Никто не знает, какие скелеты висят в шкафах самых благополучных семей. Я расскажу об одном.
Сначала детство, самое счастливое время. Мама была занята домом, создавала уют для своих любимых мужчин. Отец весь в работе, но каждая свободная минута посвящена сыну. Дженсен помнил сильные руки, они подбрасывали его вверх, и он летел туда, где облака и солнце. Карусели в парке, весёлые неспешные прогулки. Люди оглядывались на этого красивого ребёнка, его улыбка была как лучик света, а задорные веснушки придавали шарма ещё по-детски невинному лицу. Ничто не предвещало беды, но она пришла. Отец, ещё вчера здоровый, сильный мужчина, угас в течение пары месяцев. Жизнь совершила резкий поворот в другую сторону. Солнышко Дженсена погасло. Через год мать привела в дом Моргана. Он владел своей автомастерской и поначалу принял ребёнка как своего, да и Дженсена тянуло к этому спокойному человеку. Он много времени проводил в мастерской, Морган учил его разбираться не только в марках машин, но и ремонтировать их. Так пролетели годы. Дженсен повзрослел, из егозы превратился в тихого, спокойного мальчика, отличника в школе. Выпускной класс. Достаток в семье был средний. Всё чинно и благородно, но это только с виду.
У Джеффри Дина Моргана была тёмная сторона, его безумная любовь к приёмному сыну. Началось наваждение, когда мальчику исполнилось пятнадцать. Честный гетеросексуальный мужчина затаил дыхание. Парень вырос в молодого и красивого юношу. Он был достаточно высок, но спортом не занимался, много времени отдавая учёбе, подстричься порой было некогда. Но длинные волосы ему шли, а когда снимал очки — становились видны огромные зелёные глазищи в обрамлении русых ресниц. И эти чертовски совершенные губы, с такими данными ему бы девчонкой родиться. Даже веснушки, рассыпанные везде, не портили его. Таким он его видел, мир простого мужчины перевернулся. Он боролся, молился в церкви, читал и много думал, но не находил ответа на вопрос, почему это происходит с ним? Раньше он любил свою жену, теперь уважал, но прикоснуться к ней не мог и не хотел. Душными ночами он видел ещё почти мальчишескую фигуру, в своих снах он любил и обнимал сына. Стал плохо спать, срывался на мать, после работы ежедневно заезжал в бар выпить пару рюмок, дома добавлял. Думаете, мать была слепа? Нет, она всё видела и понимала, но как много таких женщин, что боятся начать жизнь с чистого листа, поменять всё ещё раз? Ей бы хватать своего ребёнка и бежать, а она тупо сидела и ждала — может, всё само наладится. Очень часто нерешительность близких становится первопричиной страшных трагедий. А потом они прикрывают их флёром мнимого благополучия.
В школе Дженсен был просто ботаником, заучкой в очках. Одет дёшево и немодно, хотя всегда чисто и аккуратно. Там блистала другая звезда, капитан футбольной команды, богатый наследник — Джаред Падалеки. Высокий, сильный, с ослепительной улыбкой, одетый только в брендовые шмотки и на крутой тачке. Не важно, что не успевает в учёбе, папа заплатит за любой колледж. Парни никогда не пересекались, слишком разные и далёкие друг от друга. Только один раз Джаред обратил внимание на Дженсена. Они столкнулись в коридоре, и вместе с очками разлетелись листы доклада, что были в руках у Эклза. Падалеки начал помогать собирать; когда отдавал последнюю страницу, Дженсен улыбнулся и поблагодарил. Падалеки впервые рассмотрел Эклза. Боже, какие красивые глаза скрывали очки, зелёные, в обрамление пушистых ресниц, тысячи девчонок позавидовали бы. Россыпь веснушек и улыбка на миллион долларов. Джаред тряхнул головой, отгоняя наваждение, и ушёл дальше в свою прекрасную жизнь, не зная, что вызвал в этом смешном мальчишке слишком противоречивые чувства. О чём тут думать, Джареда ждала самая лучшая девочка из команды поддержки, ужасный стереотип, но ничего не поделаешь, имидж нужно поддерживать даже в мелочах. А Дженсен побрёл в библиотеку, тоже ничего страшного, кому-то нужно и учиться, чтобы стать кем-то. Он понимал, что тусовка Падалеки никогда не примет его — по их меркам, он нищий, поэтому не стоило морочить себе голову, а надо было продолжать идти своим путём.
