Te Amo.

Люди и созданы для того, чтобы мучить друг друга. Ф. Достоевский – П-папа? – все еще неверующе прошептала я, но позже, поняв смысл собственных слов, я воскликнула. – Папа! - Что ты заладила?! – яростно метая в нашу с Реном сторону смертельные молнии, процедил Ямато. – Ты лучше–ка объясни, что там делаешь, а? Черт, я же все еще верхом на Тао сижу, зрелище, конечно, не для родительского хрупкого сердца, а посему, встрепенувшись, я мигом соскочила с парня. Поняв всю неловкость моего поведения, Рен подает мне майку, которую я тут же одеваю. - Я – я… - Начала мямлить, неловко почесывая макушку. – Понимаете… - Нет, пока не понимаем. – Отрезал Куроко, скрестив руки на груди. Вот так бука. Никогда мне еще не было так стыдно перед отцом, ладно Ямато, он и не то вытворял, но вот папа. Его лицо не выражало никаких эмоций, ни единого чувства, он лишь равнодушно поглядывал в нашу сторону, будто ожидая чего–то. То ли объяснений, то ли действий… Я знаю своего папочку достаточно хорошо и есть у него такая, так сказать, странность, но о ней вы узнаете, после. Точнее совсем скоро. Ну, поехали. Вдох. - Пап, это Рен Тао и он мой парень! Выдох. Итак, по моим расчетам это должно случиться с минуты на минуту. Вот его лицо удивленно вытягивается, но резко сменяется на ошеломленное. Он раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но сразу замолкает. Оглядывается по сторонам, в поисках непонятно чего. Вот уже близко. Неожиданно, начинает буравить нас внимательным взглядом, скользит глазами по Рену, позже по мне. Еще немного. Медленно, очень медленно по его лицу расползается улыбка гигантских размеров, прикрывающая почти все лицо. Скрепляет руки в замок, а сам набирает побольше воздуха в легкие, будто золото увидел и от восхищения дыхание перекрывает. Вижу, что Ямато напрягся, жестами показывает мне спрятаться, но уже поздно, слишком поздно. Хватаю руку Рена и с силой сжимаю ее, жмурю глаза и шепчу: - Приготовься. Вот и все. - Моя ненаглядная дочурка, наконец–то повзрослела! – это конец. – Дайте, я вас поздравлю детки, как же это прелестно, просто великолепно! – щеки мужчины мигом порозовели и он, приставив к ним ладони, радостно запел. – Я так счастлив, просто с ума сойти готов. Уже сошел. - Микаэла, милая, ну почему ты об этом мне раньше не сказала? – подпрыгивая к нам, обиженно буркнул папа. - Именно поэтому. – Хмурясь, ответила я. – У тебя на таких вещах всегда бзик был. - На каких таких? – удивился он. - Тебе лишь бы меня с парнем рядом увидеть! – начала жестикулировать я, метая в мужчину яростные взгляды. – Откуда ты знаешь, может, он вообще маньяк?! – указала я на, тут же оторопевшего, Рена. - Что?! – подавился парень воздухом, с ужасом оглядываясь на меня. - Ну, я же отец, я чувствую. – Широко улыбнулся папочка. – Тем более, если бы с тобой что–нибудь случилось, Ямато бы здорово не поздоровилось. – Лицо отца было все таким же беззаботным. – Да, мальчик мой? - Д-да. – Словно болванчик, испуганно закивал Куроко, опасливо поглядывая на мужчину. Папа в гневе страшен. - Так что? – поправив круглые очки, съехавшие на нос, спросил папа. – Будем знакомиться и со всеми? – ребята переглянулись и дружелюбно закивали. – Тогда все в дом, жду не дождусь! Наивные, не знают на что подписались. - Ты чего? – ласково положив мне на макушку ладонь, Рен немного нагнулся к моему лицу. - Ничего. – Помотала головой я. – Пошли уже. - А врать не хорошо. Чувствую, как он сжимает мой локоть, одним ловким движением притягивая к себе и пылко целуя в губы. Ммм…как приятно. - Кхе-кхе. – Доносится откуда–то сзади громкий кашель. – Я еще не знаю, кто ты, а поэтому, попрошу руки не распускать. Ямато выхватил мою руку из ладони Рена и мигом вырвал из таких теплых объятии, становясь передо мной. - Ты что это делаешь?! – взбунтовался Тао, пытаясь подойти ближе, но Куроко не дал. - Когда я удостоверюсь, что тебе можно доверять, то только тогда и позволю