Love in the Sky

      Бэкхен провожает взглядом отъезжающую от дома машину родителей и машет им в след ладошкой, улыбаясь. Мама выглядывает в боковое окно и машет пару раз в ответ, после скрываясь в салоне авто, которое скрывается за поворотом. Вместе с этим мягкая улыбка с лица Бэка исчезает, сменяясь дерзкой ухмылкой.       Войдя в дом, парень закрывает дверь на ключ изнутри для безопасности и чтобы никто из «соседей-надзирателей», которые любили наведываться к братьям, когда их родители в очередной раз уезжают куда-то на несколько дней, не решили проверить «в порядке ли тут мальчики без мамы и папы». И это при том, что родители никого никогда об этом не просили.       Хмыкнув себе под нос, Бэкхен кладет ключ от двери на полку у зеркала в прихожей и поднимается на второй этаж, бредя вдоль короткого коридора к самой дальней двери. В доме стоит непривычная тишина, обычно разбавляемая разговорами родителей, звуками работающего телевизора или музыкой из комнат братьев. Но в этой тишине была особая умиротворенность, которой хотелось насладиться. Немного позже.       Открыв дверь, Бэкхен оказывается в светлой комнате, не особо отличающейся от его — разве что цветом стен и наличием синтезатора в углу комнаты у приоткрытого окна, из которого в помещение проникал теплый летний воздух, заставляя занавески трепыхать от порывов ветра. Парень прикрывает за собой дверь, не позволяя ветру скользить по мягкому ковровому покрытию, опасаясь сквозняка, из-за которого его брат может с легкостью подхватить простуду.       Улыбнувшись, Бэк подходит к широкой удобной кровати с в меру мягким матрасом, забираясь на нее, устраиваясь по правую руку от лежащего на животе брата. С виду может показаться, что старший просто безмятежно спит, зарывшись носом в подушку, однако все было совсем не там.       Спина и шея парня покрылись легкой испариной, руки с силой сжимали ткань простыни, мышцы бедер и ягодиц мелко подрагивали под тонкой тканью летнего одеяла, которое скрывало все ниже поясницы. Волоски на затылке слегла влажные от пота, а тихое дыхание было прерывистым и свистящим из-за плотно сжатых зубов.       Представшая картина радовала глаз и Бэкхен, не сдержавшись, протянул руку и провел длинными музыкальными пальцами вдоль спины брата, который прогнулся в спине, подставляясь под ласкающее прикосновение, распахивая глаза и издавая едва слышный стон, слетевший с пересохших губ. — Родители уехали, — тихим голосом проговорил Бэкхен, наклоняясь вперед и касаясь губами влажной шеи, после мягко прикусывая кожу, рукой продолжая выписывать незамысловатые узоры на спине брата. — Я сказал им, что ты спишь. — И они поверили? — старший поворачивает голову в сторону Бэка, смотря на него затуманенным взглядом, облизывая аккуратные губы с небольшим шрамом под нижней, оставшийся с их веселого детства. — Конечно, — Бэкхен выпрямляется и распахивает глаза, напуская в них притворную наивность. — Как можно мне не верить, Луханни? — Не называй меня так, — шипит старший, а следом мычит, плотно сжимая зубы, когда Бэкхен вновь наклоняется к его спине и ведет мокрую дорожку своим языком вдоль позвоночника, ощутимо прикусывая кожу на пояснице, оставляя след собственных зубов, который после станет ярким синяком. Зализав горячим языком болючий укус, Бэк поднимается по позвоночнику поцелуями вверх, стаскивая тонкое одеяло в сторону, обнажая брата полностью, следом усаживаясь на чужие бедра.       Вид по-прежнему радует глаз — по шее Лухана вниз стекают капли пота, на шее и пояснице красуются яркие метки, упругие ягодицы напряжены и плотно сжаты, а меж ними красуется черный кончик анальной пробки, мягко вибрирующей, но не задевающий простату. У Бэкхена было яркое желание вылизать и обласкать каждый участок этого столь любимого и чувствительного тела, и парень решил не противиться своими желаниям — у них наконец-то появилось время полностью отдать себя ласкам без вынужденной торопливости. Возможность не сдерживать свои желания и голос, который у обоих братьев был громкий и мелодичный.       