Тем более он чувствовал — за положительным фасадом семьи что-то назревает, и скоро грянет взрыв. Так и случилось. Через неделю позвонила бабушка и сообщила, что ей плохо, попросила мать срочно приехать. Дженсен остался один на один с отчимом и его монстрами. Вечером тот много пил, сидя у телевизора и накручивая себя. Почему все уроды так хотят себя оправдать? Это Дженсен был ведьмой со своими глазищами, который свёл с ума честного человека, и тот теперь не мог удержаться. А виновник спокойно спал в своей комнате, пока туда не ворвалось это чудовище. Ударом по голове оглушил парня и накинулся на него. Силы были неравны не только физически, но и морально. Для юноши он был прежде всего тем человеком, кто купил ему первый велосипед и учил кататься, помогал решать сложные задачи и за руку отвёл в школу. Он же был сильным и добрым, а в комнату ворвалось исчадие ада. Отчим сделал с ним всё, что видел в своих мокрых снах. Сон разума порождает чудовищ, как верно это выражение. Матери не было неделю, добрый папа позвонил в школу и сказал, что сын болен, а сам каждую ночь приходил. Бил, целовал, кусал, сосал, насиловал, отрывался за все годы; уходя, запирал дверь. Вот сейчас Джаред не узнал бы солнечного мальчика, который улыбнулся ему когда-то в полутёмном коридоре. Дженсен потерял в весе, был весь в засосах и синяках, неопытный насильник причинял только боль. Что случилось на восьмой день, было непонятно, но папаша забыл закрыть замок. Дженсен кое-как оделся и прокрался в гараж. «Милый папа» в своё время научил его чинить машины. А если ты можешь что-то починить, то сломать это — пара пустяков. Тормозные шланги надрезать большого ума не надо. Одно не учёл Дженсен, бабушка умерла, и этим же утром приехала мать. Она растолкала отца и собралась будить Дженсена, но папа не пустил. У мальчика выпускной класс и нечего ему таскаться на похороны старухи, пусть учится. С мамой папа решил разбираться наедине. Но так уж вышло, что на крутом повороте, судьбу этих людей решил Дженсен. Полицейский протокол гласил, что водитель не справился с управлением. Шериф, приехавший в дом, застал совершенно больного мальчика. Да и как он мог заподозрить, что в благополучной семье откипели такие страсти и были совершены чудовищные преступления?
Дженсен попал в больницу. Лёжа один в палате, он думал о дальнейшей жизни. Было ли жалко мать — непонятно, но одно он знал точно: она пошла бы на поводу у отчима и не защищала бы его, пытаясь сохранить зыбкое благополучие. А тот никогда бы не остановился. Возвращаться в бывший раньше родным дом не хотелось и после выписки, он покинул город, поселившись в доме бабушки. Домик был небольшой, но очень уютный, во всём ощущалась любящая рука. И почему родители так редко и ненадолго разрешали её навещать? Здесь его и нашёл адвокат. Оказалось, старушка — божий одуванчик — была тем ещё дельцом. Она владела сетью небольших мотелей по всей стране, не просто ночлежек, а для людей среднего класса. Помимо этого было несколько доходных домов самого высокого уровня, аренда квартир в которых стоила немало. И это не считая денег, лежащих на счетах, жила она более чем скромно, и суммы скопились просто фантастические. Завещание было составлено давно на имя внука. Старушка не любила и не доверяла новому мужу дочери. Всё это хозяйство было хорошо отлажено, раз в год она объезжала свои владения с проверкой, а остальное время сидела дома, управляющие работали на славу. До двадцати одного года Дженсену предстояло быть под опекой адвоката, он получал доступ только к счёту на обучение. Эклз был в шоке, но быстро сориентировался. Попросил продать дом родителей, подписал нужные бумаги и отправился в новую школу. Теперь перед ним были открыты все пути.