приблизиться к Негру. Лицо моего возлюбленного вытянулось в удивленной гримасе. - Негру? – вскинув бровь, спрашивает он. - Я тебе потом все объясню, Рен. – Ласково улыбаюсь я парню. – А ты, – Сведя брови на переносице, грозно шиплю на Ямато. – Отпусти, это вообще тебя не касается. - Не касается, говоришь? Еще как касается, юная леди. – Одним лишь взглядом, парень усмиряет мой пыл, при этом приближая свое лицо к моему. – Так что, придержи свой горячий африканский язык и в ритме ужаленного в задницу индейца, брата своего меньшего, двигая домой. - А вообще–то… - Хотел вставить свое слово Рен, но его так нахально заткнул кекс в лице моего друга. - А вообще–то я ей тут брата заменяю, и, как говорят на Кавказе: «Мой сэстра – мое золото, тронэшь, я тэбиа на щащлик порэжу, гнусний хайван». – И весь этот монолог сопровождался активной жестикуляцией и воровским, таким выражением лица, плюс наиграно басистым голос. Товарищи, это клиника. - Идем, а то фиг знает, что выкинешь еще. – Насильно проталкивая друга с заднего двора, ворчала я. – Еще и не так меня опозоришь. - Это я, что ли, опозорю? – встрепенулся парень, но, тут же на его лице появилась дьявольская ухмылка. Что–то мне это не нравится… - Ямато? – аккуратно спрашиваю, пытаясь заглянуть ему в глаза, а они хитрые–хитрые. - Негр, а как твоего парня зовут? – ласково поинтересовался он. - Рен. – Отвечает за меня любимый, с подозрением наблюдая за моим психически не здоровым другом. - Ах, да-да, прости. – Театрально огорчился он. – Так, вот Рени… - Рени? – искажается гримаса Тао. – Какой, к черту, Рени? - Не перебивай. – Грозно пресек его дальнейшие возмущения кексик. – Послушай, Рени, милый, а тебе Микаэла, ничего не показывала? – Боже, я его боюсь. - Нет, а что? - Значит, не привезла все–таки. – Обреченно вздыхает парень. – А я вот предусмотрительный, все взял. - Что ты несешь? – начинала раздражаться я. - Ну, как же, ведь перед нашим отъездом я положил тебе в сумку альбом, маленький такой. Голубенький… - Улыбка на его губах стала еще шире. - Г–голубенький? – опасливо переспрашиваю, с ужасом округляя глаза. Не может быть. - Да-да именно. – Кивает он, ухмыляясь. – Я тут перед нашим с твоим отцом отлетом подумал… - Какая редкость. – Едко замечаю я, так, как не совсем приятные мысли начинали закрадываться в мою голову. - Что бессовестно лишать твоих новых друзей удовольствия от просмотра. – Не обращая внимания на мою колкость, продолжает он. – Просмотра твоих фотографии… - Ямато, какой, черт возьми, альбом ты притащил сюда?! – срываюсь на крик, понимая к чему он клонит. - А какой я мог притащить? – невинно интересуется он, хлопая ресницами. – Естественно самый интересный. - То есть… - Боже, только не это. - Vergü… - С хитрой ухмылкой начинает мой «наипрекраснейший» друг. -…enza! – с криком полным отчаяния, заканчиваю за него я. – Ты привез «Vergüenza» сюда? Да ты с ума сошел?! - Не надо на меня кричать, твоему папе очень нравится этот альбом, а я лишь навел на него мысль, он не стал возражать. - Я тебе сейчас так врежу, что не одна мысль в твоей голове больше не появится! – надвигаюсь на Ямато с угрожающим выражением лица, уже занося кулак для сокрушительного нокаута. - Ты лучше поторопись, знаешь же, как Господин Гонсалес любит хвастаться этим альбомом, сейчас, наверное, уже половину просмотрел с твоими друзьями. – Пятясь от меня назад, выкрикнул Куроко, размахивая передо мной руками, чтобы не попасть под удар. На секунду я остановилась, осознавая только что сказанные им слова. Черт… Бросившись в сторону дому, я тут же начала размахивать руками и драть горло собственными криками. - Папа, ради всего святого, не открывай его! Папа, если ты меня слышишь, пожалуйста, не надо! – под такие вопли я и скрылась с зоны видимости парней. - Может, хоть сейчас объяснишь, что это было? – смотря мне в след, невинно поинтересовался Тао. - Альбом «Vergüenza», который она так яро