Часть 1
27 апреля 2017 г. в 21:05
Мы не встретимся.
Все люди в аду сидят по одиночным камерам, и мы тоже люди.
И мы все там будем.
И никогда не встретимся.
В аду нет дверей, ведь двери изобрели ангелы. Правда-правда. Дьявол придумал стены, чтобы отделить людей друг от друга, люди придумали коробки из стен(получилось довольно удобно, как по мне). А ангелы придумали двери, пытаясь помочь выбраться оказавшимся взаперти людям. Ничего у них конечно не получилось. Нет, люди выбрались, но идея стен оказалась чудовищно привлекательной. Поэтому люди до сих пор строят стены, где только могут. Даже в аду, да.
И мы попадем в ад и тоже настроим стен. А может сразу попадем в ад со своими стенами. Не будь у нас с собой стен, мы бы наверное встретились сразу же, как очнулись в аду. Но мы никогда не встретимся.
И вот в этих одиночных камерах из своих стен сидят люди. Но может кто-то и не сидит. Может физкультурой занимается или стихи декламирует. Мне было бы плохо совсем сидеть без действия, хотя я и так умею. Но, наверное, они все же все сидят. Когда ты заперт наедине с собой, я имею в виду, когда ты окружен своими стенами, вряд ли действие имеет хоть какой-то смысл. Особенно когда ты в аду.
И вот они сидят. И кроме их самих никого у них нет. И они никогда ни с кем не встретятся. Но человек не может быть один, а если может, то разве это человек? Поэтому к ним приходят мысли. Чтобы человек не был один, чтобы он остался человеком. Они приходят, и человек их думает. И чем больше он их думает, тем больше и сильнее они к нему приходят. И некоторые из них совсем не хотят его покидать.
По правде говоря, мысль - это очень опасное существо. Я сам убеждаюсь в этом с каждым прожитым днем. С мыслями надо уметь обращаться, иначе это может привести к самым неожиданным исходам вплоть до летального. Но где теперь учат правильному обращению с этими порождениями разума?..
И вот человек думает очередную мысль, но мысль оказывается сильнее человека(особенно если она несет в себе какую-нибудь идею, человека задевающую), и теперь уже мысль думает человека, а не он её. И она гнездится в человеке, и ему бы выпустить её на волю, а может извергнуть-исторгнуть, а может даже просто-напросто выблевать... Но он окружен собственными многочисленными стенами. И даже если где-то там кончаются его стены, сразу начинаются стены чужие.
В аду очень тесно на самом-то деле. Весь ад застроен этими стенами. И я даже не представляю, как туда вместятся ещё и наши. Но они вместятся, и мы никогда не встретимся.
И вот человек теперь не один. С ним его мысль. Или это мысль с её человеком? Теперь уже и не различить. Мысль растет. Уплотняется, пытаясь поместиться в человеке. Но рано или поздно место заканчивается. А вот мысль - нет. И вот в голове человека начинает нарастать давление. Человеку становится тревожно. Мысль распирает его, и вот он уже расхаживает туда-сюда, окруженный своими стенами. Размахивает руками, что-то громко говорит, пытаясь спустить пар. Но становится только хуже. Человек распаляется, ему уже почти физически жарко и плохо. Он бьет стены кулаками, он срывается в крики, но это не помогает. Что такое жалкие движения тела против страдания распираемого изнутри разума? Давление всё продолжает расти, и человеку всё хуже и хуже. Он готов сам раскроить себе череп и уже поднимает руки к голове... Но вот, вот давление уже подымается до критической отметки, и мозг просто взрывается, исторгая из себя будто потоки лавы порождения собственного разума. Он наконец-то свободен.
Эйфория облегчения.
Дрожь удовольствия.
Маленькая смерть, хе-хе.
Пройдет время. Совсем немного. Любое время - это немного по сравнению с вечностью.
И человек придет в себя.
И откроет глаза.
И узрит пред собой воплощенную в реальность мысль. Ту самую. Мучившую его; окруженную его собственными стенами.
Уверяю тебя, нет ничего ужаснее, чем прямое воплощение собственных мыслей.
Ибо нет пытки страшнее, чем пытки самим собой.
И мы все попадем в ад. И окруженные своими стенами, наконец встретимся сами с собой. И не сможем от себя убежать.
Так уж в аду устроено - все стены здесь снаружи, и от себя самого спрятаться совершенно негде.
И будь мы живы, мы бы этого не пережили.
Но мы в аду.
В одиночных камерах из собственных стен.
И мы никогда не встретимся.