~***~
Кристофер который час с упоением рассказывал Арахне строение скелета лошади и правила ее воскрешения. После назначения на пост душителя, темный брат считал своим первейшим долгом посвятить спикера во все тонкости запрещенного искусства. Дверь «Штаба» открылась, и на пороге появился Великий Слушатель. Подойдя к Арье, он шепнул ей на ухо несколько слов и они вышли из дома. - Нашего бравого пирата нужно поскорее отправить домой, иначе в Городе Ночи скоро будет принудительное бракосочетание. - Мне казалось, что Найджелу нравится Аркуэн. - Хохотнув, ответила Арахна. - Нравилась, пока не начала запирать его в своих комнатах и тонко намекать на пожизненный брак, с кастрацией за подозрение в малейшей неверности. - Улыбнувшись, говорил Люсьен. Пройдя по перекрестку, они сели на лавочку у фонтана, порывшись в карманах, Люсьен протянул Арахне свиток с контрактом: - Взял у Церкеена. Контракт на убийство капитана пиратского судна и всей его команды, включая супругу. Отдай его Моргану, соберите вещи и встретимся через час у выхода из города. - Хо-хо! Класс! Постой, ты идешь с нами? - Удивленно спросила Арья и взяла свиток. - Я не пропущу такое развлечение. Кроме того я кое-что должен нашему пирату. - Спешу выполнить приказ, мой Великий. - Арахна незаметно для окружающих поцеловала в щеку Люсьена и скрылась в квартале Черной Руки. Сев на отборных лошадей, Арахна, Люсьен и Найджел отправилась в Анвил. В присутствии Великого Слушателя и Спикера Морган чувствовал себя неловко и молчал всю дорогу, втихаря попивая ром из фляжки. Только на привале, сидя у разведенного костра и разлив по стаканам вино «Алто», Найджел осмелел и подробнее расспросил у Люсьена о заказанном капитане судна. Узнав имена, бравый пират довольно громко расхохотался и рассказал, что заказанный Хейнрих давно предал благородное дело морского грабежа и разбоя. Уличенный в трусости и слабости характера, он сбежал со всей своей командой из вод Скайрима и представившись ограбленным купцом, пришвартовался в пристани Анвила, дабы починить свой, якобы сломанный бандитами, корабль. - Вот пройдоха! Видать нашел его кто-то из наших, да и заказал. Лет пять уже никаких вестей о корабле Хейнриха не было. - Закончил свой рассказ Найджел. - Тем лучше. Значит, никто не будет искать. - Заключил Люсьен, после небольшой паузы. Затушил угли костра и приказал продолжать путь. Приехав в Анвил, троица расположилась в особняке Рани, прежде принадлежащем Бенирусу. Оставив Найджела согревать просторные помещения и готовить ужин, Арахна и Люсьен отправились на разведку и за сбором данных по контракту. Спустя пять часов, друг за другом в особняк, к дымящему вкуснейшими запахами столу вернулись Спикер и Слушатель. - Капитан живет в доме напротив. Через пару часов ляжет спать. Женился два года назад и купил себе особняк в городе. Если хочешь, дорогой брат, можешь сам с ним расправиться. Только без следов и полное исчезновение. - Непонятно чему улыбаясь, сказал Люсьен и налил себе воды из кувшина. - Благодарю. С радостью. - Улыбнулся на все тридцать два Найджел и повернулся к подсевшей за стол Арахне. - Остальные пираты предпочитают обитать в районе порта, там они пьянствуют на барже у маяка или ночуют в гостиных «Кубрика». Опознать и убить их не составит труда. Трупы погрузить на корабль и после границы Сиродиила сбросить в море. - Ну зачем же нашему дорогому брату путешествовать с трупами, камень на шею и погрузим их под маяком. Разберись с этим вопросом. - Как скажешь, Великий. - Арахна тоже налила себе воды и внимательно посмотрела на сидящего Найджела. До начала операции «спасение пирата» оставались часы и ее любопытства не могли бы сдержать никакие силы Обливиона. - Расскажи как ты попал в Темное Братство. - Попросила Арья. Найджел грустно улыбнулся и ответил: - Положил как-то глаз на один остров, принадлежащий Империи. Когда со своей флотилией приехал его покорять, то оказалось, что большая часть жителей уехала, и увезла с собой практически все сокровища и провизию. Пришлось просто вырезать оставшихся. Это в основном были больные, несколько женщин с детьми, ничего особенного. Разве что, пытками пришлось вызнавать у них, куда отправились остальные. О, я тогда такие пытки изобрел... Голодные, жадные и изможденные пираты на все способны. Мало кто из тех людей что-то знал, но они делали предположения, догадывались. Человек, под страхом смерти и пыток, готов