Твои портреты...

Усопп известен в своей команде как превосходный снайпер, главный трусишка, отличный художник и изобретатель. Его умения не раз спасали ему жизнь, а его враки — это вообще отдельная история! Только мало кто, а вернее, совсем никто не знает, что у этого энергичного кучерявого мальчишки лежит на душе. Очередной день для Усоппа начался привычно: с пробуждения в «вороньем гнезде» после спокойного ночного дежурства, под конец которого он благополучно заснул в обнимку с одеялком, любезно выданным рыжим навигатором. Утро было еще совсем ранним, солнце только-только показало свое пузико новому дню, а в окне гнезда снайпер успел разглядеть уже засуетившегося кока, спешащего приготовить восхитительный бодрящий завтрак для еще спящей команды и, в особенности, для вечно голодного капитана. Большие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, заприметив мелькающую на палубе блондинистую фигуру, направили на нее так и не пойманный никем взгляд полный нежности и печали. Да, гроза всея Гранд Лайн, великий и неотразимый король снайперов, а если серьезно, то просто Усопп, влюбился. И ладно бы в какую-нибудь прекрасную нимфу опаснейшего моря, так нет, ему посчастливилось отдать свое сердце целиком и полностью в руки ничего не подозревающему коку самой сумасшедшей команды всего мира. С нимфой, пожалуй, у носатика было бы больше шансов… Санджи в приподнятом настроении скрылся в камбузе, а Усопп, оторвав, наконец, взгляд от окна, быстро отыскал свой особенный альбом, который снайпер не показывал никому. Схватив наточенный ножом карандаш, Согекинг трепетно раскрыл альбом, нашел девственно чистый лист и принялся выводит начальные легкие линии, делая первый неаккуратный набросок. Рисование затянуло Усоппа так сильно, что он едва не проморгал момент, когда сам кок поднялся в гнездо, дабы отругать носатика за то, что он не пришел на завтрак. Когда люк в Вороньем гнезде внезапно и резко открылся, снайпер от испуга чуть не выронил свое сокровище. Но к тому моменту, как в отверстии люка показалась блондинистая макушка, парень успел не только удержать в руках, но и спрятать альбом под одеяло, с которым он провел это дежурство. — Усопп, черт возьми! Сколько можно тебя ждать? Луффи чуть не съел твою порцию. Спускайся давай, иначе останешься без завтрака, — и блондин исчез, закрыв за собой люк. Усопп горестно выдохнул и расслабил плечи. Снова взял в руки альбом с совсем свежим портретом его возлюбленного. На в некоторых местах незаконченном рисунке был запечатлен Санджи вполоборота с мягкой улыбкой на лице. Да, это грустно: понимать, что такой улыбкой предмет твоего обожания одаривает тебя лишь на альбомном листе. Но за долгое плавание Усопп научился любить «тихо». Без ответных чувств, но и без презрения в синих словно бушующее в шторм море глазах. Снайперу было достаточно уже того, что он может незаметно любоваться блондином, пока тот готовит, флиртует с девушками, ругается с Зоро… Немного больше Согекинг может позволить себе только в этом секретном альбоме. Признаться, Усопп не показывает его никому не только потому что боится, что его маленькая тайна раскроется, но и потому что не хочет умереть от стыда за свои рисунки, ведь в альбоме не только безобидные портреты кока, но и кое-что более откровенное. Нет, не порнография, не подумайте. Усопп сгорает от смущения, когда рисует Санджи раздетым до пояса, куда уж тут порнографии! Хотя есть в этом альбоме один самый дорогой, самый любимый рисунок: тот, на котором носатику хватило смелости изобразить себя вместе с Санджи в страстном поцелуе. Каждый раз разглядывая композицию, парень испытывал смешанные чувства: здесь были и смущение, и радость, и