Струя, что омывает его 2: Ты не сбросишь...

«Тогда…последний его крик…мрак… И снова цветы.» Еще одна мощная теплая струя бьет прямо в спину. Будоражещее ощущение. Чара стоит, задумчиво глядя в потолок. Брат стоит рядом с ним, совершенно спокойный, ничем не озабоченный. Казалось, все повторяется. Та же глава с душем. Та же глава с водой. Чара понимает, Фриск натворил много бед, и исправить их можно было одним способом…но почему для Чары эта цена так дорога? Почему Фриск ничего не…вспомнит? Чара устал от чувств, что с каждым сбросом пытались прорваться. Чара устал их сдерживать. Чара видел в том случае некую «ошибку», исправить которую жаждал всей душой. Вот он, Фриск. Вот он, весь в твоей власти. Но почему дрожат руки Чары? Он не пытается обвить брата, он не пытается вновь утопить того в дурманящей ласке, выбить из сил, заполнить «любовью». Чара проник в брата в тот раз. Он все же смог подарить ему свою «любовь», но упустил главное — слова. Ни одного слова «люблю» на ухо Фриска. Ни одной нежной фразы в его адрес. Именно в этом Чара видел ошибку. Именно это мешало ему наладить все заново. Конечно, Фриск набедокурил со своими сбросами, перезапуская все кучу раз, пытаясь исправить свои ошибки. Как ни странно, Фриск мало что помнил из прошлого таймлайна. Приходилось начинать все сначала. Лишь последние строчки, что он слышал перед началом конца — только этим он руководствовался в новом сохранении. А вот Чара устал от всего. Он устал помогать Фриску все вспомнить, вспомнить все основы. Он устал испытывать одностороннюю страсть. Он жаждал разделить ее. В то же время, Чара был зол на брата. Он понимал, что бедный мальчик ничего не помнит о прошлом, но все равно не считал это оправданием. Глубоко в душе он ненавидил все эти сбросы, все начала, все…он ненавидил Фриска. Сейчас, когда эмоции сменились, хотелось растерзать брата, резко оттолкнуть к стене, прижать, засунуть в рот кляп, резко раздвинуть ноги, небрежно войти одним рывком и разорвать. Хотелось терзать и терзать его, хотелось, что бы от паренька мало что осталось. Чара хотел, что бы Фриск познал боль. А Фриск то перед ним. Стоит себе в сторонке. Рука красноглазого медленно приближается к голове азиата, касаясь плеча. Да, медленно и нежно. Чара начинает тихо гладить мокрую кожу брата, немного улыбаясь, наблюдая за смешной и смущенной реакцией того. Ладонь подбирается к шее, а указательный и средний палец начинают медленно затрагивать прядь каштановых волос. Фриск оборачивается. Заметив улыбку на лице брата, его лицо так же озаряет неловкая попытка улыбнуться. Не идеально, но сойдет. Руки Чары идут все дальше, зарываясь глубже в шевелюру Фриска, сам Чара немного приближается. Вдруг! Пальцы резко сжимают крупные пяди волос, в тот же момент сильные руки Чары быстро грубо разворачивают азиата к стене, прижимая того к ней лицом. Слышится стон, хотя, если в прошлом таймлайне он доставлял слуховой оргазм, то сейчас лишь поджигает желание причинить еще больше боли, растлить, подбить, разорвать… Еще раз Чара бьет голову Фриска о плитку на стене. Еще раз брат его не понимает, кричит. Благо, в этот раз дома никого нет. Еще раз Чара применяет свою сильную руку. Еще раз… Фриск всхлипывает. Но монстр внутри Чары никак не реагирует на это. Чара вновь хочет разорвать, но сначала — унизить, порвать душу изнутри. Кидая брата на пол ванны, красноглазый достает мочалку и пару гелей. Нанося все жидкости, парень оскаливается в хищной улыбке, после чего, наклонившись над подавленным братом, что в страхе закрывает лицо ладонями, немного выжимает мочало. Белая пена капает на азиата, как жидкость много таймлайнов назад. Чаре не