Вы спросите, как же так, он убийца, а ему такое счастье? Но не забывайте, что парень пережил предательство самых близких, самых родных людей, потерял веру в семейные ценности. И сколько их таких мальчиков, из года в год подвергающихся домашнему насилию, и к ним помощь приходит порой слишком поздно. По данным ЮНИСЕФ в мире каждые пять минут погибает ребёнок. Вдумайтесь в эти цифры. Не будем исключать войны, голод, автокатастрофы и природные катаклизмы, но всё равно остаётся большой процент погибших именно дома. А сколько их выживает благодаря матерям, покрывающим своих мужей-изуверов? Они выживают, но никогда не приходят в норму. Наш мальчик защитил себя, избавившись от дальнейшей неприглядной участи. И пусть первым кинет в него камень тот, кто добровольно согласится влачить жалкое существование подстилки отчима, по сути, так и не ставшего родным человека.
В бывшей школе ходило много сплетен о том, куда исчез ученик посреди учебного года. Говорили, что погиб вместе с родителями (похороны были в другом городе), что не вынес горя и попал в психушку, что отчим застал его со взрослым мужиком и до аварии выгнал из дома. Только Джаред не верил в эти басни. Но не мог понять в своей чудесной жизни, почему не идёт из головы этот практически незнакомый мальчик, его солнечная улыбка, и жалел, что не нашёл времени познакомиться поближе. А впереди были экзамены, поступление в колледж, и он всё реже вспоминал парня по имени Дженсен Эклз. Падалеки получил спортивную стипендию, но и учёбе стал уделять больше внимания, понимая, что в профессиональном спорте ему ловить нечего и придётся идти работать по специальности. А ещё колледж был временем отрыва и экспериментов, которым он отдавался со всей страстью своей души. Вот только с девушками как-то не складывалось — так, лёгкий флирт, поцелуйчики, одна ночь и всё. Сердце не билось сильнее, новой встречи не хотелось. Каким ветром его занесло в гей-клуб, он сам не помнил, но всё перевернулось: ночь с мужчиной дала понять, что привлекает его больше. Душа осталась спокойной, но секс превзошёл все ожидания. Так вопрос любви и отношений был отложен на потом.
Дженсен с отличием сдал экзамены и тоже поступил в колледж, но другой. Порог учебного корпуса переступил другой человек — может, наличие денег, может, все пережитые потрясения так изменили его. Стал много уделять внимания спортивной форме, сделал отличную стрижку, избавился от очков и открыл для себя мир моды. Да, здесь он был звездой, но вот парадокс — счастья ему это не принесло. Характер. Он стал циничен, и даже люди, которые искренне хотели с ним дружить, натолкнулись на стену холодности. А о его саркастичных высказываниях ходили легенды. Девушек он не любил совсем, хотя они, как пчёлки, слетались на этот роскошный цветок. Жил в квартире в одном из своих домов, сам её обставил и был доволен — в чувстве стиля ему нельзя было отказать. Иногда в клубах снимал парней, но использовав по назначению, провожал вон, невзирая на время суток. Изредка с тоской вспоминал улыбку Джареда, как что-то светлое, что могло быть, но не случилось в его жизни. В двадцать один год вступил в права наследника и тут же начал расширять дело. Одна поездка в год не спасала положения, жить как тётушка он не хотел. Открыл офис, набрал персонал и занялся делом. Не только стриг купоны, но и созидал — занимался строительством и расширял сеть мотелей. Количество работников росло, управлять всем одному не хватало времени, пришлось задуматься о помощнике. И желательно разбирающемся в финансах, потому что многие хотели инвестировать средства в столь доходное предприятие. Сам же он серьёзно интересовался архитектурой, решил получить второе образование по этой специальности.
