***
За три года Джеймс ни разу не вспомнил про подростка. Потом получил отставку, благо, пенсии и накоплений хватает на жизнь, причем весьма безбедную, и свалил в третий сектор. Отпуск никто не отменял. Они встретились через два года, когда Джеймс уже успел порядком заскучать на Земле, превратившейся из красивейшей столицы, в подобие колонии. Грязные улицы, шлюхи, бордели. И пацан за барной стойкой, потягивающий дешевое пойло. Черные глаза скучающе рассматривают интерьер, скользят по посетителям, с легким интересом останавливаются на огромном сине-зеленом Лубанейце, безразлично оценивают официантку и останавливаются на Джеймсе. Мальчишка задумывается на секунду, быстро допивает прозрачно-розовую муть и направляется к его столику. — Привет. Я — Эрик. Трахнемся? — Вот так, просто. Словно о погоде спросил. А погода, надо сказать, мерзкая. На взгляд Джеймса. Солнце немилосердно жарит, пыль повсюду, чихать без остановки хочется. А еще хочется в море. Он помнит моря на Земле. Тонны воды, окрашенные в цвета закатов. Кажется, ему тогда еще и пяти не было. Мальчишка наверняка этого не видел. Пацан без приглашения приземляется на соседний стул и закидывает ногу на ногу. Не стесняясь разглядывает мужчину. Красивый. При ближайшем рассмотрении его нечеловеческое происхождение становится более явным. (Вот только с хера ли у него земное имя?) Волосы на голове толще человеческих и оканчиваются тонкими иголками. И абсолютно бесцветные. Глаза чуть раскосые, большие и без радужки — только зрачки. С густыми ресницами — иголочками. Кожа бледная, без родинок или шрамов. Почти прозрачная, но при этом чувствуется, что плотная. Ножом с первого раза не пробьешь. На безымянных пальцах одинаковые черные кольца с синими камнями. И опять шмотки из прошлого. Черный свитер с полустертым принтом, и джинсы в облипку. Такие сейчас можно только в музеях найти, хотя раньше, лет шестьдесят назад, их все поголовно носили. Джеймс не может опознать вид незваного собеседника и спрашивает напрямую. И совсем не удивляется, когда слышит в ответ, что пацан вида не имеет, и вообще, он такой в единственном экземпляре. Джеймс в шутку спрашивает, каким образом его тогда трахать, если он даже не знает где у наглеца дырка. В ответ получает пинок в ногу и посыл в отдаленное место. Забавно, что туда он и собирается, о чем незамедлительно сообщает пацану, заставляя того обиженно надуть губы. Это выражение ему ну совсем не идет. Они молча сидят некоторое время и разглядывают друг-друга. Через пятнадцать минут игры в гляделки, Джеймс бросает на стол одноразовую карточку с кредитами и направляется к выходу. Эрик тихо смеется и идет следом.***
Они в мотеле, неподалеку от космопорта. Джеймс трахает парня неторопливо, размашисто, засаживает по самые яйца, оставляет яркие засосы на тощем теле. Эрик стонет и быстро, не в такт движениям Джеймса дрочит себе.***
На утро Джеймс провожает его до космопорта, где пацан в прямом смысле испаряется. Джеймс покупает билет на ближайший рейс до Альдтена, а когда поворачивается, мальчишки уже нигде нет. Голос дикторши объявляет отправку частного корабля с платформы девяносто четыре. Мимо пробегает стайка Эльетов. Джеймс еще раз оглядывает пространство, хмыкает и направляется к двадцать девятой платформе.***
Джеймс находится в посольстве. Посольство представляет собой древнее семиэтажное здание, построенное примерно в середине этого века. Грязные окна, загаженный пол, пожелтевший потолок и облезлые силиконовые стены. Все некогда белое, как было модно в пятидесятых годах двадцать второго, обтекаемое и блестяще-глянцевое. Среди немногочисленных посетителей он замечает знакомую тощую фигурку. Эрик сидит на грязном подоконнике, болтает в воздухе ногами и копается в телефоне. На нем короткие шорты, сапоги и белая рубашка. С эмблемой исследовательского корпуса астрофлота. Знал же, что не все так просто с Мальчишкой. Вот тебе и доказательства. Еще и по званию, наверняка, выше него, Джеймса. Низшие офицеры ходят исключительно в форме, а этот в музейных шмотках таскается. По самым загаженным местам. И не боится ведь. Взгляд Джеймса задерживается на его коленях. Острые, бледные, без единой отметины. Пацан облизывает карамельку на палочке. Джеймс понимает, что заведен.***