ненавидит, включает фотографии, сделанные в период от четырех до шестнадцати лет ее жизни. – Начал пояснять Ямато. – Она включила в него фото, которые, на ее взгляд, худшие за всю ее жизнь. Хах, а мне кажется они забавные. - А, что означает название? - Vergüenza, означает «позор» с испанского. – Улыбнулся он. – Она сама это придумала. Кстати, показать кое–что? - Смотря, что именно. – Кивает Рен, подходя к нему ближе. - Одну фотографию из этого альбома я всего ношу с собой, она моя любимая. – Куроко начал лезть в потайной карман рубашки, через секунду выудив из него сложенную пополам фото десять на пятнадцать. – Вот. – Приняв из рук Ямато бумажку, Тао с неподдельным интересом начал ее изучать. Изображение, которое было там, заставило его на миг улыбнуться. Там была маленькая девочка с распущенными и растрепанными черными волосами, улыбающейся во все свои зубы, которых на то время было не так много, лет ей было, от силы, года два. Глаза сияли детским озорством, а маленькие ямочки на щеках заставляли невольно улыбаться, и не трудно было догадаться, что это была Микаэла. Сидела она в какой–то маленькой песочнице, а рядом с ней мальчик, такой же веселый и радостный, так же улыбался и излучал глазами лишь доброту. Было видно, что он немного старше нее, года на два или три. Они сидели рядом друг с другом и крепко–крепко обнимались, щеки были совсем рядом, Ямато ближе притягивал ее за шею, а Микаэла улыбаясь, стискивала его в ответ. - Правда, мы милашки? – умиляясь собственной фотографии, пропел парень. – Как бы прискорбно это не было признавать, но Негр получился здесь просто божественно. Такая хорошенькая. - Хорошенькая, хорошенькая. – Согласился Рен, отдавая фото законному обладателю. – Но, я все равно не понял. Почему она так не любит эти снимки? Вроде неплохие, судя по этой. - Скажем так, не все так идеальны, как эта. – Кладя обратно в карман фото, пояснил Куроко. – Тем более что они напоминают ей о не самых хороших временах. Знаешь, наверное, уже историю про…мост? - Нет, не слышал, а что там такого случилось? – суя руки в карманы, поинтересовался Тао. - Так Негр тебе еще не рассказывала? Хотя оно и понятно. – Как–то странно передернул плечами парень, поникнув. – Ладно, пошли уже, посмотрим, что у них там творится. - Подожди, так, что же там случилось? – остановил Ямато, как только он уже хотел уйти. Любопытство съедало его, ему было действительно интересно. - Если она не доверяет тебе этот секрет, то не в моей компетенции его разглашать. – Не поворачиваясь, кинул парень. – И вот еще что. – Продолжил он, но уже достаточно серьезно. – Все, что я сказал до этого, было правдой. Пока я сам не удостоверюсь, что тебе можно доверять, не подпущу к ней и близко. - А тебе не кажется, что она уже взрослая и без твоей опеки давно обойдется? – поведение Ямато начинало раздражать Рена, очень раздражать. - Нет, знаешь, мне так не кажется. – Ткнув его в грудь пальцем, прошипел Куроко. – Многие, такие как ты, пытались завладеть ее вниманием, к счастью обходилось все. - В смысле, такие как я? – изогнув бровь, не понял златоглазый. - Мы много раз встречались с такими же испорченными, избалованными мальчиками, можешь не сомневаться. Частично, мы тоже проживаем в таких мирах, но, Слава Богу, остались людьми, не то, что некоторые. - И ты хочешь сказать, что мои чувства к ней просто игра? Фикция? - Не исключено. – Ухмыляется Ямато. – Просто, был тут до тебя один. Это уже неважно. - Постой, она же сказала, что никогда не с кем… - Так ты и про Троя не знаешь? Мда уж, что за отношения, если даже ничего о ней не знаешь. – Как–то безразлично рассматривая Рена, произнес Куроко. – Да его и парнем назвать было нельзя. Хотя и человеком тоже. Парень машинально сжал руки в кулаки и сдавленно продолжил. – Ну да ладно, не буду лезть. -Ты уже влез. – С нескрываемой злобой, произнес Тао. – Зачем ты вообще мне это все начал рассказывать? Уже собиравшийся уходить