Ошибки юности

— Посмотрите на этого доходягу, — притворно насмешливым тоном воскликнул Люциус, заметив вышедшего из главных дверей больницы прихрамывающего, хмурого на вид мужчину с чёрными как смоль волосами. Казалось, Малфой весь светился от счастья, когда тот одарил его сухим взором и скривился в попытке фальшиво улыбнуться. Тогда блондин счёл это чертовски забавным. Ведь он знал — Северус не умеет улыбаться. Люциус не стал дожидаться, пока Снейп доковыляет до него, и поспешил подойти сам. — А чего выпустили-то, раз ещё хромаешь? — Малфой приветливо хлопнул друга по плечу, и тот внезапно взвыл от боли, сердито отбросив руку мужчины. Блондин опешил и взволнованно пробормотал: — Северус, мне это не нравится. Давай я сам проконсультируюсь с главным колдомедиком и уточню, точно ли тебе можно… — А давай ты просто больше не будешь стучать по мне, — процедил профессор зельеварения низким голосом. Малфой помолчал, разглядывая следы от острых клыков, ещё заметных на бледной шее. Его тревожный взгляд переместился на плечо, которое осторожно потирал Снейп. — Туда тоже попало? — тихо спросил Люциус. — Где ещё эта тварь тебя покусала? — Нигде, — буркнул Северус. — Только шея и плечо. Сгустившиеся на небе тучи и резко поднявшийся совершенно неуютный ветер придали их диалогу заметный оттенок печали и гнёта, поэтому Малфой поспешил приободрить зельевара: — Ну, не так-то плохи дела ведь! И я горжусь тобой, Северус. Выжить после нападения самой опасной змеюки на земле… — Это не моя заслуга, — холодно отозвался Снейп. — Ну да, — быстро кивнул Люциус, по лицу которого было явно заметно, насколько неудобно ему упоминать имя национального героя; он поёжился. — Поттер постарался. Успел, так сказать, в последний момент. Не думал навестить его? Всё же спаситель твой, как никак. — Я пришлю ему весточку, — медленно протянул Северус, бесстрастно глядя вдаль и приподняв уголок губ в очевидном — скорее для Люциуса — презрении. Малфой, принявший мимику друга за сарказм, коротко усмехнулся. Погода не баловала, и прогрохотавший совсем неподалёку гром намекнул блондину, что самое время возвращаться. — Ты позволишь? — он подставил Снейпу своё плечо, за которое тот нехотя ухватился. — Тебе уже можно аппарировать? — Можно, — последовал сдержанный ответ. — Ты как всегда немногословен, друг, — с мягким укором покачал головой Люциус прежде, чем они исчезли с крыльца Святого Мунго. *** На территории Малфой-мэнора небо уже вовсю мочилось противным липким дождём. — Ты как? — встревожено спросил блондин, когда они очутились в двадцати метрах от огромного особняка. Его руки бережно обхватили худое тело профессора, но тот лишь отмахнулся от него и, быстро освободившись от захвата, брякнул: — Да что мне сделается? Что ты, в самом деле… — А вон и крестник твой, — прошелестел Люциус в сторону открывшихся массивных дверей. — Всё ждал тебя. — Профессор! — звонкий голос Драко, рванувшегося в сторону Северуса, потонул в очередном раскате грома. — Сынок, осторожней, — Малфой-старший предупредительно поднял руку с взметнувшимся указательным пальцем, но было уже поздно — мальчик подлетел к зельевару и, обвив его тонкими руками, прильнул к его груди. Снейп, поморщившись от боли, лишь устало закатил глаза и нерешительно похлопал парня по спине. Удивлённая улыбка проскользнула на лице Люциуса — даже простые дружеские похлопывания по плечу суровый профессор позволял себе крайне редко. И то, что он наблюдал в тот ненастный день, могло бы назваться чудом, ибо декан Слизерина полностью разрушил в глазах блондина представление о своей непробиваемости одной только небрежно брошенной фразой: — Драко, дорогой, со мной всё в порядке. Не за чем так переживать. Юноша, в глазах которого застыли еле заметные слёзы, воззрился на своего крёстного и неловко пролепетал: — Вас уже выписали? Отчего же Вы не предупредили? — Северус только днём прислал мне сову, — довольно вымолвил Люциус, с некой гордостью поглядывая то на сына, то на профессора, что красноречиво выражало его ликование, полученное от такого внезапного письма. — Я тут же подорвался из министерства. Малфой-старший быстро пригладил влажные волосы, словно боялся, что дождь подпортит его безупречную внешность, и поторопил всех в дом, нетерпеливо бросив: — Так, шагайте уже. В такой мерзкой сырости не ровен час — простудитесь. *** После довольно плотного ужина, Снейп заметно расслабился, раскинувшись в кресле и потягивая с Люциусом огневиски. Сухие односложные ответы постепенно превращались в язвительно саркастические высказывания относительно текущих дел, а также той скверной ситуации, в которой мужчина едва не погиб. Насмешливый кривой оскал Северуса действительно можно было назвать прогрессом и явной переменой к лучшему в его настроении. — Всё же мне кажется, три дня — это