Росток 2. Путешествие северянина

      Самая прекрасная и величественная вещь в южном Лесу - это местные деревья. Они сильно отличались от тех, что привык видеть путник. На севере, на краю моря, откуда он был родом, росли только хвойные породы, способные пережить длинную холодную зиму. В своей живучести они, конечно, не уступали южным соседям. Ядовитые йоли, например, цеплялись за что угодно, и казалось, что они могут расти хоть на голых камнях, хоть в вечной мерзлоте. Некоторые деревья замерзали на зиму, превращаясь в глыбы льда, а весной и коротким летом снова оживали, как-будто были созданы для таких условий. Однако, при всём при этом северный Лес был куда "спокойней". Недостаток солнечных дней неумолимо влиял на деревья, и они росли совсем не высокими - превышали рост взрослого человека всего-навсего в три-четыре раза. К тому же, из-за заморозков те же ядовитые иголки йолей были безвредны большую часть года.       Здесь, на юге, всё было совсем по-другому. Зима здесь была короткой, всего три месяца, и то без серьёзных холодов. Среди деревьев доминировали лиственные породы, и росли они до такой невообразимой высоты, что густые кроны, сплетаясь, создавали как-будто своё собственное, второе небо. Даже сейчас, ранней весной, молодой листвы, растущей с дикой скоростью, уже было достаточно, чтобы возникало такое ощущение. Эта могучая крыша, подобно гигантской бесконечной беседке, опиралась на исполинские колонны - стволы великих деревьев. Некоторые из этих стволов были столь велики в обхвате, что потребовалось бы не менее десяти человек только чтобы они могли сомкнуть руки вокруг него. Не говоря уже о том, что сложносплетения корней, окружавших подножье гиганта, очень усложнили бы такую задачу.       Всё это не могло не поражать даже такого опытного претора, как наш путник.       Он был суровым на вид мужчиной сорока лет, с длинной жёсткой бородой и грубыми чертами лица, выточенными северными морскими ветрами. И в темно-серой бороде, и в волосах, выбивающихся из под шапки, явно была заметна проседь. Он носил привычную удобную одежду, покрывающую всё его тело так, чтобы ни ядовитые насекомые, ни прыткие плотоядные растения не могли добраться до его плоти. Поверх этой одёжи и нескольких ремней, к которым крепились бесконечные сумочки и подсумки для походного добра, он носил плотный плащ с капюшоном из шкуры сохатого. Этот удивительный материал, несмотря на отсутствие шерсти, исправно хранил своего хозяина от переохлаждения. Плотность кожи и множественные роговые наросты на шкуре (характерные вообще для всей фауны Леса) берегли ещё и от нежелательных случайных порезов. Например, продраться через заросли молодого йоля живым без такого плаща было попросту невозможно. На шее путника весел респиратор с дыхательными мешками из тонко выделенной кожи всё того же сохатого. Когда запахи подсказывали опытному претору, что недалеко цветут ядовитые растения, он надевал это чудо современной техники и сохранял свою жизнь. Ещё на какое-то время.       В руках он нёс традиционное для поморских преторов оружие: копьё с наконечником из кости сохатого. На поясе - короткий меч из обработанной керамики.       Надо признать, что наш путник обладал храбростью на грани сумасшествия, ибо даже опытные преторы не ходили в Лес без ученика (вдвоём выжить всегда проще), и уж тем более не забирались так далеко на юг, где их знания не имели уже той ценности, что в родном северном Лесу. Но в данном случае претором двигало нечто иное. И страх не был способен его остановить.       Освещение в Лесу изменилось. Путник, уже почти привыкший к постоянным сумеркам южного Леса, отметил для себя, что солнце вскоре сядет. Нужно было искать место для ночлега.       Перепрыгивая через толстые древесные корни, сплетённые в немыслимые узоры, обходя талые сугробы и весеннюю грязь, аккуратно вышагивая сквозь заросли раннего папоротника и невысокие кусты облачника, ступая на мягкий ковёр ночного мха, он искал глазами подходящее дерево.       Мимо пролетела стая чёрных соек. Несмотря на название, птицы имели очень яркий окрас, размером превосходили кулак человека и имели многочисленные роговые наросты на теле, заметные даже среди ярких перьев. Этих можно было не бояться, чёрные сойки - падальщики. Они пролетели мимо, не кружили - хороший знак, значит добычи поблизости не почуяли.       Пройдя ещё несколько лодочных длин, путник остановился и внимательно осмотрелся. Больно уж плотно росли кусты облачника. Решив не рисковать, он натянул на лицо респиратор, перелез через толстый ствол упавшего дерева и тут же вознёс хвалу Велю за дарованную осторожность. Претор очутился на краю небольшой полянки, сплошняком заросшей ярко-зелёным облачником. Несколько кустов уже выпустили стрелки и тяжёлые бутоны на самых их вершинах немного сгибали стебли. Пока эти камеры с ядовитым пухом не раскроются, облачник безвреден, но в то же время нет и предупреждающего запаха. Следуя привычным мерам предосторожности, претор отломал от упавшего дерева длинную ветку и ткнул ею в самый большой бутон. Тот сию же секунду лопнул с глухим хлопком, подняв в воздух густое облако белого пуха локтей пять высотой. Лёгкие хлопья вращались в воздухе, как молодые девушки в белых платьях, пляшущие на празднике Новолетия. Пушинки на глазах рассыпались в пыль, пыль подхватывал ветер, и она уносилась куда-то вглубь леса, в поисках незанятой ещё земли.       Таинство рождения. Эта пыль - семена облачника. Но не дай Вель человеку вдохнуть их. Смерть будет долгой и мучительной.       