А что, если...

- Ну так и как вы узнали, что он убивает людей? – сидящая передо мной психиатр медленно поправляет очки заученным до автоматизма действием. Это раздражает, но я только сжимая губы, пытаясь вспомнить каждую деталь, воспроизводя в голове то утро до мельчайших подробностей. Я помню запах свежесваренного кофе, который, проникая легкой в мой нос, так и просил побыстрее его попробовать, не смотря на все желание принести его Рику. Помню, как минут пятнадцать в ближайшей кондитерской выбирала несколько булочек, чтобы дополнить этот импровизированный завтрак. Помню, как напевала себе под нос, идя в сторону его квартиры, намереваясь сделать сюрприз. Как это часто говорится в фильмах, на первый взгляд ничто не предвещало беды. - Знаете, когда я потянула за ручку и дверь оказалась открытой, я подумала, что это несказанная удача. Сюрприз мог стать по-настоящему сюрпризом. Вот так просто – эгегей, а вот и я! Это все было далеко не так. Я опять окунаюсь в омут воспоминаний, в какой-то степени коря себя, что не предупредила о своем приходе. Но кто будет ожидать увидеть такую картину, с любимым человеком в главной роли. - Сначала я подумала, что это краска, ярко-красная. Но не ножом же он рисовал? – из горла вырывается нервное «хи-хи». – Потому что кровь. Не человеческая, конечно, - поспешно добавляю. – Свиная, говяжья. Ну может он сейчас разрезал мясо. – Тогда эта мысль не казалась такой уж абсурдной, какой я вижу ее сейчас, произнося эти слова вслух. Он же не живую корову у нарезал у себя в ванной и весь испачкался. Хотя, скажи он мне эту версию, мой разум бы принял ее с большей охотой, нежели жестокую реальность. - И когда же вы поняли, что это не так? – вежливый голос показывает свое участие, но я ловлю в нем намного больше: нотки заинтересованности, любопытства. Ведь это же интересный случай. - Родерик сам признался. Сказать, что я была в шоке, значит ничего не сказать. – Не уловить страх в моих глазах во время того признания было бы просто невозможно. Да и могло бы быть иначе. «Дорогая, я убиваю людей: бомжей и проституток», - нет, конечно, эта фраза не была имена такой, и не звучала в моей голове настолько же добродушно и легко, как я сейчас попыталась представить. Думаю, что ему эти слова давались также трудно, как и мне осознание происходящего. - Просто признался? – в голосе слышится удивление. Еще бы. - Представляете… - опять нервный смешок. – Не знаю, что тогда творилось в его голове. Может быть он уже решал, как избавляется от меня, как разделывает тело и придумывает легенду о том, когда видел меня в последний раз. Его, бывало, можно было понять с трудом. Я опять возвращаюсь в тот день. Вспоминаю, как после его слов я стояла в ступоре какое-то время. Как до меня доходил еще один факт: его руки были в крови, что значило, что со совей последней жертвой он, можно сказать, попрощался всего минуту назад. От этого страх только сильнее замораживал кровь в моих венах. - И он вас просто так отпустил? – а вот этот вопрос вызывает у меня только один взгляд – «вы что, тупая?» Что она хочет от меня услышать? Что меня убили? Или держали в заложниках? Или ранили? Я жива. У нее в руках мое дело со всеми медицинскими данными. И я просто уверена, что все прочитано. Потому вопрос остается без комментариев. А я продолжаю свою историю. - Меня никто не удерживал, - я все еже сдаюсь, и в итоге ответ на поставленный вопрос все же оглашает небольшую комнатку, в которой мы сидим. – Входная дверь была не заперта. Я просто ушла, молча, в шоке, ничего не спросив и не сказав ни слова. Следующие несколько дней я провела не дома. Наверное, боялась, что он будет меня искать и не чувствовала себя спокойной в собственных четырех стенах. Я даже отключила телефона, пытаясь собраться с мыслями и решить, что делать дальше. И, поверьте, мне было над чем подумать. За те несколько дней, которые я провела в каком-то отеле, заплатив за комнату в два раза больше, чтобы только не говорить свое настоящее имя, я много размышляла и многое вспоминала. Как нас познакомили общие друзья, как я пришла на его вечеринку, закончившуюся в темной комнате наедине, как мы отправились на наше первое настоящее свидание, как дальше стремительно, интересно и бурно развивались наши отношения. Если бы я могла тогда выкинуть из головы его окровавленные руки, то не думала бы о том, как он ласкал меня ими. Не думала, что его ответы на некоторые мои приглашения «я занят» не были