нравится, что личико брата закрыто, своей ладонью Чара исправляет ситуацию. Белые капли падают на зажмуренные глаза, из которых текут слезы, размываясь по всему лицу, на мокрые каштановые волосы, на щеки, на уголки губ, что опущены вниз. Чара ухмыляется. С мочалки на рот падают еще капли, полностью окрашивая нижнюю часть лица в белый. Рот Фриска немного приоткрывается из-за неприятных ощущений, и пена попадает на его язык. Вкус далеко не приятный, азиат высовывает язык, но тем самым хуже ему. Оральное отверстие открывается сильнее, пропуская в себя еще больше капающих капель. Вскоре рот азиата наполняется почти до упора. Он пытается выплюнуть, начинает захлебаться. Чара встрептнулся — нет, ему еще нужен Фриск. Он со злости ударяет того мочалкой по лицу. На щеке остается отпечаток. Наклоняя того головой вниз, он бьет того по спине, дабы тот прокашлялся. Много пены ползет вниз по подбородку парня, сам он не в лучшем настроении. Чем? Чем он не угодил брату? Из-за чего так сердится Чара? Фриск не понимал, брат…ударил его? Фриску больно, но он пытается терпеть. А тем временем красноглазый разворачивает его к себе спиной, захватив одной рукой кисти того сзади, другую же держит возле лица, медленно поглаживая щеку, всю залитую пеной. Много жидкости утекает, но на дне ванны еще есть немного. Захватывая эти остатки пены, Чара, помещаяя все на свободной ладони, пробирается дланью брату в рот, пытаясь пронуть кисть как можно дальше. Фриск не был готов к внезапному вторжению, поэтому начал тихо биться. Брат грубо толкнул его вбок коленом, после чего пальцами прошел вдаль глотки, прошаривая все там. Слезы азиата дребезжат по щекам, проводя ровную дорожку меж вязкой пены, внутренний упор на пределе. Красноглазый это тоже замечает, поэтому немного вытащив руку, поворачивает лицо брата к себе. Фриск вновь начинает биться, плакать, пена бурно вытекает из его рта, однако ладонь Чары ее подхватывает на лету, не давая вытечь. Жестом брат показывает все выпить. Азиат ужасается. Неужели Чара такой жестокий? Но спрашивать поздно, да и не нужно. Тот все равно не ответит. Решившись, Фриск пытается сделать глоток, тут же искажая гримасу в отвращение. Это действительно мерзко, но ничего не поделать. Наконец, во рту было пусто. Фриска крутило, его голова кружилась. Не дав тому времени отойти, Чара тут же схватил того за руки и резко вскинул вверх. Трюк удался, и азиат тут же стоит на ногах. Правда, неуверенно, те подкошенны и едва ли стоят. Чару же это никак не смущает. Вновь прижав брата к стене щекой, Чара сильно сжимает его талию свободной дланью, постепенно, хватка спускается на бедра, эти тиски невыносимы, сжимают кости, приближая к себе. Вдруг Фриск вздрагивает — что-то потревожило чувствительную кожу его аппарата. Очень тонкую кожу. Вновь эти пальцы, обвивающие головку, с поддельной нежностью ласкающие ее. Вторая рука все еще держит Фриска в том состоянии, поэтому первая опускается на яички, сжимая их, а уши уже начинают получать удовольствие от несдержанных вовремя стонов, изданных страдальцем. Вдруг азиат вновь вздрагивает. Между его ягодиц что-то трется, что-то горячее и большое. Плотно упираясь в маленькую, сжатую и очень капризную дырочку, член Чары подсказывает — порвет парня. Но красноглазый этого как раз и жаждет. Он резко сжимает яйца Фриска на полную, тем временем так же резко входя, прорываясь внутрь. Ванную комнату прорезает еще один крик, который совсем не звучит в унисон текущей воды. Тут же резкая одышка, дергания, стоны. Чара немного выходит, после чего снова врывается, как хозяин, буквально разрывая анал. Черт, как же в нем тесно… Наконец, рука красноглазого