Поджав губы, претор повернулся в другую сторону и ускорил шаг. Нужно было уйти как можно дальше и успеть при этом до сумерек. Сумерки - время барсов. Путник не знал, сильно ли отличаются местные барсы от северных, но вряд ли здесь они менее опасны. Охотились эти большие кошки на границе дня и ночи. Ещё и по этой причине путника беспокоила постоянная полутьма под сенью гигантских южных деревьев. Вдруг барсы из-за этого выходят на охоту раньше, чем на севере?       Однако Вель улыбнулся ему в этот вечер. Удалившись от злосчастной полянки на требуемое расстояние, путник сразу же нашёл обережное дерево. То самое, которое искал. Из его коры поморы делали "пугало" - оздоровительный напиток, "отпугивающий" болезни. Его использовали и как общеукрепляющее, и как антисептик при обработке ран.       Претор снял респиратор и с улыбкой осмотрел свою находку. Повезло.       Используя местные приспособы, перенятые у южных охотников, путник взобрался на толстую ветку, почти в двух лодочных длинах от земли. Барса такая высота не остановит, но сейчас претор спасался не от барсов.       Самой страшной напастью южного Леса был самый неприметный её житель - ночной мох. На севере его почти не было, он не переносил длительные заморозки. А здесь вся земля, стоит ей хоть чуток просохнуть после сошедшего снега, покрывалась ковром этого серозелёного мха. Только это был вовсе не мох, а скорее гриб. И "ночным" его называли потому, что любой оставленный на земле объект за ночь порастал этим страшным представителем флоры. Такая же участь ждала уснувшего на земле человека.       Единственным известным претору исключением из этого правила было обережное дерево. Грибница ночного мха не уживалась на его коре, как и большинство других растений-симбионтов. Так же и насекомые, которыми кишели стволы прочих деревьев, за редким исключением сторонились "пугала".       Устроившись поудобней на широкой ветке, путник позволил себе немного расслабиться. Он свесил усталые от дневного перехода ноги и извлёк из сухарной сумки орехи подснежника - основу походного рациона поморских преторов. На юге они не росли, и путник с тоской ощупал мешочек, констатируя, что его запасы медленно подходят к концу. Много орехов есть было нельзя, иначе они разорвут кишечник, потому чувство голода пришлось подавить небольшим кусочком вяленого мяса и свежей зеленью, добытой уже тут, на юге. В завершении трапезы претор смешал в маленькой чарке немного отвара жгучих ягод и пугало. Такая смесь не давала ему замёрзнуть ночью и поддерживала иммунитет.       Прежде чем лечь спать требовалось совершить ещё один, последний ритуал.       Сняв с себя плащ из кожи сохатого, путник извлёк из поясного подсумка деревянную коробочку с жиром северного барса. Коробочка откровенно смердела, но каждый помор был с детства привычен к этому запаху. Мужчина принялся бережно наносить жир на свой плащ. Эта хитрость оберегала поморских преторов вот уже многие поколения. Северные барсы на больших расстояниях ориентировались по запаху. Если в Лес войдёт человек, пахнущий как добыча - долго не проживёт. А так, барсы рассматривали преторов, как себе подобных, до тех пор, пока не встречали их лично. Тогда решала уже скорость реакции и твёрдость руки. Однако, один на один с северным барсом боялись выходить даже самые опытные преторы.       Наш путник искренне верил, что древняя хитрость поможет ему и против местных, южных барсов.       Закончив наносить жир, он аккуратно закрыл коробочку, вернул в подсумок, положил копьё на колени и, согласно ритуалу, прочёл короткую молитву:       "Батюшка Вель, хозяин северного Леса, убереги детей своих, укрепи копьё моё! Стану я, защитник первой жизни, сын твой, страж народа твоего."       Закончив, путник вздохнул и улыбнулся сам себе. Что толку молиться хозяину "северного" Леса, если ты уже в южном? Надеяться теперь можно только на себя.       Распластавшись на своём плаще и привязав себе верёвкой к соседнему суку, претор моментально уснул, несмотря на массу неудобств по сравнению с тёплым уютным лежаком где-то там, далеко-далеко, в родной поморской деревне.       Поморы привыкли вставать с первыми лучами солнца, но и тут сумрак южного леса обманул путника. Проснулся он только благодаря шуму двигателя.       Видеть и слышать тяжёлые транспортные средства южан претору уже приходилось: раз в год до морского побережья добирались гусеничные вездеходы торговцев.       Путник отвязался от дерева, накинул плащ и вооружился копьём. Спускаться на землю он не спешил.       Очень скоро, вслед за шумом, между деревьев показался исполинский аппарат. Он как будто насмехался над могуществом Леса, мол, "смотри, люди тоже умеют делать великие и страшные вещи!" Величественно переваливаясь через ухабы и превращая хитросплетения корней в щепки, сквозь Лес ехал древний танк класса "Титан". Разработанный когда-то для человеческих войн, для убийств и разрушения, сегодня он служил своеобразным ковчегом. Для некоторых южных селений такие монстры являлись единственным безопасным средством перемещения по Лесу. Изначально эта машина должна была иметь две округлые башни, вооружённые пушками невообразимого на сегодняшний день калибра, но за ненадобностью их давно сняли, чтобы снизить вес машины и облегчить труд двигателя.       Претор быстро, как обезьяна, спустился с дерева на землю и начал размахивать руками, встав так, чтобы его хорошо было видно. Машина почти тут же изменила курс, устремившись к нему.       По законам гостеприимства, они не могли игнорировать человека в Лесу.       