недостаточно, — парировал Малфой, будто не находя себе места. — Нагайна однажды случайно напала на меня — так я чуть не помер! Неделю валялся с температурой под сорок и обливался потом. Блондин так яростно размахивал рукой со стопкой виски, что несколько капель то и дело проливались на ковёр. — Слушай, не учи специалиста по ядам, — ехидно протянул Снейп. — Ты мучался, потому что меня рядом не было. Не догадался нужное противоядие использовать. — Но ты ведь на ногах еле стоишь! — возмутился Люциус. Зельевар фыркнул и неохотно признался: — Ну да, хотели они меня оставить ещё на пару дней. Но, поверь, мне это не нужно. А то, что хромаю и плечо болит — завтра уже пройдёт. Драко, почитывающий неподалёку конспекты по трансфигурации и наблюдающий, с каким демонстративно укоризненным видом Люциус смерил профессора, невольно улыбнулся. Мальчику было невдомёк, почему его отец всегда так резко меняется в присутствии Северуса: он становился оживлённым и эмоциональным, и вся его надменность мигом исчезала. Возможно, слово «заискивать» и не сильно бы подошло под описание Малфоя, в ту минуту трепетно обхаживающего ещё неокрепшего Снейпа, но определённо стояло где-то совсем близко… Спустя полчаса окончательно разомлевший под очередной стопкой виски Люциус понемногу успокоил свой эмоциональный порыв и уже вальяжно растягивал слова, изящно закинув ногу на ногу, порой приглаживая свои роскошные длинные волосы. — Драко, — обратил на него внимание Северус, кивнув на конспекты, — ты никак к экзаменам готовишься? — Их никто не отменял, — улыбнулся подросток. — Война войной, а поступать-то надо. Малфой-старший расплылся в улыбке и горделиво вскинул голову, глянув на зельевара, словно говоря: «Каков он, а, мой сын!» Тот одобрительно хмыкнул. — Профессор, Вы останетесь у нас ещё на пару деньков? — неожиданно спросил Драко, и Люциус, собирающийся что-то гордо провозгласить, затих и выжидающе уставился на мужчину. — Я… не знаю пока, Драко, — отрешённо проговорил Северус, замявшись. — Сын, поздно уже, — прошелестел Малфой, многозначительно глянув на наследника. — Я полагаю, у нас ещё будет возможность посидеть втроём и так же мило побеседовать. А сейчас тебе пора ложиться. Парень послушно поднялся с красивой резной кушетки, обтянутой изумрудным ситцем, и почтительно качнул головой в сторону Снейпа: — Доброй ночи, профессор. Отец. — Доброй ночи, — почти одновременно отозвались мужчины. Оставшись наедине с другом, Люциус проникновенно заглянул в его тёмные глаза и спустя пару минут молчания шёлковый бархат его голоса нарушил тишину: — А что, Северус, оставайся. Тебе нужно набраться сил, а в твоём собственном поместье о тебе толком никто не позаботится. Почувствовав, что голос блондина стал заметно ниже, Снейп уже было напрягся, однако бороться с успокаивающим действием опрокинутой наспех стопкой виски было необычно сложно. Да и не хотелось вовсе. Северус исподлобья взглянул на Малфоя. — Не думаю, что обо мне нужно будет заботиться. Я же сказал — пройдёт скоро. Люциус опустошил свою стопку и небрежно отбросил её на столик. Янтарная капля огненного напитка задержалась в уголке его рта, и мужчина медленно, словно задумчиво, облизнул губы. Это движение не смогло остаться незамеченным, и профессор поспешно отвёл взгляд, как только кончик острого языка попал в его поле зрения. Малфой вновь откинул с лица прядь волос и размеренно заговорил: — Я бы предложил тебе остаться насовсем, Северус. Ты же знаешь, у нас есть просторный зал в подвале. Он смог бы стать твоей лабораторией. Правда, сейчас там несколько захламлено — раньше он был тренировочным залом. Там до сих пор стоит какой-то тренажёрный инвентарь — Драко иногда занимается. Сейчас в нём нет необходимости — в министерстве есть спортивный зал для мракоборцев, и я хожу туда, — Люциус слабо улыбнулся. — Держу себя в форме. — И ты хочешь отнять у ребёнка зал? — левая бровь Северуса скептически приподнялась. — Так ведь он в Академию поступит через два месяца, — мягко ответил Малфой. — Знаешь, какой там зал для подготовки? Авроры оттуда не вылезают. — Драко мне кажется слишком опечаленным в последнее время, — пробормотал Снейп, переводя тему. — У него всё хорошо? — Сейчас никому не хорошо, — отчеканил Люциус, погрустнев. — От войны все отходят, она, знаешь ли, оставила свой отпечаток… До сих пор не верится, что Лорда больше нет. — У него есть пара? — поинтересовался Северус. — У Драко? Насколько я знаю, он мило общается с Асторией Гринграсс. И да, возможно, ещё поэтому он в печали — ей учиться ещё два года. Видеться совсем времени не будет. — «Возможно»? — язвительно переспросил Снейп. — Я поражаюсь тебе Люциус. Ты вообще с сыном общаешься? — Ты плохо его знаешь, — сдержанно улыбнулся Малфой, хоть брови его и сдвинулись — он страсть как не любил, когда