Два мира

POV Анастейша Если вы спросите меня, кто мой муж, я отвечу вам: посмотрите первую строчку богатейших людей Соединенных Штатов по версии Forbes. Именно Джонатан Спенсер два года назад надел на мой палец кольцо с бриллиантом, предложив сделать меня спутницей своей жизни. Еще тогда я даже и не подозревала, чем для меня обернется стажировка в фирме «Спенсер Инк.». Вот, как все начиналось: я была еще молодой и наивной студенткой, лучшей на всем потоке выпускников, которую отправили стажироваться в самой «верхушке» этой иерархии. Поначалу все было довольно просто и даже интересно для меня. Но когда на меня обратил внимание Большой Босс, я одновременно была и напугана, и заинтригована. Мысли о Джоне заставляли меня краснеть прямо на всяких конференциях, встречах в офисе, которые я помогала его секретарю «обслуживать», ведь он тот еще Черт. Спенсер статный и видный мужчина, и не знает его только слепой, глухой, отрезанный от цивилизации человек. Внешностью он обделен не был: высокий рост, хорошее телосложение, эффектная походка, светлые волосы, которые иногда бывает так волнительно торчат около глаза — и только с левой стороны, тонкие губы. Бриться он не любит, но, когда мы только познакомились, Джон делал это регулярно. У нас закрутился роман после того, как однажды мы задержались в офисе, — остались только я и он. Я занесла ему документы, он нечаянно коснулся моей руки, и между нами словно что-то пробежало. Какая-то искра, что ли. О таком я читала только в женских романах и даже не подозревала, что такое возможно в реальной жизни. Наши взгляды встретились, мы застыли, а мой разум прояснился только тогда, когда я ощутила его губы на своих губах. Меня всю передернуло от страха, я подумала, что сама виновата, лепетала какие-то извинения, смущенно опуская взгляд в пол и переминаясь с ноги на ногу. Тогда тридцатипятилетний босс предложил подвезти меня домой, ведь было уже поздно, чтобы бродить по улице одной. С тех пор он пытался как можно чаще встречаться со мной, будто это произошло чисто случайно; а еще на меня посыпались различные подарки: цветы, украшения, книги; да и мужчина настойчиво добивался моей аудиенции, приглашая на ужин. Я сдалась. Естественно, я поддалась его шарму и обаянию, которые невероятно сбивают с толку. Не знаю, как я умудрилась сохранить свою невинность вплоть до пятого свидания, устроенного у него в особняке. Шикарный дом заслуживает отдельной экскурсии, на его детальный смотр уйдет по меньшей мере несколько дней. Мне вскружила голову вся эта роскошь, но мне никогда не нравилось принимать от него дорогие подарки, и Джон понял это, поэтому всегда придерживался определенных рамок. Спустя четыре месяца после нашей первой ночи вместе нас поймали папарацци, в желтой прессе пошел слух, будто мы обручены. Я же и не думала о замужестве, но спустя еще полтора месяца он попросил моей руки и сердца на благотворительном приеме. Это было прилюдно, красивые слова, шикарное кольцо в коробочке-сердце, алкоголь в моей крови — я сказала «Да». Когда ко мне дошло осознание поспешности всего происходящего, было слишком поздно. Мы стояли у алтаря, и от меня ждали ответа полтысячи людей. Но я поклялась любить его; и, признаться честно, в тот момент я его любила, уважала и даже боготворила. Я была готова следовать за ним хоть на край света. Наш шикарный медовый месяц прошел на островах вдали от всех, — мы были только вдвоем. Даже его телефон отдыхал от бесконечных звонков. Полных четыре недели мы были во власти друг друга, а затем вернулись в Сиэтл. Первые дни в городе были весьма насыщенными: мне, как жене самого влиятельного человека, предстояло многое. Я неделю не могла найти время для того, чтобы просто побыть наедине с собой. Все потому, что у меня без конца то и дело брали интервью; снимали мерки для шитья личного гардероба, который готовился, как подарок мужа на свадьбу; бесконечные звонки; в общем, несмотря на то, что я прекратила свою работу в фирме, я была занята. Единственное событие стало переломным моментом в наших шаблонных отношениях. Джонатана Спенсера словно подменили. Этот совершенно новый мужчина был холоден ко мне, прекратил принимать мою поддержку и понимание из-за сложившейся ситуации, а я все чаще видела на его рубашках женскую помаду, которую оставляла явно не я, потому что я не пользуюсь такими яркими оттенками. Самым страшным было то, что во время его почти нескончаемых депрессий он напивался до беспамятства и, как следствие, начал поднимать на меня руку, обвиняя в несостоятельности, как женщины. Это в корне изменило мое отношение к нему. Он упал в