Танк остановился шагах в десяти от чужака. Люк на месте передней башни открылся, из него показался улыбающийся усатый мужик в потешном кожаном шлеме танкиста и радостно крикнул:       - Город Крепгора, вторая машина, командир экипажа Василий!       - Претор Боримысл. С Поморья, - ответил путник.       - Давай, залазь, претор! - махнул рукой усач. - Тут до дома рукой подать, прокатим с ветерком!       Путник улыбнулся в ответ, вскочил на броню и следом за командиром спустился в брюхо Титана. Машина тронулась.       Основная часть чрева танка была завалена тюками с разными товарами. Экипаж состоял из трёх человек. Кроме командира здесь ещё был молодой меховод и усатый штурман. Энергичный и жизнерадостный Василий был искренне рад знакомству, и даже не стал интересоваться, как так помор в одиночку очутился посреди Леса.       Претор Боримысл устроился на стальном полу гиганта, наслаждаясь впечатлениями от своей первой в жизни поездке на машине южан.       Меховод и штурман о чем-то переговорили, бросая странные взгляды на попутчика, затем мужчина влепил молодому парню знатную затрещину.       Боримысл их, конечно, не слышал, но мог легко догадаться о содержании беседы по выражению отвращения на лице молодого меховода. Привычный поморам запах барсового жира должен был вызывать у неподготовленных южан приступ тошноты. Тем более в душном замкнутом чреве танка! А затрещину парень получил потому, что по законам гостеприимства танкисты не имели права высаживать человека в Лесу. Парень наверняка предложил посадить вонючего помора снаружи на броню, чтоб хоть как-то дышать внутри.       До города действительно оказалось недалеко, во всяком случае для танка. Путник едва успел изучить все любопытные детали внутреннего убранства машины (заняться здесь всё равно было больше нечем), когда Титана перестало болтать из стороны в сторону. Видимо они выехали на ровную поверхность. Ещё минута, и стальной путешественник остановился.       Сперва из танка вылез сам командир, затем гость.       Боримысл прежде слышал про Крепгору от торговцев и знал, что это одно из самых близких к его деревне южных поселений. Но одно дело слышать, а другое - видеть своими глазами.       Крепгора, хоть и называлась "городом", скорее представляла собой конгломерат поселений, устроенных на склонах и в долинах вблизи одноимённой горы, входящей в состав какого-то длинного хребта, тянущегося с сверен на юг. Между подножьем горы и границей Леса была организована зона отчуждения, засыпанная камнями и, судя по черноте и пеплу, периодически выжигаемая. Титан остановился перед воротами внушительного укрепления, собранного из бетонных плит. С другой стороны из укрепления выходила дорога, поднимающаяся в гору. Почти безжизненный каменистый склон исполина поражал воображение. Дорога, поднимаясь всё выше и выше, переходя местами в ступеньки, постепенно рассыпалась на отдельные тропинки. Две самые большие из них расходились в разные стороны и скрывались в долинах между самой Крепгорой и её соседками. Долины эти, получалось, были значительно выше над уровнем моря, чем земли, занятые Лесом. Именно это, очевидно, и берегло поселения от гибели.       Из ворот, навстречу танку, вышёл человек, одетый примерно также, как танкисты, за исключением шлема. Чёрные как смоль волосы были коротко пострижены, а лицо украшали пышные чёрные усы. Эта деталь мужской лицевой растительности, очевидно, считалась нормой у местного населения.       Боримысл соскочил с танка, как раз оказавшись перед командиром крепости.       - Претор Ворон. Добро пожаловать в Крепгору, - представился черноволосый мужчина, демонстрируя воинскую выправку.       - Претор Боримысл, с Поморья. Благодарю за гостеприимство.       Командир танкистов тоже спрыгнул с брони и, неформально отсалютовав своему претору, передал ему листок бумаги. Опись товаров, очевидно.       Мужчины переговорили, Василий рассказал, как подобрали попутчика, затем начальник определил танк к пятому ангару и с улыбкой пригласил гостя следовать за собой.       Мужчины шли по улицам, среди хозяйственных зданий крепости. Здесь, очевидно квартировались только защитники и охотники Крепгоры, основное население проживало в долинах.       - Признаться, - начал Ворон, - удивлён видеть претора так далеко от своего поселения. Какими судьбами?       Любопытство южанина было справедливым. На юге претором называли начальника обороны поселения. Он организовывал защиту от Леса и его обитателей - это сложная и очень почётная задача. В тех местах, где засилье Леса было особо жестоким, претор мог иметь полномочия, сравнимые с советом старейшин. Естественно, сложно было представить, чтобы такой человек странствовал в одиночестве по Лесу.       - В поморских деревнях нет потребности в постоянной централизованной обороне, как у вас, - ответил гость. - Преторами у нас зовут зрелых охотников, готовых взять ученика. Таких обычно несколько на деревню. Уход одного не страшен и не удивителен.       - Хорошо же вам живётся на севере, если нет нужды в обороне!       - Да, если можешь спать зимой на снегу и питаться худосочной морской рыбой.       Южанин расхохотался.       - Да, пожалуй, - молвил он сквозь смех, поглядывая на собеседника. - Хорошо там, где нас нет. Но даже если и так; один, в Лесу… До моря - ближний свет! Всё пешком шёл? С одним копьём?       - Лук ещё был. Сломался. А сохатого с собой в такой длинный путь нельзя, все барсы твои будут, потому пешком.       - Смелый вы народ, поморы… У нас тут, кроме моих ребят, никто с горы-то спускаться не желает, ни то, что в Лес соваться.       - У нас тоже по одиночке в Лес не ходят. У меня своя цель. Скажи, почтенный, а есть ли у вас провидица?       