Ямато, не разворачиваясь, бросил тому через плечо: - Чтобы ты знал, что несмотря на все то, что случилось, оберегать я ее не перестану. – После чего медленно зашагал прочь. Постояв еще минуту в смятении от недавно сказанных слов парня, Рен последовал за ним в дом. - Нет, не дам, мое! – именно такими криками я встретила сосредоточенного на своих мыслях Тао. – Рен, скорее, спаси, они хотят отобрать его! – увидев его в коридоре, я сразу же на него наскочила, прячась за его широкую спину. - Что случилось? – как–то слишком безразлично спросил он, но я почему–то не обратила внимания. - Они хотят отобрать мой альбом! – ткнув пальчиком в сторону обезумевших и надвигавшихся ребят, запыхтела я. – Рен, давай ты их отвлеки, а я пока… Но не суждено было мне закончить, так как Тао взяв меня за руки, вывел со своей спины, сопровождая это скучающим взглядом. - Сегодня как–нибудь без меня. – Ответил он, обходя меня и двинувшись в сторону лестницы. Что? - Эм, Рен, что–то случилось? – осторожно спросила я его. Ребята тоже притихли. - Ничего, я просто устал, что в этом такого? – немного раздраженно кинул он мне, не поворачиваясь. – Пойду, прилягу немного. - Может, пойти с тобой? – робко интересуюсь, боясь, что все пойдет еще хуже. - Нет, я пойду один. – Холодно отрезал он, поднимаясь по лестнице и скрываясь в дверном проеме. Проследив за ним до конца, я грустно потупила глаза, опустив голову и сжав альбом, все еще находящийся у меня в руках. - А что это с его Величеством? – удивленно спрашивает Трей, обращаясь ко всем. - Не знаю, вроде же нормально все было. – В недоумении отвечает Морти. – А кто с ним там был? - Да, друг Микаэлы, вроде этот. Резко поднимаю голову, сразу же встретившись взглядом с вышеназванным персонажем. Сейчас он серьезен и сдержан, редкость, но когда он в таком состоянии, не иначе, как он немного зол. Он зол на меня. Подхожу к другу, не замечая вопросительных взглядов, беру его за руку, сопровождая это все грозным взглядом. - А пойдемте–ка, ребята, у меня еще альбом есть. – Спасибо папочка, понимает, что нам надо поговорить и уводит всех. Он из тех немногих, кто меня еще понимает. Остальные тоже все поняли, но сделали вид, будто ничего не заметили и пошли вслед за отцом, оставляя нас с Ямато наедине. Минуты три мы просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ничего, но под конец я уже стала не выдерживать. Слезы мерными каплями покапали из моих глаз, слезы, которые я держала в себе до этого момента. - Ну-ну, негритенок, поплачь, легче станет. – Куроко сразу же прижал меня к себе, гладя по голове, так медленно и ласково. – Ты на меня обижаешься? Из-за того, что я рассказал? - Нет, ты все правильно сделал. – Отрицательно мотаю головой, теснее прижимаясь к парню. Именно в такие моменты я люблю Ямато больше всего. – Я должна была сразу ему все объяснить. - Если хочешь знать мое мнение… - Я прекрасно понимаю, ты ему не доверяешь, но я правда… - Поднимаю на друга, глаза, которые полностью залиты слезами. - …я правда люблю его. - Ты так яро защищала и того. – Ладонью стирает с моих щек мокрые дорожки, при этом ласково глядя на меня. – И вот чем все обернулось. - Здесь все по-другому, честно! – запротестовала я, но неожиданно вспыхнувшие воспоминание задержали ком в горле, от чего я умерила пыл. - Тогда расскажи ему. – Шепчет мне Ямато, немного разрывая объятия. - Но он ведь злится на меня. – Обреченно скулю я, все еще всхлипывая. – Да и не захочет быть со мной, после этого. - Любит – перестанет и все простит, а нет, так я его действительно на шашлык отправлю. Будет знать, как моего негритенка плакать заставлять. – Наиграно грозно произнес парень, от чего я на миг улыбнулась. Еще раз взглянув в голубые и такие родные глаза друга, я крепко к нему прижимаюсь, тихо шепча: - Я люблю тебя, Ямато, спасибо. – Странно слышать от меня такие слова? Ничуть. Он мне, как брат, а в том, чтобы говорить такое брату, я не