Эрик отсасывает ему стоя коленями на грязном полу в туалете и это, блять, лучший минет в жизни Джеймса. Пацан явно старается, заглатывает на сколько может, втягивает щеки и, черт возьми, ему это нравится. Джеймс замечает, что одной рукой пацан полез к себе в штаны. Джеймс кончает раньше. Эрик проглатывает его сперму, и сам спускает на пол. Еще несколько минут они не двигаются. В дверь уже настойчиво стучат и слышится поток мата в их сторону. Пацан медленно поднимается и, пошатываясь, идет к раковине. Джеймс сам смывает грязь, а потом целует острые коленки с красными отпечатками от раскрошившейся плитки. Когда они выходят, в туалет тут же влетает длинный, похожий на червя, обитатель планеты с непроизносимым названием. Какая-то полная леди (занимающая три, ТРИ, Карл, сидения.) с явным отвращением смотрит ни них. Двое мужиков в форме (Тоже с исследовательскими эмблемами, надо сказать.) смеются и скрываются в лифте. К Эрику подбегает местный служитель и просит пройти за ним. Говорит, что господина, то есть его, Эрика, ожидают в четвертом зале. Пацан тут же уходит, даже не посмотрев на Джеймса. Тот только хмыкает и идет в зал ожидания.***
Они встречаются снова через три месяца. Эрик сам пишет Джеймсу, хотя тот не помнит, чтобы давал ему номер своей электронки. Мальчишка хочет встретиться. Мужчина не возражает. Они в отеле, в дорогущем ресторане. Пьют красное, возрастом больше трехсот лет, едят до ужаса маленькие порции странной на вид штуковины, похожей на желто-коричневое желе и обсуждают возможность перемещений во времени. В процессе разговора выясняется, что интеллект у Эрика такой же привлекательный, как и внешность. А еще выясняется, что Первый Маршал Эрик Санчез (Нужно будет спросить, откуда у него это имя.) лично приглашает его, Джеймса, вернуться в армию, только теперь уже под его, маршальское, крыло. Это очень-очень соблазнительно. Исследовательское подразделение только называется исследовательским. Самые сложные операции, все невыполнимые миссии и самые важные переговоры выполняются здесь. И управляет всем этим — вселенское зло по прозвищу «Фея». И о «Фее» этой легенд ходит больше, чем обо всех Бостльвирах вместе взятых. Джеймс соглашается сразу.***
Через час они целуются в номере отеля. Эрик постанывает от каждого прикосновения, выгибается, просит большего. Еще через три часа оба быстро приводят себя в порядок и летят к космопорту. Пацан (Прошу прощения. Господин Первый Маршал) даже не морщиться когда садиться. Джеймс завидует. Через двадцать минут он на борту «Смертника». О таком он и не мечтал (Ну то есть, мечтал конечно, но не то себе представлял, ой не то.) Пока компьютер устраивает Джеймсу краткий экскурс по кораблю, Эрик снова пропадает. Через пять часов, обустройство в отведенной каюте (Смежной с каютой капитана.), обед, знакомство с личным и высшим составами и выдачу формы, Джеймс почти с восхищением глядит на то, как Его Высочество Фея, как окрестили мальчишку в корпусе, показывается во всем своем великолепии на капитанском мостике. Форма астрофлота ему действительно идет. Спустя сутки, Джеймс просыпается и понимает, что чувствует себя слишком счастливым для того, кто прошел три войны (И еще пройдет. Кионы собираются отобрать у Тухаласов свои охотничьи угодья. О том, что охотятся они на людей, Джеймс предпочитает не вспоминать.) Почему-то он не сомневается, что будет ну очень интересно. Мальчишка спит под боком. Пищит сигнал нового сообщения. В глаза светит Местное солнце. Джеймс улыбается.