Smoke on the Water

«Война окончена», - отдаленно доходило до Гарри. После стольких лет тяжёлой борьбы со злом, постоянной жизни в страхе за друзей и боли от потери близких ему казалось уже невероятным, что все это может закончиться. Тёмный Лорд повержен, и он, Гарри Поттер, может сейчас громко, надрывая глотку до боли, прокричать в мрачное небо над замком: - «Война окончена! Волан-де-Морт повержен! Мы победили! Победили! По-бе-ди-ли!!!». Но отчего-то хочется совершенно не этого. Хочется забиться куда-то в угол и тихо плакать. Плакать от бессилия и осознания, что тех, кто погиб на этой чертовой войне уже никогда не вернуть назад. Плакать от того, что жизнь никогда не будет прежней, от того, что его, Гарри, жизнь, уготовила ему такую горькую судьбу наблюдать за тем, как медленно и с болью будет оправляться страна после тяжёлых потерь, как горько и долго будут оплакивать погибших. А их действительно много. Нимфадора Тонкс, Римус Люпин, Северус Снейп, Альбус Дамблдор, Сириус Блэк и столько других… Гарри остановился. Сириус… Блэк… Был в жизни Поттера ещё один Блэк, которого стоит упомянуть. Беллатрикс, пусть и долгое время Лестрейндж, но все равно достойнейшая представительница своей фамилии. Гарри видел, как прошло заклинание Молли Уизли мимо её аккуратной натянутой руки, но так и не смог признаться себе, что в этот момент что-то кольнуло в его сердце из страха не за миссис Уизли, а за леди Лестрейндж. Парень видел, как после гибели Тёмного Лорда, когда все Пожиратели стали разбегаться в разные стороны, скрываясь кто-куда, Рудольфус Лестрейндж опустился на колени рядом с телом супруги и своими тонкими губами прижался к её ещё алым губам. Затем он взял жену на руки и медленно поднялся. Голова леди Лестрейндж безвольно упала ему на грудь, и тогда Пожиратель оторвал взгляд от её бледного лица и посмотрел вперёд, прямо туда, где стоял Гарри. Не успев отвернуться, парень встретился с Лестрейнджем глазами. Тяжелый взгляд зелёных глаз пронзал Поттера насквозь, но не выражал никаких эмоций: лишь пустота, такая знакомая Гарри пустота. Только секунда промедления — лорд Лестрейндж откинул со лба мешавшие волосы и, бережно прижав к себе хрупкое тело мертвой супруги, черным дымом взмыл ввысь и скоро скрылся за башнями Хогвартса. — Зачем ты позволил ему уйти?! – крик подбежавшей Гермионы так резко выдернул парня из оцепенения, что тот даже вздрогнул. «Зачем? А затем, что ты не видела его глаз, Гермиона. Этот человек уже потерял на войне все, чем дорожил, и смысла отнимать у него свободу — то, что ему уже не нужно, абсолютно нет. Он получил своё наказание». Гарри, не отвечая, просто обнял подругу и вдохнул запах её кофты — пусть пропахшей потом и кровью, но такой родной и такой успокаивающий. И когда руки Гермионы сомкнулись у него за спиной, в голову парня пришла странно-облегчающая мысль: «Все кончено. Теперь все уже точно кончено».

***

Едва первые лучи солнца коснулись спящего лица, Джинни открыла глаза. Несколько минут полюбовавшись своими волосами, под солнцем вспыхнувшими ярким рыжим огнем, миссис Поттер привстала на локте. Сегодня у неё волнительный день: приезжает Рон с Гермионой и детьми. Они переночуют у них и завтра они все вместе отправятся на перрон провожать своих первенцев в Хогвартс. Но все это, конечно, хорошо, однако уютная столовая должна светиться чистотой, а горячие блюда источать аппетитный аромат. Поэтому у Джинни сегодня много работы. Стараясь не будить мужа — у него вчера был очень тяжелый день, миссис Поттер оделась и вышла из спальни. Спустившись в гостиную она увидела, что дверь во двор уже открыта и дети носятся по лужайке, заливисто смеясь. Улыбнувшись от внезапно нахлынувшего умиления, Джинни открыла холодильник и задумалась: пора было приступать к готовке. Приготовление блюд шло полным ходом: миссис Поттер носилась по кухне от одной сковороды к другой, Джеймс старательно взбивал крем для тирамису, а Альбус и Лили следили за общим процессом и глотали слюнки. — Джеймс, последи пожалуйста за сковородой, мне нужно сбегать в кладовку за формой для тирамису, - на ходу проговорила миссис Поттер и вышла из кухни. Чуть странный запах престарелых вещей ударил в нос Джинни, когда она открыла дверь в кладовку. Она