***
Как-то раз Тэ прогуливал пару уроков на школьной крыше и ко второму (почти прогуленному) уроку присоединился какой-то тихий парень. Он ничего не говорил, просто взял и улегся посередине, раскинул руки и ноги в разные стороны, вздохнул как-то слишком тяжко и задремал. Тэхену тогда было страшно не по себе. Он не знал куда себя деть и от неловкости сбежал таки на урок. Ему тогда досталось от родителей, от учителей, но заинтересовал очень тот странный тяжело вздыхающий парнишка. Как они тогда были молоды. Впервые его вообще кто-то заинтересовал как человек, его душа там и все такое. Это был Юнги, Юнги оказался хеном, если быть точным, первым тэхеновым хеном, с которым общение шло хорошо. Так необычно мягко, не очень разговрчиво, но полно восхищения, незаметной юнгиной заботой. Тот говорил как-то, что его отец очень сильный человек, скрытный, и, когда делает какое-то добро, делает его незаметно, чтобы никто не знал, Мин всегда им очень восхищался, подражал. Вообще у Тэхена вместе с Юнги было много чего в первый раз: впервые Тэ покурил, он тогда закашлялся жутко, а хен только стоял и ржал; впервые он прогулял весь школьный день, ни на один урок не пришел, но ведь хотел на последний заявиться, хоть перед старостой показаться, чтобы прикрыла; та девченка (та, что староста) давно на него поглядывала смущенно, глаза отводила, когда Ким замечал ее игры в гляделки, как-то даже записку подкинула в шкафчик, оказалось, что тэ шкафчик слишком редко открывает, так он просрал свою «школьную любовь», юнги так стебал его в то время, мол, надо почаще шкафчик-то открывать, вдруг там любовь всей жизни, а он тут стоит, тупит, староста потом обиделась и разговаривать с Тэхеном перестала совсем; впервые они с Мином сперли жвачку в магазине, они на самом деле не хотели, но не хватало несколько вон, и жвачку хотелось, и там-же-наклейка-ты-чо-НАКЛЕЙКА-ЖЕ, а сердце-то как стучало, будто вырвется сейчас, парни из магазина чуть вышли, а потом уж удирали как могли, дураки же, что с них взять, молоды-глупы; впервые напился Тэхен тоже, как бы ни было удивительно, с Юнги, тогда у него уже была девушка, они расстались, и Тэ, конечно же, рассказал хену, тот, как умный, потащил бухать в ту самую палатку, оказалось, девушка на самом деле не любила никого, кроме себя, встречалась за спиной с еще каким-то парнем, тот парень узнал, что у нее не один и рассказал все Киму, больно особо не было, но горечь таким сухим комом поперек горла встала, что он, кроме «прощай», ничего ни сказать, ни объяснить ей не смог, да и зачем что-то объяснять таким, как она. Пили они много, от души, так сказать, Юнги почти не пьянел, Тэ даже домой доставили, а это прям вау, сам бы он точно не дополз. Проснулся он от дружеского звонка и напоминания, что пиздюли никто не отменял за пропущенную школу. Утро было ужасно: первое похмелье, во рту как будто насрал кто, такой дикий сушняк у парня тоже впервые, голова раскалывалась, кажется, это самый дерьмовый первый раз с Юнги.***
На предпоследнем году обучения в школе Тэхен опять получил записку о встрече прямо перед каникулами. Тогда он вовремя ее нашел (все-таки стал заглядывать в свой ящик). Подчерк был каким-то необычным, но красивым, у Тэхена так воображение разыгралось, кто это мог быть? Оказалось, Юнги. Он ждал на крыше, там же, где они встретились впервые, Ким думал, что остался в тот день незамеченным, но нет. - Тэхен – голос немного дрожал, но все равно был достаточно властным, он же хен, надо было марку держать. - Хен? Что ты здесь делаешь? Представляешь, мне опять записку подкинули, как тогда, помнишь, ты еще говорил, что почаще надо осматривать свой ящик. – так воодушевлен, что аж задыхается, щеки горят, глаза блестят, вкупе это как-то стремно выглядит, если честно. - Да, помню. Эта моя… - сейчас бы с крыши сигануть от стыда. Молчание продлилось несколько секунд, которые, казалось, тянулись невероятно долго. Но Ким все-таки заговорил. - Тогда… ты м-мне тоже нравишься, хен. – кажется его лицо похоже на помидор, переспелый, лопнет сейчас. Они обнимаются долго, с крыши только под вечер уходят, и то из-за голода и пары пропущенных у каждого от мамы Тэхена. Взбучка позже точно обеспечена, при чем обоим, при чем от все той же мамы Тэхена.***