Джаред учился там же, но на управлении финансами. По понятной причине они ни разу не встретились, Эклз почти всё сдавал дистанционно, да и факультеты прямо противоположные. Хотя в универе Дженсена обсуждали, как же — молодой миллионер. Джаред всё слышал, но искать встречи специально не решился, а случайно она не произошла. Как-то не хотелось навязываться, к тому времени дела его отца пошли из рук вон плохо, он рискнул деньгами и проиграл. Из мальчика мажора Падалеки превратился в простого парня; чтобы выжить, заселился в общагу; подрабатывал, где мог. Они опять встали по разные стороны достатка.
Закончив учёбу, Джаред снял маленькую квартирку и начал искать работу. Не имея связей и рекомендаций, невозможно попасть в приличную фирму, ему всё чаще отказывали, сбережения таяли, помощи от семьи можно было не ждать. Даже такой жизнерадостный человек, как Падалеки, начал впадать в уныние. Пришлось использовать последнюю возможность и отправить резюме в корпорацию Эклза. А ведь так не хотелось встречаться с ним в качестве просителя. Ответ пришёл быстро, собеседование назначили на следующий день. Джаред достал свой лучший костюм, привёл в порядок волосы и отправился навстречу судьбе. С замиранием сердца он переступил порог приёмной. Эффектная рыжеволосая девица полировала ногти, сидя на месте секретаря.
— Привет, меня зовут Джаред Падалеки, мне назначили собеседование. А где остальные претенденты?
— Привет, я Данниль — личный секретарь. А больше никого нет. Босс выбрал тебя, даже и не знаю почему.
— Мы вместе учились в школе — может, в этом причина.
— Маловероятно. Наш ледяной властелин не испытывает привязанностей или ностальгии.
— Почему ты его так назвала? Я помню его другим.
— Сейчас сам узнаешь, прилетит и всё вокруг заморозит.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Эклз. Джаред замер, солнечного мальчика не было и в помине. Перед ним стоял властный и очень хмурый мужчина, но как же он был красив. Фигура, костюм — всё идеально. И лицо, именно таким оно было в памяти Джареда. Эклз тоже осмотрел его с ног до головы. Здесь в глаза бросились ввалившиеся щёки, затравленный взгляд, тёмные круги, как от бессонницы, и нервные руки. Костюм чистый и отутюженный, но уже давно не новый.
— Проходи в кабинет, поговорим.
И ни тени улыбки, арктический холод в глазах. Что же тебя так изменило, думал Падалеки. В кабинете Эклз уселся в кресло и, как змея, не моргая, продолжил смотреть на Джареда, тот стоял перед ним как школьник на экзамене.
— Я прочитал твоё резюме и был удивлён, что спортсмен получил столь высокие оценки, постарался, сразу видно. Джа-а-арре-е-ед, а ты ляжешь под меня? Всегда мечтал трахнуть капитана футбольной команды?
— Ты совсем с ума сошёл? Я пришёл искать работу, а не пристраивать свой зад.
— Одно другому не мешает. Даю тебе испытательного срока неделю. В этих папках старые финансовые документы фирмы, ты должен проанализировать их и составить своё мнение о положении дел, если нужны изменения — предлагай, если выводы будут правильными — работа твоя. А ко второму вопросу я всё же вернусь позже.