его попрекали неправильным воспитанием наследника. — Драко не любит говорить на личные темы. Вновь воцарилась продолжительная тишина, с каждой секундой становившаяся всё тягостней. — Ты не ответил, Северус, — голос Люциуса дрогнул. — Ты бы хотел остаться с нами? — Зачем я тебе? — нарочито деловито осведомился Снейп. — Я подумал… втроём как никак веселее, — равнодушно пожал плечами Малфой. И равнодушие то показалось зельевару не таким уж и равнодушным, когда тот заметил, как явственно блондин избегает его строгого взгляда. — «Веселее», значит, — брякнул Северус. — Ты полагаешь, я нуждаюсь в веселье? — Можно подумать… Когда ты последний раз развлекался? — Три дня назад. Нагайна меня славно развлекла. — Я серьёзно. — Ты был в Хогвартсе? — вкрадчиво спросил профессор. — Не понял… — Там каждый день как в цирке. Люциус закатил глаза: — Вот о том я и говорю. Тебе нужна компания, Северус. Когда мы учились, ты таким не был, — на мужчину накатили сентиментальные воспоминания, и он задорно усмехнулся. — Помнишь нас, а? — Ещё бы не помнить, — процедил Снейп себе под нос. — Я тогда был на последнем курсе, а ты на шестом, — улыбался блондин, глядя в огонь, будто в его пламени ему чудились занятные картинки прошлого. — Мы тогда сбежали в Запретный Лес… Нас потом всем преподавательским составом искали, помнишь, как мы перепугались? Не ожидали, что школа так всполошится! Люциус посмеивался, не замечая того, как выжидающе на него посматривает профессор. — А ещё, помнишь, натравили крысу на ту девочку… Как же её… Хлоя Палмер! Как сейчас вижу её лицо. Бедняжка, неделю не говорила, — мужчина прыснул. — А помнишь, тогдашний зельевар отчитал нас за испорченный котёл? Перед всем классом! Жуть, как стыдно было… — Это тебе было стыдно, — тень насмешливой улыбки всё же промелькнула на губах Северуса. — Потому что это ты предложил бросить в зелье все бобы целиком, чтобы время не тратить. — Что ж ты мне не сказал, что оно рванёт?! — Люциус зашёлся в хриплом хохоте. — Я почему-то всё-таки надеялся, — усмехнулся Снейп, — что ты не настолько туп, и то была шутка. Посмеиваясь, Малфой, наблюдая, как его друг, наконец, оттаял, позволил себе ненароком выдохнуть: — А помнишь, как мы потом… у озера… выясняли, кто всё-таки был неправ? Северус стиснул зубы. Он определённо знал, что блондин затронет-таки эту тему, и всё равно не был готов к тому, чтобы её обсуждать. — Помню, — коротко ответил Снейп, губы которого по привычке вновь надменно скривились. — Ты мне тогда доказал, что неправ был я, — негромко промолвил Малфой. — И я… усвоил урок. — Люциус, — предупреждающие нотки заставили мужчину осечься. — Не думаю, что сейчас самое время это обсуждать. Давно это было. — Мы никогда не обсуждали… — неровно зазвенел голос Малфоя. — Вот и не стоит даже начинать, — подытожил Снейп. Люциус разочарованно замер. На его каменном лице проступила испарина, но блондин всё же взял себя в руки и беспристрастно изрёк: — Мы всего лишь были подростками. Ума не больше, как у Драко сейчас. — Любишь же ты своего сына… — Люблю, поверь. Просто намедни он мне и сам признался, что у него ещё недостаточно, хм, опыта, чтобы принимать… ответственные решения. Это как раз таки касалось тех «личных дел»… Так что мы были всего лишь детьми. Всего лишь… — Всего лишь первое предательство, — прервал его погрубевший голос зельевара. Сердце Малфоя противно защемило, и он тоскливо воззрился на друга. «Перегнул палку, чёрт», — пронеслось в голове Северуса, и он как бы невзначай предложил: — Давай, что ли, посмотрю, какой у тебя зал. Грустное лицо блондина тотчас переменилось, и он буквально засветился от радости: — О, конечно, пошли. Я уверяю тебя, из него бы вышла отличная лаборатория. Там просторно и довольно свежо. Как ты любишь. *** Спускаясь вниз по ступенькам, Люциус бережно придерживал Северуса под руку, несмотря на его протесты. — Я прошу тебя, — практически умолял Малфой, внимательно глядя под ноги мужчины, чтоб тот не навернулся. — Люций, хватит возиться со мной как с ребёнком. Сам дойду, — бурчал Снейп. И всё же Люциус аккуратно держал свою ладонь прямо под локтём друга, чтобы, в случае чего, подхватить. Держал так, словно боялся, что тот вот-вот рассыплется прямо у него на глазах. Практически не дышал. Толкнув скрипучую деревянную дверь, Малфой завёл Северуса внутрь и Люмусом осветил просторное помещение. Мужчины осмотрелись: в правом углу был небрежно сложен в кучу спортивный инвентарь, которым, очевидно, не пользовались несколько месяцев. Рядом покоилась парочка потрёпанных матов, лежащих друг на друге. А у левой стены растянулся длинный необъятный стол с резными ножками, выполненный из красного дорогого дерева. Заприметив на нём несколько пустых склянок, Снейп смерил блондина подозрительным взглядом: — Это ещё что такое? — Да