***
В автобусе было тяжело дышать, я уже не говорю про то, чтобы нормально тут стоять. Такое впечатление, что тут оказали все бабки мира. Кое-как достав телефон из кармана, я стала набирать СМС-ку подруге. Таня: Машка, что у нас сейчас? Я опаздываю. Маша: Подруга, ты страх потеряла? АНГЛИЙСИЙ! Ты хоть понимаешь, что прогуляла две пары подряд. И ты серьезно сейчас собираешься опоздать? Ладошки вспотели, а по спине прошелся холодок. Я совсем забыла, что у нас первой парой этот злочастный предмет. Евгений Олегович просто исчадие ада. Когда три месяца назад он первый раз вошел в аудиторию, то половина девушек попадало со стульев, другая половина не могла пошевелиться, не веря своим глазам. А я., а что я? Я лежала в это время на парте после бурной ночки. Даже не услышала как прозвенел звонок. Машка тыкала меня в бок, на что я ее вежливо послала. Когда над моей головой послышалось тактичное покашливание, то я резко выпрямилась, пару раз моргнула, чтобы перед глазами перестало расплываться, и устремила свой взор на него. Это был мужчина лет 27 ростом примерно 190 см. Выразительные глаза, легкая щетина, небрежная прическа, широкие плечи, стильный деловой костюм — все так и говорила: я идеален. Да кто его вообще пустил преподавать? — Вы собираетесь отвечать на мой вопрос? О.Боже.Мой. Этот голос был восхитителен: низкий, с легкой хрипотцой, дурманящий. — А не могли бы вы мне его повторить? — как можно аккуратнее поинтересовалась я. С этого и начался мой личный ад. Сначала я думала, что раз он молодой препод, то теперь мы всей группой сможем отдохнуть, расслабиться. Но не тут-то было. Этот козел задавал столько домашки, как будто считал, что у нас помимо английского других дел нет, и мы должны день и ночь сидеть над этом предметом. На парах, когда с ним пыталась заигрывать какая-нибудь студентка, то он смотрел на нее так, как будто сейчас и убьет на это же месте. Что касается меня, то этот гад почти каждую пару вызывал меня к доске, видимо поняв, что я несильна в английском. Его явно забавляло то, как я туплю. Вечно подкалывал и шутил. А когда он однажды заметил меня в каком-то клубе, то потом месяц вспоминал, как я в ночь перед зачетом «готовилась» к английскому за барной стойкой.***
Подойдя к двери, я глубоко вздохнула. Может нафиг этот английский? Одним прогулом больше, одним меньше. Ладно, раз уж пришла, то стоит пойти. Я посмотрела на часы, которые показывали, что я опоздала на 15 минут, поправила растрепавшиеся волосы от бега, и аккуратно приоткрыла дверь, в надежде на то, что Евгений Олегович меня не заметит. Скрп старой двери раздался на всю аудиторию, и 24 пары заинтересованных глаз уставились на меня, включая препода. — Сама Белькович соизволила посетить нас. И почему же ты опаздала? Олег Евгенеевич, что-то писав до этого на доске, теперь стоял лицом ко мне, оперевшись на учительский стол, и сложив руги на груди. — Понимаете, — начала я, на ходу придумывая отмазку, — мой кот нажал лапой на мой телефон, тем самым отключив будильник на нем. Воот. Ударьте меня. Что я несу? — А теперь реальную причину, — строго, немного повысив тон произнес Евгений Олегович. Хоть и на вид он казался очень добрым и спокойным человеком, все знали, что с ним лучше не шутить. И если он повышал на тебя голос, то ты точно знал, что беды не миновать. — Бухала. Пол ночи. Явно не ожидав такого ответа, он немного опешил, не зная, как реагировать. — Белькович, а ты знала, что немецкой Госпоже опасно пить в нашей стране? — спросил он с усмешкой. Не поняв шутки (похоже одна я тут туплю, так как от одногруппников стали доноситься тихие смешки), я проследила за взглядом препода, который смотрел на мои берцы. Блин! Знала же, что ничем хорошим это не закончится. Хотя, какое мне вообще дело, что он обо мне думает — Сесть-то можно? — устало спросила я. — Садись уже, und dann kann ich nicht gut aussehen auf den Beinen ahuennye in diesen Stiefeletten/а то я не могу больше смотреть на твои ахуенные ноги в этих берцах/. Я поплелась на свое место, которое находилось почти в самом конце аудитории. Стоп. До меня сейчас только начало