Ненавидь, но будь живым...

Двое сидят за уютным столиком в кафе у большого окна во всю стену. Мимо проходят люди, не обращая на них внимания, яркий солнечный летний день располагает к прогулкам, и вряд ли кому-то есть дело до того, что происходит по ту сторону стекла. Их двое — один из них младше другого на два десятка с хвостиком лет, второй с десяток не видел первого. Их двое — они знают друг друга наизусть... Их двое — и они не знают друг о друге ничего... - Ты умер. - Говорит тот что младше, не отнимая глаз и рук от гранёного стакана со льдом. Уже почти пустым, к слову сказать. - Думал... - Не увидишь? Второй расслабленно облокотился о спинку своего стула, свесив одну руку вниз, а вторую положив на стол, покачивая остатки холодного чая в своём бумажном стакане. Этот человек пил только холодный чай и только из бумажных стаканов. Странная привычка. Но он её знал. - Вроде того. - Соглашается первый. - В конце концов, после того что было — не живут. Никто не может. - Как видишь, я — могу. - Значит ты правда не человек? - Вяло интересуется он. Не так, что бы в этом вопросе было много интереса и не так, что бы стало понятно, что ему это действительно важно, но просто озвучивает вслух. Это даже и не вопрос почти. - Никогда не говорил обратного. - Спокойно соглашается его собеседник, поднося стакан к губам и делая небольшой глоток. - Но не отрицал. - Глупо отрицать очевидное. - Лёгкое пожатие плеч и бумажный стакан мягко возвращается на поверхность стола. На него по-прежнему не смотрят. А он, всё так же внимательно изучает сидящего напротив. Совсем ещё мальчишка. Зачем ты ввязался в эту игру, мальчик? - Я верил тебе. - Всё так же не слишком эмоционально, незаинтересованно говорит-констатирует ребёнок напротив. Мальчишке почти-семнадцать, мальчишке почти-всё равно. Наверное, так и должно быть, когда умираешь. Не физически. Но всё равно. Это называется — предательство. Знаешь? Знаю. - Я ничего не делал ради этого. - Ты был рядом. - Лёд медленно тает в стеклянном сосуде. - Глупо. - Да. Я знаю. И всё равно. Тот кто старше поворачивает свой стакан боком, заставляя тот повернуться изображением весёлого зелёного листочка к своему визави. Тот дёргает углом губ. - Зачем ты здесь? - Спрашивает мальчишка, смотря на этот карикатурный листик с рожицей. - В смысле... Прошло почти десять лет. Тебя даже похоронить успели. - Стало интересно. - Снова, едва заметно, пожимает плечами мужчина. - И всё? - Парень вопросительно, но не удивлённо, поднимает бровь, взгляд его всё ещё прикован к чёртову листу на чёртовом стакане. - И всё. - Кивают в ответ. - Не вижу логики. - Она не очевидна. - У тебя всегда так... Они вновь молчат. Младший переводит взгляд за окно. По-прежнему светит яркое солнце, по другому в принципе и быть не могло — прогноз погоды, чтоб его... Наконец, он вздохнул и посмотрел в глаза своему собеседнику — льдисто-серые, будто выстуженные. - Зачем я тебе понадобился? Посмотреть ты мог издалека. Мужчина напротив хмыкает, чему-то довольно кивает и через пару мгновений молчания говорит: - Скоро начнётся война. Люди слишком заигрались. Я не хочу, чтобы ты был на этой планете. Ты должен улететь. - Это не тебе решать. - Земля падёт. - Это мой дом. - Ты погибнешь. - Это будет мой выбор. Они вновь молчат. Мужчина знает — ребёнка не переубедить, слишком уж тот упрям. Мальчик знает — тот кто сидит перед ним сделает всё, чтобы было по его решению. И надо бы как-то подготовиться, чтобы дать отпор. Проблема лишь в том, что этот нечеловек сильнее его, да и всех сидящихв этом кафе, минимум в четыре раза. А ещё он понимает, что не может пошевелиться. - Что ты сделал? Запоздалая догадка неприятно царапает рёбра. Нужно было думать, с кем садишься за один стол. Дурак. - Нейропаралептик. Чувствительность и возможность двигаться вернутся через пару часов. - Мужчина спокойно отставляет от себя бумажный пустой стаканчик, невозмутимо доставая бумажник, оплачивает их напитки картой. - Сволочь. - Ты не оставил мне выбора. Он встаёт и выходит из-за стола, подходя к парализованному мальчишке . Закрывает ему глаза. Поднимает на руки. Их никто не видит, не замечает — отвод глаз слишком мощный, ни один человек не посмотрит в их сторону, не задаст ни одного вопроса. Люди вообще очень уязвимы в этом вопросе, за очень редким исключением. И именно такое исключение сейчас лежит у него на руках. Будет очень плохо, если он погибнет в глупой войне, случившейся по вине их правительства. - Ненавижу. - С трудом выдыхает тот сквозь одеревеневшие губы. - Ненавидь. Это твоё право. Ненавидь, но живи. Главнокомандующий Имперской армии уносит человека, ради которого пошёл на должностное преступление, в свою машину, стоящую возле кафе. Через десять минут они будут в космопорте, откуда стартует исследовательский корабль в глубокий космос, где с нетерпением ждут молодого и гениального инженера. Через час его уже не будет в этой Солнечной Системе. Через два мальчишка придёт в себя. Через четыре часа на корабле выйдет из строя система дальней связи — несерьёзная поломка, из-за которой никто не будет возвращаться на базу. Через сутки начнётся война между Галактической Империей Айрол и Содружеством Систем Людей...