вижу ничего ужасного. - И я тебя. – Целуя меня в макушку и отпуская, говорит парень. – А теперь, подтирай сопли и айда, еще раз покорять черствое сердце! Но помни, я его еще не одобряю, и буду следить. Ясно? - Ясно. – Улыбаясь, киваю я, поспешно стирая разводы от туши, которые наверняка появились. - Похожа на обезьяну из программы «Дискавери». - Ямато! - Ухожу-ухожу. – Напоследок показав мне язык и задорно подмигнув, он скрылся в дверном проеме, где сейчас были папа и ребята. Тяжело вздохнув, медленно разворачиваюсь в сторону лестницы, которая ведет наверх. Пойти? Да, пойти стоит, иначе это может плохо кончиться. Я ужасно поступила ничего ему не рассказав, а ведь он уже спрашивал меня о прошлом, а я лишь отмахивалась. Вдобавок еще и обманула. Блеск. Медленно поднимаюсь по лестнице, будто опасаясь чего–то. Но ведь на самом деле это так. Я боюсь, очень боюсь, что он не станет меня слушать, оттолкнет. Вот уже подхожу к двери в нашу комнату, стою возле нее, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь открыть.<right></right> «Надо, так надо». Шумно выдыхаю и, прикоснувшись к ручке, резко нажимаю на нее, наконец, открыв эту злосчастную деревяшку. Заглядываю внутрь, осматриваясь и замечаю его, он лежит на кровати, уже переодетый, боком и спиной ко мне, прислонившись к стене. - Рен. – Голос предательский дрогнул, хотя, удивительно, что я вообще заговорила. – Ты спишь? - Нет. – Последовал немедленный ответ. – Ты что–то хотела? – не поворачиваясь, бросил он. Что же сказать? - Я–я хотела…извиниться. – Нервно сглатываю подступивший ком. – Прости меня, пожалуйста. - Тебе незачем извиняться, ты ничего не сделала. – Холодно отвечает он. – Это все? - Но ты ведь злишься. – Уже более твердо, наступаю я, подходя к парню ближе, но он не видит, лежит, не меняя положения. - Я не злюсь, просто хочу побыть один. - Даже не отрицай, я вижу, что злишься. – Находясь уже совсем близко к нему, проговариваю я уверенно. – Но позволь мне хотя бы объяснить. - Мне не нужны твои объяснения, просто оставь меня в пок… Договорить ему я не дала, так как к концу фразы я легла рядом с ним на кровать, обняв его со спины и крепко–крепко прижавшись. Я почувствовала, как он вздрогнул при моем прикосновении, но отталкивать не стал, лишь глухо произнес: - Отпусти. - Нет. – Сразу же ответила я, прижавшись еще крепче и зарываясь в его длинные волосы. - Отпусти. – Уже с нажимом. - Не отпущу. – Крепко держусь за его пояс, не думая даже выпускать. - Мне сейчас не хочется, чтобы ты меня обнимала. Будто пощечину дали, смачную такую, после которой след красный остается. Больно. - П-потому, что я не рассказала тебе ничего, да? – сдерживая слезы, прошептала я. – Ты из-за этого все?! – почему–то вместе с истерикой, ко мне подкатила злоба. Неистовая, большая злоба и обида. А он молчит, будто не слышит меня. - Трой Кларк. – Глухо так, равнодушно. - Американская поп–звезда, на уикенд приехавшая отдохнуть в Мадрид, на то время было шестнадцать лет, блондин с голубыми глазами. – Не отпуская парня, я начала шептать, а он сначала не поняв о чем я, чуть повернул голову в мою сторону. – Жил в отеле по соседству с нашим домом, там с ним и познакомилась, сначала подружились, а потом вроде и полюбили, точнее, я полюбила. – Под конец, голос стал значительно тише. – По крайней мере, я так думала. Ну, конечно, звезда обратила внимание, на обычного смертного, прямо редкость. – Грустно усмехаюсь. - Мы все лето общались, он звал меня на свидания, делал комплименты, дарил подарки, а я четырнадцатилетняя дурочка, верила во все это, без разбору. – Сильнее прижимаюсь к Рену, не сумев подавить слезы, что от нахлынувших воспоминаний нещадно жгли щеки. – Но в один из таких вечеров, он позвал меня на мост Аргансуэла, мост для пешеходов и велосипедов в парке Масанарес, после десяти там обычно никого не бывает, но даже это меня не остановило. Он встретил меня в довольно плохом расположении