печаль… Правда в последнее время преобладала печаль. Горька была мысль о том, что в реальности этот поцелуй для Усоппа будет не меньше, чем чудом. — Что-то я задумался, нужно спускаться к завтраку, а то Санджи еще обидеться может. Завтрак прошел в привычной манере, несмотря на то, что снайпер подоспел лишь к концу, а после все разбрелись по своим делам до следующего приема пищи. Поскольку Согекинг прикончил завтрак последним, и все уже вышли, его решимость напомнила о себе. — Ой, Санджи, давай помогу с посудой! — стараясь не показывать своего смущения, громко произнес Усопп, даже слишком громко, как показалось ему. Кок был удивлен такому внезапному порыву носатого, но не стал отказываться от помощи. А канонир, принявшись за методичное перемывание посуды, тихо млел от прижатого к нему горячего плеча и случайных прикосновений рук кока. После полученной дозы откровенного кайфа, художник почувствовал мощный прилив энергии, а главное — вдохновения! И на крыльях любви с сияющими глазами умчался за секретным альбомом, дабы выплеснуть эмоции на бумагу. В этот раз страницу наполнили линии, выстроившиеся в уже вторую решительную работу, где Усопп не испугался изобразить себя и кока взявшимися за руки и счастливо улыбающимися друг другу. Только внезапно упавшая капелька на только что законченный рисунок чуть не испортила его. Лица на картине получились такими живыми, такими несбыточными, что слезы отчаянья сами хлынули из глаз. Усопп поспешил убрать альбом и стереть не прошенные чувства, но руки тряслись, а слезы не утихали. Как же больно было видеть желанное невозможное так близко и так… почти реально и осознавать, что это лишь мечта, которой никогда не сбыться. Успокоившись через пару минут, парень уровнял дыхание и вышел из своей мастерской, в которой все это время пробыл. Он решил немного развеяться, подышать морским бризом, а за одно и придумать побольше взрывных смесей для своих звезд. Разместился он на передней палубе, где отдыхали Нами и Робин. Только принявшись за работу, носатик тут же заприметил любимую черную фигуру со светлой макушкой, выходящую из камбуза покурить. Горестный вздох непроизвольно вырвался из груди, привлекая внимание девушек. — Усопп, ты чего вздыхаешь? — удивилась Нами. — Разве вы не заметили, навигатор-сан? Носатик-кун влюблен, — спокойным как и всегда голосом ответила археолог. — Влюблен?! — почти прокричала рыжая, но, к счастью, ее никто с центральной палубы не услышал. — Серьезно? И в кого же, Усопп? Согекинг испугался прямого вопроса, боясь, что его засмеют, если он расскажет, и, что-то невнятное пролепетав, поспешил скрыться до того, как начнется настоящий допрос от одной рыжей бестии. — Усопп! Куда?! А ну, стой! Вот ведь трус, смылся. Ну и ладно, мне совсем не интересно, в кого он там втюрился! — обиженно протараторила Нами, но с минуту подумав, обратилась к Робин, — А ты, случаем, не знаешь, в кого он может быть влюблен? — Это же очевидно. В нашего кока. — Чего?! — Потише, навигатор-сан, носатик-кун так старательно скрывал это от предмета своего обожания, нельзя так жестоко уничтожить все то, чем он дорожит. — Дорожить безответной любовью? Что может быть глупее? — Сами подумайте, кок-сан истинный любитель женщин и убежденный натурал. Если он узнает о чувствах носатика-куна… — …Тогда он не подпустит его к себе ближе, чем на два метра. Значит, Усопп боится презрения в свой адрес? — Верно, поэтому, попрошу вас не предпринимать попыток как-то намекнуть кок-сану о чувствах носатика и тем более пытаться их свести. Лучше пускай они сами разберутся. Нами, конечно, не устраивал такой вариант, но что поделать, рушить и так шаткие отношения парней не хотелось.