выполнить любую задачу. Особенно женщина. Особенно с ребенком. И вот, когда остров был наш и беглецов мы нашли и прирезали, забрав все ценное, меня нашел твой отец. Он сделал предложение от которого невозможно отказаться. - Но мой отец не спикер... Как нашел? Разве имеет право кто-то приглашать в братство, если он не спикер? - Это у Вас тут все честь по чести, а в Скайриме каждый глава убежища сам выбирает и вербует себе членов Темного Братства. - Ответил Найджел. Арахна вопросительно посмотрела на Люсьена и тот кивнул, соглашаясь. - Расскажи-ка мне брат про пытки. - Попросил Люсьен, - И про женщин. С детьми. Пока братья увлеченно начали обсуждать особенности допросов и виды пыток, Арахна поднялась в спальню, переоделась и ушла в местное убежище Темного Братства. Договорившись о помощи и поддержке, ровно в полночь они с Люсьеном отправились на охоту за пиратами, пока Морган аккуратно и с удовольствием наказывал и убивал трусливого капитана и его жену. В порту корабль «След Змея» стоял без охраны. Осмотрев верхние и нижние палубы, никого не обнаружив, Арахна и Люсьен разделились, решив относить трупы убитых под мост, рядом с маяком. - Четвертый! - Победно объявила Арья, сваливая останки под мост. - Их всего было восемь и пятерых убил я. Один лишний. - Ухмыляясь сказал Люсьен и сбросил последнего своего, за сегодня, убитого под мост. - Много не мало, верно ведь?! Спишем на побочные проблемы. Пошли вручать Моргану его новый корабль, ему до отплытия два часа всего. - Арья немного смутилась, узнав про лишнего, хотя по ее меркам все убитые были пиратами, но быстро взяла себя в руки и старалась говорить деловито и по существу. У входа в центральную площадь города Слушателя и Спикера встретил глава местной гильдии Темного Братства и, получив «сигнал», отдал приказ приниматься за работу. Морган встретил Арахну и Люсьена переодевшимся и довольным, как сытый кагути. Узнав о подарке и скором отплытии он передал коробочки с какими-то подарками для многих его новых знакомых в городе Ночи и поспешно начал сборы. Прощалось семейство скромно и быстро. Пожелав всего наилучшего и проследив за отплывающим в порт Солитьюда кораблем Арахна и Люсьен стояли на пристани. - Возвращаемся домой? - Спросила Арья, обнимая Люсьена. - Нет уж, с корабля на бал, моя дорогая. - Люсьен улыбнулся и повел любимую к коням.***
Замок Скинград преобразился в этот вечер. Когда вечернее солнце еще не спряталось даже в кронах алых кленов, в замке приветствовали первых гостей. Графиня Валга, ее телохранитель и камердинер, верой и правдой служивший Темному братству, разместились и отдыхали в огромном зале на первом этаже. Следом в замок прибыл граф Чейдинала, в компании неизвестной рыжеволосой спутницы-имперки. Граф Индарис немного нервничал, глава убежища Темного Братства очень настойчиво навязалась в его спутницы и перспективы от такой гостьи могли попортить репутацию красивого вдовца. Увидев знакомые лица, Индарис был очень рад встрече с гостями из Брумы. Следом за ними собирались и остальные очень важные гости. Ранитко встречала гостей приветливо, с кроткой улыбкой. Некоторым дарила комплименты, других благодарила за оказанную честь. Едва ли кто-то из гостей мог различить в этот вечер ее расу. Рани, обладавшая от природы нежно-голубым цветом кожи, при помощи пары сотен септимов и алхимических чудес, превратилась в молоденькую имперку с очаровательным румянцем на юных ланитах. Ушки данмерки скрывала особая прическа, которую мастерицы собирали с самого утра. Весь вид блондинки соответствовал понятию «принцесска». И никто из тех, что видел ее этим вечером, не могли себе и представить, какие кровавые перспективы ожидали их города в недалеком будущем. Привыкшая получать все и вся Рани, как Потема стремилась стать королевой всего Сиродииала, а не только отдельного города и выбирала для этого революционные методы, а не эволюционные. Гости негромко переговаривались, прислуга иногда появлялась с подносом, на котором подавали прекрасное вино местного производства. Кавалеры следили, чтобы у их дам было все, чего они пожелают. Разговоры были разные, но никто не нагружал прекрасную Ранитко тяжелыми речами о политике или криминалитете. Чаще вспоминали новые книги и картины, некоторые беседовали об истории. Все дамы имели при себе маленький букетик, или же цветы украшали их прически. Они были одеты в прекрасные наряды, но разумеется, Ранитко была