Пациентка №69

Ньюман сидела в комнате вместе с Мисой, лениво ковыряя ложкой малиновое мороженое, в то время, как сама блондинка бестолково листала журнал, переодически, обращаясь к Сэм, чтобы та заценила тот или иной новый лук на моделях. Девушка только отмахивалась от Аманэ, не слишком уверено заявляя, что Миса — самая лучшая модель, и другие рядом с ней не стояли. Блондинка была более чем удовлетворена таким ответом, и, на время, но затыкалась, давая Ньюман время подумать, поскольку, Дэрил уже чуть ли не кричала ей о том, что времени осталось мало. Только вот ни Лайт ни детектив этого не понимали, вместо этого, ворвавшись к девушкам в комнату, и начав доставать Мису с вопросами о том, на что она готова ради Ягами. — Миса, скажи, ты любишь Лайта больше всех на свете? — донесся до ушей Ньюман вопрос детектива. Саманта даже удержалась от колкости в адрес брюнета, вроде того, что он задал до ужаса глупый вопрос. — Да. Больше всех, — ответила Миса, подтверждая мысли Ньюман. — Но, при этом, ты восторгаешься Кирой? -снова задал вопрос брюнет, уже полностью сев на диван, поджав под себя ноги. Саманта посмотрела на парящую над детективом Дэрил, которая, гремя своими цепями, жестами показывала девушке, что детектив Рюдзаки точно тронулся умом, в чем шатенка была полностью согласна с богом смерти, который, в последнее время, проявлял очень высокую активность, что было совершенно на нее не похоже. Дэрил была ленива, небрежна, обожала только промыть кому — либо косточки, да поиграть в картишки с Сэм, которая научила ее многим азартным играм, поскольку в долине Богов Смерти, они кроме покера ни во что не играли. Но Дэрил была очень умна и, когда это было действительно необходимо, не прямо, но косвенно помогала Сэм с той или иной проблемой или вопросом, не давая прямого ответа, но подкидывая девушке идею, давая подсказки или подталкивая к, действительно, нужному направлению ее мыслей. Почему она это делала? Сама Ньюман сказать не могла. То ли потому, что вместо того, чтобы использовать тетрадь смерти по назначению, она сразу вернула ее Дэрил, то ли потому, что Ньюман сама по себе личность неординарная, с меняющимися именем, фамилией и датой смерти над головой, выкидывающая такие финты, что даже бог смерти поражалась, то ли потому, что Сэм научила ее другим играм и бог смерти показывала (поскольку чувствовать она, по понятным причинам, не совсем могла) свою благодарность… Хрен ее знает. Но Дэрил действительно была для девушки каким — никаким, но светочем во всем этом дерьме, которое начал один идиот, а второй начал его искать, а третья продолжила дело первого. Вот теперь и четвертый появился, на что Дэрил, узнав об этом, вопреки обыкновению, обреченно вздохнула, и уплыла куда — то в потолок, костеря и людей и богов смерти такими словами, которых Ньюман, сама с огромным словарным запасом, диву давалась. — Тогда, с Лайтом или с Кирой ты предпочла бы быть вместе? — донеслось вновь до ушедшей в себя девушки. Ягами начал тянуть наручники на себя, но он быстро закончил это занятие, так как к нему подлетела блондинка и схватила его за руку. — Конечно, с Лайтом, а не с Кирой! С Кирой я хотела встретиться, чтобы поблагодарить его, но это не любовь. Я люблю только Лайта, — елейно прощебетала она, сжав сильнее руку бедного парня. Сэм тяжело вздохнула и снова взглянула на Дэрил, которая, покрутив пальцем в виска, стала тыкать в свое костлявое подобие руки, в районе запястья, при этом, головой кивая на Лайта. Ньюман присмотрелась, и увидела на запястье юноши часы. Едва кивнув богу смерти, мол, она поняла, девушка посмотрела на троицу еще более с ума сошедших, чем она. — Но, Лайт хочет поймать Киру. Ведь, это так, Лайт? — спросил Рюдзаки, глядя на парочку через плечо. Дэрил, гремя цепями, подплыла к Ньюман, которая, под писк Аманэ, поднялась и вышла из комнаты, доходя до своей и закрываясь там. Она легла на кровать лицом к потолку, прикрывая рот, типо она зевает. — Часы? — только спросила она у Дэрил. Бог смерти брякнула цепями, и, как обычно, ничего не сказала. — Почему ты стала такой активной? Неужели хочешь яблок? — усмехнулась Ньюман, убирая руку от лица. Она — сумасшедшая. Хуже не будет. Поэтому, она выразительно показала два средних пальца в камеру под потолком, зная, что детектив будет смотреть запись. — А тебе бы бананов прописать, — парировала Джироза, заставляя девушку рассмеяться. — Я б не отказалась, — хохотнула шатенка, игриво поведя бровями. — Так что тебе мешает обратиться к брюнетику? — за эти месяцы общения с Ньюман, Дэрил, отдать ей должное, начала разговаривать фразами самой Сэм, что не могло девушку не радовать. — Ты же знаешь, люблю блондинов, — снова хохотнула Ньюман, тут же посерьезнев. — Ты думаешь, в часах что — то есть? — Я все, что хотела тебе сказать — сказала. Не знаю больше ничего, — отрезала Дэрил. — Молчу- молчу, моя красавица, — Джироза тут же смягчилась. Что — что, а комплименты она любила. Девушка ж, все — таки. Пусть и не совсем живая. И совсем не человек. — Милая моя девочка, — начала подобревшая бог смерти. — Я не стану помогать человеку, ни при каких условиях… — Да, я понимаю, — пожала плечами Ньюман. Однако, Дэрил, косвенно, но только это и делала. — Меня не интересует, кто выиграет в этой гонке у кого член больше, меня интересует другое, а этот кретин черный может мне помочь, и он это знает… — А белый кретин? — спросила Дэрил. — Какой из? Один — блондин, другой прям белый… — А если оба? — Оба… Они, скорее, глотки друг другу перегрызут, чем вместе будут работать… Там мозги хоть и есть, но у прям белого, откровенно говоря, их чуть больше будет. Если блондин прям долбанутый, как я, то этот… Надо ему будет конструктор купить, или паззлы… — Быстро ты с темы ушла, — хохотнула Дэрил, подплывая к окну. — Там еще хакер есть шибанутый. Да они там все такие! — Это уже не приют, это твоя психбольница выходит, — заметила Дэрил, глядя в окно. Ньюман, вместо ответа, махнула богу смерти рукой, и та уплыла восвояси, прям в окно. Сама же девушка подтянулась на подушки и прикусила губу. Успеет ли брюнетик ей помочь, или надо сразу ехать в Лондон? Вот в чем вопрос, как говорил, великий Шекспир… Только вот Ромэо с Джульеттой умрут не совсем в один день. Джульетта — то самоубьется, это как пить дать, а Ромэо убьет Гамлета и двух его Йориков и сдохнет сам, в какой — нибудь подворотне… Ньюман помотала головой, отгоняя такие мысли, которые ей абсолютно не нравились, поскольку именно ее самые безумные представления и оказывались правдой…