моих глазах, потерял мое доверие и уважение. Но, что я могу с этим поделать? Если я уйду от него, мне не жить. Да и давайте будем честными, разве Джон позволит мне оставить его, когда я делаю ему прекрасную бесплатную рекламу? Нет, этот человек хоть и не испытывает ко мне былых чувств, но отпустит он меня лишь на тот свет… Очень часто после сношения — а иначе это назвать и язык не повернется: слишком противно для секса и уж тем более для занятия любовью, — вот как сейчас, я задумывалась о том, как мне быть. Знаю, что порвать эти сети никак не выйдет. Но я пытаюсь успокаивать себя мыслями, что это не вечно. Когда-то же это кончится! Я тяжело вздохнула, сдерживая отчаянный всхлип. Хотя, какая разница? Этот пьяница уже давно отключился после оргазма и храпит, отвернувшись от меня. От него так несет алкоголем, что невольно тянет на рвоту, поэтому я выбираюсь из постели и направляюсь в свою отдельную комнату, в которой живу уже как девять месяцев. Выхожу за дверь, и яркий коридор ослепляет меня светом. Медленно иду по мохнатому ковру, уставшая от того, что мною пользуются, как вещью. Я для него — устройство снятия напряжения, я нужна ему для двух целей: потрахаться и выйти на публику. И самое печальное в том, что мне некому пожаловаться, не у кого попросить помощи. Мои родители далеко: мама с папой живут в Лондоне; лучшая подруга детства, с которой мы вместе учились, вернулась в Великобританию, и у нас даже часовые пояса разные. Как мне довериться людям, когда этот мир пропитан лживостью, интригами, сплетнями и подхалимством? Перед тем, как лечь в постель, захожу в свою личную ванную комнату и принимаю душ, смывая с себя его запах и прикосновение. Неистово тру себя мочалкой, втирая очищающий гель в кожу. Смываю, и снова повторяю. Эта процедура стала регулярной после половых актов; с тех пор, как он завел себе любовниц, мне противно любое его касание. И это терзает меня изнутри: он единственный, чьи руки могут ко мне притрагиваться. Выхожу из кабинки и вытираюсь полотенцем. Укладываюсь в постель, укутываясь в теплое одеяло, и отрешаюсь от всего меня беспокоящего. Я засыпаю, но меня мучают кошмары, которые я вижу довольно часто. Я ненавижу их, потому что там всегда главный участник — мой муж. Во сне я всегда знаю, что это не реально, что это только мое воображение, но все настолько правдоподобно, что всю меня сотрясает страх. Более того, есть еще одна отличительная черта: даже осознавая выдуманность этих видений, я никогда не могу заставить себя проснуться. Мне приходится выносить это до самого конца. Однако ночь уходит прочь, наступает утро и звенит ненавистный будильник, никогда мне не позволяющий проспать «семейный» завтрак. Каждый день я заставляю себя подниматься в семь утра и наносить макияж, нарядно одеваться только для приема пищи. Ровно в восемь я выхожу в столовую, где Гейл, наша домоправительница, уже накрыла на двоих и ставит еду на стол. Я сажусь на свое место и ожидаю появления мистера Спенсера. В это время миссис Джонс приносит мою почту и журнал Time, а со стороны Джонатана кладет BusinessWeek, который он будет изучать вместо того, чтобы поесть. Несмотря на старания и кулинарные способности прислуги, мой муж всегда игнорирует утреннюю еду, довольствуясь лишь чашкой кофе. — Доброе утро, — позади себя я услышала голос Джона. Вдруг вздрагиваю, когда моего плеча касается его прохладная рука. — Доброе, — сдержанно и наигранно улыбаюсь, не выказывая своего испуга и раздражения от его появления. — Как спалось, милая? — этот вопрос он задает мне ежедневно, и я, как всегда, отвечаю: — Нормально. — Надеюсь, тебя не мучили кошмары этой ночью, — с ухмылкой говорит он, — потому что благодаря тебе я спал прекрасно. Свеж, как огурчик! — Я рада за тебя, — как только он берется за журнал, я приступаю к завтраку. Уж ради него себе в еде я отказывать не буду. Да и вообще в различных удовольствиях, уж так привыкла за время своего замужества, отказывать себе не люблю. Хочешь — бери. Однако это касается только того, что можно купить за деньги. Если бы можно было оплатить свою свободу той суммой, что лежит на моей карточке, но, к моему огромному сожалению, даже тех денег для этого не хватит. Иногда я думаю, каково различие между моей жизнью и жизнью человека под арестом? Да, собственно, никакой. — Чем планируешь сегодня заняться? — поинтересовался Джон, даже не отрывая глаз от печатного издания. Неужели он настолько меня не уважает? Если ему не хочется смотреть на меня, зачем тогда держать меня рядом? — Особо ничем, — вздохнула я, попивая свой чай. — Может быть, сегодня заглянет председатель