Ворон внезапно остановился и взглянул на гостя. Помор внутри успел перепугаться. Неужели он сказал что-то неуместное или недопустимое по местным меркам?       - Есть, - молвил южанин. - Зачем она тебе? - Сообразив, что ведёт себя грубо, претор Крепгоры смутился и постарался быстро исправиться. - В смысле, что сначала поел бы, баньку истопим. Чай, не мылся сколько! А потом уж и до провидицы.       - Понимаю твоё беспокойство, почтенный претор, - спокойной ответил Боримысл. - Дело в том, что я странствую по поручению провидицы моей деревни. Я должен выяснить, как и почему появился Лес. Это праведная миссия, она важнее пищи и гигиены.       Южанин поджал губы, а затем усмехнулся сам себе.       - Я проспорил десять монет… Прости, товарищ Боримысл, что так грубо ответил. Видишь ли, она ждёт тебя. Сказала, что "появится морской странник и будет искать истоки Леса". Я посмеялся над ней: до моря далеко, да и кому сдались эти истоки, тут выжить бы… Поспорили на десятку… До провидицы далече топать, может всё же зайдём сперва в казармы - покушаешь?       - Позже, если можно. Сначала дело.       - Суровый северянин… Ладно, пойдём.       Ворон повёл помора по другой дороге. Они вышли из крепости с тыльной стороны и начали подъём в гору. На большой развилке троп южный претор свернул налево. Очевидно, они шли к северной долине.       По пути завязалась беседа. Южанин много интересного рассказывал про Крепгору, много расспрашивал помора о быте его народа.       - Зачем тебе понадобилось искать истоки Леса? - спросил Ворон, в самый разгар беседы.       - Не истоки, а причины появления. Ты же знаешь, как мир выглядел до Леса? Люди жили где хотели, ничего не боялись, не умирали каждый день... Разве ты не хочешь вставать по утрам, не думая о том, что тебе сегодня нужно сделать для выживания? Разве тебе не надоело бояться, что твои ошибки могут стоить кому-то жизни? Человечество ныне ютится в маленьких поселениях - точках на карте, в которые Лес как будто забыл проникнуть. А всё остальное: плодородные земли, красивые реки, берега океана - всё занято Им. Им, и Его детьми... Для людей не осталось места. Почему-то же это произошло. Я хочу знать почему.       Ворон печально хмыкнул.       - Понимаю… Все мы время от времени задумываемся над этим… Знаком я с ещё одним претором, который рассуждает точно так же, как ты… Странно, я думал, что уж кто-кто, а поморы умеют жить в гармонии с Лесом. Вроде как приспособились. И тот факт, что ты дошёл сюда пешком, живой и невредимый - тому лучшее доказательство. Никто из моих парней такого бы не сдюжил.       Боримысл промолчал, и южанин, идущей по тропинке первым, обернулся, чтобы посмотреть на собеседника. Тот шёл, глядя под ноги, и только чуть погодя ответил:       - Я претор. Мы живём, чтобы защищать свой народ. Я просто исполняю долг.       Мужчины миновали перевал, и путнику открылся чудеснейший вид на долину. Это был не просто посёлок, а целая сельская местность, как на картинках в книгах. Центр долины был застроен одно- и двухэтажными деревянными домиками, их окружали пахотные земли и ещё пока голые сады. Сады из "настоящих", не Лесных, безопасных деревьев. Для пущей сказочности некоторые из них уже принялись цвести, даже прежде чем распустилась их собственная листва. Яркие краски этих торопыг поразили северянина не меньше, чем могущество южного Леса. Повсюду на полях и среди домиков хлопотали люди.       Путь мужчин лежал по краю долины и следовал вверх по северному склону Крепгоры к одиноко стоящему дому, окружённому садом как раз из таких цветущих весенних деревьев.       К двери вела аккуратная ухоженная тропинка. Внутри - прихожая. Здесь стояла грубо сколоченная тумбочка и пара соломенных сапог женского размера. Очень скромно для провидицы такого большого селения.       - Ворон, - раздался молодой женский голос из горницы. Её хорошо было слышно даже через закрытую дверь. - Можешь не разуваться. Вернись к полудню и не забудь в этот раз монеты. - Говорила она весело, с небольшой дружеской издёвкой. - И ещё поставь, пожалуйста, снаружи табличку, чтобы нас не беспокоили. А ты, странник, разувайся и проходи.       - И я спорил с этой женщиной на деньги… - усмехнулся вполголоса южанин. - Ладно. Буду ждать снаружи.       С этими словами Ворон вышел.       Помор разулся, скинул на пол плащ и с должным благоговением вошёл в горницу.       Здесь царила полутьма. Пол был устлан циновками, стены увешаны цветными тканями с изображениями разных мифологических сюжетов, в углу стояла кровать, вдоль стен - пара лавок, сундуков и ящиков вокруг было много, как на складе. Вся утварь аккуратно прижималась к стенам, оставляя центр горницы свободным. Здесь-то и сидела хозяйка, прямо на полу.       Это была женщина, немолодая и нестарая, со сложной причёской рыжеватых волос на голове. На ней было бесформенное чёрное одеяние с широкими рукавами. Она улыбалась и смотрела прямо перед собой. Даже появление помора не заставило её повернуть к нему голову, из чего последний заключил, что женщина может быть слепа.       У её ног на полу стояли три небольших чаши и засаленная бутылка с какой-то жидкостью. В одной из чаш горела свеча, ещё три - на сундуке по левую руку от провидицы. Больше источников света в горнице не было. Окна - плотно закрыты ставнями.       - Здравствуй, - молвила женщина таинственным голосом, всё так же улыбаясь и глядя прямо перед собой. - Присаживайся, Велич. Я ждала тебя.       