Письмо к ней

      Моя милая, хрупкая Септима! Помнишь дни, когда мы оставались до раннего утра, зачарованные безумным свечением прекрасного небесного полотна, когда мы наблюдали нежный, цвета пиона, рассвет, а я держал твои почти прозрачные белесые руки в своих?..       Моя милая, фарфоровая, Септима! Помнишь дни, проведенные вдвоем? Как мы упивались нашей близостью, опьяненные обнаженными телами друг друга. Как мы дышали немного приторным от вина дыханием, отрезвляя наши оледенелые сердца.       Моя милая, странная Септима. Помнишь, как ты пропадала холодными темными ночами, а я нескончаемо вдыхал аромат твоего шарфа, оставленным в спешке? Или в качестве извинения?.. Помнишь, как ты приходила ко мне и бессильно ложилась в мои распростертые, все еще теплые объятия. Как ты тихо плакала, не произнося ни единого слова, и засыпала, скрытая пеленой мягких прядей волос, ниспадающих на твои хрупкие, мраморные плечи.       Моя милая, беззащитная Септима, помнишь? Помнишь, как ты уходила снова и снова. Возвращалась со стыдом и блеклым проблеском страха в потухших глазах, а я, все еще убаюканный твоим теплым голосом, верил тебе.       Моя милая, нежная Септима… Помнишь, мы верили, что будем вместе навсегда? Помнишь миллионные обещания, которыми мы осыпали друг друга, все еще опьяненные нашей общей влюбленностью. А каждое прикосновение рождало в нас пламя, бушующее снова и снова… Пока оно не потухло. Пока оно не утихло, как утихает старый синий океан после очередного шторма.       Моя милая, сладкая Септима, помнишь свои лживые обещания, вдоволь намокшие от твоих очередных слез из бесстыжих глаз. Помнишь свое нежелание прикасаться ко мне, свои резкие и холодные выходки, которые перерастали в тяжкие ссоры для нас двоих.       Моя милая, вечная Септима, я помню все. Я помню твои мольбы, за которые ты цеплялась все теми же обещаниями и даже просьбами. Ты смела просить больше, чем могла когда-либо мне дать. Ведь мое сердце, мое хрустальное черное сердце, было однажды разбито тобой вдребезги так бездушно и едко. Осколками моего сердца ты наносила мне свежие ранения, старательно вонзая их все глубже и глубже, окрашивая свои тонкие пальцы в алый цвет. Ты пыталась солеными слезами растопить во мне то потухшее пламя, некогда согревающее тебя, но лишь причинила нестерпимую боль нам обоим. И вот теперь ты, моя милая, сломанная, с пустым ледяным взглядом и полуоткрытыми губами, словно собиравшаяся изречь очередную мерзкую ложь, ты все еще стоишь у меня перед глазами. Бездыханная, обескровленная, в море собственной алой крови. А на твоем милом лице все та же тошнотворная улыбка полуоткрытых губ.

Твой Люциан