***

Сердце колотилось как сумасшедшее. Его чуть не раскрыли! И кто? Нами! Узнай она, кого Усопп любит, и тогда плакала его «тихая» любовь к блондину. Оставалось лишь надеяться, что рыжая не догадается, кто его любимый… Согекинг вернулся в свою мастерскую и отыскал секретный альбом. Пытаясь утихомирить взбушевавшееся сердце, снайпер принялся перелистывать страницы альбома, подолгу рассматривая каждый рисунок. А потом руки сами отыскали карандаш и начали очередную картину. Таким его и нашел Санджи, когда пришло время обеда. Блондин зашел в мастерскую немного растрепанный, видно, пока шел успел подраться с мечником. Канонир от неожиданности чуть не выронил свое сокровище, но вовремя его спрятал. — Усопп, опять опаздываешь на обед! Сколько можно? Быстро поднял свою задницу и улетел за стол! Санджи поднял парня за футболку и швырнул к выходу, в самый последний момент заметив что-то прямоугольной формы упавшее на пол. Ни о чем не думая, кок поднял альбом, собираясь положить на место, но он вдруг заметил что-то необычное на открытой странице. Свой портрет. Любопытство овладело блондином и заставило, оглянувшись на дверь, перелистнуть страницу, чтобы найти еще один свой портрет, а потом еще и еще и… На одном из рисунков он был не один — с Усоппом. На картине они счастливо улыбались друг другу, держась за руки. Санджи надолго завис над эскизом, пытаясь разобраться в рое мыслей в его голове, нахлынувшем так внезапно, но так и не определившись, он просто перевернул страницу и наткнулся на еще один рисунок, уже более смелый, где он, Санджи, страстно целовал снайпера. Он испугался. Испугался не рисунка — себя. В брюках внезапно стало тесно и так восхитительно сладко! Ни на одну девушку у него не было такой быстрой реакции. Санджи всегда считал, что язык тела правдивей мыслей и разговоров. И сейчас его тело реагирует весьма недвусмысленно. И реагирует оно на парня, на Усоппа! — Нет, бред. И вообще, мне на кухне сейчас надо быть, пока Луффи снова не опустошил холодильник!

***

Все следующие дни голова Санджи была забита только Усоппом. Все мысли кружились вокруг снайпера и того альбома с чертовски откровенными рисунками. И все это время его тело, вспоминая ту картину с поцелуем, реагировало жаром и теснотой в районе паха. Блондин всегда доверял своему телу и своим ощущения, а потому не совсем спокойно, но все же принял тот факт, что если не влюбился, но хотя бы просто испытывает симпатию к носатому, ведь как еще объяснить такую бурную реакцию его тела на обыкновенный рисунок? А вот о том, что Усопп влюблен в кока, и кок это понимает, и речи идти не может. Все было очевидно. Когда Санджи надоели постоянные головные боли из-за мыслей о длинноносом, он, мягко говоря, психанул и пустил все на самотек. Во всяком случае, он так думал. На самом же деле кок сам за собой не замечал, как стал больше внимания уделять Усоппу, ну, как уделять внимание, блондин теперь почти постоянно наблюдал за пареньком. И, к своему удивлению, он обнаружил для себя несколько интересных и чертовски умилительных деталей, к примеру: снайпер часто, рассказывая новую небылицу о своих выдуманных подвигах, проводит большим пальцем под длинным носом; когда он на чем-то сосредотачивается, в особенности на каких-нибудь чертежах очередной безделушки или опять же рисунках, то посередине процесса, задумавшись, засовывает карандаш в кудрявые волосы, после чего благополучно забывает про него и начинает искать, выглядя при этом очень мило и забавно; а еще, когда Согекинг смущен, ему обязательно нужно что-то сделать руками, например потеребить край своей футболки, почесать затылок или забрать за ухо выбившуюся прядку непослушных курчавых волос. В такие моменты сердце кока частенько выписывает разнокалиберные кульбиты и прыжки, заставляя блондина всерьез поволноваться за свое здоровье. А однажды его совсем свихнувшееся сердце чуть не заставило парня бухнуться в обморок! Это произошло в один солнечный теплый день. Санджи как раз закончил с уборкой после обеда и вышел на палубу, собираясь погреться на солнышке и пофлиртовать с девушками, как вдруг раздался плеск от падения Луффи в воду во время рыбалки. Естественно, кок прыгнул за ним. После спасения блондину пришлось уйти в каюту и сменить испорченный гардероб. На нервах залетев в мужскую каюту, Санджи не заметил в дальнем углу притаившегося за рисованием Усоппа. Кок разделся полностью, оголив выделяющиеся мускулы спины и… того что ниже. Длинноносый же тихо млел от такой откровенной и чертовски смущающей ситуации, рассматривая обнаженное красивое, а главное — желанное тело. Когда блондин застегивал последние пуговицы на так подходящей ему серой рубашке, снайпер дернулся, привлекая внимание. — А, это ты. Не заметил сразу. Как долго ты здесь сидишь? — поинтересовался кок. — С са-самого н-начала… — Согекинг отчетливо чувствовал, как его естество недвусмысленно отреагировало на недавнюю сцену с переодеванием, и пытался прикрыться альбомом так, чтобы ничего не было заметно. — Понятно, — Санджи посчитал ненужным продолжать разговор и принялся завязывать белый галстук. — Эм… С-Санджи, — Усопп страшно смущался, но понимая, что это возможно его единственный шанс хотя бы попытаться сдвинуть отношения, которых, в принципе, нет, с мертвой точки. — знаешь, всегда хотел с-сказать, что… ты всегда так красиво и стильно одеваешься, т-тебе очень и-идет костюм… Именно в этот момент сердце блондина сделало ошеломительное сальто и чуть не выпрыгнуло из груди. — Э-э-э… — шумно сглотнув, Санджи постарался держать себя в руках и не выглядеть дураком. — С-спасибо… за комплимент. Блондин в тот день позорно сбежал, стараясь скрыть пунцовые щеки и каменный стояк, закрылся в ванной и долгих двадцать минут остервенело дрочил на образ кучерявого длинноносого парнишки. — Нет, с этим пора кончать… — сам себе сказал кок, уже обдумывая, как выскажет все носатому.

