Я догнала «черепицу» и подхватила её на бегу. Под ней никого не оказалось, но из неё самой вылезла мерзкого вида голова на длинной шее и злобно зашипела на меня. С перепугу я взвизгнула и бросила её на землю, голова снова на меня зашипела и «черепица» побежала наутёк. Так вот и оказалось то, что я считала признаком наличия на этой планете разумной жизни, панцирем «черепахи». Но это были мелочи, дальше со мной приключилась настоящая беда. Блуждая по лесу вокруг горы, я нашла небольшое открытое пустынное пространство с воронкой в метра три в диаметре. Что-то меня дёрнуло заглянуть в неё. И как только я подошла к воронке, земля тут же ушла у меня из-под ног, и я провалилась в эту яму. Из центра воронки cразу же появилась огромная зубастая пасть и множество щупалец, которые схватили меня за ноги и потащили вниз к пасти. Пистолет, который я всё время держала в левой руке наготове, при падении отлетел далеко за пределы воронки, а костыль покатился вниз к этому существу. Зубастая пасть в доли секунды пережевала титановую балку, словно соломинку, но им она явно не наелась и ждала, когда я последую участи костыля. А мне оставалось только из последних сил хвататься за всё, что попадалось под руки и молиться о спасении. И спасение пришло в совсем неожиданном для меня образе – это была моя соседка ларскейпт с моим же пистолетом в руке. «Она», ухмыляясь, направила оружие на меня, готовая вот-вот спустить курок. — Ну что же ты, тварь, стреляй, — во всё горло отчаянно завопила я, — стреляй, коль не слабо! Или хочешь взглянуть, как меня сожрут живьём? Несмотря на мои столь героические слова, я была перепугана так, что контрольного выстрела в голову явно бы не потребовалось. Моё сердце и без того разрывалось на части от страха. Я закрыла глаза, чтобы не смотреть в лицо своему палачу, и всё ждала грохота выстрела. И он раздался, потом ещё и ещё один. Щупальца, которые тянули меня вниз, вдруг перестали этого делать, меня вновь схватили за шкирку и вытянули из ямы. Теперь я сидела на краю воронки, из которой меня так грубо выудили, в полном ошеломлении и не знала, как на всё это реагировать, а «Она» смотрела на меня сверху вниз (с очень большого «сверху»), и на её щеках горел лёгкий румянец. Потом «Она» приветливо улыбнулась мне и кинула мой пистолет мне на колени. — Большое вам спасибо, — как можно более нежным голосом прошептала я ей. Не знаю, поняла ли ларскейпт моих слов, этих и сказанных мною ранее, но «Она», что-то крякнула в ответ, покраснела сильней и убежала в лес. Ну а я ещё какое-то время просидела у воронки, смотря на одну точку в самом центре. За то время, что я сидела, в зубастую пасть свалилась ещё одна жертва – «черепаха». Я ничего не успела сообразить, как она уже была съедена, а через секунду пасть выплюнула обратно до блеска обглоданный панцирь. «Не уж-то эта «черепица» прочнее титана», — подумала я. Может, мне как-нибудь пригодится это маленькое примечание? Мои мучения вскоре были по достоинству вознаграждены, ещё через, примерно, полчаса блужданий, я нашла красивую, широкую реку, русло которой метров в семь, с кристально чистой водицей и уймой водоплавающей живности. В реке было столько рыбы, что, казалось, её можно ловить голыми руками. По оставленным мной заранее меткам я вполне смогла ориентироваться на этой неизвестной местности. Я вернулась назад к капсуле и соорудила три ловушки для рыбы из веток, связанных между собой верёвками, на которые я распустила толстые канаты строп. Так что у меня теперь огромное количество вкусной рыбы. До новой встречи, дневничок».***
12:54. 27-06-2323год. Единственными признаками того, что с последней записи прошло много времени, был таймер и сильно подросшие волосы Камелии – они уже легко доставали до плеч девушки но, в отличие от предыдущих записей, аккуратно причёсаны, и с подстриженной чёлкой. Девушка радостно улыбалась, она буквально светилась от счастья. «После решения проблемы с пропитанием, жизнь потекла размеренно и обыденно, интересных событий было так мало, что и рассказать-то не о чем. Поэтому я столько времени не делала новых заметок. Но всё же немного новостей поднакопилось и о них хочется рассказать. Как я уже говорила, проблемы с пропитанием полностью решены. Трёх сделанных мною ловушек оказалось даже много, так как улова одной из них — три — четыре рыбёшки, с лёгкостью хватает на весь день и даже ещё остаётся. Они крупные, красивые, покрыты лазурным панцирем вместо чешуи, который на солнце переливается пурпуром. Даже есть иногда жалко… Но голод превращает человека в настоящего зверя. Панцири этих рыб не только красивое украшение, но и довольно прочная защита, перед тем как рыбку съесть, надо над ней ещё помучиться. Здесь главное сноровка, но когда я в первый раз пыталась её разделать, едва себе палец не отсекла. Больно! В лесу я пока чувствую себя в безопасности. Правда, мне однажды попался хищный зверь: двухвостая «пантера» покрытая бордовыми чешуйками, вместо шерсти, которые медленно перебираются, когда под ними шевелятся мускулы. Жёлтые глаза «пантеры» светились, как раскалённые угольки, когда она с любопытством смотрела на меня. Я даже не успела испугаться, когда увидела это существо. «Пантера» принюхалась ко мне издалека, но, явно не узнав мой запах, решила не рисковать и, спокойно повернув обратно, рысью убежала в чащу леса. Больше мне подобных существ не попадалось, или я их просто не видела, когда они прятались за деревьями и кустами, присматриваясь ко мне. Но ко мне присматриваются не только здешние хищники, но и моя соседка. Мы с ней в последнее время стали сильно сближаться. Началось это одним тёплым вечером. На этой планете очень чистое, прозрачное небо и, несмотря на то, что у неё, похоже, нет орбитальных спутников, света звёзд вполне хватает, чтобы ярко освещать землю даже по ночам. Но мне всё же приходится на ночные прогулки брать с собой один из фонарей. По счастью его аккумуляторы подзаряжаются от солнечных батарей, а солнца днём даже с лихвой хватает. И вот, возвращалась я как-то с горячего источника, хорошо искупавшись и постирав одежду, но так как сменной у меня нет, я шла, почти совершенно нагой, в одних трусиках, держа в одной руке фонарь, а в другой мокрую одежду. «И кого мне стеснятся? – думала я перед этим походом. – Из разумных существ в округе только моя соседка, и то «Она» ведь тоже девушка, так что, скорее всего даже не обратит на меня ни малейшего внимания». И «Она», легка на помине, повстречалась мне как раз, когда я поднялась на нашу горку по уже хорошо утоптанной тропинке. «Она» тут же оцепенела, изумлёно вытаращила на меня глаза и отвесила челюсть. Ларскейпт смотрела так на меня какое-то время, а потом закрыла рот и громко взглотнула слюну. В ту же секунду изумление в её взгляде сменилось на похоть и вожделение, а лицо густо залилось краской и побагровело. «Она» смотрела на меня так, как мужчины смотрят на девушку, с которой всей душой жаждут совокупиться. В ту минуту мне даже почудилось, что передо мной стоит рослый, очень высокий мужчина, так что я испуганно завизжала и стала старательно прикрываться мокрой одеждой, выронив фонарь из рук. Мой визг вывел её из оцепенения, «Она» быстро прикрыла лицо руками, отвернулась и отошла в сторону, дав мне пройти. На следующее же утро я обнаружила у входа своей палатки букет цветов… точнее это была просто охапка большущих цветов, нарванных на лесной поляне, ничем не украшенных и никак не оформленных, но всё равно мне было приятно. Ведь вот уже почти два года у меня не было романов, и тем паче за мной никто не ухаживал, не дарил цветов. И мне особенно не было так важно, что за мной ухаживает девушка: на безрыбье и блин – подарок. Даже представить себе не могла, что среди инопланетян встречаются гомосексуалисты, а вот тебе нарвалась на лесбиянку. Так мы начали постепенно общаться и сближаться. Как-то «Она» приволокла из леса пойманного и убитого ею зверя, внешне смахивающего то ли на кабана, то ли на носорога размером с приличного хряка, одним махом своего мачете отсекла ему целиком заднюю ногу и принесла её мне, что-то крякнув при этом. Я даже не представляю себе, что именно «Она» сказала, но произнесла «Она» это с такой нежностью. Тогда я в первый раз подумала, что у неё красивый, ласковый, девичий голосок. Тонкий, звонкий, невинный и, по-моему мнению, никак не вяжущийся с её внешним видом. Хоть я и не поняла, что «Она» сказала, но общий принцип её поступка мне был ясен, «Она» захотела по-соседски поделиться со мной пищей, а заодно привлечь к себе больше моего внимания. И у неё это получалось. А я же не хотела оставаться в долгу и вскоре принесла ей немного очищенной и разделанной рыбы. Я даже и заметить не успела, как мы стали есть вместе. «Она», доверилась мне на столько, что когда не смогла самостоятельно снять «гипс» со своего правого крыла, то обратилась ко мне и намёками попросила о помощи. Отковырнуть его действительно оказалось делом не из простых, даже с наличием специальных медицинских инструментов, а, может, вся сложность состояла именно в них, точнее в том, что я понятия не имела, как ими пользоваться и долго в них разбиралась. А моя пациентка терпеливо ждала, пока я закончу, не издавая ни единого звука, даже когда я и сама понимала, что делаю ей больно. Но всё же мне удалось отодрать от её крыла эту пенно-образную субстанцию – иначе назвать этот пузырчатый пенопласт я никак не могу. Передо мной отрылось довольно жутковатое зрелище. Кожа, правда, не запрела, как я ожидала, но само крыло оказалось жутко исковерканным: грубо сшитая перепонка зажила кое-как, оставив на чёрной коже уродливый розовый шрам, и кость срослась неровно, это было видно даже под слоем кожи и жил. И в итоге оно выглядело, как скомканная бумага. «Она» попыталась пошевелить сломанным крылом, но оно не хотело подчиняться, и еле-еле дёргалась, несмотря на приложенные усилия. «Она» выглядела спокойной и невозмутимой, но я легко поняла, что она готова расплакаться, так как её надежда на выздоровление только что лопнула. Это легко можно было прочитать в её печальных и опустошенных серебряных глазах. Мне так стало жаль её, что у самой проскочили слёзы на глазах, у ларскейпт это