видна отовсюду. Она встречала гостей в платье цвета айвори, со скромно прикрытыми плечами, но безупречно подчеркнутой талией. Шею данмерки украшал подвес с символом графства Скинград, а на левой руке поблескивал скромный браслетик из золота. Букетик из цветов жасмина был прикреплен к платью данмерки и поэтому ее появление оповещалось нежным сладким завораживающим ароматом. Когда вечер был в разгаре, камердинер-орк громко и задорно начал объявлять гостей. Это тоже был своего рода ритуал и отказаться никто не имел возможности. Зал заполнили звуки музыки, торжественной и бравой, и Рани, к своему изумлению, увидела своего брата. - Милая сестрица, не откажите мне в любезности, я прошу первый танец. – Сияя улыбкой не меньше, чем золотым доспехом, Дуальте выпрямился по струнке, и протянул руку. Рани почувствовала себя совершенно счастливой тогда, и с почтением приняла предложение. - Ты очень красивый, просто горишь как солнышко, дорогой брат! Ой, то есть я хотела сказать милый братец. Как же я рада видеть тебя. – Рани говорила тихо, и очень сдерживала переполняющие ее эмоции. Они с братом шли самые первые в череде пар, проходящих по залу. - Как я понимаю, нас пригласили на помолвку? – Изъедаемый любопытством, спросил Сапфир, глядя в глаза сестре. - Надеюсь что на свадьбу. Сегодня их светлость обещали представить меня официально. - Я готов подбросить тебя к потолку, я горжусь тобой! Ни о чем не беспокойся, у него нет другого выхода. Я тебя поддержу. И Винсент тоже обещал надавить со своей стороны. – Не стирая улыбки на показ, серьезно оповестил Сапфир. - Что? О, Ситис, только не Винсент. Вот он мне сегодня тут вовсе не нужен. Только не сегодня. – Взгляд Рани «заметался» по залу, в поисках Верховного Спикера. - Они же друзья, и мы, точнее я, я не хочу, чтобы тебя кто-то тревожил. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И я уверен, что свадьба с графом Гассилдором тебя осчастливит. Я тобой горжусь. - А что это за доспех? – Покраснев, спросила Рани. - Да так... Драконьи доспехи. Ничего особенного. Красивые, и не такие тяжелые. Друг подарил. Теперь они ему ни к чему. – Сапфир завершил танец, и поклонился сестре и гостям. Они не успели отойти из центра зала, как перед ними буквально из ниоткуда возник Винсент Вальтиери. Рани изящно поклонилась гостю, а Сапфир, которому этот имперский этикет казался довольно забавным, представил их друг-другу. - Дорогая Ранитко, Вы так прекрасны сегодня, что затмеваете Месир и Секунду. - Я не надеялась видеть Вас сегодня, и очень, очень рада. Гости пока недоумевали, где же граф, а Рани прекрасно знала, что Гассилдор не высунется раньше полуночи, когда все не посвященные в его тайну не разойдутся, и не спустится сюда, а будет приветствовать всех в тронном зале. - Я надеюсь, ты понимаешь, что все это очень похоже на попытку оставить служение Отцу? – В общем шуме слова Винсента были слышны только Рани, когда они отошли в сторону. - Я надеюсь, ты понимаешь, что сегодня меня коронуют? – Довольно милым и немного взволнованным голосом ответила Рани. – Это для меня как... Это как самое важное в жизни. Это моя цель, мое счастье. Понимаешь? Я так волнуюсь! - Не ври мне. Я вижу, что ты хладнокровно все рассчитала. И став графиней Скинграда, не намерена возвращаться в Братство. Я прав? - Не совсем, - Кокетливо ответила Рани. - Дорогая сестра, поверь, я тут не из желания развлечься и порадоваться за тебя. Мы следим за каждым твоим шагом. Не делай глупостей. – Винсент пронзительным взглядом одарил блондинку, и демонстративно поправил красивые ножны на поясе, но Рани в ответ лишь глупо улыбалась. - Тут все веселятся, дорогой Винсент. Посмотри вокруг, все радуются и понимают, к чему весь этот прием. Сегодня им представят меня официально, - Рани повторила фразу, сказанную графом, которую считала прекрасным синонимом к «я стану королевой», - И я не смогу уже жить вне города. Но это не значит, что я останусь безучастна к делам нашего Отца! Разумеется, я буду делать все, чтобы наш враг, орден Тайных, был обезглавлен и повержен. Винсент улыбнулся своей обычной улыбкой, дружелюбно и как-то снисходительно. - Прости, не напомнишь мне, какое сегодня число? Ах да... Понимаю. Их медвежество задерживается. Пойду, потороплю. Я обещал твоему брату повлиять. И сдержу обещание. – Винсент раскланялся, а Рани едва не стала кусать ноготь на мизинце, предвкушая фиаско с коронацией. Блондинке