доходить, что препод сказал что-то на немецком. Вспоминая немецкий, который я не практиковала почти четыре года, так как больше не летала к родственникам в Германию, я чуть не завалилась, идя по ступенькам, так как не смотрела под ноги. Ох уж эти берцы. — Танька, ты че так вырядилась? — спросила Машка, когда я плюхнулась рядом с ней. — Бля, Мань, это все этот рыжий гад. — Слышь, не гони мне на Киру. — Грозно, но с улыбкой сказала Машка. — Ты лучше скажи, успела потрахаться вчера с кем-нибудь? — Машка, блять, что за вопросы! — чуть громче, чем нужно, сказала я. — Белькович, тебе что, проблем в жизни мало? — с нажимом спросил Евгений Олегович, явно раздражен нашей болтовней. — Иди тогда напиши все что знаешь о правиле «Согласование времен в английском языке». Негромко простонав и проклиная все на свете, я пошла к доске. Ну, как пошла, поковыляла, так как берцы казались теперь очень тяжелыми. Теперь я понимаю этот осуждающий взгляд бабулек, когда я им нечаянно становилась на ноги в автобусе. И как мой младший брат в них ходит? Пройдя мимо препода к доске, я заметила, что благодаря высокой подошве, я была ниже Евгения Олеговича всего на полголовы. Меня это немного порадоволо, так как не люблю казаться намного ниже людей, хотя мой рост и не был таким уж и маленьким: 170. Просто кто-то у нас сильно высокий. Честно говоря, люблю быть высокой и высоких людей вообще. А если это какой-нибудь симпатичный парень, то вообще, хоть стой хоть падай. Я взяла мел в руки и поняла, что нихера не помню. Вот хоть убей, а вспомнить ничего не могу. Может пить стоит меньше? Да не, бред какой-то. Я повернула голову назад и увидела, что Евгений Олегович, сидя на стуле ко мне лицом, а к студентам задом, смотрит на мою пятую точку. Даже не сморит, а тупо пялится, так как даже не заметил, как я уже секунд 10 смотрю на него с недоумением. Я громко прокашлялась, тем самым привлекая его внимание. — Что, Белявская, вчера ты была настолько занята ролью немецкой Госпожи, что даже не соизволила открыть учебник? — с усмешкой проговорил он, не отрывая взгляда от меня. — Ах, да, тебя наверное волнуют другие учебники. Камасутра, например. Вся аудитория залилась смехом, а этот гад сидел и смотрел на меня с огоньком в глазах. Поиграть хочешь? Я же видела, как ты пялишься на мою задницу. «Случайно» роняю мел. «Случайно» нагибаюсь и выгибаю спину так, насколько это возможно. «Случайно» поднимаю мел очень медленно. — Wenn ja nagneshsya wieder, das verspreche ich, werde ich dich ficken, so dass dann können Sie nicht in der Woche gehen/Если еще раз так нагнешься, то я обещаю, что выебу тебя так, что потом неделю ходить не сможешь/. Быстро переведя в своей голове сказанное им, при это не поняв пару слов, хотя это не помешало мне, я поняла, что ОН ХОЧЕТ МЕНЯ ТРАХНУТЬ? Ладошки вспотели, к лицо прильнула кровь. И я была уверена, что сейчас была похожа на помидор. — Ч-что.? — Oh mein Gott, was für eine Stimme. So kann ich mir vorstellen, wie du meinen Namen stöhnen wird, auf diesem Tisch liegen, ich werde dich ficken/О боже, какой голос. Я так и представляю, как ты будешь стонать мое имя, лежа на этом столе, когда я буду трахать тебя/. Его тяжелый взгляд, напряженное тело, прикусанная губа. Черт, я увствую, как низ живота потянуло вниз, а между ног стало влажно. Не помню, что кто-то мог меня завести ТАК, только парочкой фраз и своим взглядом. — М-можно сесть на место? Он лишь кивнул. Я на ватных ногах поплелась на место, чувствуя прожигающий взгляд у себя на спине. — Мать, ты чего такая красная? Что он там тебе говорил? — с интересом спросила Машка, смотря то на него, то на меня. Я лишь отмахнулась от нее, как от надоедливой мухи. Внизу живота до сих пор покалывало, а голова не могла нормально думать. До этого момента я не думала о Евгении Олеговиче как о мужчине. Не спорю, что он был симпатичным, харизматичным и даже сексуальным, ибо смотря на всех этих девиц, которые так и липли к нему каждый день, показывая, кто во что горазд, я начала испытывать к нему легкое отвращение, так как он никогда никого не отталкивал, но он так же и не приставал ни