отпускает яички азиата, немного ослабив хватку. Но толчки внутрь продолжаются, ровно так же как и стоны. Кажется, что-то рвется. Но Чару сейчас это мало заботит. Его шаловливая рука пробегается вверх, ощупывая затвердевшие соски, всячески пытаясь их мять. Когда ему наскучивает, тот бросает взгляд на тряпку на подстойке с гелями, и он берет ее. Размахнувшись, он хлестает Фриска по спине, наслаждаясь его стонами. Что-то знакомое пробегает в памяти Чары. Он все еще хочет, что бы брат знал, как сильно Чара его любит. Но в то же время монстр набирает силы, и противостоять ему невозможно. Кроме того, Фриск заслуживает этого, думает Чара. Фриск сбросил и он должен ответить. Так и получается. Наконец, услышав хрипение голоса азиата, Чара выходит из него. Вслед за ним выливается струйка крови, орган тоже в крови. Красноглазый, в этом таймлайне, не обращает внимания, уверяя себя, что так и должно быть. Отпуская Фриска, он, ухмыльнувшись, смотрит, как изнеможденный брат падает на пол ванной. Голова того попадает прямо под идущюю воду, смывая пену с его лица, вновь смачивая каштановые волосы. Чара молча глядит на тряпку, после чего вновь с большой силой приземляет ее на грудную клетку Фриска. Потом он замахивается еще раз. И еще. Фриск вновь дрожит, вновь хрипит, вновь стонет. А удары все сыпятся да сыпятся. Наконец Чаре надоедает избивать того тряпкой. Он пихает брата в бок ногой. Фриск прижат к стенкам дальше некуда. Вновь удары ногой, даже губа разбита, нос тоже. Лицо покрывает кровь, что быстро смывается водой. Красноглазый немного умеривает свой пыл, посему, убирая ноги, немного приподнимает побитое тело, ставя его на колени в положение «рак». Пристраиваясь сзади, он оскаляется. Вновь толчок внуть, хриплый стон, слезы вперемешку с кровью. До упора проталкиваясь в уже немного размятое отверствия, Чара усиливает темп, срываясь окончательно. Фриск заглушенно кричит от боли, но Чара ненормально улыбается. Кажется, ему даже нравится это занятие. Прорываясь в того с новой силой, красноглазый чувствует ком в паховой зоне. Резко кончая внутрь азиата, тот наслаждается очередным его криком. Чара из него выходит, наблюдая, как из анала Фриска вытекает вязкая горячая сперма вперемешку с кровью. Ухмыляясь, Чара встает, отходит от брата, после чего пинает его ногой, возвращая в «валяющееся положение». Еще один глухой стон. Фриск вновь пытается одышаться, его дыхание сбито, он кашляется. Немного раздумав, Чара подхватил брата на руки, так же резко и грубо. Конечно же, Фриск не ожидал, и дернулся. Чара все равно не смутился и, вышагнув из ванны, сняв с двери защелку, покинул помещение со слабым, с явными побоями и признаками насилия, парнем. Пройдя по коридору, заливая полы капающей водой, красноглазый понес брата в их комнату. Они спали на одной постели, поэтому, когда Чара открыл дверь в комнату, он швырнул Фриска туда. Азиат все еще плохо понимал происходящее, немного успокоился, когда почувствовал постель — он надеялся, что все окажется сном. Но не тут то было. Из шкафа со своими вещами, где пришлось немного порыться, Чара вытащил небольшой заточенный кинжал и веревку. Тут же веревка обвилась на руках азиата, плотно зафиксировав их. Фриск немного приоткрыл глаза и понял, что не следовало. Его спокойствие сразу же испарилось, зрачки уменьшились, он начал пытаться отодвинуться дальше. Чара видит беспомощные и тщенные попытки его жертвы, улыбаясь, тискает в руках ручку холодного оружия. Медленно подходит, мучая того ожиданием. Фриск беспомощен и слаб. А у Чары отличный шанс «отомстить». Прилегши к брату на постель, красноглазый начал медленно подползать к тому, после