оставалось лишь молиться, чтобы все прошло, как планировалось. Рани и некоторые слуги знали, - сегодня был тот самый день, который граф всегда проводил у постели своей бедной супруги. Рани всегда с трепетом относилась к этому, и мечтала, чтобы в ее жизни случилось бы такое же чудо – подвиг во имя любви, жертва чести, где день бы гнался за ночью, стараясь вернуть к себе то, что потеряно. Рани неожиданно посетила удивительная, в ее понимании, идея – спеть! И петь она решила нечто особенное, точно подходящее под сегодняшнюю дату. Блондинка поднялась на балконы и незаметно проникла в небольшую комнату, где ее уже ожидала милая служанка и заранее заготовленное алое платье. - Послушай, сегодня, как и планировалось, три перемены, но сейчас мне нужно то платье, которое я велела сжечь. И принеси мне длинный атласный пояс черного цвета! – Скомандовала Рани. Сейчас она точно была похожа на лихого полководца, ведущего свою страну к победе на передовой. В это время Винсенту дорогу преградил Сапфир в сияющих доспехах: - Это очень важно. – Данмер прищурился. - А я не тороплюсь, - Со спокойной улыбкой отозвался вампир. - Арахна мне рассказала, что нашла на спине Рани эшлендскую печать.- Данмер был взволнован, но хитрая улыбка на его лице указывала на отсутствие причин к волнению, - Знаешь, что там? - А Люсьен рассказал мне, что если я уличу твою сестру в предательстве, я должен принести ему мешочек. И знаешь, что будет там? – Ровным, даже веселым тоном, отозвался Винсент. Сапфир не дрогнул, он был настолько уверен что все в любом случае окончится так, как это надо ему и его сестре, что вновь улыбнувшись, сказал: - На спине у Рани то же, что выгравировано на мече, который ты мне подарил. Ихорта Дос. На древнем бретонском. Данмер, продолжая сиять радостью, положил руку на плечо Винсента, и крепко сжав, отпустил. Винсент на мгновение замешкался, и бросив, что подумает об этом на досуге, продолжил свой путь. Винсент беспрепятственно, невидимо для прислуги, дошел до личных покоев графа и постучал. - Янус. Ваша светлость, Вы позволите? Через какое-то время дверь скрипнув приоткрылась. Винсент вошел и приветствовал старого во всех отношениях, друга. - Дорогой друг, я очень рад тебя видеть. Сегодня особый день, ты уже знаешь? Как там дела внизу? Рани блистает, как и предполагалось? Винсент нахмурился, внимательно вглядываясь в лицо графа. - Да. Все так. И день особый, и Рани блистает, но только вот одно но. - Да, я знаю что сегодня тот самый день. Более ста лет, дорогой друг, каждый год я переживаю это вновь. И Ранитко, единственная, кому удалось меня... - Я не об этом. Прости, что перебиваю, но мне кажется, что ты буквально полчаса назад не за столом мемуары писал, так? И не оплакивал свою достойную супругу. - Тебя не проведешь, убийца. – Янус улыбнулся холодной, жуткой улыбкой, - Я имел несчастье беседовать с представителями, хм, скажем так, не совсем нужной в моем городе группы существ. - Некроманты? Или кое-кто поновее? Ох, дорогой друг, оставим это на потом. Сегодня важный день. Ты собрался... Короновать Ранитко? – Со слабой надеждой в голосе спросил Винсент. - Да, если ты это так называешь. Для нее очень важно быть коронованной, носить корону. Это мы с тобой понимаем всю «важность» и «глубокий смысл» этой процедуры, а Рани действительно хочет ходить в короне. – Янус снисходительно улыбнулся. - Я не буду больше тянуть, Янус. Я принес лекарство для Роны. И еще кое-что. – Винсент поставил на стол простой флакон с мутной жидкостью и взгляд графа приковался к этому сосуду. - Друг, ты сделал это? - Не я, тебе передал некто Найджел Морган. У вас с ним правда договор? – Винсент вопросительно взглянул на графа, и продолжил: - Вот еще что. Прежде, чем ты что-либо важное сегодня сделаешь, я настоятельно рекомендую тебе принять это зелье. И ты поймешь свои настоящие намерения. Если интересно, варила та же ведьма. Винсент поднялся, и похлопав друга по плечу, проследил как тот плавно встал и взяв зелье исцеления от вампиризма, держал его в руках, не решаясь. Винсент театрально вздохнул, открутил крышку зелья НаЧос, и протянул графу. Янус, поскольку был очень воспитанным, с благодарностью принял НаЧос внутрь. В это время, внизу гости все больше недоумевали где же сам граф. Камердинер ловко устроил так, что Ранитко попросили спеть. А Рани уже начинала нервничать. И ее пение было одним из тяжелейших снарядом, которое должно было