поведение вызвало некое смятение, «Она» собрала инструменты и ушла в свою палатку. Но это был не единственный случай, когда «Она» обратилась ко мне за помощью. Так, например, недели три назад «Она», пошатываясь, приковыляла к моей палатке и без сознания рухнула прямо у моих ног. Из её рта текла пена. А в руке был ярко-жёлтый «гриб» надкусанный ею. Я догадалась, что «Она» решила попробовать «гриб» и отравилась, а потом пришла ко мне за помощью и принесла его, чтобы я поняла что произошло. В панике я начала перекапывать свою аптечку в поисках рвотного, а когда нашла, насильно влила его содержимое ей в рот. Рефлекторно «Она» проглотила его, а через полминуты её вырвало, подчистую высвободив желудок. Я оттащила её в палатку (проклятье, до чего же «Она» тяжёлая) и накрыла своим спальным мешком. После чего закопала блевотину и снова вернулась к больной. К этому времени её во всю разбил озноб, её конечности окоченели, а «Она» сама посинела. Тогда я поняла, что яд из «гриба» всё же успел впитаться в её организм и постепенно убивал её. В панике я бросилась в её палатку и после непродолжительных поисков нашла аптечку, но, только заглянув в неё, до меня дошло, что я совершенно не понимаю, что для чего и от чего, и что, дав ларскейпт не то лекарство, запросто могу только усугубить её положение. Я вернулась не с пустыми руками, принесла с собой одеяло, которое по размеру больше подходит очень высокой ларскейпт в отличие от моего спального мешка. Накрыв её им, я зарядила шприц капсулой универсального антидота из своей аптечки и сделала ей инъекцию в плечо. Но подействует ли антидот, предназначенный для человека на инопланетянина или нет, я точно не знала – это был риск чистой воды. Ну, а пока её необходимо было согреть. Я разделась до нижнего белья и залезла к ней под одеяло, используя собственно тело вместо грелки. Тогда то я и нащупала под тоненькими слоями кожи и жира на теле ларскейпт мышцы твёрдые как сталь. Каждое прикосновение к такому крепкому, тренированному телу постепенно заводило меня, я даже и представить себе не могла, что настолько соскучилась по сильному мужчине. Я старалась не задумываться об этом, отвлекала себя посторонними размышлениями, например тем, что лежу я всё-таки рядом с другой женщиной и не должна так на неё реагировать, какая ориентация у неё самой не была бы; или тем, что я буду делать, если вдруг ларскейпт станет хуже. Но рельефы её мускулатуры, пусть и холодной как лёд, запах её тела пьянили меня, будя в разуме самые похотливые желания… Только вот прикосновение голыми ногами к её скольким штанам немного портило всё блаженство. Не выдержав, я скинула одеяло и расстегнула ширинку, готовясь их с неё снять, но… я обнаружила под штанами и трусами то, что никак не могло принадлежать женщине – большой мужской член. Даже в спящем состоянии он выглядит очень внушающе. Немного отойдя от сильного впечатления, я, из чистого любопытства, стала проверять, как там у неё всё устроено в районе паха. Меня мучили сомнения того, какого вообще пола этот ларскейпт. «Если это женщина, то почему у неё есть член, которому обзавидовался бы любой ловелас? А если это мужчина, то откуда у него такая огромная грудь, которой обзавидовалась бы любая женщина?» — думала я в тот момент, и к моему удивлению обнаружила, что у сего существа есть и женские половые органы, а член растёт из того места, где у нормальной бабы должен быть клитор. «Она» — гермафродит. Разглядывая всё это «богатство», у меня в голове возник ещё один вопрос: А работает ли всё это, как должно? От этой мысли я возбудилась ещё больше. «Вот он у меня в руках, — мелькали в моей голове постыдные мысли, — немного приласкать руками и языком и он наверняка будет в полной боевой готовности. «Она» без сознания и ничего не узнает, тем более секс поможет ей согреться». Действительно, у меня слишком давно не было мужика, и эта идея мне в ту минуту казалась довольно хорошей и привлекательной. Я готова была её вот-вот привести в исполнение, даже уже потянулась языком к кончику члена ларскейпт, но вовремя остановила себя, подумав, что какой я буду ничтожной извращенкой, если возьму и изнасилую несчастную, больную инопланетянку. Я взяла себя в руки и надела всё на место. Но мысли о том, каково было бы почувствовать эту огромную штуковину внутри себя, никак не хотели уходить из головы. И мне пришлось несколько раз ублажить саму себя, лёжа под одеялом рядом с мускулистым телом инопланетянки-гермафродита. О Боже, какая я всё-таки ненормальная извращенка, гореть мне в аду… уж слишком долго у меня не было мужика. Проснулась я в тёплых объятиях ларскейпт, которая смотрела на меня влюбленными глазами. А на её раскрасневшемся лице сияла счастливая улыбка. Антидот подействовал и «Она» оклемалась. С тех пор «Она» не отходит от меня ни на шаг, почти каждый день приносит мне цветы, и даже стала учить мой родной язык. «Она» очень умна и легко всё запоминает, и произношение у неё на высшем уровне. Но пока того, что «Она» выучила, для полноценного общения явно не хватает, единственное, что пока я от неё узнала – это её имя: Антрити Тик. Если честно, я ожидала, что её имя будет на много более сложным и изощрённым. Ну, и хорошо, что оно у неё такоё легкоё, потому что у меня самой не такая хорошая память, как у неё. На этом всё. До новых записей!».***
02:54. 06-09-2323год. Солнце уже почти полностью закатилось за горизонт, но его лучи всё ещё хорошо освещали Камелию, сидевшую у камеры видео-дневника. Её комбинезон уже начал изнашиваться и протираться, и это было видно и невооруженным глазом. Волосы ещё немного подросли и они уже легко спускались ниже плеч. А правая рука девушки была перевязана бинтами. «А у нас с Антрити вчера был секс, — начала она и покраснела. – Она такая ласковая и нежная, немного неуклюжая, всё время боялась меня поранить из разницы в размерах и силы, но Антрити просто великолепная любовница… Или любовник? Интересно, как её лучше называть? Это не так важно, главное, что «он» у неё такой большой, горячий и так приятно твёрд, — Камелия жестами заядлого рыбака, хвастающимся своими гигантскими уловами, пыталась показать, каким «уловом» её на кануне наградила судьба. – Так хорошо мне ещё не было ни с кем… Но обо всём по порядку. Как я уже говорила, Антрити последнее время не отходит от меня ни на шаг и проявляет ко мне более чем дружеские интересы. Она постепенно учит мой язык, и мы уже свободно можем общаться. Так что мы стали делиться друг с другом совместными впечатлениями и наблюдениями, сделанными нами в округе. Как оказалось, Антрити так же понятия не имеет, что это за планета и, тем более, в какой части вселенной она находится. Но по приборам, которые ещё остались рабочими после падения истребителя, Антрити смогла определить, что они рухнули примерно в экваториальной части планеты, в чем нам сказочно повезло, так как в этой части планет обычно не бывает сильных похолоданий, если, конечно, сама планета изначально не является ледяным шариком, болтающимся в просторах космоса. Я же в свою очередь показала ей, где находится река, в которой я ловлю рыбу, и горячий источник, в котором купаюсь. Про реку Антрити знала, ну а вот про горячий источник нет, и была ему несказанно рада, так как ей приходилось мыться в холодной речной воде, а она любит понежиться в горячей ванне. В этом мы оказались с ней очень похожи и порой часами просиживали в источнике. Но эти посиделки сильно её смущали и вгоняли в краску. Поначалу я думала, что она краснеет из-за горячей воды – быстро перегревается, но потом я узнала, что это происходит только из-за моего присутствия. Я уже давно воспринимаю Антрити на уровне мужчины, после того случая, когда она отравилась грибом, и когда мы с ней вдвоём ходим на горячий источник я не снимаю с себя нижнего белья и топика. Но от воды одежда становиться прозрачной, через неё легко просвечивается мое тело и этого достаточно, чтобы смутить Антрити и вогнать её в краску. От этого она становится такой милой, начинает заикаться. Мне это льстит… меня это заводит и мне нравится немного над ней издеваться. Иногда я нарочно делаю вид, что собираюсь раздеться догола, слегка приспускаю трусики, а Антрити тут же начинает краснеть, паниковать, отворачивается и кричит, чтобы я прекратила так делать. Она так же стесняется передо мной раздеваться, даже когда мы купаемся вместе. Так и сидит в источнике в топике и шортах… Вообще-то, как оказалось, в её Н.З. есть даже целый чемодан с запасной одеждой, — продолжала рассказывать Камелия с явной завистью в голосе. – Однажды я спросила её, почему их пилотам столько выдают на случай аварии. На что Антрити ответила примерно следующее: — Нам собственно ничего и не дают, совсем ничего. Но разрешают самим собирать спаскомплекты, упаковывая в них всё, что душе угодно, за несколькими исключениями: Во-первых, чтобы всё собранное барахло не мешало при полёте. Во-вторых, чтобы в спаскомплекте не было радиоактивных веществ. Так что всё, что у меня теперь есть – я сама насобирала ещё до полёта. Ещё дома я славилась своей запасливостью. Но Антрити с радостью делится со мной своим, и в моём сердце для зависти просто не осталось места. Но я вернусь к тому, что Антрити не отходит от меня ни на шаг. Ну, а собственно, и я тоже стараюсь от неё далеко не отлучаться, особенно после того, как она очередной раз спасла мне жизнь. Чего греха таить, я опять вляпалась в опасную ситуацию из-за своей безответственности. И вообще, ответственной, собранной, уверенной я бываю только когда сижу в кресле пилота за штурвалом. Но вне него я веду себя до невероятия глупо. Вот так недавно разминувшись с Антрити в лесу всего на пару шагов, я увидела котёнка той бардовой «пантеры», которая встречалась мне как-то пару месяцев назад. Ну, я же сразу смекнула, что это детёныш той двухвостой твари и если я не уйду от него подальше, то могу несдобровать. Но чёрт меня дёрнул умильнуться этому симпатичному, тявкающему существу, которое было мне по колено ростом. И мне естественно захотелось его погладить… Это была одна из самых идиотских идей, из тех, что когда-либо приходили в мою дурную голову, — с досадой произнесла она, потирая перемотанную