духа, я поинтересовалась, что с ним, но он лишь что–то гаркнул, приказав заткнуться. Боже, неужели кто–то кроме Ямато еще об это узнает? Даже папа не в курсе… - По запаху и затуманенному взгляду, я поняла, что он сильно пьян. Я попыталась объяснить ему, что нужно возвращаться в отель, но он лишь злился, кричал, чтобы я, наконец, отстала. Но я не уходила и это была моя главная ошибка, когда в очередной раз я хотела его образумить, он резко схватил меня за руку, мгновенное приблизив к себе. Его животный оскал, появившийся на лице, сразу мне не понравился и я начала вырываться, просила отпустить, но он меня уже давно не слышал. – Руками, которые все еще на талии парня, чувствую, как он весь напрягся, но все так, же поворачиваться, еще не спешит. - Начал срывать одежду, не обращая внимания на крики, сначала рубашку, потом и шорты. Оставшись в одном нижнем белье посреди пустынного моста, меня целиком и полностью начала охватывать паника. Никого рядом не было, никто не мог помочь, совсем никто. – С силой комкаю майку на его теле, но, тут же чувствую, как Рен аккуратно кладет свою руку на мою, чуть сжимая. Немного легче. – Он повалил меня на асфальт, то и дело целуя мое тело, придерживая руки, чтобы я не вырвалась. От него неистово пахло алкоголем, отчего кровь от страха ударяла в голову еще сильнее. - Сняв с меня бюстгальтер, он продолжал ласкать меня, продолжал оставлять на моем теле мокрые засосы и метки. Кусал до крови грудь, отчего слезы катились еще сильнее. – Сжимает кулаки, ведь это я тоже чувствую. – Когда он уже хотел перейти к чему–то большему, то с силой раздвинул мои ноги и тут, я почувствовала острую, просто бешеную боль. То ли от хруста, который возник в итоге резкого движения, то ли от того, что в бедро правой ноги мне вонзился длинный осколок бутылки, перед глазами все поплыло, я уже ничего не ощущала кроме того ощущения в ногах, а точнее, их отсутствие. - Я уже даже не надеялась на то, что меня найдут, но видимо, кто–то свыше решил, наконец, сжалиться, если это можно так назвать. В следующую секунду, я больше не чувствовала на своем теле груза, в виде того парня, далее, слышала лишь гулкие удары и тихие хриплые стоны, которые вырывались у Троя, а позже, он, будто мешок с дерьмом, обездвижено упал на землю. Меня чем–то накрыли, кажется, это была куртка, и живо понесли к рядом стоящей машине и только в больнице, я узнала в своем спасителе Ямато. Никогда его таким не видела, злой, просто искры метал, такой, как никогда серьезный. Позже, мне сказали, что у меня повреждена правая нога и что большие нагрузки на нее запрещены и вот тут–то ниточка порвалась. – Слезы уже нещадно давили горло, и я еле–еле уговаривала себя продолжить. – С четырех лет я занималась танцами, это было моей жизнью. Постоянные тренировки, почти каждый день, море усилий и старании, награды и медали застилали мою комнату, но все это рухнуло. В один миг рухнуло из-за меня же самой. Мне запретили ими заниматься, сначала я брыкалась, но со временем, свыклась. - Остальная часть истории не так важна, но… - Я хотела продолжить, как неожиданно, Тао немного поерзал и в ту же секунду повернулся ко мне. Его взгляд.…Столько злобы, агрессии, но в то же время, столько вины. Я на секунду замешкалась под этим взглядом, но, все же сказала то, что хотела. – Теперь я тебе отвратительна, да? Ведь я грязная, Рен, это ужасно и… Ничего не сказав, он просто приблизился ко мне, заставляя замолчать одним лишь своим поцелуем. Никакой страсти или желания, лишь только нежность и ласка. - Прости меня. – Шепчет он, прижимая меня ближе к себе, обхватывая спину. – Я думал, что ты просто мне не доверяешь, но…как же я заблуждался, умоляю, прости меня. Не в силах ничего ответить, я просто ошарашено вылупилась перед собой. - То есть, тебе не противно быть со мной после услышанного? - После этого мне хочется прижать тебя сильнее и никуда не отпускать. И еще, сердечно