Джаред вышел из кабинета на ватных ногах. Что это было? Ему нужен финансист или дежурная шлюха? Посмотрим, но отступать не в правилах Падалеки. Всю неделю он просидел в маленьком кабинете. С утра и до ночи применял все свои навыки, чтобы составить достойный отчёт. По ходу выявил несколько ошибок и предложил своё решение проблем. Время пролетело как один день, и вот он снова у шефа.
— О, спортсмен. Давай посмотрим, что ты наваял.
— Ты специально меня унижаешь?
— Нет, я так поступаю со всеми. Характер сучный, зато народ всегда в тонусе.
И он начал изучать бумаги, оставив Джареда стоять и потеть от волнения.
— Что ж меня всё устраивает, даже не ожидал. Считай, что должность твоя. Никогда бы не подумал, что ты будешь серьёзно учиться.
— Жизнь заставила пересмотреть приоритеты.
— Что, папа лишил денежной соски? Так ведь было столько лёгких путей разжиться, а ты пошёл по самому трудному и не свойственному тебе.
— Сколько можно, что ты знаешь обо мне и о моей жизни?
— Столько же, сколько и ты о моей. А теперь лирическое отступление. Сегодня вечером в клубе корпоратив нашей фирмы, явка обязательна, познакомишься с сотрудниками, форма одежды — свободная. Сейчас иди, вечером увидимся, а с понедельника начнём работать.
Джаред метался по дому, голова была как в огне. Чёрт, он хотел этого суку Эклза! Дать, взять — что будет позволено. В то же время понимая, что в Дженсене полно какой-то темноты и надо держаться от него подальше. Но как? Всю неделю он видел его проходящим по коридору, всё это занимало несколько секунд. А Джаред не мог успокоиться, член стоял, как по команде. Хотелось приблизиться, хотелось узнать, что так изменило бывшего ботаника настолько кардинально. Он боялся и хотел идти на этот корпоратив. И всё-таки, нацепив лучшую рубашку и джинсы, после долгих раздумий, он отправился в клуб.
Было очень неформально. Играла какая-то группа. Подогретая алкоголем толпа уже отрывалась на танцполе. Джаред сел у бара и заказал виски. Дженсена не было видно. Он допивал бокал и подумывал о втором, когда из толпы вылетела Данниль и потащила его танцевать. Джаред умел это делать, да и партнёрша не отставала. Вокруг них образовался круг, а в середине эти двое вели своё соло. Это был танец искушения и соблазнения; казалось, от них летят искры. Если Данниль начинала движение — Джаред подхватывал его, обволакивая девушку вниманием, заключая её в кокон заботы и страсти. Это был чистый сексуальный посыл во всей своей красе.
— А ты горяч, — промурлыкала Дани.
Отплясав, он вернулся на своё место в баре, выпил ещё бокал и решил пойти поискать туалет. И там, уже моя руки, он буквально спиной почувствовал, как открывается дверь. Знакомый голос напевал: «Кто-то страшный и чужой наблюдает за тобой». А потом его сзади обхватили крепкие мужские руки, горячее дыхание обожгло шею, и искушающий голос прошептал на ухо:
— Вот я и поймал тебя, Джа-арре-ед, куда побежишь? Сразу предупреждаю, Дани не спасёт, она охотится на меня.
В ту же секунду его отпустили, и пока Джаред обернулся, Эклз успел отступить на пару метров. Его было не узнать. Голубые джинсы с дырками на коленях, светлая рубашка с закатанными рукавами, никакого официоза. Он был хорош до зубовного скрежета.
— Может, вернёмся ко второму вопросу, я всё равно трахну тебя, Падалеки.
И Джаред сорвался. В один момент он подлетел к Дженсену, схватил его за грудки, практически отрывая от пола.
— Что тебе от меня надо? Ты уже трахнул мой мозг, а мне просто нужна была работа. Если это обязательное условие, то давай сделаем это хоть сейчас и здесь, но не еби мне мозги.
Дженсен заржал.
— Ох, Джаред, Джаред, а ты горячий парень.