оглядела заваленные всяким хламом полки. Форма находилась на самом верху, долезть до которого возможно было только по небольшой стремянке, которая стояла тут же. Взобравшись по ней, миссис Поттер взяла форму для выпечки и уже собиралась спуститься вниз, как вдруг оступилась и, чтобы не упасть, схватилась за висящую рядом старую куртку мужа. Застежка оборвалась, но дала Джинни время, чтобы та успела стать на ноги. Куртка упала на пол, а из неё со звоном выкатилось что-то стеклянное и сверкающее. Подняв это, миссис Поттер увидела, что это был флакончик с воспоминаниями. Но кому он принадлежал? И что он делает в куртке мужа, которую он не надевал с тех пор, как закончилась война? — Дорогая? – голос мужа раздался совсем рядом, над ухом. О, она даже не слышала, как он подошёл! – Что-то случилось? — Смотри, я лазила наверх и случайно задела твою куртку, а из неё выкатилось это, - Джинни протянула супругу флакончик. Гарри сперва не понял, что это такое. Только спустя несколько секунд он заметил витиеватые узоры, которые раньше он мог видеть только на одном флаконе. — Это очень хорошо, что ты нашла это, Джинни, - после недолгой паузы сказал мистер Поттер. – Это кое-что очень важное для меня. Здесь история Сириуса, - Гарри взял флакончик и спрятал его в карман пижамных штанов. Как же долго он искал его! И как можно было не додуматься посмотреть в потайной карман старой куртки, в которую мальчик Гарри бережно спрятал «подарок» леди Лестрейндж. Он должен непременно посмотреть это. И посмотреть прямо сейчас. — Это Сириус записал для тебя? – спросила жена. — Да, - солгал Гарри, однако смысла рассказывать то, что он не рассказал никому, кроме Гермионы, не было. — Ой, у меня же там Джеймс за сковородками! – всплеснула руками миссис Поттер и, поцеловав мужа в щеку, прошептала: - Доброе утро, дорогой, - и выскочила из кладовки. Оставшись один, Гарри не медля стал рыться в старых вещах, в поисках омута памяти. Все это время его руки тряслись, а глаза слезились от странного волнения. Он же вот-вот увидит крестного! Пусть и всего на пару минут, но…живым. Наконец, когда омут памяти был найден, мистер Поттер с помощью палочки запустил уже давно не работавший механизм, с трепетом открыл узорный флакон и выпустил воспоминания в мутную жидкость чаши. Они на мгновение исчезли, словно растворились, а потом, снова появившись, ярким светом ослепили Гарри. Он наклонился ближе к чаше и, по привычке глубоко вдохнув, опустил голову. Все вокруг быстро завертелось, смешалось в одну большую мутную картинку и куда-то исчезло. Спустя мгновение мистер Поттер оказался на деревянном полу в какой-то темной комнате. Он не знал где он, но это было сейчас не важно. Гарри поднялся на ноги и увидел, что комната, в которой он оказался, это не что иное, чем чердак какой-то заброшки. Замшелые деревянные стены и какое-то подобие кровати делали комнату более чем убогой. Но мистера Поттера интересовало сейчас не это. Он смотрел на женщину, сидевшую на стуле за грязным деревянным столом. Стул напротив пустовал. Беллатрикс Лестрейндж докуривала длинную сигарету, без особого интереса разглядывая «интерьер» комнаты. Надо сказать, в Малфой-Мэноре выглядела она много лучше. Сейчас она была ещё очень слаба, истощена морально и физически. Изможденное лицо, провалившиеся от недосыпания глаза, сухие, вьющиеся кое-как волосы, выбивающиеся из прически, почти синие руки и худые плечи, на которых шикарная дорогая мантия просто сидела мешком, создавали жалкое впечатление. Единственное, что выдавало в этой измученной женщине леди Беллатрикс Лестрейндж, была её особенная аристократическая осанка, как и прежде идеальная: прямая спина, гордо вздернутый подбородок и чуть презрительный взгляд блестящих, несмотря ни на что, черных глаз. Какой-то шорох, раздавшийся за прикрытой дверью, заставил леди Лестрейндж потушить сигарету и опустить руку на палочку. Спустя секунду на лестнице показался большой чёрный пёс, и Пожирательница заметно расслабилась. Пес остановился в дверях, и в комнату вошёл уже Сириус Блэк — такой, каким мальчик Гарри его запомнил. — Где ты так долго ходишь, блохастый? – недовольно процедила Беллатрикс, хмуро буравя взглядом севшего напротив кузена. – Я тебя целую