поразить сердце графа и заставить уже начать самое важное. Гости распределились по стеночкам, дамы сидели, кавалеры стояли, все негромко беседовали, когда Рани вышла в середину зала. На ней было очаровательное длинное платье нежно-розового цвета, без корсета, и с рукавами, впрочем, шея была открыта. Очень бросался в глаза черный пояс, атласной лентой сжимавший тонкую талию данмерки и печально спадавший до пола, как знак траура. Это было как красноречивое указание на ее сопутствие Смерти, но для тех кто знал, это была дань памяти Роне Гассилдор, много лет назад в этот же день, уснувшей в своей незапачканной гордости. Данмерка, загримированная под красавицу человеческой расы, с большими грустными глазами, вслушивалась в первые ноты, и негромким, но глубоким голосом, полным женственности, запела. Возможно быть могли Иные способы расстаться… Земные нам бы помогли Слова обиды распрощаться. Сегодня лишь в пустой ночи, Могу простить и позабыть Ошибки, что прощают люди, Влюбленные так сильно. Голос блондинки был очень высоким для данмерки, и всем своим видом Рани излучала женственность и кроткую слабость. Все присутствующие притихли, слушая песню, которую подхватила лютня. Не свяжет нас с тобою кровь, И жизнь украла у тебя Все то, о чем мечтали мы, И, когда кончатся мечты Скажу одни лишь я слова: Я люблю тебя, я люблю тебя! Словно безумец, как солдат, Я как всегда люблю тебя! Я люблю тебя, я люблю тебя, Как раб и как король, Как та, что не была с тобой, Взгляни, как я люблю тебя. При этих словах глаза большей части присутствующих дам наполнились слезами, и многие одарили друг-друга откровенными и нежными взглядами. Рани продолжила петь, глядя на пол, в ожидании знакомого метания тени одинокого графа. Лишь для тебя открыта тайна, Что доверяют тишине. В этом сердце из камня, С честью приму даже смерть на войне, А тела с миром спят сплетены в темноте. Графа не было видно и слышно. И блондинка решила прибавить децибел. На этом решающем «выстреле» все крепости должны были пасть. И Гассилдор конечно услышал голос блондинки. Никогда еще он не слышал, чтобы она пела, и слова песни, в совокупности с действием зелья, унесли его думы в холодный склеп, где лежало тело его супруги. Рона Гассилдор получила проклятие вампиризма в один день со своим мужем, но не смогла смириться со своей новой участью. Она не питалась, и вскоре утратила способность двигаться и говорить. Рона Гассилдор спала, а ее муж все эти столетия искал зелье исцеления от вампиризма, чтобы избавить ее от проклятия. Янус Гассилдор понимал, что когда его жена примет зелье, она перестанет быть вампиром, а стало быть умрет. Возможно даже не проснувшись. Но он готов был сделать это, только потому, что безмерно уважал подвиг своей жены. И сейчас, зелье настоящих чувств, что любезно поднес графу Винсент, позволило понять, что никого роднее и прекраснее для него нет на свете, чем Рона, ожидавшая от него спасения. Я люблю тебя, я люблю тебя! Словно безумец, как солдат, Я как всегда люблю тебя! Я люблю тебя, я люблю тебя, Как раб и как король, Как та, что не была с тобой, Видишь, как я люблю тебя. Рани пела так пронзительно, но красиво, что ее пение было слышно и в склепе, когда граф недрогнувшей рукой, влил Роне зелье. Граф, все слуги замка, капитан городской стражи и все гости рыдали. Рани же, украдкой поднимая взгляд на балконы негодовала, ибо графа не было. Воспользовавшись всеобщим плачем, Рани ускользнула. По плану, сейчас гостей должны были накормить, напоить и проводить в тронный зал тех, кто пойдет. Рани поднялась в комнату для переодеваний и три служанки, шмыгая носами и всхлипывая, стали переделывать ее прическу, переодевать, в общем, менять декорации. Приехав в Скинград, Арахна и Люсьен переоделись в убежище и отправились на бал. Стараниями Алексиуса и примеру Рани, благодаря которой он понял что необходима самая разная одежда для всех ролей и случаев, гардеробы убежищ Темного Братства были переполнены самыми разными одеяниями. Люсьен выбрал черную атласную рубашку, кожанные штаны и длинный плащ из черной кожи. Арахна же облачилась в красное атласное платье, распустила свои роскошные черные волосы и одела табулэны. Невидимками парочка проникла на бал. Смешавшись с толпой, Арья и Люсьен планировали молча наблюдать за происходящим, если бы платье и перстни, издалека выдававшие свою хозяйку, не заметил Сапфир. Гостей пригласили в трапезную, откуда