поблагодарить твоего друга. Улыбаюсь сквозь слезы. Боже, неужели он правда говорит мне такое? Смотрю ему в глаза, в такие красивые и родные, а он наклоняется, целуя меня в губы. Нежно и будто невесомо, мне это начинает не очень нравится, и я сама тянусь к нему, обхватывая шею и углубляя поцелуй. Послушно открываю ротик, чувствуя, как его язык проскальзывает в меня, захватывая мой собственный в горячий и пошлый танец. Становится невыносимо жарко, но нам все равно, для нас сейчас существуют лишь мы и поцелуи, которые в данный момент скрепляют наш союз. Обнимаю его, целую, не желаю отпускать, да и он, как я вижу, тоже не особо хочет этого делать. Нависает надо мной, тут же придавливая своим телом, не прекращая целовать. Закидываю ноги на него, сильнее к себе прижимая. Чувствую, как Рен немного приподнимается и дернув верх, на секунду разрывая поцелуй, сдергивает с меня футболку. Я поняла, к чему это все ведет, но противиться не могла, сил остановиться не было. Внизу живота нещадно тянет, что я просто с ума сойти готова, но и чувствую, что Рен возбужден не меньше, об этом я догадалась сразу же, как почувствовала, что что–то твердое упирается мне в живот, сквозь ширинку его джинс. Снимает майку, откидывая ее куда–то на пол, его это сейчас мало волновало, впрочем, как и меня. Влажная цепочка поцелуев тянется вниз, к шее и ключицам. Я издаю полу– всхлип, полу–стон, когда Рен чуть прикусывает кожу, а позже, будто извиняясь, зализывает место укуса. Он уже осторожно тянется к задней застежке купальника, не прекращая страстного поцелуя, как дверь в комнату с грохотом открылась на все сто восемьдесят градусов, чуть не слетев с петель. - Дочка, мы волновались, что вы еще не помирились и… - А вот такого поворота я точно не ожидала. Папа, увидев такую «милую» картину, тут же заставил широченной улыбке расползтись по его лицу. – Ой, а вы, кажется, уже помирились? Черт, ну надо же! Стыдливо утыкаюсь в грудь Рена, как из моих уст слышится стыдливое завывание. Они все здесь, они стоят и таращатся на нас, да еще и папа, довольный, как кот, будто не дочь полуголую в объятиях парня увидел, а в лотерее миллион выиграл. Боже, что может быть хуже? Осторожно поднимаю глаза на тихонько хитро хихикающего папочку и замечаю на себе тяжелый взгляд, который так и норовиться в душу залезть. Знаете, бывает и хуже. - Ямато… - Одними губами шепчу я, смотря на друга смущенными и одновременно покаянными глазами, а он лишь в ответ тяжело вздыхает и в своей обычной манере, говорит: - Извращенцы. – После чего махнул рукой и скрылся в дверном проеме, как и все остальные во главе с папой, который приговаривал «Давайте, давайте, мы им мешаем, выползайте скорее». Улыбаюсь, снова утыкаясь у грудь Рена, чувствую, как мои плечи начинают подергиваться и, конечно же, это не укрылось от парня. - Ты чего это? – осведомляется он, видя в каком истерическом смехе я бьюсь. – Меня тут, видите ли, настиг великий облом, а она смеется. – На секунду замолкает и тут же серьезно продолжает. - Хотя, знаешь, хорошо, что они зашли. - Почему это? – тут же прекращаю я, внимательно взглянув на Рена. - Мы слишком торопимся, ведь, мало ли что может случиться в будущем. - Ты сомневаешься в своем выборе? – наивно и как–то разочарованно интересуюсь я. - Нет, глупая, просто, – Гладит мою щеку, своей теплой ладонью, – возможно, все сложится не так, как мы думаем и… Аккуратно кладу на его губы пальчик, заставляя закончить сей дурной монолог. - Никаких «после», мне нравится быть с тобой сейчас, и я хочу, чтобы это «сейчас» никогда не кончалось. Смотрит на меня сначала немного удивленными глазами, а после нежно улыбается, заставляя милым ямочкам появится на его щеках. - Я люблю тебя. И вот он, момент, которого ждет каждая девушка или женщина, момент признания в любви человеком, которого любишь ты. Ведь он впервые сказал мне это. - Я тебя тоже люблю. – Счастливо улыбаюсь, притягивая любимого ближе