книжного клуба. Мы с ней, как главы комитета, должны обсудить предстоящее мероприятие. — Какой председатель? — он вдруг поднял на меня глаза, выгнув вопросительно бровь. Ох, я задела за живое. Мою персону позволено окружать лишь женщинам, и лишь при Джоне я могу беседовать и с противоположным полом. — Кэтрин Кавана, — ответила я безразлично, однако же в душе я ликовала от этой маленькой победы, что смогла, пусть лишь слегка, но задеть его. Иногда мне нравится позлить его. — Ладно, — его взгляд вновь опустился вниз. После завтрака я была предоставлена сама себе. Еще в самом начале наших отношений я бы отдала все, лишь бы иметь такую возможность. Но сейчас же все совсем иначе. Я хочу общения, хочу заниматься чем-либо полезным, пойти на работу по своей специальности. Еще за пару недель до церемонии бракосочетания мистер Спенсер явно дал понять, что мне не нужно зарабатывать на жизнь. Однако, если еще первый месяц я не замечала отсутствия работы в компании, ибо была занята другими вопросами, жутко уставала каждый день, то, когда шумиха с нашей свадьбой улеглась, уменьшилось количество интервью и всяких визитов, и я начала скучать. Пришлось искать себе занятие: моим хобби стало рисование. Я занималась с преподавателем из лучшей художественной школы Сиэтла. Мне было так одиноко, что за полгода обучения я попробовала разные техники, выбрав то, что мне больше всего понравилось. Я скупала холсты из самых разных материалов, с помощью учителя подбирала себе инструмент: кисточки, краски, карандаши, уголь, пастель и прочее. Мне нравится это. Я научилась выражать свои эмоции иллюстрацией на бумаге, и очень часто я приходила в комнату, оборудованную под мою мастерскую, глубокой ночью, вдохновленная и погруженная в какую-либо идею. А в дни, когда делать мне было нечего, мне помогал восхитительный панорамный вид из окон этого дворца, что было, наверное, единственным что нравилось мне в этом доме. Еще я увлеклась зарубежными произведениями. Странно, имея огромную библиотеку, не читать книг. Мой курс университета был направлен на изучение моей родной английской литературы. На достаточном уровне я знала только французский, поэтому смогла осилить книги на языке оригинала. Другие же читала в переводе. Этот день проходил обычно. Я читала, после немного порисовала свой новый «шедевр» и дело постепенно близилось к вечеру. Смыв краску, я помогла Гейл с готовкой ужина. Когда же с этим было покончено и оставалось около десяти минут до возвращения Джона, я переоделась в парадную одежду. Я ждала мужа в гостиной около камина, наблюдая за мерцающим оранжевым пламенем и снова рассуждая о том, что из себя представляет моя жизнь. Но вскоре приехал Джон — я увидела в окне его машину. Однако я осталась сидеть на своем месте, ожидая, когда он войдет в дом. — Привет, — в холле послышалось обращение ко мне. Оттуда же я слышала еще чьи-то голоса, и это насторожило меня. — Ана, у меня к тебе важный разговор. В комнату вошли трое мужчин: мой муж, Джейсон Тейлор — наш главный секьюрити и правая рука Джона, и неизвестный мне человек. Я окинула его взглядом, а он симпатичный. Наверное, этой какой-то партнер, которого Джон пригласил на ужин. Хотя костюм у этого незнакомца в точности, как у Тейлора. Нет, он не с работы… — Джон?! — я вопросительно посмотрела на мужа. — Почему ты не предупредил, что у нас будут гости? — я улыбалась, глядя на мужчину. — А это не гости, дорогая, — Спенсер подошел ко мне ближе, приобняв со спины. — Мне нужно уехать на время из города, — в это время я продолжала изучать человека, который явно занимался тем же в ответ, — Джейсон уедет со мной. Поэтому я должен оставить тебя в безопасности. Это — Кристиан Грей — твой телохранитель. — Очень приятно познакомиться, мистер Грей, — я было хотела протянуть ему руку и поздороваться, однако вспомнила о присутствии мужа. У этого Кристиана глубокие серые глаза и, кажется, что они видят тебя насквозь. — Рад встрече, миссис Спенсер, — зазвучал его сухой голос, которому его вымуштровали. Даже Тейлор говорит приятнее. — Кристиан — мой лучший сотрудник, миссис Спенсер, — тут же вставил слово Джейсон. — Я доверяю ему, как самому себе. — Что же, буду спать спокойно, — ох, если бы я даже подозревала, что ждет меня впереди… но я продолжала улыбаться. — В общем, мистер Грей, основное правило — не прикасаться к моей жене — вы, надеюсь, уяснили, — снова заговорил Джон. — Поэтому, думаю, проблем у нас не возникнет. — Конечно, сэр. — Пойдем, ужин остывает, — Джон ведет меня за собой в столовую, а я оборачиваюсь назад и ловлю на себе взгляд нового человека в моей жизни.