доносился запах изысканных блюд и выпечки. Поздоровавшись и приобняв данмерку за талию, Сапфир очень ловко оттеснил Арахну ото всех и постоянно был рядом, и когда все гости располагались за длинным столом, сел рядом. Все гости, кому это было интересно, решили, что он ее сопровождает. Арахна же «металась» взглядом по множеству пестрящих лиц, голосов и улыбок, потеряв из виду Слушателя. Их присутствие тут было неофициально и никак уж они не планировали сидеть за общим столом. Люсьен пропал, а вот Арью не отпускал от себя ни на шаг Сапфир. Внезапно, когда ужин, в процессе которого некоторые гости ушли, уже был окончен, по гостям пролетели слова о любви и вечности, смежавшиеся с уровнем интеллекта разных рас в сравнении с имперцами. Сапфир, пользуясь ситуацией, легко и непринужденно привлек общее внимание и уже скоро его стали упрашивать высказать свое мнение. Сапфир не сводил глаз с Арахны, а та, чтобы «не отсвечивать», отпивала из бокальчика, когда прямо напротив себя увидела спокойно сидевшего Великого Слушателя. И рядом с ним ту рыжую девушку, которая была в компании графа Индариса. Дуальте проследил за удивленным взглядом на спутницу графа и на ушко рассказал Арахне, что это Шарлотта, глава убежища Чейдинала. Слушатель был как будто невидимым для остальных, только иногда о чем-то говорил с незнакомкой и улыбался. Неожиданно, орк-камердинер объявил «тему для соревнования в мастерстве красноречия». Тема была: «Вечность и влияние любви на нее». Голос подал Синедрион, и все недоуменно на него посмотрели, притихнув. От замкнутого чудаковатого алхимика слов о любви все собравшиеся ожидали в самую последнюю очередь и то, пожалуй, ждали признания в любви цветам, а не женщинам. "Корешок обкарнали и меня сети любви захомутали. Вечно быть теперь одному, отказала любимая сердцу моему" По столу пронесся удивленный ропот и все стали гадать, какой даме посвящен стих Синедриона. Далее встал капитан городской стражи – Дион: Вечен век и вечен мой пост, Рано иль поздно все мы отправимся на погост. Но дар любви как утро сладок и прекрасен и мир, Когда она с тобой, не так уж безобразен. По столу разнесся одобрительный шепот и Сапфир налил Диону вина. Дальше была очередь Индариса, но вместо него громко и решительно, с улыбкой на красивом лице, высказалась его рыжеволосая спутница: Варю свои зелья, не видя света и дня, И знаю и верю, моя любовь найдет меня. При этом Арахна стала очаровательно встревоженной, и ей показалось, что эта рыжая девица посмотрела на сидящего рядом с ней Слушателя. Через некоторое время, присоединился и граф Индарисс: Любовь прекрасна и жестока, она всегда одна, лишает нас она покоя, сна. Но дар ее прекрасен и бессмертен. Некоторые весьма высоко оценили такой речевой поворот и даже зааплодировали графу Чейдинала. Происходящее с лицом и взглядом Арахны заметил, наверное, один Сапфир. Данмер прямо и открыто глядя на «свою спутницу» Арахну, которая грозила ему кулаком под столом, с выражением высказался: - Ты нежна и прекрасна, словно Луна. Отчего же жестока так ко мне она? Дар бессмертия положил я к твоим ногам, Отчего же не мил себе стал я сам? Подойди ко мне и позволь вдохнуть запах твоих волос, так сладостен он, словно запах ночных раскрывшихся роз. Я люблю тебя и всем о том говорю. Так ответь же мне, не мучай, со слезами прошу. В мгновенно вспыхнувшем разговоре-обсуждении услышанного, все стали вопросительно и осуждающе смотреть на Арахну, которую такое внимание смутило и сделало объектом всеобщего внимания. Внезапно в трапезной раздался гулкий и в то же время бархатный голос Слушателя, повелительный и властный, он мгновенно пресек все голоса и обратил на себя взоры. Того, что этот странный тип в черном, все время державшийся замкнуто и не позволявший даже увидеть свое лицо, поддержит общую тему, не ожидал никто. Любовь других к моей любимой - верная могила. Она одна моя, прекрасней дня и ночи и никому не помешать, как не пытаться. Если уж кто-то посягнет, то обречен останется на одиночество и гнёт. Почти сразу выражение лиц Арахны и Сапфира приняло куда более развеселый вид. Разумеется, как бы то ни было, присутствие Великого Слушателя Темного Братства угнетало обоих, а тут выходило, что он не против заседать с обществом, значит и остальным можно. Арья не менее громко и даже более четко и выразительно, продекламировала строки, в секунду рожденные в голове: Любовь это сила, и у