вот, — замялся Люциус, — приказал домовикам переставить этот стол сюда за ненадобностью… Здесь вообще, как ты можешь заметить, мы складировали некоторую мебель, которая больше не вписывается в гостиную. — Ясно, — Северус окинул оценивающим взором уютное высокое кресло и небольшой резной шкафчик, очевидно, из той же серии, что и массивный стол. — Ты бы мог за ним работать, — «безразлично» добавил Малфой. Снейп неторопливо подошёл к столу и провёл длинными пальцами по глянцевому дереву. — Ты думаешь, что я останусь, — хмыкнул он, скорее, утвердительно, не отводя глаз от золотистой кромки. — По крайней мере, я очень на это надеюсь, — нерешительно отозвался Люциус, подойдя ближе к зельевару и практически дыша тому в затылок. Прерывистый выдох из приоткрытых губ всколыхнул тёмные пряди. — Я вижу, чего ты добиваешься, — медленно проговорил Снейп, не двигаясь. — Поверь, не стоит… Да и Райли твой не одобрит… — Мы расстались полгода назад, — почти прошептал Малфой, придвинувшись вплотную к мужчине. — Вот как? — брови Северуса на мгновение удивлённо взметнулись и вновь тяжело опустились, придавая его лицу излишнюю мрачность. — Неужели спустя столько лет ты не можешь простить меня? — отрывисто выдохнул блондин. Зельевар медленно развернулся, оказавшись лицом к лицу с Малфоем. — Люций, — низким голосом произнёс он, — предательство в моей жизни было лишь однажды. А знаешь, почему я больше ни разу на него не напоролся? Потому что не было в моей жизни больше любимых, — профессор нахмурил брови. — С тех пор я никого к себе не подпускал. И знаешь, — с вызовом прошипел он, — мне неплохо! — Северус, это был всего лишь поцелуй, — занервничал Малфой. — Поцелуй. С Фрэнки, — презрительно отозвался Снейп. — Ты мог трахнуть его — мне не было бы так больно. Но поцелуи… Они только нам с тобой принадлежали. Горечь в его голосе тяжело полоснула по сердцу блондина. — Я был полный кретин, — виновато пробормотал Люциус, чувствуя, как крепко душит его горло обида. — Я слышал это миллион раз, — Северус приблизил своё лицо так, что они почти что касались носами. — Рассказать тебе, каково это, когда с мясом вырывают твоё сердце? — Спустя столько лет, Северус, — удручённо покачал головой Малфой и добавил. — Не надо мне ничего рассказывать. Ты потом начал ухаживать за Лили, и… — Ооо, Мерлин всемогущий! — взвыл зельевар, оскалившись в гневе. — «Спустя столько лет» ты мне тычешь этой Лили, яеюпогорлосыт! Люциус внезапно схватил Снейпа за плечи, позабыв о ране, однако профессор о ней так же не вспомнил — вкус предательства, навалившийся комом на его сознание, всецело заглушал боль. — Прошу! — отчаянно прорычал Малфой. — Прими меня. Я совершил ошибку, и я пожалел о ней столько раз, что хватит на всю следующую жизнь! Ты нужен мне! Я тебе нужен! — А вот это не факт, — сурово выпалил в ответ Северус, скинув с себя цепкие пальцы. Люциус потрясённо смотрел на друга, чувствуя, как защипало в носу. Отойдя на шаг, мужчина сник и, повесив голову, негромко бросил: — Рассказать тебе, зачем я поцеловал его? Прямо перед нашим днём… Сказать? Снейп ожидаемо фыркнул. Малфой поднял полные тоски глаза: — Я знал, что ты смотришь. Каменное выражение лица брюнета не предвещало ничего хорошего. Он процедил, чеканя каждое слово: — Что значит «знал»? — Я видел, что ты смотришь на нас из-за беседки, — Люциус сглотнул. — Помнишь, ещё до того, как мы стали встречаться, ты, сидя в гостиной, рассказывал, что губы волшебника, скреплённого печатью любви со своим партнёром, почернеют, если поцеловать кого-то другого? Казалось, Северус врос в пол. Малфой продолжил: — Ты тогда встречался с Мией из Когтеврана, и решил это доказать, поцеловав Эмили… Я видел, как почернели твои губы. Я это запомнил. А спустя год, когда мы с тобой были в ссоре, и я сидел на поляне с Фрэнки… Мерлин, весь Хогвартс знал, как он сходил от меня с ума… Я хотел помириться. Я увидел, как ты прячешься за беседкой, и хотел доказать, что не испытываю ни к кому другому таких же чувств. Да только, стоило мне прикоснуться к его губам, ты тут же ушёл… — Ты действительно поверил, что твои губы почернеют? — с сомнением спросил Северус. — Ну, твои же почернели… — Это было зелье, идиот, — с укором выговорил Снейп, не отводя взгляда от серых потускневших глаз. — Я сам его изобрёл. Я просто решил пошутить над всеми… Это было ребячество. Почему ты мне об этом никогда не говорил? — А ты стал бы слушать?! — надрывно повысил голос Малфой. — Тем более потом… Когда ты стал в отместку встречаться с Лили, целовал её прямо на моих глазах, я видел, что цвет твоих губ не меняется. Сам догадываешься, о чём я тогда подумал. Северус отрешённо покачал головой, скользнув взглядом по пересохшим от волнения губам блондина: — Ты идиот. — Идиот — ТЫ! — воскликнул Люциус и не сдержал-таки