вечность уже здесь жду. У меня и другие дела есть, если ты не знал. — Разве может быть что-то важнее, чем брат? – Сириус был как обычно весел. Он быстро оглядел обстановку вокруг: – Ну и комнатку же ты выбрала, Беллс, под стать твоему настроению похоже, да? — Нет, под стать нашей безопасности, Блэк. Мы вроде как предатели по меркам наших организаций, помнишь? И если нас тут кто-то увидит… — То я скажу, что ты перешла на светлую сторону служить Дамблдору! – закончил за неё крестный, прекрасно зная, как бесит кузину любое упоминание о директоре. Беллатрикс закатила глаза: — Мерлин, мне когда-нибудь повезёт с родней, а? Кто-нибудь в семье будет у меня нормальный? — Тебе ли говорить о нормальности, сестрёнка? – приподнял бровь Сириус. Леди Лестрейндж усмехнулась. — Ладно, к черту все разговоры, ты ведь позвал меня сюда не за этим, верно? – женщина опустила глаза и стала рыться в сумочке, пытаясь найти сигареты. — Как поживаешь, Беллс? Как семья, как Рудольфус? – Гарри видел, что Сириусу нужно сказать что-то важное, но ещё не может этого сделать. Беллатрикс это тоже видела. — Послушай, давай-ка без предисловий и позерства, ладно? Нам не по десять лет, - проговорила она, закуривая. — Я не знал, что ты пользуешься зажигалкой, - словно не слыша слов кузины, сказал Сириус. – Это же ведь маггловское изобретение, - с улыбкой не то спросил, не то подтвердил кузен. – А как может чистокровная волшебница пользоваться маггловской зажигалкой? Рудольфус-то знает, что вытворяет его женушка? – картинно удивляясь, крестный расширил глаза. — Конечно знает, - усмехнулась Беллатрикс, - он сам зажигалкой пользуется вот уже несколько лет. И вообще, ты тоже такой прикуриваешь, я знаю. — Но я-то не орал, как я ненавижу магглов, - парировал Сириус, - дай-ка мне одну, Беллс, - он кивком головы указал на лежащую на столе пачку сигарет. — Только не в моем присутствии, Блэк, - строго сказала леди Лестрейндж, кладя на пачку свою тонкую руку, на которой Гарри разглядел ещё синие следы от кандалов. – И не проси. — А почему нет, сестрёнка? Почему нет? Мне же все равно осталось даже по лучшим прогнозам неделя, не больше. Я ведь и сам это чувствую. Зачем лишать себя чего-то? Зачем отказывать в удовольствиях, которые сегодня-завтра могут закончиться? Наоборот, надо успеть взять от жизни все, понимаешь? Я наломал много дров, но и к черту это, я не мечтаю попасть в рай, так что я не буду сидеть и замаливать грехи, я буду грешить! Курить, пить, заниматься сексом с…да с кем угодно: со шлюхами, с магглами, да хоть с собственной сестрой, но я буду счастлив, ясно? – все больше распаляясь, повышал голос Сириус. – Я буду все это делать. И ты мне не запретишь, Беллс. Беллатрикс оторвала взгляд от своей руки, прикрывающей пачку сигарет, и в упор посмотрела на кузена: — Ты назначил мне встречу только за тем, чтобы рассказать, что собираешься делать в ближайшие пару дней? – равнодушно спросила она, но её прищуренные глаза подсказывали Гарри, что Пожирательница в ярости. — Нет, я позвал тебя не за этим, сестрёнка. Я позвал тебя, чтобы попросить об одной услуге…кхм, - крестный зашёлся в приступе страшного кашля. Гарри видел, как морщится словно от боли Беллатрикс, - о последней услуге, - после паузы продолжил Сириус, откинувшись на спинку стула, и в упор посмотрел на кузину: - Мы ведь оба знаем, что мое время подходит к концу. Мы оба знаем, что столкновения между нашими организациями неизбежны. И поэтому я прошу тебя, Белл, когда мы окажемся противниками, не жалеть меня. Мрачная тишина повисла в комнате. Беллатрикс и Сириус, не отрывая взгляда друг от друга, сидели, не шевелясь. Несколько минут Гарри казалось, что кто-то словно остановил время в этой комнате. И так бы действительно выглядело, если бы не дым сигареты леди Лестрейндж, которую она, прерывая оцепенение, поднесла ко рту и снова затянулась. — То есть ты просишь меня убить тебя? – медленно, словно осознавая сказанное, спросила Беллатрикс, выпуская струйку дыма. — Да, сестрёнка, именно этого я и прошу, - Гарри хотелось верить, что Сириус шутит, но, как он ни вглядывался в лицо крестного, он не видел там и тени улыбки. — Но тогда почему бы тебе не положиться на случай? Несколько геройств на рейдах — и ты добьёшься