Звезда танцпола

Нет, знаете, не то чтобы Шастун был всегда таким неуклюжим, нет, и на самом деле… Да кого я обманываю. Забыл паспорт перед концертной неделей, сломал новый телефон Стаса, пролив его же стакан апельсинового сока (он, между прочим, до сих пор обижен), испортил рубашку оператора, конкретно опоздал на съёмки, забыл зарядить телефон… Перечислять можно бесконечно, но факт остаётся фактом, Шастун — человек-косяк. И в один из съемочных дней его мастерство проявилось с особой яркостью. — Внимание, дорогие гости и телезрители, — звонкий голос Воли огласил зал. — Готовьтесь к моей, ну, наверное, самой любимой импровизации… — Воля замолчал, показывая на камеру два шокера с красной и белой пометками. — Да да, это шокеры! — Зрительский зал взорвался аплодисментами, предвкушая что-то невероятно интересное и вкусненькое. — А это Антон и Арсений, — Воля жестом указал на двух стоящих в приготовленных декорациях парней. — И они уже готовы. Их шокеры тоже готовы, да, парни? — Паша по очереди ударил каждого током, и если Арсений не без усилий вытерпел эту «пытку» не подавая признаков того, что ему тяжело, со всей силы сжав стоящий рядом стул, заслужив тем самым одобряющие крики и аплодисменты зала, то Антон же вскрикнул и отскочил метра на два, словно маленький оленёнок, под смех зрителей. — Ладненько, оставьте свои силы и нервы на саму импровизацию, а я разъясню ситуацию. На самом деле, всё очень просто — Арсений, ты нетерпеливый покупатель, ну, а ты, Антон — новый, неопытный сотрудник на автомойке. — Воля кивнул, получив одобрительные взгляды актёров. — Импровизация «Шокеры», начинаем! — Ведущий, завершая речь, бросил свой темно-синий планшет на стойку и поднял руки, пританцовывая включившейся музыке. Всё шло просто прекрасно. Как по маслу. Зал взрывался смехом каждые -ндцать секунд, буквы попадались нередкие, Арсений и Антон часто попадались, последний никак не мог понять, что же это за очередная буква, Попов лишь дразнил младшего, вынуждая того произнести слово с этой опасной, очевидной для старшего буквой, но когда Воля прервал игру, огласив решение добавить им тока, Арсений сжалился над несчастным парнем и сразу же называл отгаданный ключик к концу импровизации. Но Антон, промокший насквозь, от макушки до пяток водой, пролитой на него Арсением в течении игры, держа в руках ведро, всё-таки не выдержал. Шастун, не дослушав фразы Попова, резко обернулся к Паше: — Это буква Т? — Тут же по его телу прошёл разряд, лицо мучителя не дрогнуло, но и Антон, сжав до боли ручку ведра и стиснув зубы почти не дёрнулся, лишь опустив голову. — С? — Паша вновь нажал злосчастную кнопку, не щадя юношу. Парень всё так же держался камнем. — К? — Антон поднял голову, вспоминая все произнесённые им слова, снова испытывая невыносимую боль. — Буква П? — Зал совсем стих, улыбка пропала с лиц зрителей. Шастун стоял на месте, игнорируя предложения Арсения продолжить диалог с ним. Ещё один разряд. — Антош, тебе тока добавить, чтобы ты прекратил свою игру? — Паша всё так же безэмоцианально смотрел на парня, изогнув бровь. — Буква Л? — Шастун слегка прищурился, но он не был намерен отступать. — Сам напросился. — Паша прокрутил что-то на шокере с белой пометкой, и тут же нажал на кнопку. Антон вздрогнул, закрыл глаза, и некоторое время молчал, быстро втягивая носом воздух, всё так же игнорируя просьбы Арсения продолжить. — Буква М? — Терпеть боль стало очень сложно. Арсений подошёл к парню сзади, медленно обвив длинными пальцами худое запястье, поджав губы, понимая, что он сейчас испытывает. Но тот лишь одернул руку, поставив ведро на пол рядом с собой. — Паша, я не понимаю, какая это буква. — Шастун вскинул руки, показывая свою безысходность. — Так играй, худышечка моя, играй! — Ведущий устроился поудобней на своём стуле, улыбнувшись, наслаждаясь этой ситуацией. Антон проигнорировал его, и Паша в очередной раз нажал на кнопку. — Шастун, проснись! — Да не собираюсь я играть, мне больно! — Парень прокричал эти слова, ведь ему правда было очень больно, но этого он почти не чувствовал. Сейчас он чувствовал только злость, ненависть и агрессию. — Ага, а вот в этих словах и была та страшная буковка, Антошенька. — Паша развернулся боком, победно ухмыльнувшись, и с силой нажал на кнопку указательным пальцем, выделяя этот момент поражения Антона как можно ярче. Антон не успел ничего не сказать, да и не хотелось. Хотелось кого-нибудь ударить. Кого-нибудь Пашу. Но рядом Паши не оказалось, поэтому парень с силой пнул ведро с водой, развернувшись к ведущему спиной, оперевшись руками на декоративный стол. А ведро полетело далеко. Мыльная вода вылилась прямо на край сцены, попадая на экраны с злосчастной буквой. Провода за ними заискрились и угрожающе зашипели, зрители увидели дым, исходящий от них, кто-то в зале вскрикнул и отбежал от электроники, все присутствующие на съёмках отвели взгляд к экранам, в том числе и Антон. И в этот момент он не чувствовал ничего, кроме желания исчезнуть куда-то подальше от этого зала, от этого стыда, от паникующий зрителей, от успокаювающих их организаторов, от укоризненных взглядов Паши и от сочувстующего взгляда Арсения. Съёмки решено было прервать.