бинтом руку, — если не самая идиотская. Я присела на корточки и потянула к нему руку в желании погладить, а он зашипел и отшатнулся назад. Но я всё же дотянулась и дотронулась до его макушки. В это же мгновение из кустов выпрыгнула его мамаша и вцепилась мне в руку и не откусила мне её только благодаря поисковому маячку, который был прикреплён к запястью в виде широкого браслета. Оказывается это больно, когда тебе живьём пытаются откусить руку и, естественно, я завопила от боли. На мой крик прибежала Антрити. Она моментально спохватилась и вставила в рот «пантеры» рукоятку своего мачете, разжав ей его им, как рычагом. Как только моя рука освободилась от тисков челюстей хищника, я отползла назад, а Антрити продолжала нападать на «пантеру». Она несколько раз ударила её по шее рукояткой, намерено не используя лезвие, так как не хотела её убивать, пожалев в первую очередь детёныша (во всяком случае, так она потом мне объяснила своё поведение). Ошарашенный зверь отскочил от неё на изрядное расстояние, а Антрити зарычала на него так громко, что даже меня перепугала. «Пантера» же отступила ещё на несколько шагов, легонько толкнула головой детёныша и увела его в чащу леса за собой. Прогнав хищника, Антрити упала на колени, и её всю трясло. — Что с тобой, она тебя ранила? – обеспокоено спросила я её. — Всё хорошо, — ответила она, а потом встала, подняла меня на руки и отнесла в наш лагерь. Там она помогла мне снять с раненой руки пожеванный маячок и начала обрабатывать мне раны. На мой вопрос, где она научилась лечить травмы, Антрити ответила: — На родине это было моей работой. Она сделала мне укол обезболивающего, промыла раны антисептиком, наложила несколько аккуратных швов и перевязала бинтами. Причем делала всё это с поражающей ловкостью, и я просто не могла отвести глаз от её умелых рук. А Антрити всё не отпускала моей, даже когда всё закончила. Я вопрошающе взглянула на неё и изумилась: Антрити смотрела на меня с неподдельным, искренним восхищением и любовью; смотрела самым преданным и нежным взглядом. Я сильно смутилась и отвела глаза в сторону. Не знаю, почему я поступила так, словно маленькая девочка, но порой в присутствии Антрити я всё чаще стала вести себя именно так. В ответ на мои действия, Антрити нежно коснулась моего плеча, от прикосновений её огромной, обжигающе горячей ладони по моей спине побежали мурашки, и моё дыхание взволновано сбивалось. Её рука поднималась выше и, коснувшись моей щеки, слегка повернула мою голову, снова обратив мой взгляд на себя. Любуясь мной, она несколько раз пробежалась пальцами по моим волосам, будто расчёсывая их, но неожиданно её ладонь остановилась на моём затылке и Антрити потянулась ко мне, сорвав с моих губ наш первый поцелуй. В этот момент я почувствовала, как она титанически сильна и при этом невероятно нежна и ласкова. Мне очень понравился этот обжигающий, инопланетный поцелуй, одного которого хватило, чтобы закипела кровь, моя голова закружилась, всё завертелось перед глазами, а разум накрыла розовая пелена. Правда на какое-то мгновение меня возмутил тот факт, что Антрити насильно, без моего разрешения украла этот поцелуй, но в ту же секунду я расслабилась, с радостью подарив его ей как благодарность за моё спасение. И если бы она только пожелала, я отдалась бы ей целиком и полностью, позволив делать со мной всё, что только могло придти в разум ларскейпт, исполнила бы её самую изощрённую и извращенную фантазию… Но сама Антрити, почему-то, решила, что этого даже более чем достаточно, она немного отступила назад, опустила взгляд в землю, густо покраснела и попыталась извиниться дрожащим голосом. — Всё хорошо, не извиняйся, — попыталась подбодрить её я, — я была совсем не против, иначе начала бы сопротивляться, и мне понравилось, даже очень. Сказав, я приветливо улыбнулась ей, и Антрити ответила мне такой же нежной улыбкой. Позже я осмотрела маячок. Он сдох окончательно и ремонту не подлежал. А вместе с ним умерли и мои надежды на спасение. А минувшей ночью шёл метеоритный дождь, — резко сменив тему, продолжала Камелия. – Эта красота застала нас врасплох. К тому времени я уже легла спать, Антрити меня разбудила, сказав, что покажет кое-что очень и очень интересное. Недовольная я вылезла из палатки и, спросонок, увидела как по чистому, прозрачному, звёздному небу бегут тысячи разноцветных огоньков. Сон с меня как рукой сняло и я, радуясь по-детски, прокричала: — Метеоритный дождь! Антрити смотрела на небо с такой же искренней, детской радостью на лице, ни капли не скрывая своего невинного восторга. Тогда я даже не задумалась, откуда могла появиться такая красота. Может, эти метеоры принесла на хвосте комета или они были преддверием падения гигантского астероида… Подобные мысли тогда даже не посещали мою голову (и я с трудом понимаю, откуда они берутся сейчас). Я просто наслаждалась прекрасным видом падающих звёзд, с трудом успевая загадывать желания. Какие? Я уже и не помню, знаю только, что среди них не было ни одного о том, чтобы меня спасали с этой планеты. Живя в нашем современном суетливом мире, когда космос уже не является чем-то далёким и непостижимым, мы обычно забываем насколько может быть прекрасна вселенная. И в ту минуту я просто наслаждалась её великолепием, подаренным мне во время самого большого отчаянья. Немного забывшись, я обняла руку Антрити и крепко прижалась к ней. Даже не представляю, о чем подумала она в этот момент, какие чувства начали одолевать её, я слишком была увлечена столь непривычным и удивительным, для меня, зрелищем. Но через какое-то время я почувствовала, как она прикоснулась к моей правой щеке. Машинально я повернулась к ней и в этот момент Антрити нагнулась ко мне и вновь поцеловала в губы. Я и опомниться не успела, как она начала целовать меня в лоб, щёки, покрывать поцелуями шею, покусывать мочки ушей. В тот момент у меня не оставалось сомнений, что Антрити уже не в состоянии удерживать свою страсть и нынче не ограничится одним только страстным поцелуем, особенно после того, как она судорожно стянула с моих плеч комбинезон, освободив от него руки и торс, а потом одним рывком собрала с меня топ, обнажив мою грудь. Она опрокинула меня на чёрную землю и с себя тоже стянула топик. Её огромная грудь выпрыгнула из него так, словно была сдавлена тисками и, наконец, от них освободилась. Она вытянулась на мне. И теперь Антрити вновь целовала меня. Она стонала от удовольствия, ощущая прикосновение моей кожи к своей. Какая это чудесная ласка сама по себе! Странный вкус ощущала я на своих губах, вкус ароматного и сладкого экзотического фрукта. Я чувствовала, как судорога пробегает по прекрасному, припавшему ко мне телу и помогала ей, как умела. Потом она резко соскользнула вниз, прижавшись лицом к моей обнаженной груди. — Нет, нет, не здесь же, Антрити, — я почти насильно смахнула с себя любовный дурман и попыталась её остановить. – Дай мне собраться с мыслями. Пойдём лучше в палатку, на чистое, не заниматься же этим прямо здесь — на земле. Но она сразу отказывает мне, не в силах себя сдержать: — Я хочу тебя здесь, видеть твое красивое тело под светом падающих звёзд; ощущать и вкушать его аромат и вкус на отрытом лоне природы, не прячась в палатке. — Но давай хотя бы подстелем что-нибудь, — продолжала противиться я, — мне неудобно, спину колет. Скрепя зубами, Антрити согласилась. Было видно, что ей нелегко сдерживать себя, контролировать свои чувства, и, самое главное, она боялась, что я ищу повод отказать ей. Когда она помогала мне постелить одеяло и «простыни» на близлежащий большой камень, как раз подходившего для того, чтобы на нём можно было улечься, у неё на лице был написан страх того, что я начну искать очередную отговорку. Но я даже не планировала ей отказывать, мне самой хотелось секса отнюдь не меньше, чем ей. И чтобы показать ей это, я обняла её сзади (по росту я едва достаю ей до груди), крепко прижавшись к её крепкой, широкой спине из которой росли два крыла. — Не волнуйся, я не против, — прошептала я, — давай, я первая сделаю что-нибудь для тебя. Я расстегнула ей брюки и попыталась их с неё стянуть, но Антрити остановила меня. — Погоди, можно я сама? — Конечно. Антрити ловко скинула с себя сапоги, потом стянула штаны и трусики, оставшись только в чулках телесного цвета высотой примерно до середины её бедра. Но когда Антрити раздевалась, она не выглядела как неистовый мужик сгораемый похотью и страстью, желающий как можно быстрее избавиться от одежды и приступить к сокровенному занятию. В ней при этом сохранялась уйма женственности и элегантности, присущей только слабому полу, несмотря на то, что даже в спокойном состоянии она была вооружена на много лучше, чем любой виданный мною мужик в момент «атаки». А сейчас, возбужденный, её член был настолько огромен, что моё сердце разрывалось от страха, а вагина сгорала от любопытства и нетерпения. Но лёгкий щелчок отвлёк меня от созерцания предмета, которым я скоро буду обладать, и который будет обладать мной – это Антрити натянула и отпустила резинку своего чулка. — Их мне тоже снимать? Я помотала головой и выжала из себя: — Какой он у тебя огромный, интересно, откуда он у тебя такой? Хоть я всеми силами и пыталась изобразить, что вижу член Антрити в первый раз, но тут же сама понимала, что это у меня получается больно наиграно, и я ожидала её ответной реакции. — Спасибо, мне ещё никто не говорил таких комплементов, — смущёно сказала она, стеснительно прикрываясь руками, — но он у меня не такой уж и большой, бывают и куда больше. Сказать, что её ответ сильно шокировал меня – это ничего не сказать, но я попыталась не подавать вида. Я попросила её сесть на камень, который мы застелили, и встала перед ней на колени, так мы оказались во вполне удобном, для меня, положении. Я приняла её член в руку. В близи он оказался ещё больше. Пальцами я оттянула кожицу и прикоснулась к нему губами, желая попробовать его на вкус. На некоторое время я замерла в таком положении. Затем я решилась сделать судорожное глотательное движение, подалась вперёд так, что её головка упёрлась мне глубоко в горло, а мои губы едва достали до его середины. И вот, добросовестно, не