слёз, которые предательски полились из глаз. Мужчина мгновенно отвернулся, прижав ладонь ко рту. Снейп нахмурился, тревожно анализируя то, что услышал. Малфой всхлипнул, чем заставил зельевара вконец растеряться — никогда раньше он не видел, как этот чистокровный волшебник плачет. — Что это за ребячество?! Из-за одной детской ошибки — и, как видишь, не одной моей! — мы избегаем друг друга до сих пор! — хрипел Люциус, не поворачиваясь. Он слегка согнулся, утратив при этом свою безупречную осанку. — Я всегда любил тебя, Северус! Всегда! Тебя мне не заменила ни Нарцисса, ни Райли, ни кто-либо другой! — Когда ты понял, что это неправда? Про губы, — тихо спросил Снейп, в лёгком смятении наблюдая за блондином. — Когда перевернул всю библиотеку в поисках подобной магии, — с горечью выплюнул Малфой, не в силах унять слёзы и поэтому стоя к зельевару спиной. — Тогда я напрямую спросил у профессора Эванса. Он ответил, что это вздор. Да только на тот момент было уже неважно — мы слишком отдалились… В сердце Северуса свербела жгучая боль, будто кто-то вспахал его грудную клетку, как твёрдую, давно выжженную землю. Скажет ли он Люциусу об этой нежданной боли? Нет. Зачем? Ведь если она постигла равнодушного ко всем сантиментам Снейпа, то что уж говорить о чувствительном Малфое, всю жизнь надменностью и высокомерием прикрывающего свою ранимую натуру? Северус понимал, что тот мучается вдвое сильнее. — Я не знал, — холодный голос прорезал тишину, в которой слышалось только тяжёлое дыхание Люциуса. Малфой распрямился, украдкой вытирая лицо и приглаживая волосы — он никогда бы не посмел показаться на глаза Снейпу в неподобающем виде, оттого в ту минуту чувствовал себя крайне прескверно. «Заплакать у него на глазах? Показать свою слабость? Как низко… Северусу такое не по нраву, ты же знаешь». Люциус повернулся и тотчас напоролся на острый немигающий взгляд. — Но ведь уже без разницы, правда? — проговорил Малфой. — Что толку говорить об ошибках давно минувших лет, если исправить уже ничего нельзя? — он печально усмехнулся. — Подумать только, роковая юношеская ошибка… — Ты не прав, — мягко произнёс Снейп, внимательно глядевший на друга. — … испортила и тебя, и меня, — продолжал Люциус, не обратив внимания на замечание зельевара. — Да, я должен был сразу рассказать тебе всё, но моя гордость… — Люций… — … не позволяла мне. Ты вцепился в эту Лили, и я… — Да можешь ты выслушать! — раздражённо воскликнул Северус, которому уже хотелось встряхнуть мужчину, но тот вовремя замолчал, безнадёжно закусив губу. — Да, ты не прав в том, что не сказал… Но и я кое-что утаил. Малфой забыл, как дышать, молча сверля друга вопрошающим взглядом. Снейп замялся, и видеть такого мнущегося зельевара было на редкость удивительно. — Закончив школу, я решил найти тебя и сказать… что не против восстановить отношения. Люциус заметно похолодел. — А когда нашёл, то узнал, что ты женишься на Нарциссе, — коротко вздохнул Северус. — И тогда я не смог. Подумал, что не стоит разрушать всё своим появлением. Тем более что ты выглядел счастливым. Как мне тогда показалось. И я просто сказал, что считаю «приемлемым… — … восстановление дружбы», — отрешённо закончил за него Малфой. Мужчина помнил эти слова с сопровождавшей их сухой интонацией профессора. Они так свежо всколыхнулись в его памяти, словно были сказаны только что, а не семнадцать лет назад. Блондин внезапно смял ворот чёрной рубашки Северуса цепкими пальцами и потянул на себя: — Ты понимаешь, что, скажи ты мне тогда правду, никакого брака бы не было! — Люциус почти закричал, и в голосе его слышалась вопиющее возмущение. — Ты! — Малфой лихорадочно перебирал в уме различные ругательства, прикидывая, что бы кольнуло друга побольнее, но слова застревали у него в горле, и он практически задыхался. — Ты!.. Чёртов!.. Ты! Нюниус! Снейп оторопел, но спустя мгновение Люциус ощутил на себе весь его праведный гнев. Секунда — и злостное пыхтение Малфоя прервалось увесистой пощёчиной. Блондин схватился за покрасневшую щёку и, разинув рот, уставился на побагровевшего Северуса. — Что заткнулся?! — взревел Снейп, повергая чистокровного волшебника в шок — едва ли тот мог когда-либо видеть, как его друг теряет всё своё самообладание. — Жаль, что тебе, как Драко, нельзя заорать: «Мой отец узнает об этом!», да?! Жалкий ты сопляк! Малфой в шоке опустил руку, и Северус скользнул яростным взглядом по проступившей на его щеке пятерне. — Если хочешь знать, я тоже любил тебя! — прошипел Снейп, сдвинув брови. — Ты думаешь, у тебя одного что ли гордость?! Только вот никаких браков у меня за плечами не было! Думаешь, мне приятно было видеть, как вы с Нарциссой живёте «долго и счастливо»?! Полагаешь, я прыгал от восторга, когда родился Драко, и ты предложил мне стать его крёстным?!.. — мужчина