И замер, глядя в глаза, одной рукой погладил его лицо, как некую хрупкую вещь, другой обнял за шею, зарываясь пальцами в волосы, и нежно коснулся губ. Это был самый лучший поцелуй в жизни Джареда, хотелось кричать: «Ещё, не останавливайся!». Но Дженсен убрал руки и ушёл, сказав на прощание:
— Больше не танцуй с Данниль, иначе я её убью.
Джаред понял, что ему здесь тоже делать нечего, и отправился домой.
Уже полгода Джаред работал в компании. Репутация отличного специалиста многого стоила и приносила хорошие бонусы. Он переехал в приличную квартиру, небольшую, но очень уютную. Позволил себе купить машину, не последней модели, но и не самую старую. И в то же время его не покидало ощущение, что он находится под колпаком. Эклз к нему не цеплялся, тусуясь на обложках глянцевых журналов в обнимку с Данниль. Но куда бы ни шёл Джаред, он чувствовал что-то похожее на слежку, чужой взгляд преследовал его постоянно. Это заставляло нервничать, состояние неуверенности покидало его только за стенами дома. Что делать с этим, он не знал.
Однажды Джаред засиделся с отчётом допоздна, офис опустел. И вдруг — шаги, дверь распахнулась.
— Джаред, у меня к тебе дело, но это личное. Не откажешь?
— Нет.
— Тогда пошли в кабинет.
Там на столе стоял макет двухэтажного здания.
— Что это?
— Мечта. Я хочу построить на побережье пансионат, чтобы туда приезжали семьи с детьми. А я, когда стану старым, поселюсь там же. Буду смотреть на чужое счастье и отдыхать душой.
— Романтик. У тебя уже была прекрасная семья и ещё будет.
В этот момент он посмотрел в глаза Эклза, в них полыхала чистая всепожирающая ярость.
— Никогда, слышишь, никогда не напоминай мне об этих людях! Твоё дело просчитать стоимость постройки, все риски. Не экономь. Когда будет готов проект отделки, тоже заберёшь себе. Не забывай, это мой будущий дом. Теперь хватай бумаги и вали.
Джаред взял папку и в смятении ушёл. Он так и не понял, что такого страшного сказал. Проворочался всю ночь, перебирая разговор по слову, но не пришёл ни к каким выводам. Наутро выкинул всё из головы и взялся за работу. Интересно же, одно дело — следить за денежными потоками, а другое — конкретное задание. Деньги становились не просто эфемерной цифрой, а превращались в материалы для постройки, зарплату рабочим и во многие другие осязаемые вещи. Это увлекало. Потом ему прислали проект отделки и дизайна интерьера. В ход шли самые лучшие и качественные материалы. Но больше всего поражало Джареда то, с какой теплотой было всё разработано, будто в пансионате собиралась жить одна большая дружная семья. Общий холл, столовая, и в то же время у каждого своё личное пространство. Дизайн был роскошным, только натуральное дерево и ткани, мебель на заказ. Место должно было получиться отличным. Джаред не скупился, обсчитывая по цене самого лучшего.
Он знал, что работы шли полным ходом. Выросли стены, в дом вошли декораторы. Недалёк был тот час, когда распахнутся двери и появятся первые гости. Увлёкшись, он забыл о слежке. Что ждал от Дженсена, сам не знал. А получил на почту короткое «спасибо» и на счёт внушительную сумму. Решив поблагодарить, отправился в приёмную и там разболтался с Дани.
— Кстати, всё хотел тебя спросить, как продвигается завоевание босса?
— Не смеши меня! Он как с цепи сорвался, сам видишь, в офисе почти не появляется. Если не на новом объекте, то проверяет, как работают старые мотели, всех загонял, управляющие волком воют. Такое впечатление, что он от кого-то скрывается, не хочет встречаться. Очень надеюсь, что не от меня.
Дани шутливо поправила свой бюст, а Джареда попустило.