Лухан выгибается в пояснице, сильнее цепляясь пальцами за простыню, и по привычке издает лишь тихие прерывистые вздохи, когда язык младшего начинает вырисовывать влажные узоры вдоль его спины, а зубы оставляют еще больше ярких отметок, которые потом придется еще очень долго скрывать под тканью футболок. Анальная пробка продолжает равномерно вибрировать, а член стоит колом, истекая смазкой, отчего хочется двинуть бедрами и потереться всей длиной о простынь, но Бэкхен всем весом придавливает его бедра к кровати и не позволяет двигаться, руками проникнув под брата и сжимая пальцами набухшие и чувствительные соски. Язык младшего проводит широкую мокрую дорожку вдоль поясницы, спуская на одну из ягодиц, которые поджимаются от ощущения чужих губ.       Бэк недовольно выдыхает и выпрямляется, отрываясь от разомлевшего тела под собой и замахнувшись, шлепает брата по ягодице, из-за чего на светлой коже остается отпечаток ладони, по комнате раздается смачный звук шлепка, а с искусанных и уже опухших губ срывается громкий протяжный стон, смешанный с болью и удовольствием. — Чертов садист, — хрипит Лухан, выгибаясь и смотря на брата из-за плеча, но перед глазами все плывет из-за зашкаливающего возбуждения и пелены слез, скопившихся в уголках глаз. — Но тебе это нравится, — Бэкхен усмехается и спускается немного ниже, заставляя старшего развести ноги в стороны насколько это было возможно, оглаживая ягодицы ладонями, сжимая их и разводя в стороны, отчего пробка внутри тела движется, заставляя Лу захныкать и уткнуться лбом в подушку.       Улыбнувшись на реакцию Ханя, Бэк наклоняется и касается языком растянутого вокруг черной пробки колечка мышц, игриво щекоча и смачивая слюной. Лу напрягается и прогибается в пояснице, невольно подаваясь назад за движением чужого языка. А Бэкхен намеренно издевается — хватает пальцами кончик пробки и тянет, вытаскивая ее наполовину следом вновь погружая в жаждущую глубину, срывая протяжный стон с искусанных губ. Двинув пробкой внутри Ханя еще несколько раз — резко и глубоко — наслаждаясь громкими стонами, Бэк вытаскивает ее и откидывает в сторону. Лухан на некоторое мгновение остается без внимания, пока брат лезет в карман широких шорт и достает пульт управления, выключая вибрацию анальной пробки. Собственный член стоит и жаждет ласки и прикосновений, но Бэк намеренно его игнорирует, хотя головка уже истекает смазкой, марая внутреннюю сторону летних шорт — нижнее белье Бэкхен сегодня проигнорировал.       Лухан хнычет и двигает бедрами, вызывая у младшего ехидную улыбку на губах. Огладив ягодицы сверху вниз ладошками, Бэк разводит их в стороны и вновь наклоняется вниз, начиная ласкать влажное колечко мышц языком. На языке остается противный привкус лубриканта — часом ранее он сам не пожалел его, растягивая старшего медленно и глубоко, заглушая его хриплые и прерывистые стоны собственным ртом, чтобы родители не услышали не единого звука из спальни старшего сына. Не услышали и свято поверили честным глазам младшего отпрыска что «Лухан еще спит». И, безусловно, не увидели ехидной усмешки на тонких губах, слегка припухших от тягучих поцелуев, отправленной им в спину, когда родители выходили из кухни в прихожую.       Бэкхен на мгновение отрывается от ласк, самостоятельно облизывая два собственных пальца для лучшего скольжения, после сразу вводя их внутрь жаркой влажной тесноты до костяшек, ощущая давление и пульсацию мягких стенок. Лухан стонет — громко, протяжно, музыкально, словно вытягивает ноту на занятии вокала, так, что Бэкхен сжимает зубы, чувствуя, что сам может с легкостью спустить себе в шорты даже без прикосновений. Просто от того, насколько его брату сейчас хорошо. Будет, конечно же, еще лучше.       Двигая пальцами внутри, Бэкхен вновь принимается ласкать анус языком, иногда прикусывая кожу ягодиц и бедер зубами, зализывая следы, широкими мокрыми мазками языка, всасывая кожу губами, чмокая и издавая пошлые звуки, которые теряются на фоне стонов Лухана. Подушечки пальцев давят на простату, массируют ее, не переставая, отчего Хань хнычет, утыкаясь лбом в подушку, сжимает ладошками простынь и подается бедрами вверх на пальцы. Хочется прикоснуться к себе — возбуждение нестерпимо болит, но Лу знает, что нельзя. Бэкхен все равно не позволит, а если он попробует, то его начнут мучить еще сильнее и много дольше. Вместо этого он шепчет хриплое «пожалуйста» и слышит тихие смешки брата. Бэкхен напоследок кусает за бедро и выпрямляется, левой рукой сжимая влажный бок, а правой начиная быстрее и сильнее двигать рукой и массировать простату, отчего Лухан стонет громче, а после замирает — оргазм накрывает с головой и оглушает. Стенки ануса мощно пульсируют, сжимая пальцы младшего, которыми тот не перестает двигать, сперма толчками выплескивается, марая простынь и живот, глаза зажмуриваются, рот — распахивается, однако Хань на время забывает дышать.       