Color in the eyes and life

Бетти Купер. Ей сейчас исполняется пять лет. С этого момента она перестает различать цвета. В глазах резко темнеет, а после становится все серым. Она еще не знает, что такое соулмейт и со скольки лет можно понять, есть ли в твоей жизни такой человек, поэтому, покинув своих гостей, маленькая девчонка быстро бежит к родителям. — Мама! — громко кричит та, осматриваясь по сторонам. Её глаза были размером в пять копеек, поэтому матери не составило труда понять, что произошло с дочерью. — Почему я ничего не вижу? Точнее, почему мир стал черно-белым? — торопливо задала вопрос Бетти, стараясь не заплакать. — Наконец-то, — произнесла Элис, облегченно вздохнув, а дочь вопросительно взглянула на неё, искренне не понимая, почему та улыбается. — Зайчик, это значит, что у тебя есть родственная душа. Через пару дней твой мир перестанет быть, как в старом кино, — черно-белым, но он станет такого цвета, который больше всего любит твой соулмейт. Когда это случится, обязательно скажи мне, хорошо? — все еще пребывая в состоянии шока, маленькая блондинка покачала головой и вытерла слезы. Теперь она знает, что где-то живет её вторая половинка, в глазах которой будет всё в персиковом цвете. Спустя четыре дня, мир в глазах Элизабетт опять потемнел. Это было подобно удару тока, она замерла посреди дороги, а когда очнулась, то уже лежала на обочине где-то в траве. Её спас какой-то мальчик, но увидеть его ей было трудно, ибо мир был по-прежнему темный, чуть-чуть светлее черного, может это был иссиня-черный, а может и темно-фиолетовый. И вот, время идет, цвет становился всё более невыносимым. Честно, Бетти уже успела возненавидеть эту чертову систему, этот гнусный иссиня-черный и то, что ей сейчас десять. В этот День Рождения цвет опять меняется, преобретая ещё один оттенок — он олицетворяет то, насколько счастливый соулмейт. Несомненно, у родственной души Бетти — это будет либо голубой, либо зеленый, потому что, как бы ей это все не нравилось, она любит своих близких и эту жизнь, она хоть чуть-чуть, но счастлива. Но вот её пара, как оказалось, — человек не с особо веселой судьбой, так как вторым цветом стал серый. Спустя ещё пять лет, когда Элизабетт исполняется пятнадцать, последняя узнает, что теперь каждое её прикосновения к ладони не своего соулмейта будет напоминать ей о себе сильным ожогом до того момента, пока месть не найдешь своего. Ей показалось это слишком жестоким, но она ничего не могла поделать. Теперь её ладошки всегда под защитой красивых белых перчаток, купленных её матерью. Женщина боялась, что и вторая дочь, полюбив кого-то, обожжется и покончит жизнь самоубийством, поэтому запрещала ей снимать их. — Привет, Джагги, — присев напротив парня в серой шапке, Бетти мило улыбнулась. — Как прошло свидание? — Джонс лишь фыркнул и, отвернувшись к окну, положил руки на стол. — Господи! Как же так? Все ведь сходилось, а ты опять пострадал. Так, Джагхед Джонс Третий, с этого момента я запрещаю вам быть таким легкомысленным и брать за руки каждую, которая к вам проявляет симпатию! Вы должны точно понять, что она — это ты, а ты — это она, понял меня?! — брюнет, закатив глаза, тяжело вздохнул. — Мне надоело, Джульетта, — он откинул голову назад, смотря в потолок кафе. — Я правда устал от этих поисков. Каждая кажется мне уже моим человеком, я готов наброситься на каждую, искренне веря в то, что она — это моя судьба, но с каждым разом я обжигаюсь всё больше. Но я не могу остановиться и не знаю, что не дает мне опустить руки больше: то, что я хочу свою вторую половинку, или