***

Лучший костюм, утонченный запах одеколона, начищенные до блеска туфли, идеально уложенные пшеничные волосы и ярко-алая роза в руке. Перед таким Санджи Усопп точно не устоит. Да и столик на двоих в вип-комнате в лучшем ресторане острова, к которому они недавно пристали — это весомый аргумент не устоять перед блондином. Вот только… Какого черта я волнуюсь?! Усопп любит меня — это очевидно! Тогда почему у меня рубашка вдруг намокла и прилипла к телу?! И тут в дверь робко вошел длинноносый в своей повседневной одежде — он не знал, зачем кок позвал его в такой престижный ресторан, а потому не заморачивался по поводу одежды. — С-Санджи?! — кучерявый был в недоумении, — а… зачем ты м-меня позвал? — запретив себе думать о том, что очевидное свидание не для него, Усопп лишь жадно пожирал глазами чертовски сексуального в своем лучшем костюме блондина. — Позвал, потому что хотел пригласить тебя на свидание, — стараясь выглядеть как можно более уверенным, Санджи подошел к снайперу, вручил розу, взял за руку и поцеловал внешнюю сторону, просто оттого, что не знал, что в такой ситуации нужно делать с парнем. — ты ведь не откажешься отужинать со мной сегодня? — Я??? Усопп от шока даже не подумал сопротивляться, когда блондин потянул его за руку и усадил за стол, присаживаясь напротив. Он разлил по хрустальным бокалам красное вино и предложил закуски. — Эм… С-Санджи, а… — снайпер сглотнул. — а з-зачем все это? — А затем, что я видел тот самый альбом и прекрасно знаю, что ты неравнодушен ко мне, как, в прочем, и я к тебе, — Санджи держался стойко и уверенно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. — Т-ты знаешь?! — И не только знаю, но и хочу предложить тебе встречаться, — сжимая схватившуюся за скатерть ладонь Усоппа, произнес кок, чувствуя как уставшее бешено биться о ребра сердце замирает. — Я… не м-могу поверить… Это шутка? Шутка, правда? — с каждым словом энтузиазм, да и громкость голоса длинноносого понижались, а глаза заблестели явно не от радости. Черт, а вот это плохо, очень плохо! — Усопп, — Санджи вскочил из-за стола, чуть не перевернув открытую бутылку вина, подбежал к парнишке и принялся успокаивать, — Усопп, ну с чего ты взял, что шучу? Я все сказал серьезно и правда хочу с тобой встречаться. И докажу это тебе. Блондин медленно приблизился к едва сдерживающему слезы парню и, чуть склонив голову, чтобы длинный нос не мешался, осторожно коснулся приоткрытых губ в тягучем сладком как вино поцелуе. Постепенно робкие прикосновения губ вылились в более глубокий и уверенный поцелуй. Санджи едва сдерживал желание сбросить со стола все, что можно и нельзя, и просто отыметь Усоппа прямо на нем. — Санджи… подожди… — снайпер разрывался: телу хотелось незамедлительного продолжения, пока есть возможность, а здравый смысл молил остановиться и подумать. — Не хочу ждать. Кок прорычал это довольно агрессивно и, подхватив не ожидавшего подлянки носатика, выпрыгнул в окно, направляясь на корабль небесной походкой. Стараясь не вслушиваться в испуганный лепет Усоппа, Санджи совершил мягкую посадку на покрытую живым зеленым ковром безлюдную палубу и, пока длинноносый не опомнился, потащил свою жертву в столовую на расстеленный, подготовленный к жаркой ночи диван, незамедлительно уже во второй раз впечатываясь в его губы, тем самым подавляя любое сопротивление. Ранее незнакомые ощущения щенячьего восторга от близости возлюбленного и дикого, почти животного желания переполняли разгоряченного страстными поцелуями парнишку. А широкие нежные ладони блондина, скользящие по самым чувствительным местам загорелого тела, словно керосина в огонь подливали! В прочем, Усопп и сам, приноровившись, не отставал и старался использовать возможно свой единственный шанс на ласку со стороны Санджи на полную катушку, жарко отвечая на искусные глубокие поцелуи партнера, и незаметно расстегивал пуговицы на пиджаке, поражаясь собственной дерзости. Кок распалялся все сильнее, стоило носатику в перерыве между поцелуями на выдохе прошелестеть едва различимое «Санджи…». После такого блондин уже ни в чем не сомневался — Усопп любит его. И осознавать эту простую истину было так приятно! Но еще приятней было слышать тихие, предназначенные лишь ему, Санджи, стоны, когда тот прикасался к особо чувствительным местам. Снайперу напрочь сорвало крышу, стоило коку еще только через брюки огладить его напрягшийся от наслаждения член. Пришел же он в себя, когда Санджи абсолютно бесстыжим образом дрочил Усоппу, один черт знает, когда успевшему распрощаться с одеждой! Сам блондин при этом был обнажен лишь наполовину, оставаясь в расстегнутых брюках. Но кого сейчас волнует одежда, когда такой шикарный мужчина в расстегнутых, ничего не скрывающих брюках мучительно медленно надрачивает твой готовый взорваться член?! Как Санджи в него входил, Согекинг тоже не особо запомнил, в памяти отпечатались только отголосок боли и до безобразия долгожданное наслаждение. Размеренные движения кока вкупе с горячей ладонью на собственном жаждущем разрядки органе и невообразимо сладкие поцелуи разожгли меж сплетенными телами нешуточную страсть, которая вскоре вместе с оргазмом выплеснулась мощным фейерверком, на несколько мгновений расстилая перед глазами влюбленных черное полотно полное ярчайших звезд, и мужчины еще не остывшие после случившегося, словно сговорившись, синхронно упали и забылись глубоким сном.