Спустя пару минут Бэкхен все же вытаскивает пальцы из расслабленного тела брата, вытирая руку о простыню, и заваливается рядом. Собственный член все еще жаждет ласки, но бесстыдно игнорируется, потому что вот такой Лухан — разморенный после оргазма, мягкий и расслабленный, потный и испачканный спермой — на первом месте. Им хочется любоваться, приласкать и поцеловать. И Бэкхен в очередной раз за этот день решает не отказывать своим желаниям, затягивая примостившегося рядом и уткнувшегося ему лбом в плечо брата в мягкий поцелуй. Лухан отвечает лениво, прижимаясь ближе, и кладет ладошку на чужую щеку, самостоятельно углубляя поцелуй.       Дав немного времени Лу придти в себя, Бэкхен переворачивает его на спину, прижимаясь членом, все еще обтянутым тканью шорт, к чужому бедру и издает стон в чужие губы. Лухан прижимается губами к пульсирующей жилке на шее, ведет языком, целует шею, при этом одновременно пытается стянуть с брата шорты, что выходит из рук вон плохо, поэтому Бэкхен отстраняется и сам снимает этот уже давно ставший лишним кусок ткани, отправляя его в полет в сторону. Член стоит колом и сочится смазкой, и Хань облизывает губы, сжимая ладонь на основании и ведя вверх, чем заставляет младшего простонать громко и не менее музыкально, чем он сам.       Перевернув брата на спину, Лу целует его, покусывая тонкие губы, следом спускаясь на шею, ладошкой надрачивая член. Пару раз, куснув брата за ключицы и оставив пару ярких меток, Хань спускается вниз, без прелюдий беря в рот до середины длины, отчего Бэкхен запрокидывает голову и стонет, пальцами впиваясь в чужие плечи. Перехватив одну руку младшего, Лухан переплетает их пальцы, сжимая в ответ, второй лаская яички, продолжая отсасывать. Однако до оргазма не доводит, пережимая член у основания и отрываясь с влажным чмоком, заглядывая в чужие глаза из-под влажной от пота челки.       Высвободив свою руку из чужой хватки, Хань поднимается вверх, устраиваясь на чужих бедрах, тут же чувствуя руки на собственных ягодицах, которые мнут и сжимают, и прижимается в поцелуе к приоткрытым губам Бэкхена. Младший разморен лаской с единственным желанием кончить, поэтому Лу заводит руку за спину и обхватывает ей член брата, тут же направляя его в себя. Бэкхен напрягается и помогает старшему опуститься на его плоть, впитывая чужие стоны своим ртом, а после, когда Хань полностью насаживается и замирает, собирает выступившие капельки слез в уголках глаз, мягко поглаживая ладошками по спине, бокам и бедрам в попытке расслабить. Все-таки последний раз их близость, когда Лу был снизу, была давненько, поэтому спешить, сейчас совершенно не следует.       Спустя пару медленных поцелуев, Лухан начинает двигать бедрами в неторопливом темпе, издавая томные вдохи и утыкаясь лбом в плечо брата. Бэкхен толкается в расслабленное тело старшего, подстраиваясь под его движения, но уже через пару минут возбуждение срывает все заслонки и, перевернув Лухана на спину, Бэк закидывает чужие ноги себе на поясницу и начинает двигаться быстро и резко, выбивая из искусанных губ сумасводящие стоны, которые «глотает» собственным ртом.       Обоих не хватает надолго. Лухан обхватывает ладошкой член и принимается ласкать его в такт хаотичным толчкам внутри собственного тела, после запрокидывая голову и вновь марая свой живот разводами спермы. Бэкхен, почувствовав давление сжавшихся от оргазма плотных стенок на собственный член, толкается еще несколько раз и замирает внутри тела, издавая протяжный стон долгожданного наслаждения.       По-прежнему прижимая к себе тело младшего брата, Лухан обхватил ладошками его лицо, затягивая в ленивый чувственный поцелуй, на который тут же получил ответ. Разморенные после крышесносящего оргазма — а Хань даже после двух — парни медленно целовались, руками оглаживая влажные от пота тела, чувствуя в этот момент особую связь, которой не бывает между настоящими братьями, но такую, которой дорожили больше всего на свете.