то, что этот противный цвет уже надоел мне так сильно. — Джагхед сжал руку, которая не была обожжена, в кулак и стукнул по столу. — Ох, милая Бет`с, как же ты так живешь? Неужели тебе не хочется найти своего соулмейта? — Хочется. — кратко ответила девушка. — Правда хочется. Но моя мать мне запрещает начинать поиски после того, что случилось с Полли. Она боится, что я могу закончить так же, поэтому она всегда твердит мне, что не стоит искать того, кто предначертан мне судьбой, ведь в его поисках я могу погибнуть, что легче найти того, у кого нет своей половинки от рождения. А мне, именно мне, конечно же, хочется, Джагги, — в её голосе было столько грусти, боли и страдания. Они съедали её изнутри, оставляя полное опустошение по себе. Но как-то украдкой, Бетти, сама того не понимая, по уши влюбилась в соседнего мальчика — Арчи Эндрюса. Рыжеволосого парня из футбольной команды. Его руки перетрогало уже половина школы, надеясь, что он тот, который нужен, но нет, каждая из этих бедолаг остались лишь с болью в душе и огромным ожогом на руке. А он, как ни в чем не бывало, оставался таким же жизнерадостным и улыбчивым. Это поражало девушку. Манило. Влюбляло. Спустя месяц подглядываний за этим сердцеедом, Купер всё-таки решилась рискнуть и пригласила его в «Pop`s», где и хотела рассказать ему о своих чувствах. Она так же наивно и свято верила, что Арчи окажется её половиной. Что сегодня она уснёт самой счастливой девушкой и завтра проснется самой любимой девушкой. Что через шесть лет они поженятся, а ещё через два они родят двух замечательных детишек; сначала мальчика, который будет такой же сильный и рыжий, как папа, а потом девочку, которая будет такой же милой и светлой, как мама. Она грезила этим. Лелея эту мечту, которая так яро вцепилась ей в душу. Но вдруг, все планы, построенные Элизабетт Купер, рухнули в один момент, когда двери кафе распахнулись для красивой и уверенной в себе Вероники Лодж, которая сразу пленила сердце всеми обожаемого Арчи Эндрюса. Здесь-то блёклая и слишком невинная на фоне этой брюнетки Бетти поняла, что пролетела подобно комете возле Земли. Так же мимо. Но, она была рада тому, что не дотронулась до его ладони, ведь боль рыжего устранилась бы спустя несколько минут, потому что Лодж и вправду являлась его соулмейтом, а вот её осталась бы с ней до конца её дней. Выбежав из помещения, идеальная и заплаканная дочь-подруга-ученица побежала к такому неидеальному и бездомному другу. Ей было плохо. А он всегда утешит. Ей было больно. А он всегда поможет. Ей было гадко. А он всегда такой родной. Он был с ней постоянно. Поймет. Обнимет. Успокоит. Вытащит из эмоциональной ямы. И вот опять. Бетти плачет, уткнувшись в его грудь, а Джагхед обнимает её всё крепче, говоря какие-то утешающие слова. Ей не хотелось разбирать, что именно, но отчетливо понимала, что это успокаивает её, убаюкивает, так сказать. В её глазах стоит полная темнота, а в его — всё невероятно светлое. Он хочет рискнуть, но не может, ведь не хочет причинять ей боль в том случае, если он ошибается. Ведь… сколько раз Джонс обжигался, хотя все «симптомы» были верны, поэтому нет! твердое нет! — Джагги, — тихо начинает девушка. — Я думаю, тебе уже плевать, а я хочу обжечься. И, если ты не мой солумейт, то я хотя бы не буду горевать, что не попробовала… Перчатка девушки летит куда-то на пол. Минута молчания. Минута взгляда. Она дотрагивается. Он сжимает. Они оба ждут невероятно-жгучей боли, но ничего не последовало. Лишь боль его прошла, а в глазах рассеялся туман, который мешал им жить целых шестнадцать лет…