отдышался. — Благо, крестника я люблю до безумия, и это, чёрт возьми, единственный человек в моей жизни, к которому я питаю искренние светлые чувства, зная, что он меня никогда не предаст! Когда-то я питал к тебе такие же… Люциус придвинулся к брюнету на шаг и опустил руки на его талию, еле-еле касаясь её сквозь рубашку. — А сейчас? — шёпотом спросил Малфой, забыв о том, как сильно горит его щека. — Они ещё остались? — После славно разыгранного для меня представления в виде твоего счастливого брака?! — презрительно выплюнул Северус. — Я бы бросил Нарциссу, — мрачно покачал головой Люциус, нежно поглаживая талию профессора. — Через год точно бы бросил. Но появился Драко… Он стал для меня всем. Я остался только ради сына. Но и тогда был бы готов всё изменить, скажи ты мне о своих чувствах… Мои же остались при мне… Да только в твоих глазах я день за днём видел равнодушие. Я полагал, всё кончено, и мне больше ничего не оставалось, как жить со своей семьёй… — Убери руки, — рыкнул Снейп. Но Малфой не убрал. И Северус не сделал никаких попыток стряхнуть с себя поглаживающие пальцы, скользящие по талии. Они смотрели друг на друга так долго, что постепенно растворились. Растворилось всё, что их окружало. Остались только чёрные бездонные зрачки, в которых каждый мог различить отголоски прошлого. Прошлой любви. Бывает ли любовь прошлой? Никто из них не знал, поэтому отчаянно искал ответ в родных глазах. — Ты придумал зелье, которое разрушило нашу жизнь, — в конец концов, выдохнул Люциус, чувствуя, как его пальцы уже начали плавиться о тёплую кожу; мужчина, приблизив лицо вплотную, с чувством добавил. — Только не говори, что печать любви ты тоже придумал? — Ты вроде взрослый мальчик. Не дурак, насколько мне известно, — сурово произнёс Снейп, почему-то и не думающий отклониться от горячего дыхания. — Сам знаешь, что печать существует. — Печать существует, — эхом отозвался Малфой, кивнув. — А любовь, что её скрепила? Северус молчал. Пальцы блондина, приросшие к его талии, казалось, уже стали частью его тела. Его губы были совсем близко, и, поддавшись вперёд лишь на сантиметр, можно было уже не отвечать… — Любовь была, — слишком холодно проговорил Снейп. Слишком холодно. Слишком холодное лезвие проткнуло пылающее сердце блондина, для которого жизнь больше не имела смысл. — И есть, — безжизненно выпалил зельевар, отрешённо глядя сквозь Малфоя. Невидимое лезвие блеснуло в грудной клетке и мягко вышло, оставив горящий орган кровоточить. — Выпусти её, — с мольбой в голосе прошептал Люциус; пальцы на талии сжались. — Я готов призывать. Взывать к тебе. Ждать столько, сколько тебе нужно. Но выпусти… — Слишком застарело, — одними губами изрёк Северус. — Ты не представляешь, какие там шрамы. — Шрамы, говоришь? — оскалился внезапно Малфой. — Показать тебе мои шрамы? Под недопонимающий взгляд Снейпа, Люциус медленно расстегнул белоснежную рубашку и обнажил бледную грудь. Потеряв дар речи, ошеломлённый зельевар молча глядел на два небольших рубца на стороне сердца, образующих острые буквы SS. Если бы у него сохранилась способность думать рассудительно, возможно, брюнет задался бы вопросом, чем Малфой вырезал на своей коже эти буквы. Слишком тонкие, слишком аккуратные… — Когда? — сипло спросил Северус, не отводя от них глаз. — Очередная ошибка юности? Люциус натянуто усмехнулся: — После первой брачной ночи. Нарцисса уже спала. А я понял, что всю жизнь буду засыпать с нелюбимым человеком. Загрохотал гром, и Снейп даже не понял, наяву ли, или только в его сознании. — Знаешь, почему Поттер не свёл свой шрам? — отрывисто заговорил Малфой. — Чтобы помнить. Чтобы не забывать о боли. О борьбе. О том, что именно его оставило. Я же сделал этот шрам осознанно. И никогда его не сведу. Драко о нём не знает. Нарциссе сказал, что это две буквы из её имени. Глупо, но она поверила. И была счастлива. И я был счастлив, зная, что хоть кого-то могу осчастливить. Кого-то, но не тебя. Ты навсегда остался в этом шраме, напоминая о себе каждый день. Каждую минуту. Северус закрыл глаза, неслышно сглотнув. Пропасть, перед которой он оказался, была слишком глубокая. Ты ни за что не взберёшься обратно, если прыгнешь. Он знал об этом, и поэтому… склонил голову, чтобы поцеловать две розовые буквы на холодной, покрытой испариной груди. Малфой вздрогнул, ибо с коснувшимися его сердца тела губами к нему пришла жизнь во всех своих красках. Та жизнь, о которой он успел позабыть. — Я люблю тебя, Северус, — прошептал блондин, схватившись трясущимися пальцами за острый подбородок и притянув лицо любимого к своему. Обратно не взберёшься. Снейп отдался этому поцелую, улетая в пропасть отравленных желаний и грёз. Позже он будет проклинать себя за слабость. Возможно, позже. Когда-нибудь. Поцелуй, такой невинный и поверхностный, углубился. Губы