— Куда он денется от такой красоты, ты подожди, перебесится и будет твой.
Сказал и сам не поверил. Джаред часто думал о Дженсене. Работа съела личную жизнь, правая рука заменила её. Но Эклз не покидал голову Падалеки. Далёкий мальчик из детства, теперь ставший роскошнейшим мужчиной, не хотел оставлять в покое. Сблизиться не было никакой возможности, их объединял только личный проект Эклза, да и тот был близок к завершению. Выхода Джаред не видел.
Молодость брала своё, Джаред легко влился в коллектив, даже занимая высокую должность, с удовольствием общался с коллегами. Намечался очередной день рождения. Компания собралась небольшая, решили пойти в новый бар, который находился в полуподвальном помещении. Дани ждать не стали, обещала быть позже, как закончит дела. В это время Эклз приехал в офис, узнав о празднике, загрузил Дани в машину и поехал на место встречи. Времени прошло достаточно, бар был полон, народ изрядно поднабрался. Что произошло дальше, так никто и не понял. Сначала потянуло дымом, а потом в один момент сразу в нескольких местах вспыхнул огонь. Началась паника, люди бросились к выходу. В такие моменты стирались все различия. Мужчины отталкивали девушек, за которыми несколько минут назад нежно ухаживали, продавая за глоток воздуха свою честь и совесть. Дышать становилось всё трудней, раздавались крики тех, кто получил ожоги. Джаред, наоборот, сохранил ясную голову, он хватал слабых и буквально бросал их к выходу. В баре почти никого не осталось, но и дыхания ему совсем не хватало. Дешёвые пластмассовые панели плавились, слезами стекая к полу, всё было затянуто едким дымом. Еле передвигая ноги, Джаред добрёл до лестницы, и здесь силы покинули его.
Машина Эклза подъехала, когда было полно пожарных и «скорые» оказывали первую помощь пострадавшим. Каким-то звериным чутьём он понял, среди спасённых Джареда нет. Не обращая внимания на окружающих, рванул вовнутрь. Всё было залито пеной, а на ступенях без сознания лежал Падалеки. Собрав все силы, он донёс его до выхода и отдал в руки врачей. Сам рванул за машиной «скорой» в больницу.
Очнулся Джаред в палате, рядом сидел Эклз.
— Ты молчи, говорить тебе пока нельзя. Хорошо пожарные подоспели вовремя. Лёгкие не успели сильно пострадать, ты просто надышался этими ядовитыми испарениями. Знаешь, Джаред, в эту ночь я с ужасом осознал, что мог тебя потерять. А ведь в моей жизни никого нет, кроме тебя. Мы торопимся жить, заработать побольше и забываем о главном, что можно не успеть сказать о своих чувствах, а потом будет безнадёжно поздно. Несчастный случай — и ты теряешь человека своей жизни. Я не тороплю тебя с ответом, тем более подарочек я ещё тот, но подумай. Предлагаю тебе быть со мной. Не просто встречаться, романтик из меня херовый, а сразу начать жить вместе. Хочу забрать тебя после больницы сразу к себе. Пока буду навещать тебя и ждать ответа.
На следующий день Джареду стало легче, туман в голове рассеялся. То, что сказал Дженсен, он помнил отлично, несмотря на своё состояние. А когда проснулся под вечер, увидел его на том же месте, и опять он продолжал свой монолог.