Казалось, её забавляет встреча с незнакомцем. Боримысл же не знал, радоваться этому или нет. Видимо, она хорошо знала традиции поморов, раз назвала его сыном Веля. Впрочем, сами поморы никогда не называли себя "Величами", хоть и считали хозяина северного Леса своим отцом.       Претор почтительно поклонился, но, тут же сообразив, что она этого не видит, поздоровался вслух. Затем сел на пол там, где стоял.       - Если так, - продолжил он, - то тебе, достопочтенная, известно зачем я здесь.       - Конечно. Но известно ли это тебе самому?       Боримысл нахмурился, подбирая правильные слова. Провидица задала вопрос-проверку, ответ должен показать насколько претор серьёзен в своих намерениях докопаться до истины. Но женщина, не дожидаясь его слов, захихикала совсем по-девичьи.       - Обожаю так говорить, - молвила она. - Не напрягайся, Велич, я уверена в твоём упорстве. Скажи лучше, узнаёшь ли изображения на стенах? - Она обвела рукой горницу.       Положение претора обязывало Боримысла кое-что смыслить в мифологии и древних легендах. Однако, из всех изображений, искусно вытканных на полотнах, он узнал только два. На одном мужчина с посохом в синей одежде стоял посреди поля золотой ржи. На втором полупрозрачный человек возвышался над маленьким зелёным ростком подснежного ореха.       - Да. Я узнаю странника в синем - это хорошо известное пророчество о возрождении человечества. Ещё я узнаю защитника первой жизни. У нас на Поморье считается, что от него преторы ведут свои охотничьи традиции. Остальные сюжеты я не знаю, но догадываюсь, что всё это тоже легенды различных народов.       - Верно, - промурлыкала провидица. - Это всё легенды и пророчества. То, что было, или то, что будет. А для некоторых это одно и то же… Скажи, Велич, а хранит ли ещё твой народ слова старой молитвы, обращённой к Велю?       - Батюшка Вель, хозяин северного Леса, убереги детей своих, укрепи копьё моё! - продекламировал претор.       - Встану я на золотом поле, защитник первой жизни, сын твой, страж народов твоих, - продолжила провидица.       Претор нахмурился, но, не став делать замечание, просто прочёл верный вариант:       - Стану я, защитник первой жизни, сын твой, страж народа твоего.       Женщина усмехнулась.       - Надо же, почти без изменений… Хорошо. На самом деле, Велич, это значит, что ты уже знаешь ответ на свой вопрос. И знал его всегда.       И так обескураженный мыслью, что с известной ему с детства молитвой что-то не так, претор совсем впал в ступор.       - Я не понимаю, достопочтенная. Объясни.       Женщина хихикнула.       - Я бы рада, только откуда мне-то знать? Я вижу, что первый вопрос и последний ответ из цепочки уже у тебя есть. А не понимаешь ты потому, что между ними пустота. Что там должно быть, я не знаю, но я могу помочь тебе узнать. Ты принёс то, что я просила?       Претор вконец растерялся.       - Мы же только познакомились, как ты, достопочтенная, могла что-то у меня просить?       - Но ты же принёс? Подарок, который тебя просили всегда носить с собой.       Судорожно перебирая в голове всю свою амуницию, Боримысл вдруг понял, о чём идёт речь. Нащупав на шее нужную верёвочку, он снял её с головы и вытащил из-под рубашки клык северного барса размером с большой палец руки. Амулет. Это и правда был "подарок". На первой своей охоте на барса Боримысл чуть не погиб. Учитель убил Лесного кота в последний момент. Претор вручил своему молодому ученику трофей, сказав что этот клык был всего в ладони от того, чтобы разорвать глотку парню, и что ему теперь нужно носить этот подарок судьбы с собой всегда, на удачу, такую же как в тот день.       Ошеломлённый бесконечными знаниями провидицы, помор уставился на женщину с открытым ртом.       - Вот и славно, - молвила она. - Позволишь последний вопрос, любопытства ради?       - Конечно, достопочтенная.       - Поморы, дети Веля, вы живёте в гармонии с Лесом. Ты носишь плащ из кожи сохатого, наконечники копий и стрел из его кости, его мясо в твоей сумке, жир барса делает тебя частью Леса, ты греешься жгучей ягодой и питаешься подснежным орехом. Большинство людей боятся нос показать за пределы поселений, и потому ненавидят Лес. А ты почти живёшь в нём. Так почему же помор хочет избавиться от Леса?       Боримысл молчал, провидица не торопила его с ответом.       - Я думал, тебе ведом ответ на это вопрос, - молвил он наконец. - Ты же ждала меня.       - Я ждала человека с берега моря, но не думала, что это будет именно помор.       - Но… как же тогда ты узнала? Ты же назвала меня Величем с самого начала!       Женщина смущённо хихикнула.       - Очень просто, мой дорогой претор. Запах.       Боримысл сначала улыбнулся, а потом, не сдержавшись, тихо рассмеялся вместе с провидицей.       - Пора приступать, - молвила женщина.       Помор хотел было возразить, ведь он так и не ответил на её вопрос, но провидица попросила его пересесть поближе, и он решил не перечить.       Пока гость пересаживался, хозяйка наполнила самую большую из трёх чаш жидкостью из бутылки. Во второй чаше претор рассмотрел какие-то волокнистые полоски, вроде тонкой коры молодого деревца.       - Выпей. - Женщина, всё так же глядя прямо перед собой, пододвинула к гостю чашу с жидкостью.       Претор поднёс напиток к носу. Запах показался очень знакомым.       - Это же пугало! - удивлённо молвил мужчина.       - Отвар из коры чистосердника. У вас его раньше звали "обережным деревом".       - И сейчас зовут, но столько пугала разом пить нельзя - можно отравиться.       - Ты же в палатах провидицы, я и исцелять умею, - весело усмехнулась женщина. - Или ты не доверяешь южанке?       