p...rno star

Сан пробегается тёплыми осторожными пальцами, самыми кончиками пальцев с короткими ногтями по линии скулы, по напряжённой открытой шее, обводит трепещущий под кожей кадык, ныряет в трамплин ключицы, ниже, обводит, и прихватывает твёрдый горячий сосок указательным и большим. Хансоль вздрагивает и проводит влажным розовым языком по пересохшим припухшим губам, тёмным, почти бордовым от давешних поцелуев. Сан не останавливается на этом, и спешит обратно, только не на скулы, а опускает пальцы в доверчиво и послушно приоткрытый рот. Трогает гладкий тёплый язык, острые зубки. Наверное, этот язык – единственное, что отличает Хансоля от кошки, горячей мартовской кошки. А потом он течёт пальцами к тяжело вздымающейся, как в лихорадке, груди, и мокрыми от вязкой слюны пальцами терзает зудящие соски. Хансоль мог бы сдержаться, конечно, но он тычется носом под ухо, дышит влажно и горячо, а потом прихватывает губами сначала серёжку, а потом и мочку, и вот тут делается совершенно нечем дышать, да и никак. Хансоль требует к себе такого сложного обращения, но таких простых ласк. Этот контраст заводит невероятно, оставляет в напряжении и не даёт заскучать. Поэтому они вместе давно и явно надолго, хоть Хансоль и ждёт постоянно, что его карточный домик разлетится в любой момент. За своим драматизмом Хансоль не видит, что карточный домик их отношений, на деле – самая неприступная крепость. Впрочем, это нравится Сандо не меньше всего остального, потому что он из тех, кто любит и хочет постоянно доказывать и показывать свои чувства. Для любого ненормального в мире найдётся идеальная пара. Хансоль выгибается так, словно из него изгоняют демонов, и тихо скулит на высокой ноте, потому что это так безумно хорошо. Мокрые сильные пальцы на его груди, влажные тёплые губы на его ухе, сильное надёжное тело рядом, и всё так же, как в первый раз, заводящий до исступления запах. Хансоль выгибается, потому что ощущения на грани, ещё немного, и он захочет уйти от прикосновений, хоть немного ослабить их, потому что невыносимо. Невыносимо хорошо, до боли. Он хнычет чуть громче и жалобнее, умоляюще разводит ноги, взывая к жалости и состраданию, потому что терпеть уже нету сил, а это только начало. Это только начало, а он уже готов, как пятнадцатилетний подросток, которому хватает и пары минут, чтобы дойти до оргазма. Впрочем, эта особенность хансолева организма устраивает их обоих. Хансоль знает, что Сандо будет мучить его очень долго этой ночью, поэтому тянет руки, хватает за волосы на затылке и тянет к себе, чтобы поцеловать. Целуется Хансоль так, что уже сам Сандо готов сорваться в рекордно короткие сроки, потому что хотя бы просто осознать, что именно крошка Солли вытворяет своими губами и языком, как кусается, лижется и снова хнычет-хнычет-хнычет в его рот, - невозможно. От этих поцелуев моментально начинает кружиться голова, как от лучшего алкоголя, а то и ярче, а ещё моментально встаёт так, что делается больно. Хансоль беззастенчиво пользуется своими умениями. Сан проявляет жалость, и позволяет прочувствовать свой первый оргазм, нежно погладив между ног через бельё. Хансоль дрожит и язык его всё требовательнее двигается во рту старшего. Ким Хансоль – идеал для любого, даже самого изощрённого хентая. Он кончает быстро и шумно, может долго, и хочет постоянно. И да: ни одна девочка не сравнится с ним. Сан улыбается диковато и широко, потому что Хансоль тугой внутри и обжигающе горячий. Он кусает свои ладони и плечи любовника, потому что ощущений через край, он царапается и бьётся под ним. До хруста выгибая спину, и шепчет такие откровенности, что впору сгореть со стыда. Сандо и сгорает, выгорает изнутри, как птица Феникс возрождаясь и возрождаясь из пепла. С Хансолем невозможно иначе. Хансоль любит быть сверху. Поэтому в какой-то момент он буквально скидывает с себя горячее мощное тело, пинается руками и ногами, коленкой заезжая Сандо в живот, но даже не замечает этого. Он отпихивает любовника, укладывает его на лопатки, но кто угодно согласится быть поверженным в такой ситуации, с такой крошкой. Хансоль тихо постанывает, тяжело дыша, перекидывает стройную гладкую ногу через тело старшего, и медленно, грациозно усаживается сверху, направляя твёрдый, как стекло член любовника в себя. И вот теперь уже он начинает безумно, пьяно улыбаться. Он усаживается не сразу, постепенно, по миллиметру насаживаясь, крутит задницей, как в типовом порно известной компании, и смотрит прямо в глаза. Если бы это снять и залить в сеть, это был бы хит, просто бомба. Но Сандо слишком жаден, и никогда и ни с кем не поделится этим сокровищем. Он позволяет развлекаться в своё удовольствие, и только держит пристальный шальной взгляд да кусает губы, потому что ему требуется вся выдержка и самоконтроль, чтобы не сорваться и дать насладиться по полной. Впрочем, выдерживает он не так долго: в конце концов, он крепко хватает за худенькие бёдра, так, что на утро точно вылезут очаровательные синяки, и с силой дёргает вниз, на себя. Хансоль кричит так, что соседям впору вызывать полицию. Хансоль кричит и выгибается, и шепчет всякое сорванным голосом. «Ещё-ещё», «пожалуйста, быстрее», «чёрт, какой он большой», «я сейчас кончу», и сладкое-сладкое «я люблю тебя» в конце. За это признание, жаркое и пылкое, отчаянное даже, Сандо готов на абсолютно любые подвиги. Сам он говорит о любви позже, когда Хансоль, измученный несколькими оргазмамаи подряд, лежит в неудобной позе, просто упав на подушки, не имея сил пошевелиться. Сандо ложится рядом, обнимает крепко, может даже, слишком крепко, но в такие моменты голова работает слишком плохо. Он прижимает к себе безвольное хрупкое тело, вдыхает его пряный запах, перебирает спутанные влажные волосы, и шепчет, шепчет, как заведённый, вещи, куда более интимные и откровенные, чем всё, что было до. Хансоль, конечно, не совсем в себе, и реагирует почти никак, но он всё слышит, жадно запоминает каждое слово, каждый вдох и выдох, отчаянно стараясь поверить в их правдивость. И где-то уже на грани со сном верит. Верит всем сердцем. И засыпает совершенно спокойным и умиротворённым. Да, они странная и не совсем логичная пара, и всякий скажет, что они не подходят друг другу, как принц и нищий, как монах и блудница, как любовь и война. Но они вместе, и, наверное, это не кончится никогда. По крайней мере, на то есть все шансы. OWARI