пытаясь ни обманывать, ни сокращать работу, я начала свои упражнения. И всё-таки это было мучительно, в первые минуты я боялась, что не справлюсь с подступившей к горлу тошнотой. И это было вовсе не из-за того, что член доставал так глубоко, а из-за страха. Я всё больше стала бояться этой огромной штуковины, я боялась, что она разорвёт меня на части или, как минимум, покалечит. Я уже начала проклинать себя, что ввязалась в эту авантюру. В какой-то момент я даже начала думать, что он не отмыт, как следует… «Тем не менее, — сказала я себе чуть ли не с яростью, — я хорошо сделаю работу». Почти профессиональная гордость побудила меня так обойтись с Антрити, чтобы она не могла забыть об этой ночи. Зря, что ли, мой последний парень говорил, что ни одна женщина во вселенной не может сравниться со мной в умении работать губами и языком! Мало-помалу я стала заводиться и сама. Я уже не обращала внимания на размер этого «плода». Я начала пожирать его с такой силой и жаром, что он почти разрывал мне горло. Я чувствовала, как растёт напряжение внизу живота, как там набухают и твердеют все части моих гениталий. Наконец, я закрыла глаза и позволила своим ощущениям безраздельно овладеть мною. А неистовые и сладкие стоны моей жертвы звучали как сопровождение моего пиршества. В момент, когда мои ласки достигли цели, горячая струя доставила мне наслаждение не меньшее, чем, если бы она вливалась в мою матку. Вкус был другой, но он мне понравился. Я старалась выпить всё, что лилось мне в рот из этого источника, но этого «напитка» было слишком много и бил он слишком сильно, что я задохнулась и выпустила изо рта член Антрити, а она продолжала извергаться, поливая спермой моё лицо и грудь. — Невероятно, как много, — сказал я, когда, наконец, её источник иссяк. – Ты когда в последний раз то «молочко» сдаивала? — Что? – тяжело дыша, переспросила она, совершено не понимая даже значения тех слов, что я произнесла. Но сейчас я не хотела напрягать её новыми поучениями и разъяснениями, ведь она выглядела такой счастливой, что просто сияла. – Спасибо, для меня такого ещё никто не делал. Самой приходилось, но для меня никто. Дальше она говорила что-то на своём языке, в захлёб, не сдерживая радостных эмоций, и, под конец своей речи, бросилась ко мне и крепко обняла, горячо целуя меня в губы и щеки. — Можно, я сделаю для тебя то же самое? – немного охладив свой пыл, спросила она. Я согласилась и тогда она завалила меня на подстилку и, стянув с меня остатки одежды, испуганно ахнула. – А где твой… (остаток вопроса Антрити договорила на своём языке)? — Если ты про волосы, — отвечала я, особо не понимая причину её недоумения, — у меня они там никогда и не росли. Не знаю, почему и незачем так из-за этого волноваться. — Да я не о волосах, а об этом… ну, как у меня, — Антрити ткнула пальцем в свой не женский инструмент. — Когда ты его лишилась? — Мы это называем «член». Вообще-то у женщин таких предметов не бывает. — «У женщин»? – снова ничего не понимая, переспрашивала она. – А кто это «женщин»? — Я и ты, — меня понемногу начал доставать этот не своевременный урок инопланетного языка. — Но у меня же есть член, и у всех он есть. Почему у тебя нет? Ты его потеряла из-за какой-то травмы? Я начинала всё меньше понимать к чему клонит Антрити, тем более я в тот момент совершено не собиралась думать, и меня мучили другие вопросы, например: Когда же мы, наконец, продолжим трахаться? Но вдруг меня осенило: — Среди вас, что, все такие? — Да, — не задумываясь, ответила она. – А у вас разве нет? — Нет, у наших женщин такая вещь как член отсутствует. Среди землян есть такой подвид, как мужчины, и вот у них есть такие… — «Мужчины»? – перебила она меня новым вопросом. — Я потом тебе всё объясню, давай лучше вернёмся к тому, чем мы недавно занимались, — уже не в силах выдерживать сжигающее меня возбуждение, взмолилась я. – Или тебе уже не хочется делать это с таким уродцем, как я? Антрити растеряно извинилась и попросила меня сесть на камень, на котором недавно восседала сама. И вот теперь она стояла передо мной коленопреклонённая, прижимаясь лицом к моему обнажённому животу. Я пальцами перебирала её пепельные волосы, пока её руки раздвигали мои ноги. Её пальцы прикоснулись к моей разгоряченной «киске» и осторожно проникли в неё. С моих уст невольно сорвался сладкий стон, я закрыла глаза, откинулась назад и мои руки бессильно свесились вниз. Антрити приблизила кончик языка к узкому и чистому, как у девочки разрезу. Она облизывает краешки по всей длине, находит бутон цветка, вдыхает его аромат, щекочет его языком, заставляя ещё больше твердеть и подниматься и, наконец, всасывает в себя маленький фаллос. При этом продолжая ласкать меня руками. Пальцы Антрити сильно увлажнились, и этими влажными пальцами она поглаживала мои ягодицы. Антрити приподняла мою ногу, чтобы помочь себе проникнуть в моё самое тесное отверстие, и её палец резко погрузился туда на всю длину… И тогда я начала буквально кричать. И я страстно кричала всё время, пока Антрити продолжала меня лизать, сосать и блуждать пальцами повсюду. И вскоре меня накрыла волна такого экстаза, что я утонула в ней, абсолютно потерявшись в небытие. Когда я пришла в себя и пелена сошла с моих глаз, я увидела перед собой озабоченное лицо Антрити. Увидев, что я, наконец, открыла глаза, она нежно улыбнулась. — Ты в порядке? – спросила она. Я кивнула в ответ. – Тогда можно мне продолжить? Я снова кивнула. Антрити поцеловала меня. Потом она подняла мне ноги, прижав их к животу и, опираясь на мои бёдра, вошла в меня, медленно проникая внутрь. Я чувствовала себя так, словно снова теряю невинность, её огромный член буквально разрывал меня, и я чувствовала в себе каждый его миллиметр, каждую его клеточку. Когда её кончик достал до самого дна, Антрити остановилась. Она видела, что мне это даётся не легко, и ни рискнула продолжать. Она ждала, пока я попривыкну к ней. «Боже, какая я там оказывается узкая, — подумала я в тот момент. Я почувствовала, как слёзы проскочили у меня на ресницах, но я постаралась подавить в себе жалобный крик. — Может, я там сжалась из-за того, что у меня внутри давно ничего подобного не было. Да и для первого секса за столь длительное время я удовлетворилась бы и чем-то менее внушительным». Вскоре мне действительно стало легче, и я разрешила ей продолжить. Антрити начала двигаться. Но это не было похоже на движение поршня: «туда-обратно». Она медленно ворочала им во мне, словно могучий зверь, ищущий как бы поудобнее улечься в логове, но при этом ненароком не разнести его при неудачном движении. Она словно расширяла моё влагалище, давая мне приспособиться под её размер, пока я сама не стала влажным, разгоряченным зверем, издававшим неистовые крики наслаждения. И тут она изменила характер движения: она почти полностью вышла из меня, а потом снова погрузила член внутрь… Темп всё более убыстрялся, заставляя меня выть от наслаждения при каждом ударе. И она аккомпанировала мне столь же сладкими стонами, пока тяжёлый поток не ударил в меня и не проник так глубоко, что мне показалось, будто я снова ощутила пряный вкус её спермы на губах и языке. Но и после бурного извержения она не отступила от меня. Антрити всё продолжала действовать во мне, поддерживая всё тот же ритм. Я никогда не предполагала, что найдётся способное на такие долгие усилия существо, и я исходила в оргазмы чаще и сильней, чем когда-либо. Но после последнего, самого разрушительного оргазма, ударившего в меня, как слепящая молния, я почувствовала, что мне довольно. Бушевавшая во мне огненная буря сменилась величественным покоем, ясностью, безмятежностью. Если то, что я испытывала перед этим, было наслаждением, то теперь наступило полное счастье, нирвана. В то же время, секунду в секунду со мной, Антрити с протяжным, громким, страстным и счастливым стоном изверглась в меня во второй раз. Собрав остатки своих сил, Антрити отодвинулась от меня и рухнула поодаль, стараясь не раздавить меня своим весом. Я оценила этот поступок и сама подползла к ней поближе. Счастливая, Антрити нежно прижалась ко мне и обняла. И я была счастлива, не смотря на то, что была измучена её любовными терзаниями. Была счастлива, что встретила её, что смогла познать её. Так мы и уснули. На утро Антрити всё же задала мне совершено детский вопрос-де: Откуда у землян берутся дети? Я долго и в подробностях, и старясь объяснять, что в принципе значат эти подробности, пояснила ей, что у нас и как. На что она ответила: — Мужчины – мерзкие существа, нашей расе в этом плане повезло намного больше! Тогда я не преминула расспросить её об их способе размножения. И Антрити мне поведала, что все ларскейпт – гермафродиты, то есть всё такие же, как и она сама. И она и представить себе не могла, что бывает иначе. — А забеременеть может любая ларскейпт? – я продолжала расспрашивать её. — Да, я легко могу забеременеть, — поясняла Антрити, — как и любая из нас, но для этого необходимо семя другой ларскейпт. От собственного ничего не будет. — А как же вы определяете, кто будет вынашивать ребёнка? Договариваетесь? — Почти. По старой традиции, которая зародилась у нашей расы ещё, когда мы совершенно не знали наук и технологий, вынашивает детей та, кто слабее физически, так как беременность забирает большую часть сил. И более сильная обязана заботиться о той, кто собирается продолжить род. А что вы говорите тем, ну… от кого хотите завести ребёнка? Я немного задумалась, пытаясь понять, что именно она хотела спросить и что ей следует ответить. И после непродолжительных раздумий сказала: — «Я тебя люблю!», как-то так говорим. — Красивая фраза, — смущёно произнесла Антрити. – И я хочу тебе её сказать: Я тебя люблю, я очень тебя люблю! Меня сильно смутили слова Антрити, несмотря на то, что сама её им научила, и не знала, что мне на них ответить. А она и не ждала от меня никакого ответа, она просто обняла и поцеловала меня. На этом всё. До-свидания!». Последняя запись и откровения Камелии сильно смутили и взволновали собравшихся заседателей. У каждого в голове мелькали свои мысли по поводу услышанного. И решено было прервать просмотр записей видео-дневника и сделать перерыв.***