Она внезапно повернула к гостю голову, и посмотрела ему прямо в глаза. Претор вздрогнул. Значит, всё-таки зрячая? Однако, женщина улыбнулась и тут же отвела взгляд, вернувшись в прежнее положение.       Помор тряхнул головой. Решив не задумываться над мелочами, он осушил чашу.       Улыбаясь, женщина зажгла от свечи лучину и опустила её в чащу с полосками коры. Комнату тут же наполнил терпкий аромат.       - Постарайся расслабиться, Велич. Дыши спокойно. Вспомни родину. Вспомни родной дом. Вспомни тёплые объятья жены.       - У меня нет жены.       - Погибла на рыбацкой лодке во время шторма. Говорят, шторма появились вместе с Лесом, не так ли?       - Она не единственная жертва Леса. - Разум претора стал мутнеть. - Не первая, не последняя. Лес взял много, много жизней. И когда только появился, и многие поколения после. И много ещё возмёт. Я должен его остановить. Я должен… предотвратить…       - Вспомни жену. Какой она была. Её тёплые объятья, её смех.       - Смех?       Боримыслу послышался женский смех. Мелодичный, такой тёплый и родной. Это смеялась провидица? Или...       Он упал на колени и упёрся руками в землю. Бетонную землю. Бетонную? Нет, нет, это называет "асфальт". Такой встречался в древних городах.       "Где я?"       Внезапно на претора навалился жуткий шум. Монотонная какофония, сплетённая из гудков, шуршания и рычания каких-то машин, далёких человеческих голосов, музыки и, наверно, ещё чего-то, что помор не мог выделить из общей массы звуков. Всё это было ужасно. Шум сдавливал голову. Своей непрерывность он, казалось, мог свести с ума. Боримыслу никогда прежде не приходилось такого испытывать.       Попытавшись в очередной раз вдохнуть, претор закашлялся, поняв, что воздух смешан с чем-то отвратительным. Не вонючим, нет. Чем-то, что мешало дышать.       Справившись с кашлем, он поднял голову.       Вокруг него простирался город, город-сказка, сошедший со страниц старых книг: высокие кубические дома, скверики, дороги, странной формы транспортные средства, люди в странных одеждах… И всего этого так много, что у претора разбегались глаза.       "Где же я?"       - Ой! - послышалось со спины.       Испуганный голос. Такой знакомый голос... Где он его слышал?       Помор обернулся.       Перед ним, недалеко от входа в высокий дом стояла девушка. Она была одета в узкое чёрное платье ниже колена и дивные чёрные кожаные сапоги такой тонкой работы, какую претору никогда не приходилось видеть. Впрочем, и платья такого он тоже никогда не видел. Если только… если только на страницах тех древних книг, что хранились у старейшин его деревни.       Но самое примечательное и самое страшное заключалось в том, что девушка была как две капли воды похожа на провидицу Крепгоры. Только моложе.       - Ты кто? - молвила она, переплетая испуг с любопытством.       - Достопочтенная, как я… - Претор осёкся. Поразмыслив секунду, он решил плыть по течению. - Я претор Боримысл, с Поморья.       Девушка улыбнулась.       - О, "достопочтенная"... Ты ведь из будущего, да, претор? Я знала, что это должно случиться.       - Из будущего?       - Ну да. У вас ведь уже всё заросло деревьями, да?       - Лес! Да! Великий Лес, поглотивший весь мир!       Претор ожидал, что девушка ужаснётся сказанному, но она только хмыкнула.       - Ну вот, да, я так и думала. Добро пожаловать в самое начало, претор из будущего. Сегодня никакого Леса ещё нет. Он ещё только будет посажен.       - Нет… Я не могу… Расскажи мне, достопочтенная, как это всё было… будет.       - А что это у тебя в руке? - Она как-будто проигнорировало просьбу помора.       Боримысл к собственному удивлению обнаружил, что сжимает в руке свой амулет - клык северного барса.       - Да… - с улыбкой молвила девушка. - Да… Эта вещь должна была отнять жизнь, но не отняла. Подарок, да? Только не подарок, а заём. И она может потребовать вернуть долг. - Девица узнаваемо хихикнула. - Точно! Всё просто. Ты здесь, клык хочет чью-то жизнь, ты волен выбирать. Здорово, да? Я знала, что так будет!       Девушка как будто радовалась сделанным выводам, хотя звучали они весьма мрачно.       Сведя в голове все события и придя к одному единственно возможному выводу, претор сжал клык в кулаке.       - Я должен это остановить! Расскажи мне, достопочтенная, кто посадил Лес?       - Никакая я тебе не "достопочтенная". Зови меня Катерина, или Катюша, можно ещё Катючка, это на английский манер.       Пока девушка тараторила не слишком важные на взгляд претора вещи, ветер пригнал к ногам помора странный бесформенный розовый предмет. Он был очень лёгким и гибким, потом зацепился за ногу мужчины.       - Что это? - рефлекторно спросил он.       - Это? - удивилась девушка. - Пакетик. В смысле, полиэтиленовый пакетик. У вас таких нет? А я думала, что вот эти штуки уж точно доживут до вашего времени!       - Что такое полетилевый пакетик?       - Полиэтиленовый. Ну просто пакетик. В него разные штуки складывают. Типа мешочка. Дёшево производить, легко купить, легко выбросить. Только они не разлагаются, не гниют. Долго. Долго-долго.       - Как бетон?       - Да, наверно, я не сравнивала. В общем, очень долго.       - Просто мешочек?       - Да.       - Вечный мешочек. Это разве плохо?       - А что хорошего? Они, между прочим, рвутся моментально и становятся бесполезны.       - Зашить?       Девушка залилась искренним хохотом. Помор безошибочно понял, что сказал глупость.       