Тэхен не замечал раньше, как он смотрит на Юнги, как пытается ему уподобиться, привлечь внимание, сейчас все как на ладони видно. Чувства просвечивают тонким приятным кружевом, весь мир будто через розовые очки, так странно. Теперь ведь они пара. И все равно странно. Тепло, от юнги исходящее так греет, что аж жарко, столько заботы. И эта тэхеновская привязанность. Они кажутся такими идеальными, их каминг аут перед родителями даже воспринят был нормально, они ведь ИДЕАЛЬНЫ, косячные оба, но любящие. - Знаешь, я ведь не раз тебе записки подкидывал, но ты, кретин, не заглядывал в чертов ящик. – опять ворчит – Четыре раза, Тэхен, четыре, сечешь? Мы могли бы уже год встречаться, столько времени упустили. Обидно вообще-то. - Ну мы же все-таки вместе – и пытается тут же все своей глупенькой улыбкой исправить, а ведь время-то не вернуть, Тэхен-а.***
Юнги выпустился из школы с отличием, и не спрашивайте, как у этого оболтуса только получилось это провернуть. Тэхен ревел очень долго, его все успокоить не могли. Позже Мин поступил в сеульский на архитектора. Там было так одиноко, вечера только Намджун скрашивал. Они ходили в кафе, гуляли, напивались, но к первой паре «как штык». У Намджуна тоже любовь, тоже такая же вся «розовая», иногда даже в прямом смысле, любовь эта частенько волосы розовым подкрашивает, и платья у нее тоже вечно розовые, ее зовут Сокджин, Намджун в ней души не чает, ух какая она у него хорошая, ух как он достал своей болтовней мина, ух как… На самом деле Джун не всегда болтает о своей ненаглядной, он очень даже интересный собеседник, если хочешь поговорить о «вечном» или об обеде. И Сокджин на самом деле не такая уж «розовая», она, как и многие девушки, может готовить, притвориться милой, но может постебать лучше Юнги, шуточки у нее стариковские, но смеются все, может из уважения, ибо она старше, может из-за смеха заразительного. Юнги ее иногда хеном назвать охота, потому что с ней проблемы насущные обсуждать как смысл жизни, поможет просто во всем, а если с Тэ что-то, то она даже денег даст безвозмездно, лишь бы юнги съездил-помирился с дураком. Короче, классная нуна эта Сокджин. С Тэхеном проблем в принципе быть не может, ведь у них такие прочные отношения, казалось бы, но этот чудик конечно же будет чудить: то соскучился, то одиноко ему, то еще чего. Юнги понимает, терпит, любит. У них даже как-то секс по телефону был, неудавшийся, конечно, Юнги в итоге заржал, извиняться долго пришлось. Тэхен тоже выпустился из школы, не с отличием, он же не Мин. Поступил в музыкальную академию. Теперь они с Юнги снимали студию в Сеуле. Наконец вместе. Тэ так радовался, сам обставил их квартирку, готовить даже научился, при чем делал это так же чудаковато, смешивал непоймичто с непоймичем и это было так чертовски вкусно, хотя, когда юнги пробовал это впервые, заставил тэхена держать на быстром наборе скорую и звонить сразу, если вдруг что. - Если я сдохну, скажи родителям, что это не ты, они ж тебя возненавидят – смеется еще, как ненормальный. - Мин Юнги! - Окей, жру. С ним все еще все в порядке. Тэхеновская еда, оказывается, не убивает, она вкусная, необычная, но все же правда вкусная. Как-то вечером они сходили на мелодраму, оба ржали над главными героями, ну что за сюжет, дурацкий ведь совсем, только деньги зря потратили. Обсуждать с Кимом в парке на лавочке в два часа ночи будущее вошло в привычку. Как еще одна причина жить, список у юнги маленький, но стоящий: Ким Тэ, его заскоки, глупая несбыточная болтовня. Несбыточная болтовня придает надежду, на самом-то деле. Их отношения не зайдут в тупик, они знают, что сделают при ссоре, они знают с какой стороны подойти друг к другу в любой ситуации, они знают друг друга слишком хорошо, чтобы поссориться и разойтись. Разлучить их, кажется, может только смерть. - Тэ. - Намджун-хен? Где хен? - Уже в морге. Прости я не смо… - дальше уже не слышно, может это помехи со связью, может помехи в голове Кима. Воздух кончился. Так случился первый академ. И внутренняя смерть Тэхена. С Юнги многое было впервые. И это был самый худший первый раз.