каждого этой силы лишь половина. Найти вторую половину - вот достойная для жизни причина. Но где искать и как найти? Разве судьбу мы сможем вокруг пальца обвести? Сапфир не понял, был ли это ответ на его признание, а Слушатель не понял, в чем смысл. Оба переглянулись. И тут Сапфир услышал голос, знакомый до боли. Говорила графиня Брумы – Валга. Воспоминания приятной пеленой накрыли сознание данмера, и он безвольно улыбнувшись, посмотрел в ее сторону. Она была прекрасна, как и всегда. И как и раньше, в глазах ее стояли одиночество и боль. Ночи и дни под эмблемой любви. Только сердце и тело жаждет одного, а разум твердит другое! Как же выбрать правильно? Или, может быть, Бросить все и выбрать вообще нечто Иное. Стихотворчество подошло к концу, слуги стали разносить и угощать поднимавшихся гостей особенным вином Тамики, приготовленным специально для этого бала. Превосходный рубиновый цвет и сладкий вкус с нотками фиалок и лилий всех собравшихся привел в полный восторг. Пока Сапфир отошел приветствовать графиню Брумы, а Слушатель снова куда-то пропал, Арахна подошла к Шарлотте и любезно пригласила подышать свежим воздухом на балкончике. Рыжеволосая имперка улыбнулась сестре и согласилась прогуляться. Как только сестры вышли на балкон, Арахна убедилась в отсутствии посторонних ушей и глаз, ловко схватила Шарлотту за волосы, ударила головой о свое колено и с силой отшвырнула к стене, так что имперка ударилась затылком и скатилась вниз. - Предупреждаю в первый и последний раз, подойдешь к Люсьену или заговоришь с ним, я не посмотрю, что ты глава убежища — убью! Все ясно? - Да. - Сдавленно ответила Шарлотта и попыталась подняться. Арахна презрительно посмотрела на темную сестру и вернулась в замок. Наконец, орк-камердинер, пригласил гостей, которые с нетерпением ждали появления графа и его прекрасной спутницы, проследовать в тронный зал. И вот тут открылся секрет. В каждый бокал особого вина Тамики был добавлен секретный ингредиент, дабы расслабить гостей. Зрение у них заметно упало, как и силы. Еще часть гостей, почувствовав недомогание, решили удалиться восвояси. В тронный зал направилось всего несколько человек, и даже увидев графа нос-к-носу, они не смогли бы сейчас различить в его лице вампира. Высокие своды тронного зала не были видны, их застилал туман и темнота. Гости проходили по красному ковру и размещались на каменных ступенях. Страх и трепет сковывал гостей молчанием. В тронном зале находились новые приглашенные друзья и знакомые графа. Это были вампиры. Кто-то угадывал их, кто-то просто с восхищением смотрел, понимая, что имеет дело с чем-то загадочным. Рани взглянула в зал, стоя на верху, в одном из дверных проемов. Увиденное ее очень заинтересовало. Среди «новых» гостей блондинка различила нежилательную личность. Это был Вигг Осторожный из Гильдии магов. Поскольку граф не особо жаловал гильдию, пригласить Вигга он вряд ли решил бы. Рани подозвала к себе одну из служанок, и строго приказала вызнать, как сюда проник чужак и выпроводить его. Сам Вигг сейчас не очень оправдывал свое прозвище. Бретонец с выстриженной тонзурой, скрывающей лысину, усмехался, пока общество не обратило на него внимание. Сапфир, как самый защищенный в доспехах, очень интеллигентно поинтересовался: - Уважаемый, а кто Вы? Кто Вас позвал? И почему на этом чудесном празднике, где все веселятся, - Сапфир обвел рукой публику, которая пока еще роптала на вампиров и общую обстановку тревожности, и уж никак не веселилась, - Вы позволяете себе быть грустным и даже злым? Вигг, словно этого и ждал, вышел вперед, и с нескрываемым вызовом громко заявил: - Да, меня сегодня забыли позвать. Но я великодушно исправил эту чудовищную ошибку, и дабы замять ситуацию в которую поставили графа, обделив вниманием гильдию магов, пришел сам. Вы так веселились и пели там, внизу. Но веселятся тут далеко не все. Сама хозяйка этого дома, этого замка и города, спит мертвым сном! На этих словах, Рани испытала наверное весь спектр чувств, и с трудом сдерживая себя от озвучивания своих переживаний, незаметно скользнула вниз, все так же скрываясь за колонной в своем золотом платье. - И я, только из уважения к хозяйке этого дома, веселиться не могу. Ничто и никогда не разбудит графиню Скинграда! – Вигг явно вошел в образ, - И граф, и город и все вокруг вечно будет... Договорить разгоряченному бретонцу в дорогих одеждах не дал яркий женский