чего свободной рукой зажал того член. Ствол был вялым, пальцы Чары сильно сжимали его, оставляя отпечатки. Фриск скорчился от очередных неприятных ощущений, немного изогнулся на постели. Тем временем рука красноглазого скользнула к яйцам. Тиская каждое яичко, Чара улыбался от своих изощренных фантазий. В один миг, нож в другой руке блетснул, и кинжал рассек половину участка кожи, что соединяла пах и само, так сказать, яйцо. Новый крик, Фриск заорал, рванув вверх. Но Чара крепко зажал второе яичко, поэтому по телу азиата прошел очередной ток боли. Он кричал, плакал, вхлипывая, но монстр в Чаре не реагировал. Положив оружие, садист потянул за поврежденный орган, окончательно разрывая связи. Кровь изливалась на ладони Чары, на его пальцы, он наслаждался этим. Он еще раз улыбнулся, после чего взял ноги брата за лодышки, приподняв его тело к себе. Теперь кровь с рук Чары текла по ногам Фриска. Положив лодыжки на свои плечи, красноглазый пальцами проник в анал брата, растягивая его в стороны. Анус Фриска немного стянулся, расслабился, но очередные манипуляции с ним вызвало бурное сокращение мышц, причиняя новую боль. И ни капли удовольствия. Немного спермы, что не до конца вытекла из очка, которая могла хоть немного смазать при обычном проникновении, сейчас была абсолютно бесполезна. Его дырочку буквально разрывали на две части, растягивая по обе стороны, разрывая внутреннюю эпителиальную ткань. Услышав стоны жертвы, Чара растянул сильнее. И еще. До конца. В итого, поперек кишки вспоролась полоса, и все вновь начало заливать кровью. Так же резко опустив пальцы, Чара слышит только хрип — Фриск уже теряет голос. Пора заканчивать? Но только эффектно. Вновь кинжал в руках Чары. Красноглазый проводит острием ножа вдоль груди Фриска, очерчивая некое подобие сердца. Потом, когда «контур» был готов, он начал внутри штриховать тем же ножом, позволяя крови растекаться, закрашивая все внутри алым цветом. Хрип продолжился, Фриск начал харкать той же кровью. Лезвия входили глубоко, разрывая диафрагму и грудную клетку. Понимая, что брат продержится еще не очень долго, Чара проходит кинжалом в рот Фриска, растягивая им уголки то в одну сторону, то перемещая оружие в другую, делая мучительные надреза, чертя улыбку.«Он не улыбнулся от моей любви», -думает Чара, — «тогда он всегда должен улыбаться за это». Резкий рывок ножом в сторону, разрывающий щеку азиата, еще хрип, кровь, заливающая лицо. Еще рывок — и вторая щека так же рассечена, алая жидкость все перемешивает, кровь, слезы… Скоро конец. Чара немногл отодвинулся и полюбовался проделанной работой. Красота. Но пора заканчивать. Нож в последний раз прикасается кожи Фриска, теперь в зоне живота, глубоко, до упора. Брат красноглазого сильнее отхаркивается, вся постель измазана красным. Брюхо азиата было вспорото, откуда на Чару смотрела едва бьющаяся душонка брата. Не раздумывая, он схватил ее, обрывая от многочисленных сосудов от тела. Крови еще больше. Шумно выдохнув, Чара убрал кинжал в сторону. Благодаря душе брата, Чара смог увидеть две ярко горящие желтые кнопки в пустоте. На одной виднелась надпись — «Сброс». Слышались последние вдохи азиата. Окровавленной рукой коснувшись золотистой надписи, Чара шептал в пустоту: -Ты будешь меня любить. Любить так, как есть. Любить только меня. Кнопка активировалась, а Фриск испустил последний вдох. Белая вспышка…и снова золотые цветы. Он ничего не понимает, но в голове крутится лишь одна фраза — «Ты будешь любить меня». Призрак Чары, стоящий неподалеку, улыбается хищным оскалом. Ничто не вечно, но над любовью надо трепыхать. Он не сбросит вновь. Если он должен любить, то не сбросит.