к кому: только отнекивался, отшучивался, смотря на студенток как на детей. Вот почему нельзя просто прямо сказать, что тебя это не интересует? Зачем играть в какие-то игры? Меня всегда бесило это. — Кстати, Белькович, тебе два, — произнес препод, широко улыбнувшись, оголив свои белоснежные зубы. — А можно пересдать? — как можно осторожнее спросила я. Мне кажется, что его любимая поза — стоять, оперевшись на стол пятой точкой, сложа руки на груди. — Nur wenn Krebs stehen/Только если стоя раком/. Ну все. Мое терпение лопнуло. Этот наглый и самоуверенный тип заебал меня. Я встала, уперев руки в парту и громко и четко произнесла: -Für die Sprache zu besuchen. Wissen Sie nicht, es ein Deutscher ist/За языком бы следил. Не один ты знаешь тут немецкий/ В аудитории стало тихо. Мне кажется, что я слышала, как где-то пролетает муха. Всем смотрели на меня, включая Евгения Олеговича. Сначала он смотрел немного ошарашенно. И сейчас я на сто процентов была уверена, что в его красивой головушке появились мысли: все ли я поняла из сказанного им. — Останешься после пары.***
Всю пару я сидела тише воды и ниже травы, все время ловя на себе заинтересованные взгляды Евгения Олеговича. Что он мне мог сделать? Поставить двойку, недопустить к сессии, отвести к ректору, отшлепать? Машка так и не поняла, что происходит, поэтому оставшуюся часть пары докучала меня своими вопросами. Что мне было ответить? Что наш препод хочет меня трахнуть? Или что я, возможно, не против? Когда прозвенел звонок, я быстро закинула все вещи сумки, и хотела уже рвануть к двери, но тяжелый взгляд мужчины остановил меня. Однокурсников становилось все меньше. Казалось, что каждый должен был взглянуть на меня своим сочувствующим взглядом, так как все прекрасно понимали, что мне пиздец. Блять, да я сама десять раз уже пожалела, что не умею держать язык за зубами. Когда последний студент вышел, Евгений Олегович тяжелыми шагами подошел к двери и закрыл ее на замок. Я же в это время успела спуститься со своего места, поэтому теперь мы находились на одном уровне. Когда он повернулся ко мне лицом, то я на самом деле испугалась. Его глаза казались черными, а тело напряженным. Что самое страшное, так это то, что он просто стоял и смотрел на меня долгим взглядом. Мама, роди меня обратно. — Знаете, я больше не хочу пересдавать. Ставьте двойку, — пискнула я. Зря. Он стал наступать на меня, как хищник, попутно ослабляя и стягивая свой галстук через голову. Я же стала отступать назад. Похоже, это было моей самой большой ошибкой, так как я уперлась пятой точкой об учительский стол. Я прижала сумку к груди, тем самым надеясь, что это защитит меня от него. Наивная. Когда он подошел ко мне, то резким движением взял мою сумку и кинул ее подальше от нас так, что она громко ударилась об пол. Резким движение он вжал меня в стол, взял мой подбородок и потянул вверх, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. — Wie ich will dich/как же я тебя хочу/. С этими словами от грубо впился в мои губы, рывком пододвинув меня за бедра вплотную к своему паху. Его руки впились мне в талию так, что завтра, возможно, останутся синяки. Я немного опешила от такого напора, поэтому резко оттолкнула его от себя. В нос ударил дурманящий аромат его одеколона, а руки, сильно сжимающие до этого мою талию, теперь аккуратно гладили меня вдоль спины. В его глазах полыхал огонь, а дыхание сбилось. Я сдалась. Теперь мои губы впились в его так, что он немного был удивлен, так как не сразу ответил. Мы целовались жарко, грубо, влажно. Его руки блуждали по всей спине, свои же я запустила в его волосы, немного грубо их оттягивая. С каждой секундой поцелуй набирал все новые обороты, и нам обоим это нравилось. Мужчина подхватил меня под бедра и усадил на свой стол, одним взмахом руки скинув с него все ненужное. Его руки сильно сжали мою пятую точку, на что я тихо пискнула, а он лишь улыбнулся. Я стянула с него пиджак и начала расстегивать его рубашку, пока он пробрался мне под юбка и гладил внутреннюю часть моего бедра. Мои руки дрожали от переизбытка эмоций, поэтому я не стала заморачиваться