голос, донесшийся сверху, со стороны личных покоев графа: - Сегодня все приглашенные веселятся! И завтра во всем городе будет праздник, на котором не будет места грусти, скуке, тоске или смерти! Вся публика ахнула, глядя на источник звука, а камердинер-орк, выйдя на положенное место, зычно объявил: - Граф и графиня Гассилдор. Сверху, как бывало, пусть и не долго, медленно спустились Янус и Рона Гассилдор. Граф смотрел на свою любимую супругу, не в силах оторвать взгляда, словно боялся, что если он отведет взгляд, она исчезнет. Янус чувствовал на своей руке тепло ее руки. Она не прогоняла его, в своей царственной величавой благосклонности она возможно, была даже рада его видеть. Жизнь цвела на ее прекрасном лице, ее запах, давно пропавший, вернулся, она вновь была с ним, и не прогоняла от себя чудовище, каким он являлся. Рона с необыкновенной любовью и нежной улыбкой на действительно красивом лице, смотрела вперед, одаривая вниманием каждого гостя. Она была рада жить, и безмерно рада была видеть, что ее супруг ни на миг не утратил своего достоинства и сдержал слово, вернув ее к жизни, которую отобрали у нее так рано. Публика, переваривая происходящее, притихла и понемногу «отходила», глаза гостей наполняли восторг и слезы. Рани стояла, открыв рот и по ее щекам текли те же слезы, что и у всех. Произошло чудо, Рани стала свидетелем чего-то эдакого, что не происходило в этой стране, а возможно и в Нирне, никогда. Но через всю бурю положительных эмоций Рани вдруг вспомнила о себе. То, что ей не получить корону никогда ее не сильно волновало. Блондинку волновало то, что она может все испортить, если ее присутствие, а тем более роль в замке, обнаружит Рона. Рани стрелой пролетела по коридору, времени было в обрез. Блондинка схватила здоровенный каменный посох апокалипсиса, амулет его же имени, и залупила огненным штормом по все разложенным вещам. Одежду, украшения, обувь, все окутало пламя, и радостно стало пожирать дорогущие материалы. Закрыв дверь, чтобы дым не сразу заметили, Рани дернула в обратную сторону. Бегать в золотом платье в облипку было неудобно, да еще и с тяжелым посохом, но Рани старалась. В тронном зале слышались крики, что-то вроде «браво!» или «Славься». Особенно слышен был крик Сапфира «Слава Драконорожденному!». Акуратно выглянув вниз, Рани увидела, как перед троном стоят граф и Винсент, и граф что-то торжественно говорит, а Винсент раскланивается. Тут блондинка смекнула, что никакой графиней она не станет! И придется с позором вернуться в Город Ночи. Конечно о ее «успехах» будут знать только Винсент и Сапфир, но этого вполне достаточно чтобы получить по заднице в Темнице. Или чего еще похуже, за служебное несоответствие, за позор, и Ситис знает за что еще. Рани бегом побежала вниз, пробравшись за спинами гостей, словно двемерская стрела пронеслась по балкону и припустила по ступеням в приемный зал. Ей показалось, что ее окрикнули, и от этого блондинка удвоила скорость, и прыгнула вниз, сломав каблук и потеряв по дороге туфлю. Вылетев на улицу, Рани тут же накинула на себя «Лунную тень» и невидимая для всех побежала в город. «Куда бежать? Куда бежать? Где не найдут? В Розенторн-Холл пойдут в первую очередь. В трактир нельзя в таком виде, начнутся вопросы. К Синедриону тоже наверняка нельзя, найдут. Что за имя дурацкое, Синедрион. Еще хуже, чем Эдвартес. О! Точно!» Рани, спеша как можно дальше пробежать до потери невидимости, рванула в сторону простеньких деревянных домов. «Эх, жалко нет телепорта в Лабиринт. Там бы точно не нашли! А что? Заставлю меня туда отправить, соберу армию из местных чудовищ, тогда можно и вернуться. А что? Чем армия чудищ лабиринта хуже армии Империи? Да я всех победю! Побежду! Побед..Так, но ведь Эдвартес же мертв...» Додумать Рани не дали. Как только она вошла в дом псиджика, дверь за ней закрылась, и она нос к носу столкнулась с Тайным в красивой мантии. Он не был уродом, был похож на сероглазого мага из Братства, наверное они могли быть родственниками. За ним стояла круглолицая девушка, скорее всего бретонка, в такой же мантии. - Рыбка проглотила наживку. Наконец-то ты в наших руках, Темная! Рани в ответ хлопала глазами и тяжело дышала. События слишком резко менялись, и душевных и мысленных сил явно не хватало. - Вы – трупы. – Мрачно сказала Рани, рывком выхватывая черную катану. - Не угадала. – Последнее, что услышала Рани, и моментально наступила тьма.