12:48. 27-09-2323год. «У меня выдался перерывчик, — Камелия начала новую запись, — боюсь, что у меня не скоро появится свободная минутка, и я позабуду то, что очень хочется записать. То, что я хочу поведать – касается исключительно личности Антрити. Сейчас она как раз отсыпается, умаялась бедная. Недавно пошел первый дождь, не метеоритный, как ранее, а самый настоящий – водяной. Мы начали задумываться о крыше над головой, так как посчитали, что скоро может придти время муссонов. Сначала решили подыскать пещеру, но в этой пресловутой горке нашлась только одна дырка и та почти вплотную к реке. И мы с Антрити подумали, что во время долгих дождей река может выйти из берегов и затопить пещеру. Так что следующеей идеей было построить какое-нибудь жилище. Первым делом Антрити свалила при помощи своего мачете десяток довольно высоких и широких деревьев. Я вновь изумилась её силе и восторженно засыпала её похвалами и комплементами. Антрити в ответ сильно застеснялась и показала мне, как устроен её мачете. Как оказалось по кромке его лезвия проходит еле заметный луч лазера, что придаёт ему невероятную остроту, благодаря которой такое дело, как свалить дерево одним махом, для неё не такая уж и тяжёлая задача. Гораздо тяжелее, оказалось, затащить на гору уже очищенные от ветвей брёвна, даже при её огромной силе. Я, к сожалению, не смогла ей хоть чем-то помочь, из-за чего сильно переживаю. Так что Антрити совершенно выбилась из сил и теперь спит… Через пару дней после нашей с Антрити «первой брачной ночи», её образ сильной и бесстрашной амазонки на моих глазах разлетелся в пух и прах. Это случилось, когда мы пошли в лес собирать фрукты… Сейчас здесь стоит неистово жаркая погода, видно наступило здешнее лето, и начали расти и созревать фрукты на деревьях и ягоды на полях. Но мы не бросились сломя голову их собирать, слишком уж свеж в памяти неудачный опыт «проб и ошибок», который был у Антрити. Мы сначала какое-то время присматривались, что едят местные существа, а потом, узнав их гастрономические предпочтения, сами уже рисковали пробовать это на вкус. И, как казалось, многие фрукты и ягоды не только съедобны, но и очень сладки и вкусны, а эта их черта оказалась как раз кстати, ведь я так сильно изголодалась по сладкому и вкусненькому… Как-то Антрити стояла под высоким, по моим меркам, деревом, срывала с него оранжевые фрукты размером с небольшую дыню, и её словно парализовало. Она встала на месте, как вкопанная, боясь пошевелиться, её лицо перекосила гримаса омерзения и ужаса, а глаза буквально молили меня о помощи. Я обошла Антрити вокруг и увидела у неё на руке «паука». Местные «пауки» на наших – земных похожи только в общих чертах: то же волосатое брюшко; та же головогрудь; те же лапки. Только вот размером они зачастую с мою ладонь, — Камелия помахала рукой перед камерой, показывая размер ладони, — лапок у них не восемь, а десять, а ёще у них есть пара клешней. И по образу жизни они больше напоминают крабов: ходят как-то боком, собирают всю возможную падаль… Конечно, эти «пауки» могут ущипнуть клешнёй и это довольно не приятно, но в принципе они безобидные создания. Так что я не понимала, почему его присутствие так подействовало на Антрити, не понимала, почему она так его испугалась. Но мне и земные пауки не казались страшными, я даже пару раз держала на руке огромного тарантула, когда бывала в террариумах и фотографировалась с ним. Нет, они, конечно, вызывали у меня в душе чувство какого-то омерзения, но это было не до такой степени, чтобы меня это как-то тревожило, шокировало или что ещё. Тем временем «паук» в наглую отщипывал от фрукта маленькие кусочки и проглатывал их, даже не обращая внимания на то, где он сидит или то, что его пищу уже кто-то захотел присвоить. Я резко, чтобы «паук» меня не заметил, схватила его и, без всякой задней мысли, показала Антрити, поднеся ей «пленника» почти под самый нос, спросив: — И чего ты так испугалась? В ответ Антрити завизжала, пулей отскочила от меня в сторону, вжалась в ствол дерева, сев под ним на корточки и сжавшись в комочек, накрыла голову руками и спряталась за здоровым крылом. — Не подходи ко мне с этим! Не подходи! – всхлипывающим голосом бубнила она, и в какой-то момент я поняла, что Антрити не на шутку испугалась и теперь плачет не только от страха, но и, вероятнее всего, от стыда. Мне тоже стало не по себе, я избавилась от существа, нервно перебирающего лапками в моей руке, и неуверенно дотронулась до плеча Антрити. — Всё, я его выбросила, успокойся. Мда, сейчас мне кажется, что всё это выглядело как-то по-детски, но тогда я на 100% была уверена, что мои неловкие слова её успокоят. Но она казалась слишком тонкой и ранимой натурой… — Ты что, издеваешься? – бросила она мне и в слезах убежала. Я прекрасно знаю, насколько быстро она может бегать и что пытаться догнать её – пустая трата времени и сил. Поэтому, взяв с собой собранные фрукты, я побрела обратно в лагерь. Я думала, что Антрити сразу же вернётся туда, но я ошиблась, она не возвращалась до позднего вечера. Я уже начала волноваться за неё, думала идти её искать, даже уже вышла из своей палатки, вооружившись фонариком, как увидела Антрити поникшую у разбитого истребителя. Она всё ещё всхлипывала, но старалась сдерживать слёзы. Я окликнула её и пошла к ней, но она неподвижно стояла спиной ко мне, не решаясь или не желая оборачиваться. — Прости меня, пожалуйста, Антрити, — дрожащим голосом попыталась оправдаться я, когда подошла к ней почти вплотную, — я ведь не знала, что ты так боишься этих существ. Я не подумала, что ты такая ранимая и мне стыдно за то, что я сделала. Прости меня, пожалуйста, мне так не хочется, чтобы ты меня возненавидела… Ты стала слишком важным для меня человеком, для того чтобы ссориться из-за таких пустяков… Но не успела я договорить, как Антрити совершила ещё один неожиданный поступок: она резко развернулась, упала передо мной на колени, и, уткнувшись лицом мне в грудь, снова расплакалась. — Ну-ну, — начала успокаивать я её, как ребёнка поглаживая по голове, — для такой большой и сильной женщины, как ты, ты чересчур уж много плачешь. — Нет, я не такая, как ты обо мне думаешь, — сквозь зубы процедила она, — на самом деле я маленькая, слабая и очень трусливая. Но сейчас я плачу от радости, я подумала, что ты стала меня презирать, узнав, какая я на самом деле. Я так рада, что это не так. — Конечно не так, глупая. К тому же откуда я могу знать какая ты «на самом деле», ведь ты о себе мне совершенно ничего не говоришь? Я то тебе всё о себе рассказала. Давай зайдём в палатку, и ты расскажешь мне всё, что сочтёшь нужным. Антрити согласилась. Она много мне поведала о себе и о своей жизни на родной планете. Рассказала и о правилах и устоях общества, в котором она жила. Но мне хочется передать только самое основное из её рассказа, только то, что касается лично её. Как-то давно мы, ради шутки, рассчитали, что сутки на её планете длятся 27 земных часов, а год длится 350 таких суток, и сейчас ей, по их летоисчислению, почти 20 лет. Родилась Антрити недоношенной, вследствие чего росла слабым, болезненным и невысоким ребёнком. И даже сейчас, когда уже была взрослой, она среди своих считалась коротышкой. В детстве над ней часто издевались сверстницы, а из-за небольшой ссадины или легкого сквозняка Антрити моментально подхватывала какую-нибудь заразу. Так Антрити привыкла всего бояться, и выросла жуткой трусихой. В её обществе такому слабому индивидууму, как она, пришлось бы становиться матерью, надеясь, что её возьмёт в «жёны» какая-нибудь сильная и любящая ларскейпт, которая примет её такую, какая она есть. Но Антрити боялась, что ей не будет светить даже такое будущее, не смотря на то, что она была одарена светлым умом и всегда была первой ученицей во всём и везде. Она решила, наконец, взяться за своё физическое развитие и начала усилено заниматься спортом и изучать боевые искусства. Антрити быстро набирала силу, какую вообще только могла набрать столь невысокая девушка как она. И вскоре она уже была способна постоять за себя и дать сдачи обидчику, но, к сожалению, сил в драках ей придавал только страх того, что её могут избить и покалечить, а не храбрость. Хотя и этого стимула было достаточно для слабой, забитой девочки, когда она поняла, что теперь может давать отпор тем, кто ещё недавно задирал её и забивал до крови. Когда Антрити подросла и перешла с юниорского ранга на взрослый у неё сменились и тренера. Тогда-то Антрити и встретила свою первую любовь, которую звали Алонза. Она некогда была подающим надежды новичком, но на соревнованиях получила травму и её спортивная карьера закончилась, так, собственно, и не начавшись. После чего она стала помощником тренера, к которому и перешла Антрити. Высокая, красивая, статная Алонза вскружила голову Антрити одним только своим видом. Антрити первая проявила интерес к Алонзе, первая попыталась проявить свои чувства. Я не буду рассказывать, как и что она для этого делала, но ей удалось привлечь внимание предмета своей любви. Но ей всё же это удалось и вскоре они в первый раз занялись любовью, во всяком случае, Антрити думала, что это оно и было. В свой первый раз Антрити не испытала ничего, кроме жуткой боли, но она ничего не знала о сексе и подумала, что так оно и должно быть. Это потом она поняла, что Алонза её просто грубо поимела, даже не задумываясь о её чувствах. И это было каждый раз, снова и снова. Но потом стало ещё хуже: однажды, когда Алонза была в дурном расположении духа, ей взбрело в голову избить Антрити, чтобы просто отвести на ней душу. Но самой Антрити такое поведение любимой не понравилось, и она попыталась сопротивляться. В тот момент она поняла, что значит фраза «некогда подававший надежды новичок». Алонза оказалась на голову сильней и едва не забила нахалку, посмевшую сопротивляться, до смерти. Не успела Антрити оклематься от побоев и залечить синяки и ссадины, как Алонзе пришло в голову ещё раз избить её. Вскоре она поняла, что этому лучше не сопротивляться, иначе становилось только хуже. А сама Алонза всего лишь самоутверждалась. Вскоре в сердце Антрити всплыли все те страхи, от которых она с