сминались, сжимали друг друга, ласкали; Малфой чувствовал, как холодная ладонь прижалась к выцарапанным на его груди инициалам, и больше не отпускала. С этим поцелуем они окунулись в вечность, и одновременно в прошлое, когда оба были несмышлёными подростками. Опустились на самое дно, и одновременно выбросились на сушу, наконец, почувствовав облегчение. — Люблю. Северус, — сказал Малфой в губы любовнику так нежно, как только представлялось возможным. — Люциус, — выдохнул мужчина, и его интонация напомнила блондину ту самую, когда они любовались закатом, сидя у озера и обнимая друг друга за плечи. Их руки заскользили друг по другу, словно пытаясь ощутить, насколько они реальны, и насколько реально то, что происходило в ту минуту. Минуту ли? — Я стал ненавидеть тебя за тот поцелуй с Фрэнки, — проговорил Северус, оторвавшись от влажных губ. — С того момента я всегда разговаривал с тобой так… и вёл себя так, чтобы ты ни в коем случае не подумал, что я продолжаю любить тебя. Люциус сдавленно охнул, не веря своим ушам, и притянул Снейпа к себе. Он покрывал его лицо и шею лёгкими невесомыми поцелуями, вдыхая его запах. Родной запах, такой недоступный все эти годы. — Я до сих пор ненавижу тебя, — шептал Северус, закрыв глаза и поддаваясь навстречу тёплым нежным губам. — В той же степени, что и люблю. — Я готов искупить свою ошибку, любимый, — прошелестел Люциус, снимая с себя рубашку, которая плавно упала на пол. Снейп, чья ладонь, прижатая к шрамам блондина, вспотела, убрал руку и вновь поцеловал тонкие буквы, представляя, как сильно они кровоточили той ночью. Его губы медленно переместились на жилистую шею, а затем завладели мочкой уха. Он прекрасно понимал, что делает, чувствуя, как Малфоя сотрясает крупная дрожь. Он до сих пор помнил все его слабости… — Ненавижу, — выдохнул Северус. — А я вот не могу. Не могу тебя ненавидеть, — надрывно воскликнул Люциус, не узнавая свой охрипший голос. — Прошу, будь моим! — А ты? — прошипел Снейп, запуская руку в светлые пряди. — Ты мой? — Сделай, — проникновенно попросил тот. Опустив взгляд, зельевар заметил внушительный бугорок на брюках мужчины. Он властно прижал безвольного, обласканного Малфоя к себе и твёрдо произнёс: — Знаешь, я всегда хотел отомстить тебе за тот поцелуй. После этого моя ненависть, скорее всего, отпустила бы меня… И да, я готов сделать тебя своим. Возможно, я сейчас убью двух зайцев. Он резко развернул Люциуса к себе спиной и грубо повалил его тело на роскошный стол. Опрокинувшись на живот и больно ударившись ключицей, Малфой всхлипнул, но тут же закусил губу, не предпринимая никаких попыток сопротивления. Он ощущал сильные руки, дерзко приспускающие его брюки вместе с бельём, вспотевшие ладони, мнущие его ягодицы и разводящие их в стороны. — Ты достаточно разработан, насколько я могу видеть, — животная страсть прозвучала в низком голосе Северуса. Люциус знал эти нотки. И знал, что теперь уже ничем не сможет себе помочь. А потому… расслабился. — Прости, — Снейп сплюнул себе в руку. Пальцы бесцеремонно прошлись по анусу, увлажняя лишь частично. С коротким рыком он вошёл. Было больно. Насколько бы разработан он ни был, Малфой задохнулся от резкой острой боли. И всё же был ей благодарен, ибо знал, что Северус в ту минуту исцелял свою израненную душу… Последовали короткие толчки, и Люциус, лёжа на холодном дереве, накрыл голову руками, чувствуя, как сильно бьётся его сердце. Боль душила, но он отчаянно думал о том, что это наказание во благо, и ему становилось чуть легче. Тем временем зельевар растолкал его руки и провёл пальцами по растрепавшимся волосам. Малфой улыбнулся сквозь боль. Он знал, что Северус скажет это… — Моя слабость… Как я скучал по ним, — прошептал Снейп, вколачиваясь в нутро мужчины. Худой темноволосый подросток не в силах оторвать восхищённых глаз от белокурой роскошной копны. Блондин, заметивший это, улыбнулся парню: — Хочешь потрогать? Юноша смутился, но всё же кивнул и несмело погладил струящиеся пряди, переливающиеся словно шёлк. — Я Люциус, — представился блондин, скользнув любопытным взглядом по серьёзно сдвинутым бровям. — Но ты, наверное, это и так знаешь, хоть мы с тобой и не общались… Ты ведь на пятом курс… — Нюююнчииик! Ты где? — раздался вдалеке чей-то насмешливый зовущий голос. Северус вздрогнул, и его лицо зарделось от стыда. — Тебя обижают? — напрягся Малфой. Парень наблюдал, как брюнет поёжился, будто от холода, несмотря на то, что солнце немилосердно припекало и буквально раскалило до бела серый камень, на котором они сидели. Услышав за спиной шорох кустов, Люциус медленно поднялся и обернулся. Его рука легла на плечо замершего мальчика, а холодный взгляд упёрся в компанию гриффиндорцев, по всей видимости, ищущих свою жертву. Парень в очках, завидевший