— Я почти не помню родного отца. От первых пяти лет жизни остались только светлые воспоминания, точных событий не могу вспомнить, просто ощущение солнечных дней, любви и крепкой мужской руки, держащей мою слабенькую ручонку. А потом — мама в чёрном, всё время плачет. Я один. Позже появился Джеффри, он второй муж матери. Она боготворила его, а я всё равно один. Я стал незаметным. Учился, старался, помогал и оставался чужим. Я всегда мечтал быть таким, как ты. Чтобы все радовались, видя меня, общались со мной. Но пустое место всегда остаётся пустым. А потом случилась страшная неделя. Я расскажу, хотя, может, после этого, ты не захочешь смотреть в мою сторону. Хочу быть честным. Джеффри неделю продержал меня дома заложником, он сделал со мной всё, что подсказала ему его извращённая фантазия. Не знаю, чем бы всё это закончилось, но я сумел выбраться из комнаты и сделать так, чтобы они погибли. Убежать сил не хватило. Я убийца, Джаред. Вот это и изменило мой характер окончательно. Ты прости меня, я ведь обидел тебя, и не раз. Проблемы с общением. Но моё предложение в силе, выздоравливай.
Времени подумать у Джареда было с избытком. Душа в клочья, слёзы наворачивались на глаза, как только он представлял, что пришлось пережить Дженсену. Он принял и оправдал его сразу. Потому что не знал, как поступил бы сам, может, совершил бы то же самое. Стал понятен странный характер Эклза; не зная правды, он чувствовал, что есть в жизни Дженсена какая-то недосказанность, и это пугало. Теперь всё встало на свои места. И появилась возможность увидеть хорошее в любимом человеке. А то, что Джаред влюблён, не вызывало сомнений. Он с ума сходил от этого тела, глаз, губ, каждого поворота головы, движения рук. Всё вызывало только одно желание — забрать эту красоту себе навсегда. Только скорей получится наоборот — это его заберут и спрячут. Ну и пусть, хуже не будет. А так больше нельзя, целибат, наложенный самим собой, не может продолжаться вечно, так почему бы не попробовать?
А на следующий день монолог продолжился. Дженсен держался за руку Джареда, как за спасательный круг, и говорил:
— Я знаю, что ты би, следил. А я вот в четырнадцать лет осознал, кто я, и это посреди Техаса. Я смотрел на тебя, такого недоступного, и медленно сходил с ума от любви. Если бы узнали обо мне, при таком-то смазливом личике, то при всей гомофобности в нашем штате, нашлось бы много желающих попользовать такого сладкого мальчика. Я молчал и мечтал: вот вырасту, всего добьюсь, найду тебя и во всём признаюсь, а там будь что будет. Но все мои мечты были разбиты в одну безумную ночь. Жизнь сделала крутой поворот, и до встречи с тобой тянулась череда безрадостных лет. Ладно, отдыхай, я буду завтра.
Джаред опять задумался: может, Дженсен хочет отомстить за былые обиды и ничего к нему не чувствует. Вот это будет фиаско. Отравленная голова шла кругом. И всё же чем больше он думал, тем больше склонялся к положительному решению. Ведь его реально несло к Дженсену, сколько можно думать и сомневаться. Не попробуешь — не узнаешь. А вдруг всё получится, и он снова увидит своего солнечного мальчика?
***
Утро, через щёлочку между портьерами прорвался луч солнца и осветил небольшой участок красивой мужской спины. Ух, а на ней веснушки, а Джаред их обожает, а хозяин веснушек спит. Можно просто посчитать, но хочется лизнуть и желательно каждую. А кто ему может запретить? Сначала согреть тёплым дыханием, а потом начать пересчитывать каждую кончиком языка. А вот и хозяин веснушек зашевелился, недовольный, как всегда с утра.
— Ты чудовище, лохматое и борзое. Дай поспать.
— Это не я, это солнечный зайчик.
— Вот я сейчас покажу этому зайчику…
Догадываетесь, что было дальше?
***
Вечер. На берегу океана стоят два шезлонга, со стороны пансионата доносятся детские крики и смех. Но двое, сидящие на берегу, не обращают на это внимания. Перед ними природа рисует волшебную картину. Солнце скрывается в океане и последними лучами разрисовывает небо во все цвета. Тишина и спокойствие царят над миром.
— Я хочу жить здесь вечно.
— А мы и будем здесь вечно…