***

Пробуждение было довольно… болезненным. Поясницу ломило, зад жгло, мышцы ныли так, словно Усопп провел трехчасовую тренировку под надзором Ророноа, а ко всему прочему, кожу на животе неприятно стянуло засохшим за ночь семенем. Но это стоило того, чтобы проснуться в объятьях еще спящего с довольной миной на лице блондина. Правда… ничто не вечно, да? Носатик максимально бесшумно и медленно выпутался из таких теплых объятий Санджи и, стараясь не разбудить, тихонько собрал свои разбросанные в пылу страсти по камбузу вещи, в спешке натянуть успел только белье и футболку, как вдруг услышал заинтересованное: — Далеко собрался? — Разбудил-таки… — пробормотал парнишка, не оборачиваясь на голос кока и продолжая одеваться. — Неужели не понравилось? — тем же тоном спросил Санджи лежа на диване. — Почему же? Понравилось… — подозрительно грустно ответил Усопп. — Тогда почему убегаешь? — воспользовавшись тем, что снайпер стоял рядом с диваном, блондин ухватил его за комбинезон и притянул к себе, тут же обнимая рукой за талию, во избежание избежания, так сказать. — Ну, ты же вроде предпочитаешь девушек… — Вот дурак, — прыснув от смеха, весело произнес кок, — ты правда думаешь, что после того, как я пригласил тебя на свидание, признался в любви и переспал с тобой, я все еще люблю девушек?! Нет, не спорю, мне все еще симпатичны леди, но люблю-то я тебя одного! А ты убегаешь после лучшей в моей жизни ночи! Неа, так не получится, теперь ты мой и только мой, — и в довершение Санджи опрокинул снайпера на себя и по-детски чмокнул в пухлые губы. Только после этого Усопп, наконец, смог расслабиться и расплыться в блаженной счастливой улыбке, понимая, что его вторая после «великого война моря» мечта только что сбылась. — Ах, да, насчет того альбома, — между делом сказал кок, делая умилительную просящую моську. — я там видел один рисуночек… Ты же не будешь против, если я его отправлю дозору для своей листовки?