Разве это не отвратительно?

Ночь. Черная и скрипучая, нависла над таким же грязным городом. На войне говорили, что все вернется: дом, семья, дети. Что ты успеешь, увидишь и сдохнешь. Приятная ложь. Все ради них, без надежды легко умереть, мечтая о том, как бы побыстрее найти свой кров. Человек не возвращается с того света, это ясно. Тогда ни к чему злоба, если рационально мыслить. Ушел и ушел, не поспоришь с судьбой. Но я готов спорить, готов беседовать с дьяволом, если понадобится! Подписать тысячу контрактов и продать душу за бесценок. Только единственное решение для тебя - геройский суицид? Ах, Мориарти побил врага и скрылся в аду, значит за ним погонишься куда-угодно? Прыжок отдается гневными речами внутри, все ты видел, вызвал меня на похороны, пустить слезу не жалко, Шерлок, но кому ты посвятил свое падение? Пришельцу, разрушившему доверие народа? Да ты всегда был эгоцентричным, к чему еще одно доказательство? Я бы спокойнее принял твои сухие слава, твой побег от реальности куда-нибудь за границу. Но не смерть. Тем более такую гротескную. Под пулей, на поле боя, в жесткой траве - не для тебя. Лишь бы побольше народу, да вызов друга. Куда ты меня увлек? Кого призвал наблюдать за самоироничным раскаиванием? Исповедался ли ты там, стоя на краю обрыва, или знал, что угли содома тебе привычнее? Вырвать душу - легко. Столько лет дружбы, все ради чего? Поступок мертвеца тебе ставят в укор и в достоинство. Видите, как он ловко все провернул - ушел, не попрощавшись! Я бы держал твое тело, только где оно? Гниет в земле. Твоя плита такая же вычурно бледная как и ты сам. Не могу не злиться, смириться с твоим грехопадением, только в бездне тебя прощают, теперь только там. Мне не жалко, не жалко, но одно упоминание о тебе вызывает столько боли, Шерлок. Зачем? Зачем? Зачем?! Мне наплевать на твои успехи, наплевать на то, победил ли ты или проиграл. Убил ли врага, закопал от греха подальше, только вернись. Вернись, пока я не забыл навещать твою могилу. Вернись, пока я один и все еще жду. Уверен, что только ты способен воскреснуть, что именно тебя могли вычеркнуть из списка горящих под землей или небесных отрядов. Я все еще могу тебя простить, но уже почти не чувствую облегчения от мыслей, что там не ты, а твоя пластиковая копия. — Ненавижу! — на траве я один. Твое тело не лежит у меня на руках. Будь так я бы поверил, я бы страдал, только бы увидеть мир на твоем лице. Крупные капли стекают по щекам, обжигая. Руки дрожат, но я бы тебя не отпустил. Жду, когда ты очнешься, сообщив, что это очередной трюк, потому что все еще верю. «Тишина, спокойствие, умиротворение... Разве это не отвратительно?» — отвратительно, Шерлок. Говори про скуку, про подвороты и отвороты джинсов и убийц, можешь быть эгоистоим сколько угодно. Только не молчи. **** Молча наблюдаю, как закапывают мраморную «коробку», я называю ее так, чтобы было не так противно думать о твоем погребении. Только сейчас до меня наконец доходит, что ты не очнешься. Надежда умирает последней, как говорится. Женщина рядом со мной плачет, ежесекундно протирая глаза насквозь промокшим платком. Я абсолютно не страдаю. Я в гневе. Никак не могу перестать злиться. Неожиданно сквозь толщу земли проходят тонкие пальцы. Неспешно выбираясь, ты оглядываешь толпу: кто-то яростно кричит, бомочет в смятении твой бывший враг Андерсон. Люди ударяются телом о траву от одного твоего присутствия. Молли рыдает. Отдышавшись, ты хрипло смеешься, будто кто-то прошептал тебе шутку на ухо, и уставшим голосом произносишь: «О Боже, это немного затянулось, вам не кажется? Если бы я знал, что мне придется отдать пять тысяч фунтов за этот фарс, то пригласил бы вас на кремацию! » — люди в ужасе разглядывают твое грязное лицо и костюм. Его, кстати, подбирала Молли, я был счастлив оставаться в стороне, не учатствуя, не напоминая себе, убегая, как и ты. Девушка рядом со мной падает на колени и кричит в небо громкое «спасибо», наконец убирая ненавистный платочек… Разумеется, все это только в моей голове. Двадцать пятый сценарий развития событий. Женщина с тряпкой меня конкретно достала, и я не могу решить ничего лучше, чем придумать что-то, что могло бы остановить ее действия. А ещё мне приятно думать, что в конце концов, в каждой из выдуманных историй, ты оживаешь. Но даже спустя два года ты все ещё в лежишь холодной земле.