блондина, осёкся, прекратив глупо смеяться. В глазах его читался испуг. Через секунду он с неохотой потянул за собой остальных, коротко бросив: «Ладно, пошли». А Малфой присел совсем рядом с парнем, в чьём взоре отчётливо увидел забитость и отчаянную мольбу о помощи. Мольбу, которую смог разглядеть только он. — Не бойся, — твёрдо проговорил Люциус, откинув с лица платиновую прядь. — Тебя больше не тронут. Крупная слезинка покатилась по щеке Северуса, который будто только сейчас пришёл в себя и осознал, что делает своему партнёру больно, вцепившись в его волосы и остервенело тянув их на себя. Малфой шипел. Настолько громко, насколько позволяла прикушенная до крови губа. Мгновенно остановившись и распрямив кулак, рвущий атласные пряди, Снейп негромко пробормотал: — Прости. Он с нежностью погладил Люциуса по спине, который, наконец, облегчённо вздохнул и старался унять сбивчивое дыхание, распластавшись на столе. Северус аккуратно возложил свои ладони на подрагивающие бледные бёдра и стал входить мягче. Он помнил, как любит Малфой. Мягко. Неспешно. Всегда как будто в первый раз. — Люциус мой, — грустно выдохнул Снейп, заставив волшебника почувствовать в своей душе подрывающийся фейерверк. Блондин, наконец, прислушался к своим ощущениям и всецело им отдался. Боль отступала, и теперь он мог наслаждаться эрекцией любимого, плавно скользящей внутри него. Мужчина выгнулся, подставляя ягодицы и тихонько постанывая. — Ты мой, — прошептал Северус, чувствуя, что уже на пределе. — Мой же? Скажи. — Всегда был, — прохрипел Люциус. Снейп слегка ускорился и спустя мгновение зарычал, изливаясь внутрь своего любовника. Малфой разомлел, почувствовав в себе горячее семя. Гроза всё не унималась, и грохотало где-то совсем близко. Зельевар, продолжая ленивые размеренные движения, опустил свою руку на пах Люциуса, схватившись за обильно истекающий смазкой член. Пары движений было достаточно, чтобы он вновь услышал этот несдержанный вскрик. Такой же, как много лет назад. Сперма рывками выплёскивалась на пол, пачкая руку. — О, Северус! — всхлипнул мужчина, зажмурившись и царапая ногтями лакированную поверхность стола. Блондин всё ещё тяжело и неровно дышал, когда Снейп бережно приподнял его, обвив мускулистыми руками торс, и вышел из податливого ануса. Развернув еле стоящего на ногах Малфоя к себе, он поднял руку, дабы запустить её в платиновую копну, но, заметив капли белесой спермы на пальцах… неспешно облизал их. Словно пробуя любовника на вкус. Люциус затаил дыхание, наблюдая такую развратную картину. Неужели это Северус? Всегда скупой на нежности Северус? Будто угадав мысли Малфоя, Снейп крепко прижал его к себе. — Никогда не мыслил жизни без тебя. Иди ко мне, — шепнул он и впился в манящие бархатные губы… *** Драко недовольно брёл по мэнору, чертыхаясь про себя. Он надеялся застать крёстного утром, но, по всей видимости, они с Люциусом уже отбыли. «Только куда, интересно? Воскресенье ведь, рань такая. Северус ещё слаб. У отца вообще отпуск. Проклятье». Парень не любил оставаться один в выходные. Его знатно развлекали байки отца, да и сама по себе возможность выпить с ним прельщала (да ещё и в компании зельевара, чей сарказм Малфой-младший безмерно обожал). Драко решил занять себя физической подготовкой и спустился в подвал, напевая себе под нос какой-то незамысловатый мотив. Он знал, что через пару месяцев будет благодарить себя за то, что каждую свободную минуту проводил в зале, ибо в Академию мракоборцев поступали не только по результатам экзаменов. «Если ты дрыщ — чёрта с два тебя возьмут», — этими мыслями юноша пытался мотивировать себя изо дня в день. Приоткрыв дверь в зал, Драко замер на пороге, оторопев. На одном из матов лежал его отец… в обнимку с профессором зельеварения. Рубашек на мужчинах не было — те были скомканы и валялись на полу неподалёку; судя по усталым, но безмятежным лицам, заснули они не так уж и давно. Первый шок прошёл, и парень ахнул от ужаса — рядом с Северусом, лежащим на боку, были следы запёкшейся крови. Драко с трудом сглотнул и хотел было уже бежать за помощью, либо растолкать отца, ведь, скорее всего, случилось нечто ужасное! Но Снейп во сне перевернулся на спину, и Малфой — «Слава Мерлину, он жив!» — смог рассмотреть перепачканную кровью бледную грудь. На коже в области сердца красовались глубокие порезы-линии. Драко смог бы разобрать больше, так как ему показалось, что линии эти во что-то определённо соединялись, подойди он ближе. Но он не решился. Окинув ошеломлённым взором отца, рука которого покоилась на талии зельевара, мальчик вышел и закрыл за собой дверь. Вопросов было море, да только нужны ли ему ответы? Драко засеменил прочь, полагая, что вряд ли когда-либо сам расспросит мужчин о том, что видел. Ему достаточно было того, что выглядели те счастливыми…