***

В родной гримерке стало ну крайне неуютно. Арсений и Серёжа что-то смотрели в телефоне последнего, вероятно, какие-то смешные видео в Инстаграме, Позов стоял у зеркала, собирая вещи, Шастун нервно крутил кольца и браслеты, не отвечая на реплики Матвиенко о том, что он скоро дырку в них протрет. Все они могли бы быть уже в отеле, если бы не просьба Стаса задержаться. Антон догадывался, по какой причине их задержка. Ожидание превратилось в бесконечность, минуты превратились в часы, ладошки вспотели, нервный тик часов постепенно переходил в нервный срыв, и парню казалось, что если это чертов Стас не появится здесь в течении минуты, он выскочит из Главкино не задумываясь, потому что ну, сколько можно. Но он появился. — Извините, что пришлось задержать вас. — Стас осмотрел каждого из присутствующих, сложив руки на груди в замочек. — Завтрашние съёмки придётся отменить, и.. — ..Ии не только завтрашние. — Паша зашёл в комнату, перебив Стаса. По нему было видно, что он выбился из сил после этого дня. Мужчина стоял, закрыв левой рукой лицо, вероятно, формулируя следующую фразу. — Экраны смогут достать только через два дня, и главный в бешенстве, и со зрителями проблема… В общем, — Паша поднял голову, также оглядев парней, и задержал взгляд на Шастуне. — Всё очень плохо, ребятки. — Ведущий всплескнул руками и повернулся к Стасу, ожидая продолжения его речи. — Да, всё именно так… И ещё. Вам придётся задержаться ненадолго, отмыть весь этот беспорядок после шокеров, да и саму сцену с залом. — На этих словах Шастун как можно сильнее вжался в кресло и опустил голову, стараясь спрятаться и не издавал ни единого звука, может быть его не заметят? — Вообще то, это нечестно. Шастун накосячил — Шастун пусть и моет! — Серёжа откинул в сторону телефон и эмоционально развёл руками, нахмурившись, под осуждающим взглядом Попова. Шастун просто молча ждал своего приговора, как обиженный, испуганный ребёнок. Быть может, кто-то вступится? Быть может кто-то Арсений? Перспектива провести весь вечер одному в зале с шваброй в руках и ведром под ногами его нисколько не привлекала. — Вообще, идея верная. Шастун, на твоём счету давно накопились косяки, что скажешь? — Паша ещё раз повернулся к Антону, ожидая ответа, которого так и не последовало. Парню было не до ответа. Он прямо сейчас готов был разрыдаться от такого давления со стороны. Шастун поднял голову на Арсения, на Диму, ожидая поддержки, но оба опустили голову, как бы говоря «Прости, друг, но ты сам виноват». Естественно, никто не хотел отдраивать зал после съемочного дня. Антон пытался уцепиться хотя бы за малейшую надежду и обернулся к Стасу, что так же держал руки на груди, но смотрел он прямо в глаза парню и молчал. Это было самим предательством.