таким трудом избавилась. Она вновь стала бояться всего, каждого шороха, боялась даже лишний раз вздохнуть в присутствии Алонзы. Антрити всей душой надеялась, что побои прекратятся, когда она забеременеет. Но её надежды были разбиты в пыль, когда Алонза заявила ей, что не собирается заводить потомство от такого ничтожества, как она. Тогда она поняла, что у неё остался только один выход – бежать от своей бывшей любви и куда подальше. В то время как раз и началась война между землянами и ларскейпт. Антрити записалась добровольцем в армию и вскоре попала на фронт. Когда Антрити закончила свою исповедь, я была вне себя. У меня в голове никак не клеился её рассказ с тем, какой я видела Антрити. Мне она всегда казалась крутой и бесстрашной и тут она признается, что на самом деле крайне слаба и труслива. — Но как же так? — запротестовала я, не желая ей верить, — Ведь ты всегда что-то делала, возилась, вылечила мои и свои раны, ходила на охоту, добывала еду, несколько раз спасала меня… Ты была для меня примером… — Это всё от страха, — пробубнила она в ответ. — Но ты же недавно так храбро сражалась с «пантерой» и спасла меня из её зубов… — Я тогда насмерть за тебя перепугалась! – гаркнула она. А потом снова сжалась в комочек и шёпотом продолжила: — Я всё делала только из страха. Помнишь нашу первую встречу, после аварии? — Да. Тогда ты ловко вырубила меня. — Я жутко испугалась тебя, подумала, что ты меня убьёшь. — Глупости, — удивилась я, — если так, то ты бы просто сидела в своей кабине, ведь моего пистолета явно бы не хватило, чтобы пробить броню истребителя. — Но тогда-то я этого не знала. Я подумала, раз ты так бойко рванула на меня с пистолетом, значит, ты уверена, что его пробивной мощи вполне хватит. А когда я тебя вырубила, то хотела сразу же убить, но не смогла, побоялась, что останусь здесь совсем одна. Прости. Нашими ранами я занялась, потому, что побоялась, что у нас будет заражение или ещё чего похуже. Занялась охотой, потому что побоялась умереть с голоду. После её последних признаний, у меня в голове, наконец, стала поясняться вся картина того, что произошло с нами после падения, словно сложился огромный и трудный паззл, над которым я мучилась последнее время. Так, например, мне стало понятно, зачем она провела ночь у моей палатки ещё в те времена, когда мы так плотно не общались. Наверняка к Антрити в палатку забралась какая-нибудь тварь, и она её испугалась. — Но зачем же ты тогда надо мной издевалась? – задала я ей так долго мучивший меня вопрос. — Когда? – ошарашено, переспросила она. — Например, когда я пыталась обзавестись крышей над головой. — Я тогда тоже самоутверждалась. Но мне стало самой противно и совестно от своего поведения, — отвечала Антрити. – А потом я пыталась тебе указать на недостатки твоей конструкции, правда не очень хорошим способом – разрушая её. Прости меня за это, но я понятия не имела, как тебе ещё на это указать и решила показать тебе свою палатку, чтобы ты хотя бы посмотрела, как она выглядит и как это делается. Позже, в знак извинений, я поделилась с тобой добытой едой. Помнишь? Постепенно я стала понимать, что ты мне очень нравишься, а когда я увидела тебя голой, по уши влюбилась. Поэтому, — Антрити взяла меня за руку и прижалась к ней щекой, — пожалуйста, не надо меня презирать и ненавидеть. Можешь не обращать на меня внимания, игнорировать, но только не надо ненавидеть, я очень прошу тебя. — Какая же ты глупая, — ответила я Антрити и поцеловала её. Сразу после этого мы занялись любовью, просто мне не пришло в голову другого способа показать, что я не питаю к ней неприязни. А Антрити была просто счастлива от такого проявления моих чувств… Надо же, она просыпается, сейчас надо будет её покормить, а потом хоть чем-то помочь. До скорого!».***
23:40. 18-10-2323год. Яркий свет пылающего костра хорошо освещал небольшое помещение, стены которого неаккуратно обмазаны глиной. Большую его часть занимали сложенные горкой фрукты. Камелия сидела около костра. Антрити сидела позади неё и крепко обнимала, прижавшись щекой к её щеке. Камелия начала говорить, а Антрити молча сидела рядом всю запись. «Как видите, домик уже отстроили. Нелегко пришлось, да и неказисто он вышел, но в нём легко можно укрыться от дождя и этого нам с Антрити вполне хватает. Сама не знаю почему, но мне очень хочется рассказать, как продвигалась наша «грандиозная» стройка. Тем более что поведать-то больше и не о чем. Знаете, раньше мне казалось, что когда люди попадают в неизведанные миры, с ними каждую секунду должно что-то случаться. Я думала, что приключения на них должны сыпаться, как из рога изобилия. Но, как оказалось, попасть на необитаемый остров – довольное скучное происшествие. И вскоре самым важным событием в жизни становится вкапывание опорных столбов для импровизированного домика. С этого, собственно, наша стройка и началась: Антрити отмерила ровную площадку 4 на 5 метров и начала рыть ямы для столбов. А она действительно на редкость запасливая, среди её инструментов нашлись даже складная лопата и лазерная дрель-лобзик. Если не кривить душой, то большую часть работы сделала Антрити, ну а я же только помогала по чуть-чуть. Например, мы копали по очереди, из лиан я плела основы для стен, научила Антрити вязать узлы, так как из-за неимения крепёжного материала, пришлось связывать брёвна верёвками из расплетенных строп. Но перед тем как связывать между собой брёвна, Антрити вырубила в них стробы и просверлила насквозь в местах стыка. Самой большой проблемой было после поднять получившиеся «n»-образные конструкции. Остальное пошло куда легче: Антрити забросила на установленные нами арки ещё два бревна, которые соединили их между собой, и закрепила всю эту конструкцию верёвками. Вдоль верхних брёвен мы плотным слоем выложили оставшиеся после обработки деревьев ветки, а сверху этого слоем собранных заранее «черепашьих» панцирей. На проверку этого оказалось достаточно, для того, чтобы не пропускать воду. Это и стало нашей крышей. Стенами стали сплетенные мною из лиан панели, которые после мы обмазали старательно замешенной с листвой глиной. Оставшиеся брёвна Антрити распилила пополам и нарезала на бруски подходящей длины, из которых и выстелила пол. Благодаря чему он оказался на приличной высоте от земли и нам теперь не надо опасаться того, что дождевая вода затопит наш дом. Начинающиеся ливни усердно подгоняли нас, но мы успели в срок даже запастись небольшим количеством еды. Думаю, это моя последняя запись на очень долгое время. Аккумуляторы камеры подзаряжаются от солнечных батарей, а через заволокшие небо тучи не пробивается не единого лучика света. Так что я прощаюсь до конца муссонов».***
07:01. 02-03-2324год. Камелия сидела, прислонившись к гладкому стволу дерева, нежно поглаживая свой уже прилично выделявшийся живот. Комбинезон девушки давно истёрся и представлял собой жалкую пародию на одежду. Ну а от её топика, очевидно, уже ничего не осталась, это было ясно по тому, что на ней одета была цветастая блузка, явно большеватая для неё по размеру. Волосы Камелии сильно подросли и легко доходили ей до поясницы. Но они уже слиплись от грязи, очевидно девушке некогда было следить за своей гигиеной. На обеспокоенном лице девушки имелись три параллельные царапины, оставленные каким-то зверем. В кадр вошла Антрити и подала Камелии фляжку с водой. Девушка поблагодарила подругу и та вышла из кадра. «Я забеременела от Антрити, — начала Камелия, — и это единственная хорошая новость за последнее время. Это выяснилось практически сразу после начала муссонов. Меня в то время постоянно тошнило и вообще сказать, что стало худо – ничего не сказать. Антрити поначалу безумно волновалась за меня, пыталась меня выхаживать, лечить, а потом вдруг заявила мне, что у нас будет ребёнок-мол она способна чувствовать подобное. Меня это заявление сильно шокировало. Не то чтобы я не хотела заводить детей от Антрити, скорее даже наоборот: я её сильно люблю и очень даже хотела бы нарожать детишек любимому человеку… Но не здесь же – в далёком и крайне мало известном нам мире. А вот сама Антрити была очень рада этому известию, такой счастливой я её не видела никогда. Хотя нет, позднее я увидела Антрити ещё более счастливой, когда она вдруг поняла, что у меня будет двойня. После того, как оказалось, что я беременна, Антрити окружила меня толстенным слоем заботы. Она запретила мне лишний раз выходить из дома, сама бегала добывать еду и питьё… Кстати о «питье», как мы и предполагали река вышла из своих берегов. Её русло разлилось раза в три, и затопило найденную нами пещеру. Так что мы правильно поступили, решив строить домик. Спустя примерно две недели после последнего дождя, перебоями ливших примерно месяца четыре, наша жизнь в этом райском уголке галактики превратилась в настоящий ад. Хищные твари этой планеты, которых мы практически и не видели всё это время и считали их чем-то на уровне мифов, проявили к нам большущий интерес. Ума не приложу, почему они не появлялись ранее. Может они что-то вроде стихийного бедствия: перемещаются с места на место и подъедают всё, что подворачивается им под зубок. Может, их распугало наше с Антрити аварийное приземление и они не показывали нос или вообще ушли подальше из этих земель. Может они побаивались нас – невиданных для них существ и старались обходить стороной. Но ясно только одно, что однажды ночью стае «пантер» пришло в голову поужинать нами. Антрити заметила их первой. Она их не видела, просто почувствовала, что мы не одни на плато. Выйдя из дома, мы присмотрелись в темноту, но смогли разглядеть только их красные глаза, пылающие, словно раскалённые угольки, и лёгкие отблески от их гладкой, словно отполированной, чешуи. Одна из «пантер» бросилась на нас справа. Я даже не заметила её приближения, но для утонченного слуха Антрити еле заметные прикосновения к земле мягких подушечек их лап звучали, словно грохот тамтама, призывающего в бой. Антрити взмахнула свои мачете, и хищник упал к моим ногам с рассечённой головой. Я даже не успела испугаться или вообще как-то отреагировать, как Антрити схватила меня за шкирку и втолкнула в дом, перегородив собой проход. Ещё четыре