Ошибки

В груди что-то противно ворочалось, придавало чувство тяжести, такой, которая бывает только тогда, когда мучает совесть. Та непонятная до конца часть человека, которая словно судья внутри. Итан чувствовал, как она своими холодными пальцами хватает его душу, заставляет чувствовать себя отвратительно. Как насмешливо смотрит на него своими строгими глазами, указывая на то, что он не прав. Но еще паршивее становилось оттого, что Рэй ни разу с ним не заговорил, хоть и не выглядел подавленным или расстроенным. Бишоп был таким же, как обычно, шумным, активным, но вместе с тем серьезным. Как-то раз Итан даже видел, как тот отчитывает одного из солдат. В детали он не стал вникать, но стоило признать, Рэй выглядел убедительно, если не устрашающе. На тренировках разведчик больше не появлялся, будто принял молчаливый отказ парня. Все стало как прежде, и наверное это должно пойти на благо. Только вот почему так тяжело на сердце?

***

Рэй шумно выдохнул и опустился на кровать. Последние дни были крайне напряженными и сумбурными. Он достаточно быстро пошел на поправку, нож не задел ничего жизненно важного. Как говорили врачи: «Отделался легким испугом.» На что парень мрачно добавлял: « И дырой в боку». Проводить дни в лазарете было страшно скучно, но, с другой стороны, он хорошо высыпался и отдыхал. Но не это было самым интересным. Если честно, то Рэй ждал, когда его придет навестить Итан, судя по тому, как он настойчиво пытался вытащить его раненного, Бишоп и правда надеялся, что парень придет. Но его не было ни в первый день, ни во второй. Он чувствовал странную обиду и непонимание, но решительно брал себя в руки. В этом нет ничего необычного, они не были товарищами, а тем более друзьями. Нет ничего необычного в том, что Итан опять отталкивает. Умом Рэй это понимает, но неприятный осадок все равно остается, стоит ему увидеть солдата и поймать на себе короткий взгляд, который не задерживается надолго. Разведчик не стремится наладить контакт, как бы не хотелось. Он заставляет себя забыться, с головой погружается в службу и отчеты, так как физически перенапрягаться ему еще нельзя. Впрочем, это не останавливает его от легких тренировок. Он чаще начинает вспоминать свое детство, которого и не было. Рэю не посчастливилось, и вырос он без родителей, под строгим надзором воспитателей в детском доме. Как-то раз он даже пытался сбежать, парень был в том самом возрасте, когда в венах бурлит кровь, а горизонты и вершины покоряемыми. Ему преподнесли урок, такой, чтобы этого желания больше никогда в нем или в других не появлялось. Избиение, если оно направлено на воспитание в человеке покорности, считалось нормальным явлением, и тогда Рэй ненавидел весь этот проклятый гниющий мир, за то, что все запрещено, за то, что нельзя говорит то, что думаешь, за то, что такое понятие как «индивидуальность» исчезло из человека. Юноша стянул майку и проверил повязку. Все было в порядке, зафиксирована как надо, не туго и не слабо. Тяжело поднявшись, он сложил одежду в аккуратную стопку и отложил на тумбочку. Тишину прервал тихий ненавязчивый стук в дверь. И кого могло притащить в такое время? — Войдите, — голос был хриплым. Дверь приоткрылась, и в комнату вошел Итан, чуть замявшись, с интересом поглядывая по сторонам. — Ты что-то хотел? — поинтересоваться Рэй, стараясь выглядеть невозмутимым. — Да, прости, — тут же отозвался Спенсер, подергивая плечом. — Капитан Нельсон попросил забрать у тебя отчет, ты его не здал. Разведчик заметно изменился в лице, а взгляд его немного потускнел. — Точно. Сейчас. Итан с грустью поглядывал на его перебинтованный бок, и на изменившееся выражение лица, но так и не решался выдавить из себя хотя бы пару слов. Совесть все также сжимала его своими холодными пальцами и наблюдала. — Вот, — Рэй протянул ему папку, и парень чуть подумал, принял ее из рук. — Это все? — Рэй, я… — Итан подался чуть вперед, но потом, будто одумавшись, отступил обратно. — Да, это все. Бишоп кивнул и отвернулся, а парень развернулся, молча покидая комнату, тихо прикрыв дверь.