того, чего желаешь. У нас много талантливых ребят. Ещё и орден какой-нибудь получишь, - кривая усмешка дёрнула губы обоих кузенов. - Герой войны, - из уст Пожирательницы прозвучало как издевка. Но Сириусу это нравилось. Ему нравилось, когда Белла шутит. — Наверное все это потому, что я хочу умереть именно от твоей руки, Белл. — Надо же, какая честь, - Беллатрикс мрачно улыбнулась, - ты все-таки готовишь мне тёплое местечко в Аду, да, Блэк? — Ну, а как же, Беллс, - рассмеялся крестный, - для любимой сестры всегда все самое лучшее. Беллатрикс ничего не ответила, лишь с улыбкой приподняла левую бровь и потушила сигарету, кутаясь в мантию ещё сильнее. — Уже уходишь, сестрёнка? – удивился крестный. – А я думал, вечер только начинается, - он хитро подмигнул Беллатрикс правым глазом, так, как умел только он. — Трэверс просил сегодня помочь с окклюменцией, - Сириус знал, что кузина очень сильна в этой науке. Гарри это тоже знал. Он знал также, что Снейп постоянно соперничал в этом с леди Лестрейндж. — Ну а почему бы ему не попросить Снейпа? – крестный словно прочёл мысли мистера Поттера. — Я лучше, - ухмыльнулась Беллатрикс, вставая со стула. Сириус тоже поднялся. Леди Лестрейндж уже пошла было к двери, бросив по привычке: «Счастливо оставаться», но крестный остановил её: — Беллс, ну где же твои чистокровные манеры, а? Она обернулась, нахмурившись и не понимая, что кузен имеет в виду. — А в чем дело? — Мы что, на рейде прощаться будем что ли? – Сириус развёл руки в стороны, как бы спрашивая её. Беллатрикс, не отвечая, поджала губы и подошла к кузену. Две пары чёрных глаз, так похожих друг на друга, встретились и, пожалуй, сказали теперь друг другу больше, чем за все время их бесед. Тогда Сириус резко схватил кузину за обе руки и притянул к себе вплотную. Гарри видел, как руки леди Лестрейндж сначала инстинктивно уперлись ему в грудь, но потом мягко скользнули на плечи и обвили шею. Одна рука крестного легла кузине на талию, а другая остановилась на спине. Беллатрикс прижалась губами к шее «Блэка» и, перебирая пальцами кудрявые волосы брата, грустно прошептала ему на ухо: «Я буду скучать..., Сириус». Гарри видел, как крестный, словно отец, нежно поглаживая рукой по непослушным волосам кузины, улыбнулся и тем же шёпотом спросил: — Что ты сказала, Беллс? Беллатрикс резко оттолкнула его и отошла на несколько шагов назад, поправляя причёску. Она заметила, что в глазах Сириуса плясали весёлые искорки и, гордо подняв голову, ответила: — Ничего, Блэк, - голос, которым женщина произнесла эту фразу, уже не имел ничего общего с тем шёпотом, который Гарри слышал минуту назад. Теперь это была снова Беллатрикс Лестрейндж. - До скорой встречи, - бросила она и направилась к двери. — В Аду, сестрёнка! - крикнул крестный ей вслед. Леди Лестрейндж снова обернулась и ухмыльнулась: — Я не против, - она хитро, почти так же, как Сириус, подмигнула кузену правым глазом и скрылась за дверью. Крестный так и стоял посреди комнаты, пока не стихли быстрые шаги на старой лестнице. Затем он вздрогнул, словно очнувшись от сна, и медленно сказал в пустоту, где только что стояла кузина: — Я по тебе тоже буду скучать, Беллс. Сириус стал таять совершенно внезапно. Комната быстро завертелась, и все очертания слились в один большой чёрный ком. Гарри не успел даже понять, как быстро все произошло. Поднявшись с пола, он дернул за ручку кладовки. Щурясь от яркого света, мистер Поттер прошёл мимо кухни, где жена и дети готовились к приходу гостей. Выйдя во двор и присев на скамейку, Гарри почему-то подумал о часах, что висели в их гостиной. Кто знает, сколько ещё времени они отмерят ему? А Джинни? А детям? Наверное, никто не сможет остановить их тиканье. Некоторые пытались, но кончили во тьме и одиночестве. Потому что нет такой силы, какая бы заставила их замолкнуть. Механизм будет равнодушно работать, отсчитывая секунды, которые мы часто тратим попусту. И ему нельзя сказать слова: «Стоп». Сидя на скамейке в саду, мистер Поттер ещё подумал о том, что леди Лестрейндж была одной из талантливейших женщин, которых он когда-либо встречал. Вообще, по правде говоря, их в жизни Гарри Поттера было всего три: Гермиона Грейнджер, Минерва МакГонагалл и Беллатрикс Лестрейндж.