и просто-напросто разорвала рубашку так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Я сама его поцеловала, прикусывая губы, шею, оставляя влажные и красные следы, мало заботясь о том, что это точно кто-нибудь увидит. Желание было настолько сильным, что мне было просто все равно. В это время Евгений Олегович нашёл молнию на моём платье и рсстегнул ее. Он стянул с меня платье через голову, оставив меня в одном белье. — Блять, Белявская, скажи мне, пожалуйста, что это ты для меня так старалась сегодня, — явно оценив его, произнес он. Он целовал мои губы, шею, плечи. Когда он дошел до груди, то втянул в себя мой сосок через тонкую ткань моего лифчика, вторую же грудь он с силой сжал. Я громко застонала, окончательно погружаясь в этот омут с головой. Я начала расстёгивать его ремень и затем стягивать с него штаны. Я была уже влажной и готовой: бельё насквозь промокло. Он отодвинул край моих трусиков и резко ввел в меня два пальца. — Твою же мать!.. — крикнула я. Он не дал мне время привыкнуть, и сразу начал в теме вводить в меня свои пальцы, попутно оставляя красные засосы на моей груди и ключицах. — Ты такая влажная и только для меня, — взбударажанно прошептал он мне на ухо. Не успела я опомниться, как я резко оказалась прижатой животом к столу. Евгений Олегович сильно шлепнул меня по заднице, затев отодвинул в сторону мои трусики и резко вошел в меня во всю длину, заполняя полностью и без остатка. Мне кажется, что мой стон слышал весь универ. Но мне, честно говоря, похуй. Он начал быстро двигаться во мне, заставляя поддаваться навстречу, целуя везде, куда было только можно, оставляя укусы, а затем, зализывая их. Он накрутил мои длинные волосы на кулак и резко потянул на себя, заставляя простонать еще громче. Вторую руку он положил мне на грудь, ближе притягивая к себе спиной и с силой сжимая ее. Он все больше увеличивал темп, входя во всю длину члена, а выходил почти полностью, чтобы доставить обоим еще больше удовольствия. Его член скользил внутри меня слишком быстро, затрагивая внутри те точки, отчего хотелось просто стонать и стонать, что я и делала. — Белявская, почему мы не делали этого раньше? Да хуй его знает! Я закусила губу до крови, когда его рука вновь накрыла мою оголенную грудь под чашечкой. Он сжал сосок с такой силой, что стало больно. Но это была настолько приятная боль, что еще чуть-чуть, и я бы расплакалась от перевозбуждения: настолько мне было хорошо. Громкие стоны, бесстыдное хлюпанье и шлепки от наших тел разносились по всей аудитории. Он еще сильнее натянул мои волосы, и теперь наши лица были на одном уровне. Он вовлек меня в глубоки и влажный поцелуй, все быстрее трахая меня. Его рука, мирно покоявшись до этого на груди, теперь залезла мне в трусики, несильно сжав клитор. По телу прошелся табун мурашек, а узел в низу живота начался развязываться. Когда меня настиг оргазм, из меня вырвался какой-то хрип, так как я уже не могла кричать. Последние его толчки были очень глубокими и резкими, хотя казалось, куда глубже. Он кончил следом, сделав еще пару толчков. Я почувствовала вязкую жидкость у себя на бедре. — Я же обещал, что ты не сможешь ходить неделю, — горячо прошептал Евгений Олегович мне на ухо и отстранился. О да, это было правдой. Внутри меня все горело, а ноги подкашывались. Если бы не стол, то я бы тут же упала на этом же месте. Я блаженно улыбнулась, поправила трусики и лифчик, и с опаской повернулась, боясь, что Евгений Олегович сейчас уйдет. Но нет. Он с широкой улыбкой смотрел на меня. Потом он резко подошел, опять же застявляя опереться об стол. — Я больше не смогу, правда. Ты вытрахал меня так, что я дня три не смогу ничего делать, — устало произнесла я. — Я знаю, — с усмешкой произнес он. На мое удивление, у него в руках была влажная салфетка, которой он стер свое семя с моего бедра. Он невесомо чмокнул меня в губы, и стал помогать мне натянуть платье, так как видел, что сейчас я была больше похожа на овощ. — Мы же когда-нибудь это повторим? — спросила я, и так зная ответ. — Обязательно, Таня. И это был первый раз, когда он назвал меня по имени.