хищника попытались напасть на неё, но Антрити убила и их. Потом я услышала злобный и одновременно жалостный вой одной из «пантер» и остатки стаи отступили. Наутро мы избавились от тел убитых животных, думая, что это был единичный случай и всё позади. Но это было только начало. Ещё пару ночей на нас нападали стаи «пантер». Но эти нападения не причинили нам большого беспокойства, в отличие от твари, которая приползла позже, средь белого дня. Ранее мне уже доводилось встречаться с подобной, но тогда мне запомнилось только огромная, зубастая пасть в глубокой яме и её щупальца. А когда оно появилось у порога нашего дома, у меня появился шанс разглядеть эту тварь подробнее: это огромный, чёрный червь с клювообразной головой и со щупальцами вместо языка, довольно быстро бегающий на множестве маленьких лапок. Цели его появления на плато остались, для меня, не ясны. Если этот червь сидел в своей яме и ловил пробегающую мимо добычу, то зачем ему понадобилось покидать своё убежище и нападать на нас? Возможно, ему хотелось мести за отстреленные Антрити щупальца? Не знаю, но спасла нас от него только хозяйственность Антрити, если так можно выразиться. Она несколько раз вытаскивала меня буквально из зубастой пасти червя, когда он пытался нас поймать и съесть. А когда он пошёл на нас с новой атакой, Антрити, с ужасом на лице, бросила меня и побежала к своему истребителю. «Бросила, предала, — сгоряча, подумал я тогда, — вот тебе и вся любовь». Но мои наговоры оказались без почвенными, чему я чрезвычайно рада. После того, как я сама увернулась от его очередного броска, я почувствовала, что мои ноги схватили его щупальца и поволокли меня к себе. В этот момент раздался оглушительный грохот выстрела, и башка червя разлетелась в мелкие лохмотья прямо у меня на глазах, забрызгав меня всю с ног до головы слизью и кусками плоти. Пушку, из которой стреляла Антрити, она сняла со своего истребителя ещё давным-давно и всё это время надеялась, что она не пригодится. Но её надежды не оправдались. Подобное оружие явно не предназначено для стрельбы с рук и Антрити обожгла левую ладонь. Руку мы ей залечили, ну, а вот оставаться на прежнем месте уже было нельзя. Мы собрали всё необходимое (правда большинство вещей пришлось оставить) и направились вдоль реки вверх по течению. Выбрали мы такой маршрут, потому что нам выгодней было держаться воды, а идти по течению мы не стали, опасаясь, что упрёмся в океан, в который она втекает. Теперь мы постоянно переходим с места на место, не задерживаясь на одной стоянке больше трёх дней. Опасно! Дикие звери боятся огня, и он стал нашим союзником против хищников, но часто приходится прибегать к оружию. С каждым днём я всё чаще стала молиться о спасении, о том, чтобы нас, наконец, забрали с этой планеты, и мы вернулись бы домой. Но эти желания уже давно на уровне нереальной фантастики, с того самого дня как сломался мой маячок. И всё же мне так не хочется, чтобы мои дети родились в этом опасном мире». По лицу девушки потекли слёзы, у неё уже давно не оставалось сил их сдерживать. Обеспокоенная Антрити подбежала к ней, ласково обняла, попыталась успокоить… На этом запись закончилась, видно сел аккумулятор камеры. И это была последняя запись видео-дневника Камелии Инны Люсье.***
Антрити металась по своей больничной палате, словно дикий зверь, запертый в слишком тесной клетке. Да и чувствовала она себя примерно так же. Она понимала, что находится не на лечении, а скорее заперта как преступница в тюремном лазарете. Но сейчас её беспокоила ни её собственная судьба, ни раны, которые ещё не зажили и могли в любой момент вновь раскрыться. Она волновалась только за свою любимую, все её мысли были заняты только Камелией. Где она? Что с ней? Временами в голове Антрити всплывала мысль о том, что она больше никогда не увидит её, не сможет прикоснуться к ней. От этих мыслей страшно щемило у неё в груди и на глазах проступали слёзы. Она всеми силами пыталась похоронить эти страхи в своей душе, но они долгими часами не хотели отпускать её. Из-за этого она не спала несколько ночей. От чего Антрити становилась ещё более обеспокоенной и буйной. Доходило до того, что она уже готова была бросаться на стены, пыталась выломать раздвижные двери. Тогда, по тревоге, прибегали санитары и насильно вкалывали ей успокоительное. Но даже это не помогало ей уснуть. Тело теряло силы, отказывалось слушаться, становилось похоже на набитое плюшем чучело, но разум не хотел отключаться. Однажды на пороге палаты, в которой лежала Антрити, появилась высокая, стройная и элегантная ларскейпт, в военной форме, с довольно смуглой кожей и тёмно-серыми крыльями. Своим появлением она разнообразила смятения и волнения, медленно и верно перетекавшими в психоз, которые во всю одолевали Антрити. — Меня зовут Лилика Мая, — сразу же представилась гостья, — но вы можете звать меня мисс Мая. А вы мисс Антрити Тик?! Слова мисс Маи проскочили мимо ушей Антрити, да ей было и не до них. Её совершено не волновало, как звали того, кто удосужился её навестить. Но, увидев новое лицо, так ещё и военное, она не преминула выплеснуть на вошедшую все свои тревоги и волнения: — Где Камелия? Как она? Как наши дети? Когда я смогу увидеть Камелию и своих детей? Мисс Мая лёгкими прикосновениями похлопала Антрити по плечу, этим жестом попросив успокоиться, и, глядя на неё сверху вниз, приветливо улыбнулась. — Она у землян, в госпитале, точнее сказать затрудняюсь, — отвечала Мая. — У неё были очень тяжёлые роды, но она и дети в полном порядке. Не смотря на то, что сейчас мисс Инна Люсье крайне слаба и большую часть времени спит, она быстро идёт на поправку. Вы их сможете увидеть через три дня, я вам это обещаю. Но, для начала, вы должны для меня кое-что сделать. — Что именно? – Взволнованным голосом вопрошала Антрити. — Я на всё готова. — Нет, нет, не волнуйтесь вы так, это вредно, — успокаивала её мисс Мая. Она покопалась в своём голубом ридикюле и извлекла из него пудреницу и протянула её Антрити. — Успокойтесь. Посмотрите, во что вы себя превратили своими переживаниями. Антрити открыла пудреницу, заглянула в её зеркало и ужаснулась: она совершенно не узнавала лицо, которое оно отражало. Мертвенно бледное, исхудавшее, с сильно выделяющимися синяками под глазами. — Неужто я так выгляжу? – изумилась Антрити. — А вы не верите собственным глазам? Давайте присядем, — мисс Мая указала Антрити на кровать и та кивком согласилась, сама же мисс Мая взяла стул, стоявший у столика и поставила его напротив пациентки. – Скажите, вы любите мисс Инну Люсье? — Да, конечно, — вопрос немного ошарашил Антрити. — Хмм… простите, вопрос действительно был глупый и не уместный, если бы это было не так, вы бы ни стали доводить себя до такого состояния своими переживаниями за неё. Ну, а как вы думаете, она любит вас? — Да! Я уверена в этом! Камелия не раз говорила, что любит меня. — Прекрасно! А вот теперь представьте, что с ней будет, когда увидит вас в таком состоянии. Как она станет переживать за вас и за ваше самочувствие. Зачем ей в её состоянии лишние тревоги? Вы понимаете, о чём я говорю? — Не совсем, — изумлённо отвечала Антрити. – Вы пытаетесь мне угрожать или что? — Нет, нет, что вы, — вопрос собеседницы вызвал у мисс Маи весёлую улыбку, — совсем нет. Я лишь говорю, что вам за эти три дня надо привести себя в порядок, больше спать, усилено питаться. А то врачи жалуются, что вы, мисс Тик, совсем ничего не едите. — Мда, вы правы, — Антрити слегка улыбнулась. – Простите, что обвинила вас. — Ничего страшного, я всё понимаю. — Вы говорили, что мне нужно что-то для вас сделать, — напомнила собеседнице Антрити, и вновь с недоверием взглянула на неё. — Сущие пустяки. Вы знаете, что мисс Инна Люсье вела видео-дневник? — Да, но Камелия делала это очень-очень редко, при мне это было всего лишь несколько раз. А что? — Мне нужно, что бы вы рассказали, что случилось после того, как она сделала последнюю запись. Вы наверно помните это: тогда она сидела у дерева, вы тоже попадали в кадр, подавали ей воду. Помните? Слова Маи словно обухом ударили Антрити по голове. Она была крайне ошеломлена и с её языка сорвались вполне естественные в той ситуации вопросы: — Откуда вы знаете? Камелия ведь бросила его задолго до того, как нас нашли. Вы видели эту запись? Зачем вам то, что случилось с нами дальше? — Ну-ну, не волнуйтесь вы так, — мисс Мая вновь одарила Антрити своей красивой, нежной улыбкой и попыталась всё объяснить: – Дневник мисс Инны Люсье оснащён маячком, как и все остальные модели подобного типа, во всяком случая такую информацию дали нам военные власти землян, ведущие параллельно с нами расследование по вашему делу. А так же они сообщили, что маячок в видео-дневнике намного слабее поисковых маячков, которыми оснащены солдаты их армии, и, возможно, мисс Инна Люсье о нём даже и не подозревала. Сигнал маячка дневника совершено случайно засёк исследовательский корабль землян, так что вам крупно повезло. Спустившись на землю и найдя его, земляне, естественно, не нашли вас и послали разведывательных дронтов по тем направлениям, куда вы могли, предположительно, отправиться… А что случилось дальше вы знаете, по крайней мере в общих чертах. Запись с дневника я не видела, мне показали только несколько последних секунд, чтобы я примерно имела понятие, о чём вас спрашивать. А сама запись идёт как улика по вашему с мисс Инной Люсье делу, ведь то, что вы совершили: ваши отношения, сношение, дети – преступление, которое нарушает некоторые пакты соглашения о перемирии между нами и землянами… — О «перемирии»? – перебила её Антрити. — Ах, да, вы же ничего не знаете. Вскоре после того, как вы пропали без вести, нашим расам всё же удалось придти к взаимопониманию. Итак, в соглашении подробным образом были оговорены пункты, ставящие вето на кровосмешение между нашими расами: и нам и землянам противела одна только мысль об этом. И вдруг появляетесь вы. Так что теперь верховные чины с обеих сторон решили собраться, посмотреть записи видео-дневника, обсудить, что делать с вами и вашими детьми и ещё что-то… Что именно, я, если честно, даже понятия не имею, ведь я всего лишь секретарь. Но я точно