связаны с очередной жертвой, попавшейся на его пути. Не думала, что однажды я и сама могу стать одной из них. Как же это все было трудно. Ведь в игре с памятью присутствовало и мое сердце, которое будто назло напоминало, как нам все же было хорошо в месте. - Вам нехорошо? – наверное, я немного побледнела и слишком сильно ушла в себя, что вызвало беспокойство специалиста. – Может быть воды? -  на стол передо мной опускается стакан с кристально чистой водой. А я даже не заметила, как женщина встала, чтобы сходить за ним. - Спасибо, - вода комом опускается по горлу, но я делаю вид, что мне лучше. - И что же было дальше? Когда я все же соизволила включить телефон, то среди звонков и смсок от взволнованных друзей, которые не могли со мной связаться, а еще говорили что Рик меня ищут, я нашла несколько и от него. На удивление, с каждым днем их было все меньше. Может быть он в какой-то мере отчаялся связаться со мной, а может уже паковал вещи, опасаясь, что я могу обратиться в полицию. Я никогда его об этом не спрашивала. - Не уверенная, что хочу услышать его голос через трубку телефона, я попросила его встретиться со мной в полдень. В кафе, в котором мы несколько раз встречались. – В то время я была не уверена во всем, потому людное место казалось мне гарантом безопасности. К слову, я не была уверена и в том, что он придет. Будто насмехаясь, в тот день погода была теплой и солнечной, будто говорящей о том, что сейчас самое время отправиться куда-то на свидание и приятно провести время. Меня же в противовес пробирал озноб, и всю поездку в такси, я думала, что буду говорить, как себя вести и как найти себе в силы все же появится перед ним. Было такое чувство, что это я должна была скрываться, пряча свое хобби. Сидя за столиком, мне неимоверно хотелось выпить. А может напиться. Но я знала, что голова должна быть трезвой. Потому просто крутила соломинку в стакане газировки под неодобрительные взгляды официантки, которой не понравился такой маленький заказ. В какой-то момент мне захотелось убежать, я жалела, что написала, а не разорвала все связи, забыв как о страшном сне. Но именно тогда прозвенел колокольчик, оповещающий о приходе нового гостя. Сердце, как обычно, пропустило пару тактов. Вот только теперь я не могла списать это на те чувства, которые заполняли сердце. Может быть это все-таки был страх? Ничто во внешнем виде Рика не напоминала о его кровавом хобби. Одет как с иголочки, ни капли крови. Вообще ни капли красного в одежде. Взглянешь на такого – и в голову не закрадется мысль о маньяке. Ошибочно, как я уже знаю. Психиатр слегка подается вперед. Она явно заинтригована и хочет узнать продолжение. Хочет услышать тот самый разговор слово в слово. И я смогла бы ей рассказать. Но не хочу. Это более, чем личное. Потому, под недоуменным взглядом я просто замолкаю. Никому не нужно знать, что в тот день за самым дальним столиком мы говорили по душам. Не нужно знать, что я рассказала о своих чувствах к нему и своих страхах, которые появились благодаря нему. Не нужно знать, как я просила оставить такое хобби, опасаясь за его собственное благополучие и дальнейшую жизнь. Как шептала о том, что се же хочу быть рядом, не смотря на боязнь произошедшего. Я и сама не знала, почему говорила это. Ведь любой нормальный человек желал бы противоположного – оказаться на другом краю света. - Почему вы вдруг замолчали? Мы же договорились, что вы расскажете всю историю до конца. – Недовольство. Я ее понимаю. Я не дала ей весь материал, по которому она хотела написать свой научный труд. Но это моя жизнь, в конце концов. И только я решаю, буду ли раскрывать ее перед незнакомым человеком. Она как будто понимает это, потому громок вздыхает. – Хорошо. На сегодня все. – Нет, она еще до конца не сдалась. - Но хотя бы скажите, почему вы через столько лет все же решились раскрыть такое… Я с улыбкой поправляю волосы. Они уже давно потеряли свой цвет, поседев и истончившись. Я уже плохо вижу и слабо различаю черты лица женщины передо мной. Руки сжимают трость, без которой я не представляю свою прогулку. Лишь память остро помнит самые важные моменты жизни, хотя другие напрочь выбивает из головы, стоит им произойти. Прикасаясь к медальону на шее, я вздыхаю. В него вставлена небольшая фотография, уже потемневшая от старости, на которой изображен человек, покинувший меня пять лет назад. - Потому что мне нужно было выговориться. А терять уже нечего. Ни ему, ни мне.