Пока Катерина пыталась успокоиться, претор осмотрелся. Повсюду вокруг: на краю асфальтовой дорожки, на земле средь трав - везде были видны странные предметы, явно не природного происхождения. Смятые короткие палочки, похожие на недокуренные самокрутки, разные коробочки и бутылки из какого-то странного мягкого стекла. По их состоянию было понятно, что использовать их по назначению никто больше не будет. Так зачем же они здесь лежат?       - А вот и он! - оживилась девушка.       Из дома, около которого они стояли, вышел молодой парень в чёрной кожаной куртке с какой-то кривой застёжкой и синих штанах из плотной ткани. На ногах у него были сапоги, похожие на Катеринины, только по-грубее.       - Кто он?       - Тот, кто посадит твой Лес.       - Он?!       Претор ожидал увидеть кого-нибудь повнушительней. Сумасшедшего учёного? Обезумевшего претора из прошлого? Ну уж точно ни худощавого паренька, близкого с Катериной возраста.       - Не верится.       - Ты мне не доверяешь?       Претор вздрогнул, девушка из прошлого в точности повторила интонацию провидицы из будущего. И точно так же посмотрела ему в глаза.       - Я должен убить его?       - Ты можешь убить его, если хочешь предотвратить появление Леса.       Боримысл глубоко вздохнул. Парень приближался. Он шёл к Катерине.       - Это бессердечный человек, погубивший столько жизней...       "Просто исполняю долг…"       Претор занёс руку с клыком для удара.       - Ну почему сразу бессердечный?       Вдруг его разум снова помутнел. В глазах потемнело.       Через секунду перед взором Боримысла возникла частая поросль молодых деревьев. За ними высились гигантские старшие сородичи. Снова Лес?!       Среди деревьев что-то мелькало - кто-то бежал. Внезапно на открытое пространство вырвалась группа людей. Они были напуганы, даже в панике. Если это и правда Лес, то претор мог точно сказать, что вселило в людей такой страх.       Замыкающим бежал тот самый парень в кожаной куртке, которого Боримысл только что чуть не убил. Он был серьёзен, собран, нёс в руках винтовку неизвестной претору формы. Следом за ним, как и ожидалось, выскочил барс. Огромная пятнистая кошка, размером с человека, лишённая шерсти, но сплошь поросшая роговыми наростами, издалека напоминающими шерсть. Толстую шкуру этого создания пробить было очень не легко.       Замыкающий парень повернулся и открыл огонь из винтовки. Несмотря на то, что орудие древности стреляло без перезарядки, парень попал в противника всего пару раз и не в уязвимые места. Этим Лесного кота не остановишь… Винтовка перестала стрелять. Парень выхватил из запазухи длинный нож и бросился на барса с диким криком.       Смотреть на это было печально. Конечно, человек был разорван длинными когтями в мгновение ока, не успев нанести ни единого удара. Вот и ещё одна жертва Леса.       Заметив кого-то боковым зрением, претор вздрогнул. Рядом стояла бледная как смерть Катерина. Зрелище, конечно, не для женских глаз.       - Он не бессердечный, - молвила она. - Он вызовется добровольцем в спасательную миссию, их машина сломается на самой кромке Леса, и он пожертвует собой, чтобы люди успели добежать до заставы с пулемётами… На самом деле он очень добрый и отзывчивый человек.       Девушка перевела глаза на претора.       - Он раскается в содеянном и пожертвует собой?       - Нет, не в этом дело. Я показала ему то же, что сейчас видел ты, в надежде, что он передумает, но нет… Его решимость посадить Росток не пошатнулась… Он только улыбнулся.       - Тогда… - претор растеряно нахмурился, - почему же он так поступил? Почему посадил Лес, если он, как ты говоришь, любит людей? Если знал, как всё будет происходить в будущем?       На третьем помутнении разума претор уже начал привыкать. В глазах на секунду потемнело.       В ноздри ударил жутчайший смрад. Мужчина стоял на небольшой бетонной платформе с поручнями, и его взору открывались огромные пространства плоской земли, покрытой чем-то пёстрым. Вдалеке, очень-очень далеко, виднелись деревья. Птицы кружили над странным пустырём, выискивая что-то. Птицы эти были не Лесные, без роговых наростов, "нормальные" птицы.       - Я постараюсь пересказать тебе те слова, которыми он убеждал меня. - Претор снова вздрогнул. Катерина стояла рядом с ним и смотрела куда-то в даль. - Смотри же, смотри внимательно, претор из будущего.       Следуя её словам, Боримысл пригляделся и сразу же различил среди пёстрого покрова всё те же полиэтиленовые пакетики, странные бутылки, коробочки и многое другое, что он не мог узнать. Весь это покров (неизвестно какой толщины, ибо земли видно не было) состоял из этих выброшенных предметов.       - У вас в будущем есть мусор? - продолжала девушка. - А пакетик тот полиэтиленовый помнишь? Каждая семья выбрасывает, ну скажем, раз в два дня не менее одного пакета с таким мусором. У меня в доме больше ста квартир. Это за неделю, сколько, триста пакетиков с мусором? И, боюсь, это очень оптимистический подсчёт. Мой дом производит в неделю триста пакетов мусора. Куда он девается? Не оставлять же в городе, правильно? Это же вредно. Вот сюда его и привозят. Знаешь, претор из будущего, даже если убрать этот мусор, на этой земле ещё долго ничего не будет расти. А если убрать, то куда? Куда не убери, тем, кто там сейчас живёт, будет плохо. И это, как бетон, на долгие годы.       Она сделал короткую паузу и продолжила:       - Рядом с моим городом течёт река, но пить из неё нельзя - она отравлена заводами, станциями или безграмотным животноводством. Леса вырубаются, потому что древесину можно превращать в деньги. Освобождённые территории занимаются под застройку, или бросаются. Почвы травят отходами. Животных изводят промыслом, браконьерством, или побочно загрязнением. Если люди боятся насекомых, они травят лес химикатами, от этого умирают птицы. И так далее, и так далее...       