знаю, что ваши показания о том, что произошло со времени последней записи, будут одной из улик. — Если вы, собственно, даже понятия не имеете, что произошло с нами на той планете, то, как вы сможете передать смысл моих слов? — А этого от меня и не требуется, — ответила мисс Мая, и достала из своего ридикюля небольшой, тонкий, золотистый цилиндр и протянула его Антрити, — я только передам им диктофонную запись. Антрити задумчиво посмотрела на диктофон и, через несколько секунд, перевела взгляд на мисс Маю. — И что именно я должна рассказать? — Думаю, лучше начать вот с чего… — Мая щёлкнула одну из кнопочек диктофона. – Вы знали, что мисс Инна Люсье вела видео-дневник? — Да, знала. Но за всё время нашего пребывания на той планете, она сделала всего несколько записей. — Вы помните её последнюю запись? — Да. — Что было дальше? – продолжала допрос мисс Мая. — На самом деле я мало, что могу добавить к той записи, — на какое-то время Антрити замолчала и задумалась, потом продолжила. – Судьба не баловала нас изобилием событий, всё дошло до рутинно тянущегося однообразия: мы продвигались вперёд, преодолевая приличные расстояния, останавливались на три – четыре дня, а потом нам снова приходилось срываться с места, потому что нас упорно преследовали стаи хищников. Порой мне казалось, что они поставили перед собой особую цель: выследить нас и загрызть. Мне становилось всё тяжелее защищать Камелию, а ей становилось всё тяжелее идти, и дней через 20 нам пришлось бросить большую часть наших пожитков. А ещё через 14 – 15 дней нам посчастливилось найти более или менее безопасное укрытие в пещере у берега, уже сравнительно обмелевшей к тому времени, реки. Но нам пришлось всё же бросить и это убежище. Вскоре после этого у Камелии отошли воды, и она сказала, что вот-вот родит. Хищники почуяли запах её крови и мгновенно окружили нас. У меня не оставалось другого выхода, как бросить остатки нашей поклажи, взять её на руки, и бежать сломя голову, надеясь оторваться от зверей, преследовавших нас. Я так и поступила, и мне повезло выбежать из леса. Хищники не рискнули выйти за его пределы. Я, было, обрадовалась, думала, что пробегу ещё немного, и, полностью удостоверившись в нашей безопасности, смогу помочь Камелии с рождением наших детей. Но моя радость оказалась преждевременной, убегая от преследовавших нас хищников, я не заметила, что Камелия потеряла сознание у меня на руках. В панике, я попыталась привести её в чувства, но в эту минуту раздалось гудение над головой и меня окружили земляне. От неожиданности я запаниковала ещё больше и бросилась на них. Вскоре я услышала, как раздался грохот выстрелов, и почувствовала сильную, жгучую боль. Мои ноги отказывались держать меня, я упала. Я чувствовала, как сознание покидает меня, в моих глазах потемнело и последнее, что я увидела, как земляне забирают мою любимую… Я так за неё испугалась… так испугалась… На глазах Антрити навернулись слезы, и она сама даже не заметила, как расплакалась. В ответ на эту реакцию, мисс Мая вновь заглянула в свою сумочку и вынула из неё носовой платок. — Какая же вы, однако, эмоциональная, мисс Тик, — сказала она, протянув Антрити платок. Потом она встала и вызвала врачей, нажав «тревожную» кнопку у изголовья постели, — нервничаете и плачете не впопад. Я ведь вам уже говорила, что с мисс Инной Люсье и с вашими детьми всё в порядке. И так же я вам гарантировала, что вы вскоре сможете их увидеть. Не волнуйтесь, я, во что бы то ни стало, постараюсь выбить для вас эту встречу, я хоть и всего лишь секретарь, но всё же имею кое-какой вес в армии. А так же я прекрасно знаю, каково это расставаться с тем, кого любишь всем сердцем. Мисс Мая не успела договорить, как в палату пришли врач и двое санитаров. Она попросила их сделать Антрити ещё один укол успокоительного, а ей самой посоветовала хорошенько отоспаться. Впервые за последнее время Антрити так спокойно спала. Её согревала мысль о том, что с Камелией — её возлюбленной всё в порядке. А остальное было уже не так важно. Три дня пролетели для Антрити незаметно, ведь всё это время она только и делала, что спала и ела. И, по обещанному сроку, на пороге палаты вновь появилась Лилика Мая, держа в руках сменную одежду. Она поздоровалась и отдала одежду Антрити, посоветовав переодеться как можно быстрее. Та покраснела и попросила гостью выйти, но тут же опомнилась и попросила рассказать, что постановили на судебном собрании. — Многих подробностей вам знать не положено, мисс Тик, — отвечала мисс Мая, — но с уверенностью могу вам сказать, что вас и мисс Инну Люсье выпускают из-под ареста. Теперь вы вольны делать всё, что пожелаете: можете свободно видеться, даже пожениться, если вам будет угодно. А так же были пересмотрены пакты, запрещающие отношения, подобные вашим. Сказав это, мисс Мая вышла в коридор…***
Прибыв в госпиталь землян, ларскейпт Антрити почувствовала себя словно не в своей тарелке. Вокруг неё мельтешили низкорослые человечки и даже довольно высокая по сравнению с ними женщина – офицер, с рыжими волосами и лицом, густо покрытым веснушками, которой поручили сопровождать инопланетных гостей, казалась рядом с Антрити коротышкой. И потолки, казавшегося на первый взгляд просторного госпиталя, казались гостье довольно низкими. Что уж говорить о Лилике Мае, которая, будучи на две головы выше Антрити, была вынуждена прилично ссутуливаться, чтобы не биться головой о потолок. Офицер отвела прибывших ларскейпт в палату, где лежали новорожденные полукровки. У входной двери их уже поджидал врач, наблюдающий за младенцами. Когда врач отворил двери, мисс Мая сказала, что подождёт их снаружи. А когда остальная группа вошла внутрь, она уселась на широкую скамью и, наконец, смогла более или менее вытянуть свои конечности. В палате, в отдельных кроватках, тихо посапывали два младенца, чья розоватая кожа была расписана тёмными разводами, как у Антрити, но у них на головках росли человеческие ушки. Их маленькие крылышки слегка подрагивали во сне, что вызвало умиляющую улыбку у их «отца». Антрити ласково прикоснулась к ручке одного из младенцев и он, инстинктивно, схватил её за палец. Слеза побежала по её щеке, она едва себе сдерживала, чтобы снова не разрыдаться. И у Антрити это вряд ли получилось, если бы офицер не отвлекла её, говоря на языке ларскейпт: — Не знаю, как вы отнесётесь к этому, мисс Тик, но ваши дети только похожи на ларскейпт. Понимаете, в них присутствуют и человеческие гены и они не двуполы, как вы, один из них мальчик, другая девочка, — говоря это, офицер указала пальцем сначала на врача, потом на себя, таким образом, пытаясь показать, о чём она говорит. — Не волнуйтесь, я отношусь к этому совершенно толерантно, тем более, я предвидела, что так оно и будет. К тому же, не забывайте, мне уже доводилось видеть голую землянку, так что я примерно понимаю, на что они будут похожи, когда подрастут. А как их назвала Камелия? — Она ещё не дала детям имён, — отвечала офицер, — она сказала, что сначала дождётся вас, мисс Тик, а потом вы вместе придумаете им имена. Эти слова согрели душу Антрити, и её сердце переполняла радость. — Пожалуйста, отведите меня к Камелии, я так по ней соскучилась. Вскоре просьба Антрити была исполнена, её отвели к Камелии. Та сидела на своей койке, спинка которой была поднята для удобства пациентки, и дожидалась, когда ее, наконец, навестит гостья, которую ей обещали ещё три дня назад. И только завидев её на пороге, она уже не смогла сдержать радостного крика: — Антрити! — Камелия! – в унисон прокричала Антрити и бросилась к возлюбленной. Она уткнулась лицом в грудь любимой землянки и крепко обняла её. Теперь у неё уже не было сил сдерживать слёзы радости, и она громко разревелась. — Думаю, мы здесь лишние, — офицер шепнула на ухо мисс Маи, когда та с любопытством засунула голову в дверной проём. — Но здесь же так интересно! — Мы здесь лишние! – более громким тоном повторила офицер и за руку вытянула ларскейпт в коридор. — Мисс, а вам говорили, что вы очень красивы? – спросила мисс Мая, когда дверь палаты захлопнулась у неё перед носом. — Нет, — отвечала офицер, — я не пользуюсь популярностью у мужчин… Оставшись наедине с любимой, Антрити всё продолжала плакать, а Камелия медленно гладила её по голове, словно пытаясь успокоить маленького ребёнка. — Какая же ты у меня маленькая плакса, — нежным голосом прошептала она. — Прости, — спохватилась Антрити, она отринула от Камелии, уселась на полу, и пристыжено покраснела, — ты родила мне детей, и теперь я должна быть сильной, чтобы тебя от всего защитить. А вместо этого снова веду себя вот так. — А я люблю такую — вечно смущающуюся и плаксивую Антрити. К тому же ты и так неплохо проявила себя на той Чёрной Планете. Ты выглядела очень даже сильной и крутой, и столько раз меня защищала и спасала. — Но у тебя на лице остались шрамы от когтей хищников, видно я плохо тебя защищала. — Шрамы? – усмехнулась в ответ Камелия. – Не смеши меня, эти еле заметные полоски ты называешь шрамами?! — Но всё-таки. — А что у тебя с крылом? Почему оно опять в гипсе? — Не беспокойся, мне провели небольшую операцию на крыле: заменили изуродованную кость искусственной и немного подправили мембрану. После, когда гипс сниму, мне проведут ещё одну процедуру по восстановлению активности атрофированных мышц. И тогда оно будет как новое. А как у тебя со здоровьем? — Всё просто отлично! – с воодушевлением в голосе, отвечала Камелия. — Я уже даже кормлю младенцев грудью. Так что скоро, думаю, меня выпишут. Когда Камелия упомянула младенцев, Антрити снова раскраснелась. — Мне сказали, что ты не дала имена нашим детям. — Да, я тебя дожидалась. Как бы ты хотела их назвать? Антрити немного задумалась, а потом высказала своё предложение: — Давай назовём младенцев так: мальчика – Эльсиодиси, а девочку — Гааферидария. Так звали моих родителей. — Я не против. Но при условии, что следующих детей мы назовём в честь моих родителей. — Тогда, как мы назовём нашего пятого ребёнка? – смеясь, спросила Антрити. — Когда он родится, тогда об этом и подумаем, — не менее весёлым голосом отвечала Камелия. — Я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю!КОНЕЦ!