***

Знаете, не то чтобы это очень страшно — стоять одному посреди сцены, в кромешной темноте, когда все помещение освещается лишь парой лампочек в комнатке для «Шокеров», но да, это просто пиздецки страшно. Шастун стоял с шваброй чуть поменьше его самого, поджав губы, оглядывая помещение. Заранее поняв, что он тут надолго, парень временно взял плеер Арсения, что активно старался помочь ему. Громко, отчаянно выдохнув, Антон ловко достал тот самый плеер одной рукой и воткнул наушники в уши. Парень мало что знал о музыкальном вкусе Попова, но искренне надеялся, что там найдётся что-то типа грустного репа или типа того. Нет, серьёзно надеялся, ибо если это будет не так — плеер окажется бесполезным в данной ситуации. Многое можно узнать о человеке, зная то, что он слушает, но об Антоне не каждый мог сказать, что он просто «русское смазливое дермецо». Шастун включил плеер, скрестив пальцы. Честно? Не оправдало. Imagine Dragons «Thunder»? Спасибобольшоеточтонужно, но я сюда погрустить пришёл. Парень опустил швабру в воду и нехотя провёл по полу, одной рукой прибавляя громкость на максимум, и убрал плеер в карман джинс. Честно-честно? Ему понравилось. Знаете, каким бы «русским смазливым дермецом» ты не был, но меломанские нотки могут проблескнуть всегда. Парень, сам не замечая того, начал проводить шваброй в ритм и немного покачиваться, пританцовывать, двигать бёдрами, да и вообще отвлекаться от процесса мойки, что-то тихо подпевая, двигая правой рукой на автомате, а левой показывая какие-то жесты, отдаваясь музыке. Не было уже цели вымыть этот пол. Нет, вернее сказать, он уже превратился в танцпол. Антон не знал текст, но честно старался попадать, и счастливо улыбался, когда угадывал слова, чувствуя себя певцом, прирожденным лингвистом и королем танцпола. Швабра вдруг неожиданно превратилась в микрофон, временно служила партнершей по танцу, и парень мысленно помолился, чтобы в Главкино не было никого, кроме него. Музыка постепенно затихает, а Антон уже не ждёт «смазливого русского говница», он с предвкушением ждет, что же ещё приготовил для него Арсений. Insanity — The Maneken. Честно-пречестно? НЕ РАЗОЧАРОВАН. Бедра двигаются уже на автомате, про пол и мыслей нет, вероятно, растворились в той воде, что Антон прямо сейчас пролил на пол, в порыве эмоций толкнув ведро ногой. Честно-честно-честно? Плевать на это. Музыка и слова мелодии охватывают разум парня и он уже не стоит на месте, а бегает по сцене, прыгает, кричит во весь голос слова, не смущается своих, порой, нелепых движений, ведь сегодня он — король, сегодня он — звезда этого вечера. Вода, так кстати оказавшаяся на скользком полу, приманивает Антона «исполнить безбашенный трюк», скользя по поверхности молниеносной скоростью. Музыка кончается, а Антон улыбается так искренне, как самый настоящий ребёнок. Money On My Mind — Sam Smith. Шастун вливается в музыку полностью, ощущая свою невероятную на тот момент пластичность (по крайней мере, он так думал), поднимает руки и отдаёт свой разум такой прекрасной, волшебной мелодии, отбрасывая свой «микрофон», кружась на сцене, разбросив руки, с легкостью выкрикивая слова такой знакомой мелодии. Нет никого счастливее, чем Антон. Возможно, в порыве эмоций Антон так и не заметит Арсения, уже давно наблюдавшего за парнем которую мелодию, облокотившись о дверной косяк, но мальчишка двигался воистину прекрасно — Попов прекрасно понимал это и также искренне улыбался. И он подождёт его. Будет ждать столько, сколько нужно. Пока Антон счастлив — счастлив и он. Он обязательно поможет ему отмыть весь зал, но это потом. Он ни за что не прервёт танец звёзды танцпола.