Воспользовавшись моментом, пока девушка переводит дух, претор вставил вопрос:       - Я не совсем понимаю, что такое "заводы" и "застройка", но разве всё это не на благо людей? А лес сам вырастет.       Катерина улыбнулась.       - Как же, должно быть, изменился мир, если ты этого не понимаешь… Чтобы вырос лес, нужны многие годы, десятилетия! Современные "блага" человечества способны разрушать значительно быстрее. Даже самих себя. Если мы выращиваем пшеницу, то это генно-модифицированная пшеница. Хлеб из неё вреден, а семена не дадут всходов на следующий год. Потому, что так выгодно производителям посевных материалов. Большинство любимых тобой людей живут в городах, где даже воздух отравлен теми же заводами, производящими те же блага, которые в конечном счёте окажутся здесь. - Она обвела рукой мусорные поля. - А на пятачках природы, оставшихся нетронутыми, селятся как раз те люди, что вырубают леса, строят заводы и производят ГМО-пшеницу, потому что они-то хотят сохранить здоровье… В результате, мой милый претор из будущего, - она печально улыбнулась, - выходит так, что человек занял собой почти весь мир: плодородные земли, красивые реки, берега океанов. А природа ютится в маленьких заповедниках. Для неё на планете не осталось места…       Претор ошеломлённо опустил голову.       - Подожди… - молвил он. - Выходит же, что вред приносят те люди, что строят заводы, разве нет? Может тогда... - помор растеряно посмотрел на клык в своей руке. - Может тогда гибели достойны только они?       Двушка снова усмехнулась.       - И как ты будешь делить людей на достойных смерти и недостойных? Кого убить? Владельца завода? Всю его семью, всех замов и прихлебателей, готовых занять его место? А скажи мне, кто больше виноват: тот кто приказал свести лес, или тот, кто держал в руках бензопилу? А как отличить злонамеренные вырубки, от необходимых? Вот, то-то и оно. Да и мы, простые люди разве многим лучше? Разве мы не несём ответственность за каждый выброшенный полиэтиленовый пакетик? К тому же… Твой клык может отнять только одну жизнь.       - Я что-то не понимаю, достопочтенная. Сначала ты говоришь, что тот парень не бессердечный, а теперь вещаешь своими устами его слова о том, что все люди - это зло.       - Ну, тот парень - точно не зло. И ещё, пожалуй, человек за десять из своего круга я тоже смогу поручиться, - девушка хихикнула, а потом снова стала серьёзной. - Но ты прав, всё это действительно очень не просто…       Ещё один переход с помутнением разума и тьмой в глазах оставил претора в каком-то скверике позади высокого дома, похожего на тот, рядом с которым он появился в самом начале. Между трёх берёз, растущих на этом зажатом среди асфальта клочке земли, стояли двое: Катерина и парень в куртке. Последний копался в земле. Когда он встал, Боримысл увидел у его ног аккуратно посаженный росток насыщено зелёного цвета.       Вот он, Исток Леса!       Молодые люди о чём-то переговорили, парень обнял Катерину за талию и вместе они пошли к дому. Претор не заметил, как девушка вдруг оказалась рядом с ним.       - Он посадил Росток, потому что считал честным дать природе равную с человеком мощь, - молвила Катерина. - Чтобы жизнь рождалась на пике борьбы за выживание, как в древности. Он назвал это жестокой гармонией. Он решил, что так будет правильно. Я поверила ему, но мы не видели того, что видел ты.       Девушка опустила взгляд и, слегка смутившись, продолжила:       - Я должна просить прощения, претор из будущего. Я немножко обманула тебя, перенеся сразу сюда. Теперь тебе нет смысла убивать моего… того парня. Но остановить тебя совсем я не могу. У тебя всё ещё есть клык, который может и должен отнять одну жизнь. И ты - тот, кто видел и свой, и мой миры - можешь выбирать. Первая жизнь Леса у твоих ног. Вот этот Росток. Оставь его в живых, и мир станет таким, каким его знаешь ты. Убей Росток, и всё, что я тебе рассказала и показала будет расти дальше. Выбор за тобой, претор из будущего. Больше я ничем не могу помочь...       Девушка опустила голову и задумчиво побрела к дому.       - Постой, достопочтенная, - окликнул её претор, не отводя глаз от Ростка.       Она обернулась.       - Ты сказала, клык "должен" отнять жизнь… Если я не убью Росток, я должен буду умереть сам?       Девушка печально поджала губы и уставилась себе под ноги.       - Боюсь, что да… А если погибнет Росток, мир, из которого ты пришёл, исчезнет. Что тогда будет с тобой, я не знаю... Мне жаль, что всё так получилось.       - Смерти я не боюсь, - бесстрастно ответил претор. - Мне уже нечего терять. Я только думал, что, остановив Лес, смогу спасти множество жизней… А теперь я уже не уверен... Ни в чём не уверен.       Девушка промолчала.       - Я не смогу вернуться и рассказать всё, о чём узнал?       - Не сможешь...       - Выходит, весь мой поход был впустую.       - Вовсе нет. Ты здесь, чтобы спасти жизни. И ты по-прежнему можешь это сделать. Осталось только решить чьи и как… - Она немного помолчала, а затем добавила: - Разве это не прекрасно? Иметь возможность делать всё так, как считаешь нужным? Или не делать, если считаешь нужным… Ну… Я пойду… Не буду мешать…       Девушка неуверенно отвернулась и продолжила свой путь к дому.       Претор глубоко вздохнул.       - Если считаю нужным… - эхом повторил он.       Фигура сурового северянина с грубыми чертами лица, выточенными морскими ветрами, возвышалась над маленьким зелёным Ростком.